Каждый имеет второй шанс...

Гарри сидел на стуле и задумавшись смотрел на белоснежный потолок своей комнаты. Было тихо. Его крестный только что уснул и сейчас лежал на кровити Поттера, завёрнутый в несколько пеленок. Гарри не знал, шутка ли это или очередной план Волан де Морта против него. Всё же тёмный Лорд знал о смерти Сириуса и с лёгкостью мог воспользоваться этим, ведь самой желаной мечтой Гарри было снова встретиться с крестным. Хотя... На лице мальчика. Нет, уже парня, появилась кривая улыбка. Было бы забавно, если бы сейчас перед ним лежал пожиратель смерти в облике младенца или даже сам Том... Гарри тихо засмеялся и бросил взгляд на помятый кусок пергамента — это письмо, которое он знал наизусть принадлежало Альбусу Дамблдору. Сова прилетела неделю назад с вестью от директора, где чётко было написано ждать его на этой неделе с очень важными новостями. Но как на зло Профессора всё ещё не было, а на листке колендаря уже было воскресенье. Часы показывали шесть часов утра. Солнце встало уже давно и теперь одаривала всех своим теплом, но лишь дяде Вернону не суждено было погреться под его лучами. Так как на улице послышался звук заводящейся машины и недовольные крики Дурсля старшего. Гарри закатил глаза и посмотрел на белую полярную сову — Буклю. Та уже обесиленно сидела в клетке и с грустью в глазах смотрела на Поттера. Ей не хватало свободы так же как и самому парню. Мальчику надоело сидеть в четырёх стенах и каждый раз просыпаясь видеть этот белый потолок, рвать листки календаря, а всё потому что он не мог использовать магию в не школе. Пока ему не исполнится семнадцать, но это так долго, что ещё целый год мучений был впереди. От раздумий Гарри прервал детский плач. Посмотрев на Сириуса, он подсел к нему и взял его на руки. «Лёгкий как перышко» — первая мысль, что посетила его, но вскоре испарилась, оставив Гарри в полном замешательстве. Он не знал, что делать. Хотя... Ведь он сам был ребёнком, который рос как второй сорт. Ненужный, всеми покинутый и нелюбимый, пока однажды не пришло письмо из Хогвартса. Где он вскоре узнал, что в этом мире есть люди, которые любят его — мальчика, который живёт под лестницей. Но все же, что с ним делать? Внизу заурчал живот, давая знать, что Гарри голоден. Вмиг во рту пересохло, захотелось воды. Встав, он поспешил к двери, но позади него послышался плач. Гарри передёрнуло. Он вовсе не подумал о крестном отцк, который тоже мог быть голодным. Открыв дверь и бросив короткое «Я сейчас», Гарри вышел из комнаты.

***

Бесшумно, словно коварная кошка, Гарри пробрался к холодильнику. Дядя Вернон на работе, тётя Петуния и Дадли спят. Никто не заметит пропажу... Дверь холодильника открылась сразу же без всяких припятствий, и Гарри вытащил пакетик молока. Он знал, что брать без спроса это то же самое, что и воровство, и если бы об этом узнали его друзья, то они посчитали бы это неразумным выходом из ситуации. Хотя так подумал бы лишь один человек — Гермиона Грейнджер. А что бы сказал Рон? «Ну брат. Что такого в том, если ты хоть один раз возьмешь без спроса? Ничего, ведь им так и надо!» Но Гермиона бы пришла в гнев от слов Рона и ударила бы его книгой, весом в одного Гойла, и лишь с улыбкой ответила: «А что будет если я один раз ударю Рона? Ничего, ведь ему так и надо!» Гарри бы тихо засмеялся, и вытирая слёзы радости уткнулся бы в книгу по Истории Квиддича, а лишь потому что он не хотел бы видеть эти лица. Родные ему лица... Сердце ёкнуло и ему до чертиков захотелось, бросив всё, улететь в Нору, где он бы встретил Рона и Гермиону, но была одна проблема — Сириус. Гарри никак не мог оставить его одного и тем более сейчас, когда снова видел его живым... Сжав в руках пакетик молока, Гарри уже хотел было захлопнуть дверь холодильника, как чей-то голос возмущенно воскликнул: — И что ты собираешься делать? — повернувшись, Гарри расширил глаза. По ступенькам неспешно спускалась тётя Петуния. — Как ты посмел взять без спроса наши вещи, особенно молоко твоего дяди. Неблагодарный мальчишка! Подбежав, она отобрала пакетик молока и грозно взглянула на Гарри, который сейчас винил сам себя за свою неосторожность. Потом лицо тёти озорила ехидная ухмылка, и она уже мягко произнесла следующие слова: — Ты хотел покормить этого подкидыша? — спросила тётя Петуния и развернувшись, зашагала к плите. Быстро поставив кипятиться чай, она начала искать что-то в шкафах, при этом продолжая: — И ты хотел покормить его, дав ему холодного молока? — снова повторила свой вопрос тётя Петуния, но уже без всякого ехидства. — Эх,ты... Гарри стоял и молча смотрел на свою тетю. Он не верил, что это она, его тётя, которая не любила мальчика из чулана в протяжении пятнадцати лет, а потом вдруг стала так к нему добра. Может это Волдеморт? Хотя, он тут точно не причём... Чайник вскипел, а Гарри всё смотрел на пол. Лишь бы не взглянуть в эти глаза, в которых горела материнская любовь. — Она должна быть где-то тут... — пробурчала себе по нос Тётя Петуния, а Гарри тяжело вздохнул. — Вот она! — воскликнула миссис Дурсль и прижала к груди бутылочку для молока. Гарри удивлённо смотрел на тетю. Она или не она?! Этот вопрос сейчас путался в его голове. Как эгоистичная женщина, которую он знал столько лет, вдруг превратилась в настоящую мать? Он не понимал... — Ну пошли, Гарри. Покормим твоего Крестного...

***

Сириус тихо спал. Гарри же сидел рядом и печально смотрел в окно. Синее небо было напрочь украшено красными полосками. Солнце медленно садилось, а на Тисовой улице была тишина. Стрелки показывали ровно шесть часов вечера. Дядя Вернон давно пришёл с роботы, но всё ещё не спрашивал о подкидыше, что было очень странно для Гарри. Может это тётя Петуния? Хотя, может и быть... Слишком много вопросов, но мало ответов... Гарри откинул голову назад. Зелёные глаза с надеждой взглянули на спящего Сириуса, но всё же ничего не смогли добиться. Он спал, а на лице красовалась улыбка. Полная радости и счастья... Сейчас Гарри больше всего на свете хотелось лечь и уснуть, а во сне увидеть сны, полные счастья, любви, радужных красок и оказаться в кругу своей огромной семьи, о которой он мечтал с давних времён. И всё бы так, но противный голос Дяди Вернона снова разрушил тайные грёзы. — Паршивец, иди и открой дверь! — его голос словно гром среди ясного неба прозвучал в голове. Лениво потянувшись, Гарри спустился вниз по лестнице, и не обращая внимание на родственников, открыл дверь. На пороге стоял никто инной, как Альбус Дамблдор...