Помнишь?

Кровь течёт по запястью, Окровавленный нож в руке. За окном бушует ненастье, Всё сердце как будто в огне. Как будто часть себя утратил, Тебя, мой братик, потеряв. Заботы обо мне ты не затратил, Со мной всё время рядом, умирав. Мне было очень больно видеть, Как ты невольно увядаешь, Но ты ведь, не хотел меня обидеть И говорил, что ты не умираешь. Ты помнишь, как всегда мне говорил, Чтоб я не плакал и держал себя в руках, А я лишь улыбался и кивал тебе в ответ И видел радость в твоих выцветших глазах. Теперь… остался я один… И одиночество настало. Ведь я уродлив и совершенно нелюдим — Все дети, лишь я появлялся, убегали. Ведь только Деби разговаривал со мной И не пугался, если маску я со рта снимал. Когда скучал я — веселил меня игрой, «Братишкой Деро» меня мило называл. Братишка Деби, жди меня — Ведь этой ночью я к тебе иду. На свете том мы будем, как семья И ни на шаг я от тебя не отойду. Какой-то человек стоит передо мной И спрашивает: «Хочешь вновь увидеть брата?» Я согласился, он манит меня рукой. Ни радости во мне и никакого страха. И вот я вижу – ты, мой брат, стоишь И улыбаешься, как будто всё в порядке. Я плачу, ты как будто каменный молчишь. А может, статуя? Нет, всё это вряд ли… Ведь ты такой же, как и был тогда — Такой же хмурый и всё также ты одет, Но будто ты такой, не как всегда — Твоей души, как будто вовсе нет. Но… о чудо! Ты ответил мне! Всё точно так, когда когда-то говорил, Чтоб я не плакал и держал себя в руках, А я лишь улыбнулся и кивнул тебе в ответ. «Ну, что? Пора вам всех уничтожать!» Сказал нам человек, похожий на огромный шкаф. «Дядь, а хотя бы, как вас звать?» «Ах да, забыл… Тысячелетний Граф И вот, держите, они вам пригодятся» Он протянул нам пистолетов два. Мы с Деби не переставали улыбаться, Ведь Нои — наша новая семья. Хоть и придётся нам немного потрудиться, Чтоб нас признали и не думали кидать, Но думаю, что можно нам гордиться, Ведь о друг дружке никогда не будем мы рыдать. Хоть люди смертны — Мы не они уже. Мы Нои, а они — бессмертны, Без смерти грусти нет — ведь правда же? В Ковчег пошли мы, весело болтая, А Граф всё улыбался, как дурак. Свои тревоги в сердце не пускали. Так есть… и пусть всё будет так!