Предчувствие любви

      Во второй половине дня желающих на водные процедуры обычно было меньше, и Эмма пользовалась этим всякий раз, когда не хотела видеть толпу. Она никого не звала с собой, потому что любому человеку порой требуется побыть наедине со своими мыслями вдали от дома. Собрав волосы в хвост, и подхватив спортивную сумку, блондинка спускалась на стоянку. Тихая музыка в салоне, женщина садится за руль и заводит автомобиль, поворачивая в сторону спортивного комплекса.       Эмма остановилась у самого бортика и замерла, глядя на аквамариновую водную гладь, что время от времени подергивается под силой движений людей, которые находятся в воде. Оставив обувь и полотенце у кромки бассейна, она спустилась по ступенькам, уходящим в глубину. Вода прохладная и кожа мгновенно покрывается мурашками. Еще пара шагов и Эмма рывком погружается в воду. Она обволакивает тело, и, кажется, словно на некоторое время лишает свободы движений. Но женщина знает этот секрет. Стоит погрузиться, проплыть всего пару метров и прочувствовать воду собственной кожей, после чего все сомнения уходят. Не стоит сопротивляться, примите воду, чтобы ощутить всю ее мощь. В такие моменты Эмма, как никогда, чувствует себя уверенной, сильной и неуязвимой. Ее стройное тело плавно рассекает водную гладь, рисуя на поверхности собственные движения.       Приложив руку к стенке бассейна, блондинка выныривает из воды, делая глоток свежего воздуха. Несмотря на расстояние ее дыхание остается ровным и не сбивается, а это довольно хорошо для того, кто является редким посетителем бассейна. Эмма стягивает защитные очки и тут же видит перед собой протянутую руку. — Отличный результат. Я наблюдал за вами, — незнакомый мужчина улыбается, подавая свою ладонь. Однако женщина игнорирует этот жест, отталкиваясь, чтобы проплыть еще пару метров. — Благодарю, — с легкой улыбкой отвечает Эмма, поднимаясь по ступенькам. Вода каплями скользит с подбородка на шею и грудь, опускаясь вниз по плоскому животу. Бисеринки воды искрятся на коже, рисуя прозрачный узор, и мужчина откровенным взглядом шарит по чужому телу. Ничуть не скрываясь, он оценивает незнакомую женщину и, заметив это, ей становится не по себе. Обернувшись в полотенце, Эмма надеется поскорее избавиться от навязчивой компании мужчины. — Вы часто посещаете этот комплекс? Никогда не видел вас здесь раньше. — Нет, сегодня я здесь впервые, — без всякого выражения врет блондинка. — Надеюсь, вам здесь понравится, и вы станете постоянным клиентом. — Не думаю, я живу на другом конце города и в здешнем заведении оказалась по чистой случайности. — Вы здесь одна? — Да, спонтанное желание женщины. Знаете, как это бывает? — усмехнулась Эмма. Темноволосый мужчина неуверенно мотнул головой, а после сжал ладонью собственный затылок. «Конечно, откуда тебе знать что-то о женщинах, которых ты цепляешь на один или два раза»- злорадно подумала блондинка, продолжая так же мило улыбаться. Мужчина же предпочел уклониться от ответа, меняя тему. — Такую роскошную женщину нельзя оставлять одну. Того и гляди, уведут! Охотников много. — И вы, я полагаю, один из них? — вежливо поинтересовалась Эмма. Незнакомец криво ухмыльнулся, кивая головой. — Что ж, вынуждена огорчить. Я замужем, к тому же, всей душой терпеть не могу охоту. И в роли добычи себя не представляю. Всего доброго. Мужчина нагнал ее у душевой, одной рукой придерживая дверь, а второй упираясь в стену по левую сторону от лица блондинки. Вынужденная прижаться к стене, женщина чувствовала себя некомфортно. — Чем могу быть полезна? — сложив руки на груди, съязвила Эмма. — Ты понравилась мне, — без обиняков заявил незнакомец. Она с трудом переносила фамильярность, а уж грубые попытки первого попавшегося мужика затащить в постель и вовсе. — Вот как, а ты уверен, что это взаимно? — А как же иначе? — опять ухмыльнулся незнакомец. — Кажется, я ясно выразилась еще в зале. Я замужем, и случайные связи меня совершенно не интересуют. — Муж не помеха. — Для тебя возможно и нет, если ты привык думать тем, что ниже пояса, — раздраженно осадила Эмма. Ее начинала выводить из себя вся эта беседа с мужчиной, который возомнил себя «жутко обольстительным мачо». — Не ломайся, ты не девочка. — Да и ты на мальчика не тянешь. Прости, твои чары на меня не действуют. И еще, — блондинка склонилась ближе к лицу мужчины, — женская душевая открывается вовнутрь, - и, широко улыбнувшись, толкнула дверь.

***

      Немного вещей с трудом были упакованы в два больших чемодана. Поглядев на них, Реджина рассмеялась. Женщина, есть женщина. Все, что в повседневной жизни кажется не особо нужным, при отъезде становится едва ли не жизненно необходимо. — Куда тебе столько туфель и платьев? Ты же не на показ едешь. — Мало ли, вдруг понадобятся, — сквозь смех ответила брюнетка. — Ты с легкостью могла бы купить все необходимое там на месте. — Могла бы, но я люблю свои платья. К тому же, может быть у меня даже не будет времени бегать по магазинам, а так, я уже готова. — Кстати, об этом. Машина ждет уже добрых 10 минут, не испытывай терпение водителя. — Да иду я, иду, — обняв подругу на прощание и вручив ей ключи от квартиры, Реджина пропустила мужчину с багажом вперед и направилась следом за ним вниз по лестнице.       Такси со скоростью улитки двигалось из центра Парижа в aeroport Charles de Gaulle*. В салоне было невыносимо душно, даже несмотря на работающий в полную мощность кондиционер и открытое окно. Брюнетка раздраженно листала глянцевый журнал и всерьез думала о том, сколько времени понадобилось бы, чтобы дойти до аэропорта пешком. Автомобиль в очередной раз дернулся и чуть проехав, затих. Терпение у водителя оказалось, как минимум, железным. — Замечательно, такими темпами хотя бы к утру мы, наконец, доберемся до места? — Скоро пробка рассосется. — Вы говорили это часа полтора назад. С тех пор изменилось только положение стрелок на моих часах, а за окном все та же вереница машин, которой конца и края не видно. — Мадемуазель, я все понимаю, но и вы поймите — моей вины в этом нет. — Здесь всегда такая загруженность? Чаще всего я пользуюсь ночными рейсами и впервые встречаю такое скопление транспорта по пути в аэропорт. — Время от времени, но для середины дня в разгар рабочей недели это нормально. — В следующий раз, пожалуй, я воспользуюсь электричкой, — произнесла женщина, понимая, что понятия о нормальности у них совершенно противоположные. — Довольно удобный вид транспорта. — Угу, если бы еще багаж сам занимался собственной транспортировкой, — буркнула Реджина и отвернулась обратно к окну, глядя на замученные лица детей в соседней машине.       Когда такси припарковалось у главного входа, и мужчина помог донести багаж до терминала, Реджина щедро отблагодарила его, надеясь, что на сегодня с нее хватит приключений. Ее даже не огорчила огромная очередь в терминал D. Однако надежды на то, что люди быстро пройдут, рассеялись уже минут через тридцать. У каждого второго возникали проблемы с билетом, люди спорили с работником за стойкой, жестикулируя руками. Гул чужих голосов и недовольное ворчание. Рядом носились и визжали чьи-то дети, оставшиеся без присмотра, и этот вопль постепенно начал действовать на нервы. Вдобавок ко всему, в зале было душно, и Реджина обмахивалась все тем же журналом, который успела прочитать в машине от и до. Почувствовав на собственной спине чужие поглаживания, брюнетка изумленно произнесла. — Поразительная наглость! — и попыталась продвинуться вперед, буквально на полшага — насколько позволяло стесненное пространство, но мужчина последовал за ней. Его ладони переместились ниже, оглаживая талию и спускаясь на поясницу. Отступив и придвинувшись практически вплотную к нему, Реджина отклонилась спиной к незнакомцу. На несколько секунд мужчина почувствовал триумф, но брюнетка, нащупав свою цель, со всей силы наступила на носок мужских туфель, вдавливая тонкий каблук. Мужчина шумно выдохнул и коротко выругался на французском, до скрипа сжимая зубы. — Если хочешь сохранить конечности, немедленно убери свои руки и постарайся не лезть, куда не просят, — женщина обернулась, и угроза в ее голосе говорила намного красноречивее любых просьб. Его ладони вмиг исчезли, а Реджина преспокойно разгладив платье, отступила обратно.       Погрузив багаж на транспортную ленту, и оформив билет, брюнетка поспешила на посадку. Большая часть ее жизни состояла из перелетов и путешествий. Она любила всю эту суету, но когда полет длился дольше четырех часов, женщина совершенно не знала чем себя занять. Наблюдать из иллюминатора за облаками становилось скучно, а от чтения больше клонило в сон, но и заснуть надолго она не могла. Самолет мягко поднялся в воздух, расчерчивая в небе очередной маршрут. Реджина удобнее устроилась в кресле, накрыв колени пледом, и закрыла глаза. Впереди семь с половиной часов полета через океан. Казалось, прошло всего несколько минут, прежде чем ее разбудило прикосновение. Самолет медленно снижался и его ощутимо потряхивало. Ее ладонь на подлокотнике кресла сжимала маленькая детская ладошка. Мальчик лет восьми, крепко ухватившись за ее руку, сидел не шелохнувшись. — Малыш, тебе что-нибудь нужно? — Нет, у меня все есть. — Если ты взял меня за руку, значит что-то хотел? — Мне страшно, — доверчиво прошептал темноволосый ребенок, обернувшись к Реджине. Детская мордашка с напуганными серыми глазами. Его ладошка была влажной и холодной, брюнетка сжала ее в своей. — Ты сидишь один? — Нет, вот моя мама, — малыш кивнул на два противоположных кресла через проход. Женщина на одном из них крепко спала. — Почему же ты не попросишь у нее помощи? — Она должна поспать, у нас был слишком тяжелый день, — серьезно заметил мальчик, крепко прижимая к себе книжку. — Что там у тебя? — Книга. Я читал, пока не начало трясти. Я боюсь, — понизив голос, пролепетал ребенок. — Как тебя зовут? — заботливо поинтересовалась брюнетка. — Генри. — Я- Реджина. Вот что, Генри, хочешь, я поговорю с тобой, пока мы не долетим? — мальчик утвердительно кивнул, а женщина еще крепче сжала его ладошку. Она рассказывала ему о том, как много полетов в своей жизни совершила сама. Как впервые боялась и в страхе закрывала глаза, и как потом полюбила летать. Она объясняла маленькому ребенку, почему самолеты порой трясет и ту небольшую разницу, которая позволит ему побороть боязнь. Нужно смотреть в лицо любому своему страху, а не отгораживаться от него всеми возможными способами. Ты человек, а значит, тебе под силу справиться, потому что даже маленький человек сильнее любого страха. Она заметила, как быстро мальчик успокоился, и тревожное выражение на его лице сменилось безмятежным. Ладошка расслабилась и перестала дрожать. Они проговорили все оставшееся время до конца полета, прежде чем пилот объявил: — Дамы и господа наш самолет совершил посадку в John Kennedy International Airport**. — Малыш, мы на месте. Разбуди свою маму, скоро выходить, — пока ребенок выполнял просьбу, и пассажиры готовились на выход, женщина оглядела себя в зеркале. Поправив прическу и подкрасив губы, Реджина улыбнулась собственному отражению. — Спасибо, что присмотрели за ним. — Мне было не трудно, — женщина взглянула на Генри, который держал за руку свою маму, а потом перевела взгляд на женщину. — У вас славный сын, с ним было приятно поговорить. — Спасибо, Реджина, — он подошел обнять ее на прощание. Уже позже, у стойки выдачи багажа маленький Генри вновь разыскал женщину. — У меня для тебя есть подарок, — мальчик протянул ей рисунок, сложенный вдвое. — Что там? — Там самое дорогое, что есть у каждого человека, — выпалил малыш. — Пообещай мне кое- что, — Реджина присела рядом с мальчиком, убирая рисунок в сумку. — Никогда и ничего не бойся, будь смелым. Стань для мамы надежной поддержкой и опорой. Ты нужен ей. Уверена, она гордится тобой, —, а после коснулась губами детского лба. — Обещаю. Тогда и ты пообещай мне кое- что. — Все, что угодно, — рассмеялась женщина. — Разверни его только, когда мы уйдем, — малыш указал в сторону рисунка. — Обещаю, — Реджина кивнула и помахала мальчику.       Погрузив багаж и расположившись в такси, женщина достала кошелек, чтобы расплатиться с водителем. Рисунок ребенка выпал из сумки на колени. Она развернула белый лист, на котором цветными карандашами был нарисован дом, а рядом неровными буковками написано всего одно слово «семья». *самое дорогое, что есть у человека* Сложив листок и спрятав его в сумку, Реджина отвернулась к окну, вытирая слезы со щек. За окнами автомобиля проносились улицы Нью-Йорка, разрисованные светом вечерних огней.