Пёс

Время стремилось к полуночи, бездна в голове Нейтана — к бесконечности. Вечеринка клуба Циклон была уже в самом разгаре, только ее предводителя не было видно…       Он мерно пускал кольца дыма в потолок под Metallic`у. Казалось, будто голова вот-вот лопнет от перенапряжения.       Заглатывая еще таблетку, пытается выкарабкаться из этой бездны, сделать вдох, но тщетно. Как жаль       Он пошатывается, комната перед глазами плывет и кружится, и, едва нашаривая ручку двери, он наощупь направляется по старому маршруту.       Комната открыта, но пуста. Видимо, ее хозяин отошел ненадолго. Чёртов гик, не боится оставлять своё хипстерское барахло, по типу CD-плеера в открытой комнате — подумалось вдруг Нейтану и он невесело усмехнулся, нашаривая горящими ладонями кровать. Губы кривятся в совершенно психопатской улыбке и он вдруг понимает, что в данный конкретный момент он абсолютно несчастлив. Калейдоскоп мыслей только кружит и без того больную голову, и он крутит ею из стороны в сторону, стараясь отмахнуться от всех них разом, но не удерживает равновесие и падает лицом на кровать.       Время в ожидании идёт адски медленно и у Прескотта даже начинает неприятно зудить под ногтями и он нервно дёргает правым плечом. Времени он не хозяин.       Едва успевает Нейтан снова растечься мыслию по древу, как приоткрытая дверь со скрипом распахивается и хозяин комнаты застывает в дверях. Уоррену не нужно включать свет, чтобы смочь распознать своего «ночного гостя»: его с потрохами выдаёт запах перегара, дорогого одеколона и абсолютная бесцеремонность — тот уже не лежал, а сидел на его кровати с ногами, упершись спиной в стену, а ботинками — в деревянный край кровати.       Уоррен, право, не сразу нашёлся, что сказать подобному оккупанту — он, возможно и ожидал подобного визита, но смелости ему это не придавало от слова совсем. — Прескотт, это ты? — ну конечно, это он. Зачем ты вообще спрашиваешь? Оппонент молчит. Грэхэм уже успел подумать, что тот задремал, сидя на его кровати, как вдруг раздался его хриплый пьяный голос. — А ты кого ожидал увидеть, оставляя дверь открытой? — он хмыкнул, — Свою стриженую под каре панкушку? Можешь не надеяться, она пилоточница, и тебе точно не даст, — рассмеялся Нейтан. Уоррен вдруг осмелел, и, не дав ему открыть рот процедил: — Ну знаешь, это уже слишком. Тебе пора, — он сощурился, глаза его почти привыкли к темноте и теперь он мог разглядеть темную фигуру Нейтана Прескотта, сидящего на его кровати, чуть более детально. Он копошился, то ли ища что-то в кармане, то ли поправляя собственный ремень. — Я всегда сам решаю, пора мне, или… Не пора, — Уоррен не видел этого, но был уверен, что Нейтан улыбался, произнося эту фразу абсолютно жутким голосом. Парень в красном бомбере неспешно — ещё бы — поднялся с кровати и медленно подошёл к нему. Уоррен стоял на месте, успев за последние пять-семь минут только сделать пару шагов внутрь своей комнаты, чтобы не выяснять отношения на виду у всего общежития, но его уверенность пошатнулась, когда он увидел пистолет в руке Прескотта. Он поднял его и наставил прямо в лоб пятящегося гика. У Уоррена, кажется, задрожали даже те места, о существовании которых он не догадывался до сегодняшней ночи. Он едва собрался с духом, решив, что если он всё равно умрёт сегодня, то стоит хотя бы попытаться переубедить своего вдрызг пьяного потенциального убийцу. — Послуш… — Он тут же был перебит хозяином положения. — Никто. Никогда. Не указывает мне, что и как делать. — Он говорил спокойно, пьяно вколачивая каждое слово, словно гвоздь, и это звучало настолько жестко, насколько позволяло его нынешнее состояние. — Я… — голос гика дал петуха и тот слизал с губы капельку пота, катившуюся со лба. — Я и не думал, Гейхэм, что ты не такой слабак, каким кажешься, — он горько усмехнулся, кивая куда-то в бок и словно бы заводя диалог с самим собой, отстраняя пистолет от лица и без того полуживого Уоррена — Ты оказался куда… Прочнее. Я чувствую, как ты трясешься, — большинство слов в исполнении Нейтана забавно шипели и Уоррен бы наверняка нашел это смешным, если бы ситуация к этому хоть каплю располагала. Но сейчас он стоял у стены, прижатый к ней с помощью пистолета, и что было хуже всего — владельца пистолета и «прижимателя» его к стене он собственноручно избил пару часов назад, заступаясь за девушку, которая и вправду ему, скорее всего, не даст. Ситуация выходила действительно абсолютно скотская и если бы гик мог хоть на минуту предвидеть действия Прескотта, то давно бы что-нибудь предпринял, но это был очень богатый, очень известный и очень опасный наркоман-алкоголик Нейтан Прескотт, ожидать от которого можно было без преувеличения чего угодно. Итак, атмосфера в комнате не менялась последние несколько минут, Грэхэм лишь слегка повернул голову, едва она оказалась не прижатой к стене пистолетом. — Хренов ты задрот… — он улыбался. Улыбался страшно и этот нервный импульс передался хозяину комнаты, отчего тот нервно хихикнул, мгновенно прикусывая нижнюю губу. — Тихушник, — человек-бомбер вдруг повёл пистолетом ниже, обводя грудь и наставляя дуло ровно на пупок Уоррена. — Прострелить тебе брюхо? — Уоррен сглотнул. — А что? Прекрасная идея, — Нейтан медленно взвёл курок, и хозяин комнаты, со всей силы зажмурив глаза, уже мысленно прощался с CD-плеером, русоволосой панкушкой и неловко представил себе, как будут выглядеть брызги его собственной крови на этой стене и как гадко будет их, наверное, отмывать. Но ему это уже будет знать вовсе необязательно. Прескотт вдруг скользит ниже и цепляет стволом край тёмно-зеленой футболки, приподнимая его до пупка. — Снимай. Чего стоишь? Я сказал, снимай футболку, чёрт тебя дери! — раздражался Прескотт. Уоррен спешно схватил край футболки, роняя с плеча полотенце и дрожащими руками потянул ее вверх, делая полшага вперед от стены, но тут же утыкаясь животом в ледяной ствол пистолета. Нейтан держал руку на спусковом крючке и сам еще пока не осознавал, чего хочет от этого бедолаги, но голос в голове твердил чётко и ясно — еще! еще! действуй! — А ты не такой и дохлый, как я себе представлял, — в другой ситуации Грэхэм задался бы вопросом, с какой целью и в каком положении его себе представлял Нейтан Прескотт, но сейчас он только послушно скинул футболку, вновь прижимаясь спиной к стене. Его обдало прохладой, он успел здорово вспотеть, стоя здесь на волоске от смерти. — На колени, — Уоррен медлил, старался думать сначала — как можно больше, а потом — как можно меньше. — Я отстрелю тебе яйца и тебе будет нечего подкатывать к этой блядской Колфилд, сраный ты задрот! На колени! Живо!       У Уоррена не было варианта «не повиноваться» и он начал выполнять очередной бредовый приказ полудурка-наркомана. Он старался смотреть ему в лицо, туда, где по его мнению находились глаза ублюдка, чтобы прочесть хоть какие-то эмоции. В какой-то миг ему подумалось — а вдруг он шутит? Но он быстро отмёл эту мысль, вспомнив, как нешуточно отметелил его в коридоре общежития.       Стоило Грэхэму опуститься на колени, как к его лбу вновь был приставлен пистолет. Когда твоя голова находится под дулом меньше всего думаешь о том, что значат твои действия. И больше всего думаешь о том, что умереть ты можешь в любой, абсолютно любой момент. Бах — и нет больше химика-задрота, только кровавое пятно и бездыханная тушка без футболки на холодном пыльном полу. Свободной рукой Прескотт потянулся к его волосам, которые не успели толком высохнуть после вечернего душа и зарылся во влажные вихры пятернёй. Он вдруг подумал — как мягко и правильно лежит в его ладони голова этого задрота. Правой рукой, в которой он держал пистолет, он провёл чуть ниже, цепляя стволом его нижнюю губу и чуть оттягивая. В ход пошли пальцы левой, и он грубовато оттянул его щёку, сжимая меж двух пальцев — указательного и большого. — Хороший пёс, — не унимался он. — Такая позиция тебе даже идёт. Хорошо, представим, что ты шикарная блондинка из клуба «Циклон». — А затем последовало то, после чего Уоррен пожалел, что не был пристрелен Нейтаном сразу. Он быстро проговорил вместе с выдохом: — Соси, — Глаза Уоррена расширились в миг, казалось, до размеров Сатурна и он неверяще помотал головой. — Давай, расстегни мою ширинку, Грэхэм. И отсоси мне. А после можешь быть свободен и немного подрочить на фото своей Ма-а-акси, — Нейтан подмигнул ему в темноте, но Уоррен всё равно не видел этого. Кровь шумела в его ушах и паника теперь абсолютно точно застилала всё перед глазами. Но он знал одно: жить он хочет бесконечно, хоть и его уверенность в любви к Макс Колфилд была безвозвратно подорвана. — Хочу видеть это, — и насильник потянулся в задний карман брюк, включая фонарик на своём телефоне, ослепляя Грэхэма и заставляя зажмуриться. Пару мгновений спустя, он решился и поднял взгляд, обнаруживая, что Прескотт не на шутку возбужден — его достоинство выпирает из брюк и выглядит ужасающе-внушительно. Дрожащие руки потянулись к ширинке врага, а в уголках его глаз образовались первые слезинки, но Прескотт вмиг отшатнулся, с размаху пиная его в живот, заставляя согнуться и рухнуть на холодный пол. — Фу, так я и думал. Какая грязь… — Нейтан расхохотался от души, зачёсывая пятернёй волосы назад и убирая пистолет за пояс. Он склонился, вмиг посерьёзнев и больно взял Уоррена за волосы, притягивая к себе. — На этот раз тебе повезло. Забудь этот случай… и запомни его навсегда. Сплюнув на пол рядом с Грэхэмом, Нейтан вышел, громко хлопнув дверью.