Чибибукаи

В эксклюзивной и единственной в свое роде школе-пансионате всегда шумно. А виноваты в этом всего семеро детей. — Это моя подушка! — звенел девичий голос, а его обладательница, миловидная черноволосая девочка, злобно смотрела на своего врага. — Нет, моя! — враг не сдавался и старательно перекрикивал девочку. — Мория, ты что, слушать разучился? Я же сказала, что она моя! — многострадальная подушка вновь меняла обладателя, когда на полпути в нее вцепилась еще пара рук и потянула ее в противоположную сторону. — Моя! — и мальчик, и девочка тянут подушку на себя и не желают отступать. Объект раздора уже жалобно поскрипывает тканью и готовится испустить дух, когда со стороны окна раздается тихий, но твердый голос. — Вообще-то это подушка Дадан, — и добавляет, отвечая на вопросительные взгляды спорщиков. — Там бирка есть с инициалами. — Хорошо, — подушка упала на пол, лишившись поддержки сразу четырех рук, — тогда где моя подушка? — Боа сложила руки на груди и гордо выпятила эту самую грудь, всем своим видом демонстрируя превосходство над янтарноглазым прерывателем спора. — И как ты узнал, что это подушка Дадан, если не мог видеть бирку? — несколько пискляво спросил другой спорщик. — А, Михоук? Янтарноглазый же отвечает, не теряя своего спокойствия: — Дофламинго утащил все подушки. Он, кажется, трон себе строить собрался. А к Дадан он не сунется, просто потому что… — последние его слова потонули в дружном крике пострадавших. — Где эта курица крашеная?! В ответ Михоук лишь пожал плечами, давая понять, что не знает и ему в общем-то все равно. Спорщики дружно хмыкнули и унеслись в неизвестном направлении. Подушка, если бы могла, определенно издала бы вздох облегчения, когда ее подняли, отряхнули и вернули на законное место. Тишина долгой не бывает. Школа продолжает оглашаться криками ребятни. — Верни, что взял, Дофламинго! — А? Ты что-то казала, Хэнкок? Прости, я тебя не услышал, тут какая-то сирена орет. Как бы Боа не кричала, как бы не размахивала руками и не топала ногами, Донкихот и не подумывал подняться со своего импровизированного «подушечного» трона, он лишь отвечал едкими комментариями, чем еще больше злил юную красавицу, заставляя ее кричать еще громче. Что, собственно, нужного эффекта не оказывало. И так по кругу. Другие пострадавшие активности не проявляли: Михоук куда-то ушел, Кума спокойно читал книжку, Джимбей ел бутерброд, Крокодайл кормил бананавани рыбками, а Мория старательно пытался вставить слово в тираду Хэнкок, что получалось очень и очень плохо. — Что за шум, а драки нет? — в дверях появилась дородная женщина с шуршащими пакетами в руках. — Отошла в магазин, называется. Ну, в чем дело? Во внезапно наступившей тишине раздался голос Боа: — Дофламинго забрал наши подушки… Дадан обвела взглядом комнату и остановилась на Донкихоте, который все также улыбался, сидя на своем троне, но было заметно, что он напрягся. — Ну так подеритесь. — Я девушка! Не я должна драться, а за меня, — возмутилась девочка, явно намекая на прекрасных рыцарях на белых конях. — Морию отправь. Нечего ему без дела стоять, — Боа, приняв к сведению ценный совет, схватила Гекко за воротник рубашки и кинула в Императора подушек. Дадан же, игнорируя вновь поднявшийся ор, продолжила наводить порядок. — Крокодайл, хватит кормить своего зверя золотыми рыбками. Как те двое разберутся, — кивок в сторону копошащихся среди подушек Морию с Дофламинго и Хэнкок, руководящую процессом, — скорми проигравшего. И рыбок на место верни. Кума, Джимбей, берите сумки и тащите на кухню. А Михоук где? — Он, кажется, шел в сторону кухни, — подал голос Кума. — Тьфу ты, опять аппетит перебьет. Подумав с полминуты, Дадан решила оставить поиски мальчика на потом, придя к логичному выводу, что «проголодается — придет». А пока надо заняться более насущными проблемами. Обед приготовить, например. Кёрли тронулась в сторону кухни, на полпути к которой находились Кума и Джимбей. Боа устала ждать исхода возни в подушках и просто надавала по головам обоим, взяла свою подушку и гордо удалилась. Крокодайл, все еще держа в руках небольшой шарообразный аквариум с единственной выжившей рыбкой в нем, задумчиво стоял и пытался решить, кто именно проиграл, Дофламинго или Мория. Спустя пару минут таких раздумий из ниоткуда появился Михоук с огромным леденцом на палочке в зубах. Он осмотрел окружающий пейзаж, кивнул своим мыслям и пошел в сторону выхода на улицу. Крокодайл решил оставить бесполезные размышления о победе и поражении и все-таки скормить рыбку бананавани. Однако, когда он уже наклонил рыбий дом, намереваясь вылить все его содержимое в аквариум к своему питомцу, почему-то остановился. Прикинул размеры крокодила, аквариума и сумму денег на покупку нового, большего по размерам, и сказал скорее самому себе, нежели бананавани: — Диета. Вплоть до покупки нового аквариума, — и, наконец, пошел ставить рыбку на место. Никто не видел слез одинокого и обиженного крокодила.