Сирень

В Синдрийском саду короля Синдбада, среди аккуратных кустов и папоротников, можно было найти множество других красивых растений. От красочных садовых лилий до обычного полевого клевера и ромашек, из которых Алибаба Салуджа вечерами учил принцессу Коугеку плести венки. А принца Хакурю потянуло к непримечательному кусту сирени. Куст был непримечателен во всем. Маленький, одиночно теснился я самом углу сада между более яркими цветами, еще издалека приковывающим к себе взгляд. А цветы сирени были маленькими и бледными, наверное, из-за недостатка света. Но Рен Хакурю сейчас стоял именно перед ним, внимательно осматривая бледно-пурпурные цветки. Затем осмотрелся — нет ли кого поблизости? — и со вздохом присел перед кустом на колени, дотрагиваясь до цветов пальцами настоящей руки. Лепестки были мягкими и приятными на ощупь. Хакурю улыбнулся, аккуратно перебирая ветки и стараясь не помять цветы. Может в сирени и не было ничего особенного, но сейчас принцу Коу были нужны именно эти цветы. Алибаба и Аладдин на тренировке. И Моржана — думал Хакурю —, должно быть, тоже тренируется вместе с Масруром. А принц стоял в саду, робко сжимая в руках небольшой букет.  — Господин Хакурю? Хакурю вздрогнул и повернул голову. Со стороны дворца к нему приближалась Моржана, в своем неизменном платье. Ее перекинутые через плечи красные волосы вдруг показались Хакурю невероятно красивыми, и он смущенно потряс головой, отгоняя ненужные мысли.  — Леди Моржана! Я…это… Так и не найдя нужных слов, он просто сделал несколько шагов вперед, протягивая фаналис аккуратный букет сирени. Девушка растеряно приняла его в свои руки, а Хакурю всеми силами старался не покраснеть, что выходило не особо удачно.  — Э-это Вам, леди Моржана.  — С-спасибо. Моржана с интересом разглядывала букет, а Хакурю смущенно почесал затылок. Вряд ли фаналис, с детства бывший рабом, знает язык цветов. Моржана не сможет разгадать спрятанное в букете послание. А ведь Хакурю выбирал, все утро бродя по Синдрийскому саду. И приметил тот самый кустик сирени. Цветы сирени сами по себе обозначают любовь. Ту самую любовь, те чувства и трепет, что Хакурю впервые испытал не так давно, разговаривая с девушкой-фаналис. Если бы он мог, он подарил бы Моржане красивейший букет сирени, с белыми и розовыми цветками, в качестве признания. Но в Синдрийском саду рос только куст пурпурной сирени, что помог принцу не меньше. Первая любовь. Первая и, подумал Хакурю, последняя. Может потом он наберется сил и выскажет все это ей вслух. А пока за него говорили цветы сирени, что так удачно росли в Синдрийском саду.