Ты должен был остаться

      Выстрелы. Они раздаются отовсюду, словно взрываются прямо в моей голове. Кругом выстрелы. Крики. Боль. Кровь. Я не могу сосредоточиться. Всё плывёт перед глазами. Это моя рука стреляет в ответ? Я словно потеряла связь с реальностью и с собственным телом. Такое ощущение, что мир покачнулся, а затем всё пошло не так.       Щелчок.       Ещё щелчок. «Антигона, очнись», – пытаюсь собрать себя в кулак. Рядом труп, но я-то всё ещё жива. Шарю руками по асфальту, добираюсь до рук коллеги. Он всё ещё тёплый, будто бы живой. Только кровавая лужа растёт всё больше с каждой новой секундой.       Руки дрожат, не слушаются. Я ругаюсь про себя, вспоминая все бранные слова, которые знаю. Это помогает немного очнуться от шока.       Ещё несколько выстрелов.       Щелчок.       Я снова остаюсь безоружна. Оглядываюсь по сторонам. Никакой помощи. Ничего нет. Обоймы пусты. Подмоги не дождаться. Вижу отсюда Пола. Где Рэй? Какая к чёрту разница? Я безоружна! Дрожащими руками вынимаю из ботинка нож. Он слишком короткий, слишком бесполезный. Мечусь за машиной, совсем потерявшись. Я не знаю, что делать. Я просто должна выжить. Это последняя мысль, которая осталась в голове. «Я должна выжить!»       Жмусь к земле, вцепившись свободной рукой в крыло машины. Гляжу по сторонам затравлено. Я готова. Я готова защищаться не на жизнь, а насмерть. Я не дам им себя убить. – Пушки на землю! Бросайте ваши ёбанные пушки, или я его убью!       Почему этот голос заставляет меня прижаться к машине, словно бы ища в ней укрытия. В голове пульсирует кровь. Так громко, что в какой-то момент я перестаю слышать, что происходит вокруг. Но крики где-то вдалеке, за пульсацией крови, они ни на секунду не утихают.       Выстрел. Нет, три выстрела, объединившихся в один. Я слышу. Один. Два. Три.       И тишина. Долгожданная тишина. А я всё ещё боюсь подняться на ноги. Уже всё? Я выжила? В образовавшейся тишине машинально прячу нож на место, как будто эта тишина обещала безопасность. Но нет. Эта тишина какая-то угрожающая, давящая. Неестественная после этого ада на земле. Я встаю. Неуверенно. Ноги ходят ходуном, руки тоже. Пол стоит ко мне ближе. Рэй чуть поодаль. Мы живы? Мы живы! Хочется закрыть лицо руками и орать от… счастья?       Я выхожу из-за машины к моим напарникам. И только теперь на меня накатывает осознание того, что только что произошло. Кругом тела. Тела полицейских и обычных людей. Весь мир, кажется, сейчас залит кровью. Я чувствую её запах. Я чувствую её вкус во рту. Она на мне, она во мне. – Твою мать, – шепчу и прижимаю ладонь к губам.       Это мы наделали? Я уже совсем не знала, чья вина была в происходящем. Возможно, мы где-то ошиблись. А может, это просто злая шутка судьбы. Я ошарашено осматриваюсь по сторонам. Может, это натворила я? Рэй падает на колени, запустив руки в волосы. Что-то нечленораздельно мычит. Я упираю руки в колени, склонив голову. Глаза жжёт, внутри всё разрывается. Это я сделала? Поднимаю глаза к небу, чтобы не разреветься, как девчонка. Теперь меня всю колотит. Я с трудом стою на ногах. Глаза нестерпимо жжёт.       Пол так и стоит, держа пистолет на изготовку. Он боится, что это всё ещё не конец?       На асфальте блестит стекло. Я смотрю теперь только на него, потому что не могу больше смотреть по сторонам. Не могу всё это видеть.       Вдалеке воют сирены. Они едут. Наша подмога. Кому она теперь нужна? Из дюжины ребят выжили только трое. *** – Вас проводить? – Я сама.       Не нужна мне помощь и подачки. Хотя меня всё ещё колотит. Сколько времени мы проторчали в участке? Пока сдали оружие, пока записали показания. Сейчас уже темно. На улице глубокая ночь, а сна ни в одном глазу. – Пошли, – Пол открывает мою дверь, протягивает руку.       Как в дебильном кино. Джентльмен. Но я хватаюсь за его руку, как за спасательный круг. Чувствую, его трясёт так же, как и меня. Смотрю в его глаза, но почти что не вижу их. Проблесковый маячок то и дело скользит по его лицу синим и красным светом. Я знаю, он смотрит сейчас на меня. Выхожу из полицейской машины. Хочу убежать подальше от этого запаха немытых тел, кожи и металла. Металл. Запах крови. Снова подступает тошнота.       Вудроу зачем-то обнимает меня за плечи. Мы дрожим в унисон и идём к моему дому. Хочу сказать ему спасибо. Мне важно сейчас не быть одной. Но я молчу. Кажется, Пол и не ждёт благодарности. Украдкой смотрю на него. Его профиль кажется совершенно спокойным, только губы поджаты.       Вот и дверь. Я лихорадочно ищу ключи по карманам. В голове пустота. Хотела бы вспомнить, когда видела ключи последний раз, но не могу. Пустота разрастается внутри, поглощая всё. Под пальцами звякнул металл. Достаю связку. Не могу вставить ключ в замок – связка сразу же падает на землю. – Постой, – шепчет Пол, поднимает ключи.       Он сам не с первого раза попадает в замочную скважину.       Мы с Вудроу сейчас как два наркомана. Стоим у двери, шатаемся и совершенно не можем собраться с мыслями. Я начинаю смеяться. Сначала неуверенно, затем во весь голос. Пол даже не поднял на меня глаза, лишь не глядя открыл дверь и подтолкнул меня внутрь. Пока он ищет, где включается свет, я стою в коридоре, лицом уткнувшись в стену. В голове всё ещё звучат выстрелы и крики. Заставляю себя открыть глаза, чтобы перестать вновь всё это видеть.       Пол зачем-то смотрит на меня. Я уже не смеюсь. Теперь во рту расплылась какая-то горечь, но слёз больше нет. Сколько времени мы так стоим? Просто глядя друг на друга. Протягиваю руку и хватаю Вудроу за рукав майки. В ней он был всё это время. Она вся в пятнах, пахнет потом и кровью. Смотрю, как мои пальцы трясутся, даже найдя опору. Пол накрывает мою руку своей, глаза снова начинает жечь. Нащупываю другой рукой выключатель. Свет снова гаснет. Дверь всё так же открыта. Я могу отсюда видеть патрульную машину, на которой нас привезли. Мигалка не выключена, и её свет мечется по лужайке перед домом.       Губы Вудроу касаются моих, когда я приподнимаюсь, чтобы до них достать. Они горячие и сухие, обветренные. Я чувствую, как они слегка царапаются. Второй рукой вцепляюсь Полу в плечо. Странно, но он отвечает на этот поцелуй. Не отталкивает, а наоборот прижимает меня к себе. Его руки такие сильные, пусть и трясутся, как мои собственные.       Поцелуй длится, кажется, вечность. Наконец, я отстраняюсь от Вудроу, чтобы сделать глубокий вдох. Как только его губы оказываются в недосягаемости от моих, в голове вновь начинается эта проклятая перестрелка. С самого начала. – Мне нельзя оставаться, – говорит Пол тихо.       Но я его прекрасно слышу. Я знаю, что он не может остаться. Он и не должен. Да, ему нельзя быть здесь сейчас. Я ничего не говорю, но всё ещё не могу отпустить его. Вудроу меня не торопит.       Зато патрульная машина сигналит. Полицейскому, видимо, совсем не хочется заниматься тем, что на него повесили. – Ты как? Справишься? – голос Вудроу действует на меня успокаивающе.       Я киваю. – Если нужно, я…       Но я качаю головой, прекрасно понимая, что завтра он себя не простит. И он уходит, оглянувшись напоследок, прежде чем сесть в машину.       Я закрываю дверь. Щелчок повёрнутого в замке ключа – и тишина. Не хочу включать свет, не хочу ничего. Не хочу. Сползаю по стене на пол, обхватываю колени руками. Я знаю, Рэй сейчас такой же, как я, разбитый, и только Вудроу остался стойким. Я разрешаю себе заплакать. Горько и безутешно, до боли внутри. Потому что завтра я должна быть сильной. *** – Что случилось? – я натягиваю через голову водолазку и снова гляжу на Велкоро.       Но ещё до того, как он ответил, я уже знала: случилось что-то ужасное. Рэй проводит рукой по усам, а затем по волосам. – Вудроу… его убили.       Внутри всё обрывается в одно мгновение. Я снова в той перестрелке. Я снова вижу его. Пол. Сосредоточенный, стойкий, самый сильный из нас троих. Я снова чувствую жар его губ и его руки на моём теле. Его убили. Смотрю на Велкоро невидящим взглядом широко распахнутых глаз. «Ты должен был остаться, Пол. Всё было бы иначе».