Добыча

Они провели в дороге уже нескольких дней, спали на заднем сидении импалы, завтракали в жирной закусочной, держа свой путь через полстраны. Это было жаркое лето, и Дин высунул голову из окна, чтобы позволить ветру развеять волосы. Кожаные сиденья были нагреты солнцем и обжигали кожу. Чертов Сэм, мысленно повторял Дин, пока машина преодолевала бесконечные мили. По крайней мере, в доме Бобби был кондиционер и кабельное, и это радовало. Сэм сейчас должно быть проводит лето, развалившись вокруг Су-Фолс, в то время как они едут на дело, как обычно принято у отца и Дина: пот, порох и бесконечные кошмары на всю жизнь. Чертов Сэм, снова подумал Дин, отклеивая ноги от кожаного сидения. Чертово лето. Тем не менее, жизнь на чемоданах заставила Дина ценить незначительные вещи. Мотель был находкой, замаскированные под обоями трещины на стенах и хрустящие простыни: благодаря ливням было блаженно холодно. Он прямиком направился в ванную и погрузился в воду. Его кожа покрылась мурашками от прохладной воды, и он был убежден, что ему, наконец, удалось смыть с себя всю дорожную пыль. Остужающий холодок пронесся по его коже, когда Дин покинул ванну. Он, вытирая свои рыжеватые волосы, посмотрел на отражение в зеркале. Блики летнего солнца превратили его в блондина, и веснушки на носу стали еще заметнее. Дин нахмурился, и, глядя в зеркало, высунул язык, затем оскалился и улыбнулся, от чего веснушки показались более яркими. Обернув полотенце вокруг талии, он вздохнул и открыл дверь ванной. Именно тогда Дину показалось, что отца не будет здесь сегодня вечером. Тяжелый взгляд устремился на Дина, когда тот вышел из ванной и он инстинктивно, затянул жестче полотенце. Широкая рука подозвала, рот открылся на долю дюйма. На журнальном столике янтарными отблесками мерцало виски. - Подойди сюда, - произнес Джон. Дин задавался вопросом, как надолго он может задержаться. - Папа, сейчас поздно. Давай потом все обговорим, нам снова нужно отправляться в путь завтра утром. Джон медленно подошел, и, обжигая взглядом, произнес: – Слушайся своего отца. - Дин даже не вздрагивал, поскольку тон понизился. Его пристальный взгляд изводил Дина. Сэм как-то рассказывал Дину о защитных возможностях животных. Одни используют камуфляж, мимику или скорость. А другие, путешествуют в стадах и сбивают с толку хищника, делая себя более трудной добычей. Но человек, Сэм говорил, что человек голый и безоружный, один на один с хищником, не имеет никаких преимуществ. Человек медлителен, он не имеет когтей и острых зубов. У человека нет никаких шансов. Дин колебался, нервничая, позволяя холоду прорываться и цепляться за кожу. - Не сегодня, - говорил он, стыдясь своего дрожащего голоса. - Папа, пожалуйста, не сегодня. Он не забывал отстраняться, но это значило лишь одно: хищник был в движении. - Ты хочешь чувствовать мой член в себе, мальчик? - Рука Джона легла на его плечо, Дин прекрасно знал о способе, благодаря которому отец возвысился над ним; сам он излучал смысл непроницаемой основательности, и руки Джона на нем воспринимались, как бессловесная угроза. Хищник собирается поймать свою добычу. Пружинная кровать скрипнула, когда Джон резко кинул на нее Дина и начал оглаживать руками его бедра. Звук его медленного, грохочущего дыхания около уха Дина пламенем разожгли в его душе адреналин, и это дало ему знать, что уже поздно бороться с отцом, поскольку его руки уже потянули полотенце. Дин почувствовал напряжение в джинсах отца. - Отец ...- Прошептал Дин, его возглас был нарушением, за что был заткнуть ладонью. Губы Джона лобызали ухо, борода оставляла болезненные царапины и саднила нервы Дина. - Не надо.- Тихо произнес он, но это было достаточно, чтобы отец услышал. Дин пристально уставился на дымчатые шторы, а отец продолжал ласкать его. Затрагивать горячую и голую кожу, и Дин мог чувствовать, свежие капли пота на своем. Горячий комок заполонил его горло, поскольку рот его отца оставил крайне болезненные поцелуи под его подбородком. Вдруг его рука навязчиво начала блуждать между ног Дина, и он, застонав, так дернулся от прикосновения, что его голова упала обратно на плечо Джона. - Отец,- снова простонал он, несмотря на предупреждение, но на этот раз Джон не остановил его. Дин вздрогнул, когда Джон прижался зубами вдоль его шеи, и вскрикнул, когда рука начала ласкать горячую трепетную часть меж его ног. Трение о бедра быстро надоедает, в то время как стояк в джинсах отца продолжает расти. - Я хочу тебя, - рявкнул вдруг Джон, еще больше прижимая сына к кровати ужесточения свою власть над ним. Тяжело дыша Дин произнес жалкое: - Пожалуйста, - стараясь вырваться. - Папа, пожалуйста, не.- Но в один миг Дин оказался лицом вниз к кровати, прижавшимся под тяжестью своего отца. - Отпусти,- закричал Дин, прежде чем отец заткнул его ударом, который ошеломил его и заставил оцепенеть. Сверху донесся шорох ткани и металла, Джон связал Дину руки собственным поясом. - Папа, пожалуйста, - умолял он, но слова были отрезаны друг от друга ударами, и, в конечном счете, Дин был одарен кляпом. Глупо, в этот момент Дин подумал о той старой таинственной игре в убийства, в которую он и Сэм раньше играли: в спальне, с бутылкой Джека. Он попытался вскрикнуть, но звук был приглушен футболкой во рту. - Перестань визжать, - приказал Джон. Его колено больно уперлось в спину Дина, и отец расстегнул пуговицу его джинсов. Он лег рядом с сыном и потянул его против своего тела. - Охотник не должен визжать как сучка.- Но я не охотник, подумал Дин, не в состоянии сдержать слез. Я добыча. Тяжело дыша, Джон притянул Дина ближе, обвив одну руку вокруг шеи сына, а другой, поглаживая гладкое от пота тело. - Я хочу тебя, - жадно повторял он, коснувшись живота Дина. - Боже, Дин, я так хочу тебя. – Обвив ноги вокруг бедер сына, Джон начал прощупывать между ними, заставляя своего заложника судорожно дернуться. - Я хочу трахнуть тебя, - продолжал он и сжал сильнее нежную плоть. Даже через кляп отчаянные мольбы Дина были различимы. Они оба были насквозь пропитаны потом. Дин чувствовал биение сердца своего отца, но был больше озабочен его стояком, касающегося его бедер. С содроганием, он попытался сбросить с себя руки отца. Рычание, и она властно затянулась вокруг горла Дина. Снова попытка вырваться, Дин боролся с желанием закричать. Он подумал о Сэмми, он сдерживал себя, но мыслей о его брате в этот момент было слишком много. Он не мог представить, что почувствует, если Сэмми увидит его таким уязвимым и сломанных во всех отношениях. Содрогнувшись, он оттолкнул эти мысли подальше и попытался сосредоточиться на чем-то, но ничего не вышло. Только жар, боль, и необузданный призыв бороться, чтобы защититься. Внезапно он почувствовал, как пальцы вошли внутрь него, и Дин понял, что настало время. Мгновение спустя Джон заполнил его. - О, да, - простонал Джон около уха, медленно входя в него, - Вот, получай. Каждый толчок был грубее и глубже, настолько, что Дин уже не мог терпеть. Бедра Джона ударялись в Дина и с каждым разом, его рука тянула Дина обратно за талию. Вторая по-прежнему сжимала горло, болезненно упираясь локтем в грудь. - Возьми его, - пробормотал Джон, притянув, голову Дина к себе. Спустя, как казалось, бесконечный промежуток времени, Джон вытащил кляп изо рта Дина, но прежде, чем Дин мог издать звук, рука Джона было подведена ко рту снова, надавливая пальцем между губ. Со стоном, Дин взял палец и начал сосать, ощущая на языке привкус соли и алкоголя. Джон застонал от удовольствия и еще больше навалился на Дина. - Черт,- прошипел он, нажимая на язык Дина, пока его сын продолжал сосать. – Черт, да! Джон резко поднялся. - Вставай, - приказал он без прелюдий. Трясясь от внезапного сдвига, Дин повиновался, позволяя своему отцу дернуть себя на край кровати. - На колени,- сказал Джон, и, прежде чем Дин подчинился, он снова опрокинул Дина лицом вниз. Это был конец, Дин уже не мог ничего сделать, видя, как Джон снова связывает ему руки. - Пожалуйста! - Закричал он, зарываясь лицом в простыни. - Боже, папа, пожалуйста! - Его руки сжались и разжались за спиной, а ноги бесконтрольно дрожали. - Пожалуйста, прекрати, пожалуйста, пожалуйста. Но Джон проигнорировал просьбы своего сына, с военной точностью ударяя его каждую минуту, пока Дин давится смесью чрезмерной стимуляции удовольствия и боли. «Я слишком много терплю», подумал Дин, когда почувствовал, что его отец, подходил к завершению; каждый дюйм его тела пылал. Подумав, что не сможет выдержать ни секунды, Джон быстро вытащил, переставая, держать Дина за волосы. На мгновение, Дин задался вопросом, закончилось ли это, но нет - Джон снова опустил его вниз на корточки, поднимая своими ладонями его лицо. - Открой рот, - произнес он металлическим голосом, и в дрожащем оцепенении, Дин ничего не мог сделать, как повиноваться. В одно мгновение, рука Джона была зажата вокруг его челюсти, заставляя широко открыть рот, и вдруг, все чувства Дина были залиты пьянящим вкусом невыносимого стыда. Толстые, белые струи забрызгали его губы и лицо, и заглушили его, ворвавшись в горло. Он попытался вырваться, но Джон все еще спуская последние остатки оргазма, не выпускал Дина из хватки. Наконец, именно тогда, когда казалось, что это никогда не кончится, рука Джона ослабила хватку, и Дин рухнул на пол. Пытаясь отдышаться, он лежал, не шевелясь, когда Джон исчез за дверью ванной комнаты. Он ушел, спустя, казалось бы, целую вечность, и Дин сомневался, стоит ли ему оставаться здесь на всю ночь. Но, наконец, дверь ванной открылась, и после нескольких минут молчания, Джон подошел туда, где все еще лежал Дин, и осторожно, неуверенно расстегнул ремень на его руках. - Умойся, - приказал Джон, явно смягченным голосом. Такой голос обычно говорил лишь об одном: отрезвляющее чувство угрызения совести, затишье после бури. Трясясь, Дин приподнялся, но и не поднял глаз, чтобы посмотреть на своего отца. Вскоре Джон ушел в свою спальню, потушив свет. Встав на ноги и сделав несколько шагов, Дин зашел в ванную и запер за собой дверь. Душ был блаженно холодный, как и раньше, и Дин отлеживался в воде до тех пор, пока не ощутил тепло на своей коже. Покинув ванну, он снова посмотрел в зеркало, и был почти удивлен, увидев того же веснушчатого летнего блондина. Он нахмурился, высунул язык, оскалился: маска весельчака вернулась, и он улыбался, улыбался, улыбался ...