Медвежий край

      Старая грунтовая дорога петляла меж невысоких сопок(1). Отсырев от дождя, она покрылась рытвинами, которые быстро наполнялись водой. Большими колесами автобус пропарывал коричневую муть, и вода разлетелась в стороны снопом грязных брызг, оседая на оранжевой обшивке корпуса.       Жан с интересом смотрел в окно. Шёл дождь. Накрапывал мелкими каплями, звучно ударялся о пластик окон и железо обшивки, затем косо стекая вниз. Вдалеке между серыми облаками виднелся голубой клочок неба. Утро сбрасывало туманную пелену, и показавшийся на короткий миг солнечный луч разбивался яркой радугой.       В оранжевой вахтовке(2) Кирштайна трясло, и он цепко держался руками за поручень впереди стоящего сидения. Черный дерматин на них уже порядком потрескался, и кое-где выбивались старые куски грязно-жёлтого поролона. Он был настолько стар, что рассыпался в руках колючей пылью. В некоторых же местах был откровенно вырван и просто валялся мелкими кусочками на грязном полу. "Проделки детей", - так это объяснил помощник водителя, когда Кирштайн спросил его. Иногда вахтовый автобус арендовала школа. Летом они вывозили детей в заповедник, и разгоряченные любознательностью школьники во время пути обдирали сидения, ради забавы кидая мелкие кусочки в друг друга. На полу вахтовки, в основном под свободными сидениями, лежали запечатанные скотчем и пленкой картонные коробки. Их трясло и порой, когда автобус на высокой скорости проезжал по какой-нибудь кочке или яме, подбрасывало чуть вверх. В эти мгновения Жан встревоженно отрывал свой взгляд от окна и с несколько минут гипнотизировал «танцующие» коробки.       В салоне было холодно, как и снаружи, и Жану приходилось кутаться по самый нос в тёплую куртку. Было непривычно и слишком нетипично для середины июля. В его краях уже в мае город плавился и изнывал от удушающей жары. А здесь тундра встречала неприветливо - как чужака - и парень отвечал тем же. Кирштайн хмурился, недовольно взирая на природу. За несколько часов езды он продрог от холода: пальцы на ногах онемели, а уши и кончик носа покраснели. Иногда он кусал губы, грел озябшие ладони своим дыханием и жалел, что не захватил с собой термос с горячим чаем или сладким кофе. Предупреждали же сотню раз, но разве будешь кого-то слушать? И сейчас он мечтал скорее доехать до места назначения, попутно проклиная себя, что так скоропалительно согласился на эту стажировку.       - Посмотришь на медведей, - пробурчал себе под нос Кирштайн, кого-то пародируя. В памяти невольно всплыли, словно выцветшие, голубые глаза и рука с протянутой путевкой. - Ну а как же иначе! - он тяжело вздохнул и вновь с ненавистью уставился в окно. Туман постепенно отступал, и вдали Жан видел выступающую кромку белеющего моря. - Ведь так важно отследить популяцию этих милых зверушек, - язвительно продолжал он.       - Через пятнадцать минут остановка, - внезапно прошипело радио, и парень встрепенулся, словно заспанная птица. Только сейчас он вспомнил о том, что несколько часов сидел, не вставая, и тело предательски заныло, отзываясь неприятной тянущей усталостью. Он попытался сменить положение, чтобы как-то облегчить ощущения, но это ничего не дало, лишь вызвало новую порцию ноющей боли в пояснице и меж лопаток.       Жана по инерции повело вперед, когда вахтовка остановилась. Мотор мерно урчал, словно кот, убаюкивал. Парень осторожно встал со своего места и, боясь удариться о низкий потолок, склонил голову. Он прошел к выходу и выпрыгнул из автобуса. Ноги, обутые в тяжелые походные ботинки, непривычно мягко увязли в сырой почве. Первым делом Жан вскинул руки вверх, потягиваясь всем телом. Суставы приятно захрустели, а мышцы сладко потянуло, и довольный Кирштайн, жмурясь, осмотрелся по сторонам. Почти до самого горизонта в одну сторону простиралась пустынная, словно вздыбленная земля, покрытая мелким стелющимся ягодником, а в другую - бушевало море, укутанное завесой плотного тумана       - Десять минут перерыв. Далеко только не отходи, - прохрипел водитель, и двинулся в конец вахтовки, скрываясь с другой стороны.       - Медведи, - пояснил помощник, глядя на недоумевающее лицо новичка. - Порой они могут пастись за пригорком. Да и здесь не мудрено потеряться в такой туман.       Кирштайн сделал пару шагов вперед и чуть не упал, поскользнувшись на сырой глине. Помощник рефлекторно подхватил его за подмышки и придержал, пока тот не принял устойчивое положение.       - Здесь в такую погоду дорогу размывает, превращая в скользкое нечто. Обычные машины стараются не соваться, хоть этот путь и ведет к районному центру. Или ездят не по одиночке и в хорошую погоду.       - Сколько нам еще? - спросил Жан и отрицательно покачал головой, отказываясь от предложенной сигареты.       - Как хочешь, - смеясь, произнес помощник и затянулся. С губ сорвался белый дым, тут же подхваченный порывом холодного морского ветра. – Часа через два. Любуйся пейзажем, и время пролетит гораздо быстрее.       Быстрее... если бы.       Он уже всё ненавидел: и себя, и эту холодную тундру, и неудобный и трясущийся автобус, и рыхлую обманчивую почву. Эту стажировку у черта на куличках. Буквально в задницу мира. Привыкший к комфорту Кирштайн сейчас лишь нервно кусал губы, глуша и сдерживая внутри рвущиеся злобу и отчаяние. Он не знал, что ожидать. Раньше он не особо задумывался о будущем. Привык к мерной и неспешной череде похожих друг на друга, как однояйцевые близнецы, дней. А сейчас жизнь совершала внезапный кульбит.       Через несколько часов, когда машина въехала в поселок и окончательно остановилась, Жан вместе с тяжелым рюкзаком вылез из вахтовки. Он отошел в сторону и ждал, наблюдая, как подошедшие мужчины начали выгружать из салона тяжелые коробки, порой оглядывался по сторонам, вылавливая глазами фигуры заинтересованных прохожих и крыши частных домов, обнесенные забором.       - Ты же Жан Кирштайн? - Жан обернулся и окинул взглядом с головы до ног подошедшего человека.       Молодой парень улыбался и смотрел на него большими зелеными глазами. Он был среднего роста, возможно чуть старше самого Жана. Поверх его одежды был накинут прозрачный дождевик. Небо постепенно прояснялось, но иногда короткими набегами накрапывал моросящий дождь. Мелкие капли оседали на прозрачном полиэтилене, собирались в более крупные и скатывались под тяжестью вниз.       - Я Эрен. Эрен Йегер, - продолжал он, любопытно осматривая Жана. - Я отведу тебя в общежитие, где ты сможешь помыться и отдохнуть после дороги, - он подхватил с земли рюкзак Жана и протянул ему, разворачиваясь и направляясь туда, откуда пришел. - Для новичка слишком тяжело сразу на вахтовке. И долго, и холодно, и жопа болит от бесконечной тряски. Я предложил перебросить тебя на вертолете, вместе с аппаратурой, но Леви сказал – «обойдешься».       Эрен смеялся, продолжая о чём-то весело говорить. Жан плелся позади и не особо старался запомнить дорогу, лишь слушал в пол-уха или зевал. Рассказ о том, кто такой этот Леви, Жан пропустил, как и многое из речи своего нового знакомого.       Туман постепенно таял, выпуская из своих объятий высокие зеленые сопки. Пришедший с гор ветер оттеснял его назад к морю. Кирштайн остановился, рассматривая в неглубоких расщелинах еще не растаявшие пласты снега. Пахло сочной травой и душистым диким клевером. Он рос махровыми бежевыми полянками вдоль дороги, порой с нежно розовыми вкраплениями его более благородного собрата.       - Прости, - Эрен остановился и открыл калитку, пропуская сначала Жана, а затем прошел сам, не забыв закрыть за собой. – Ты устал с дороги, а я тебя заговариваю. Ну, здесь мы и живем, - продолжил парень после небольшой заминки.       Жан вместе с Эреном остановился перед небольшим одноэтажным домом. Его окружал невысокий зеленый штакетник и разросшиеся ивы. Стены дома были окрашены в бежевый свет, а крыша покрыта красными листами рифленого железа. На небольшом участке были разбиты клумбы, а под окнами буйно росли ромашки.       Эрен не стал слишком тревожить новичка - лишь показал, где находится его комната и туалет, а перед тем как исчезнуть, сказал, что познакомит с остальным потом.       Ближе к вечеру, чуть отдохнув, Жан разговорился с Эреном и познакомился с остальными членами немногочисленной группы: скромной, как показалось парню, Кристой, немного шумной и странной Ханджи и крайне спокойным и доброжелательным Бертольдом. Назначенный старшим Райнер еще утром уехал в город и собирался вернуться не раньше начала осени, поэтому его обязанности временно перешли Кристе. Ханджи хоть и была самой старшей и опытной из их группы, но не отличалась особым рвением взять управление на себя. Да и остальные считали, что не стоит доверять порой слишком импульсивной Зоэ. Еще Жан узнал, что основной костяк их группы вместе с руководителем сейчас находится в заповеднике, наблюдая за животными.       - Леви с ребятами приедет только через пару дней. Скорее всего сейчас они все грязные и мокрые ходят по лесу, - довольно протянула со своего места Ханджи, на что ребята дружно рассмеялись. Зоэ что-то увлеченно выискивала во многочисленных справочниках, разложенных вокруг, и иногда посматривала на засушенный гербарий. Видимо, сравнивала оригинал и картинку.       - Я думал, что здесь сплошная тундра, - Жан удивленно смотрел на Эрена, который мирно пил чай, улыбаясь уголками губ. Криста бесцельно щелкала пультом, иногда чуть дольше обычного задерживаясь на какой-нибудь программе, но с появлением рекламного блока вновь принималась за старое.       - Не совсем. Если податься чуть в глубь, то растительность другая. Много деревьев и березовых лесов. Даже климат другой. Посмотри на карту, - он ткнул пальцем в сторону висящей на стене карты. – Заповедник омывает с двух сторон. И здесь, на западном побережье, климат более морской. Постоянно сыро, и если проехать чуть дальше, вдоль морского берега, то можно уткнуться в болота. Почти всё западное усеяно болотами. А восточное более каменистое, да и тёплое течение определяет климат. Ты знал, что там даже можно купаться? – Эрен смеялся.       - А почему ты не поехал с остальной группой? – Жан иногда краем глаза посматривал на экран, привлеченный какой-нибудь чересчур яркой картинкой, пока девушка не выключила его окончательно. Поднявшись с кресла, Криста отправилась в свою комнату, пожелав всем спокойной ночи.       - Ну, если сказать прямо, то это не конечный пункт твоего путешествия. Завтра рано утром мы выезжаем. Ехать всего минут сорок. Тоже поселок, но поменьше. Я приехал, лишь чтобы тебя забрать и запастись продуктами. У нас всегда там кто-то остается. Обычно два человека. Они следят за хозяйством и производят расчеты, разбирают пришедшие с заповедника данные. Конечно, - задумчиво произнес парень, - бывает такое, что мы все вместе срываемся с места, так как не хватает рабочих рук. Но это крайне редко. Обычно в период нереста рыбы. Вот. На месте нас ждёт Армин. Как раз завтра с ним и познакомишься. Кстати, - Эрен вопросительно посмотрел на Жана, - ты на сколько приехал?       - Стажировка на всё лето. – вялая улыбка скользнула по губам Кирштайна.       - А дальше? Это же твоя преддипломная стажировка, - утвердительно произнес парень. – Дальше думал куда устраиваться?       - Нет. Не было предложений, да и я пока не заглядывал настолько далеко. - Кирштайн не думал о том, что будет дальше. Жалел о прошлом, живя в настоящем. - А ты? – спросил в ответ Жан. – Насколько здесь?       - Я? Я тут работаю уже второй год. Поначалу думал слинять, а потом втянулся.       На следующий день Эрен поднял Жана рано. На востоке небо постепенно светлело, цвело тёплым жёлтым и розовым. Близкие к восходящему солнцу тёмные сопки начинали гореть: утренний свет опалял их вершины и проникал через промежутки невысоких деревьев, сделав горы похожими на мохнатую шапку. Солнце ласкало, солнце будило, сгоняло холодную синеву со склонов. Туман лёгкой дымкой стелился по равнине, готовый скоро исчезнуть. Погрузив всё необходимое в машину, Эрен и Жан выехали, оставляя за собой лишь столп дорожной пыли.       Чем ближе подъезжали к поселку, тем гуще и ярче была растительность. Если вчера Жан рассматривал практически голую тундру с зарослями елового стланика, то сейчас по обе стороны дороги густыми зарослями росла высокая трава, а дальше и чуть выше на сопках встречались корявые стволы каменных берез(3). А после того как проехали реку их уже окружали высокие раскидистые ивы.       Когда они выехали на дорогу, покрытую растрескавшимся асфальтом, высокая ивовая стена расступилась, и парень не сдержал удивленный вздох. В сочной зелени яркими желтыми пятнами цвели неизвестные ему цветы, а по окраинам проселочных дорог рассыпался фиолетовым градом высокий колючий репейник. Пыль от проезжавших не так часто машин легла ровным слоем на мясистые листья подорожника и тонкие резные листья пряной полыни. Где-то вдалеке гудели взрывы, словно кто-то пробежался по толстому листу железа или в ясную погоду где-то прогремел гром. По голубому небу плыли одинокие кучевые облака. Здесь все дышало первозданностью, и даже старые дома и теплицы не внесли изменения в окружающую природу. Словно все так и было всегда, словно это потерянный рай на самом краю земли.       - Ага, - Эрен довольно улыбался. Свернув на неприметную дорогу, он остановился недалеко от двухэтажного деревянного дома. Дом был стар и кое-где порос тёмно-зеленым мхом. Рядом стояла свежая пристройка. В воздухе приятно пахло свежесрубленным деревом и дымом от костра. – Я так и думал, что тебя впечатлит вид. Здесь и правда красиво. Еще и баня есть. Банный день – четверг, - Йегер заглушил мотор и вышел из машины захлопнув за собой дверь. Жан вышел следом. – Но так как ты приехал, сегодня и растопим. Армин наверняка спит еще.       Разгрузив машину и поставив коробки с провизией на просторной веранде, Эрен ушел в кабинет просматривать утренний отчет, пришедший от группы из заповедника, а Жан с интересом стал ходить неподалеку и осматриваться. Домов было много: и одноэтажных частных, и несколько многоквартирных двухэтажных. Часть из них обветшала, и кое-где осыпалась облицовка. А некоторые старые деревянные строения покосились и потихоньку разрушались. Улицы, на удивление, были пустынны. Где-то вдали среди теплиц и сараев громко кричали разбуженные солнцем петухи. Раньше поселок был густо заселен, но через какое-то время стал потихоньку пустеть, пока не приобрел статус «нежилой», «вахтовый». Построив электростанцию, основная часть переехала на побережье и сейчас здесь жили в основном дачники или старожилы. Порой приезжали туристы, которых затем гуськом вывозили на экскурсию в заповедник и так же гуськом быстро возвращали на большую землю.       Вдали что-то громыхало, выбрасывая белый дым. Земля была очень теплой. Сквозь разбитый светлый асфальт мелкой порослью выбивалась буйная трава и одуванчики. Пахло сладким соком и чем-то терпким.       Вернувшись домой, Кирштайн с любопытством и осторожностью осматривал дом. Везде было чисто, через раскрытые окна, играя тонким белым тюлем, врывался озорной ветер. Почти всё в доме было изготовлено из дерева. Как сказал Эрен: «многое вручную», - и довольно хвастался немного грубоватым стулом на просторной и светлой кухне. На втором этаже было четыре комнаты. Эрен и Армин делили одну на двоих. По одиночке в своих комнатах спали лишь руководитель и Саша. Иногда, заменяя кого-то из группы, приезжала Криста. Она и занимала свободную кровать в женской комнате. Ханджи, была крайне редкой гостьей, а если и приезжала, то практически всё свободное время проводила в пристройке, которую оборудовала под свои нужды. Также летом, когда не хватало для всех мест, на просторной веранде ставили раскладушки, или же приходящий время от времени Марко забирал кого-нибудь к себе.       Уже днём Армин знакомил новичка с окрестностями и объяснял, что «белый дым» - это пар от горячих источников и гейзеров. Рядом находилась электростанция(4), которая и являлась источником внезапного шума. Под действием пара турбины двигались, вырабатывая электроэнергию. А отработанный пар или его излишки просто выбрасываются на поверхность. Источником терпкого запаха была сероводородная река. Когда Жан и Армин подошли ближе, Кирштайн с непривычки зажал нос пальцами, пытаясь спастись от сильного запаха тухлых яиц. На её поверхности пар плыл светлой дымкой. И река была на удивление теплой, когда Жан зачерпнул ладонью немного воды.       Эти дни, пока остальная группа была в заповеднике, Кирштайн знакомился с документацией и оборудованием. Постепенно втягивался в несложный быт и попутно утешал себя, что это ненадолго. Два месяца - не очень долгий срок, когда живешь лишь одной работой. Вечерами, когда всё основное было сделано, они сидели за кухонным столом и что-то друг другу рассказывали. Порой Йегер перебивал и хотел что-то предложить Жану, но Армин шикал на друга и пинал его ногой, шепча: «Не сейчас». В такие моменты Эрен виновато улыбался, продолжая прерванный разговор, или же находил новую тему.       - Что Эрен хочет сказать? – не выдержал через пару дней любопытный Кирштайн.       - Сюрприз, - смеясь, отвечал Армин. – Подожди, когда приедут остальные. А ожидание того стоит. Ожидание… Сплошное ожидание.       На следующее утро Жан проснулся разбуженный громким смехом и быстрыми переговорами. На первом этаже порой что-то падало, звучно отражаясь от стен. В первые минуты парень просто зарылся с головой под ворохи тёплого одеяла, но не выдержав очередное смачное падение и ругань, поднялся с кровати и спустился вниз. На полу, рядом с лестницей валялись грязные походные рюкзаки, пустые коробки и утварь, которую задевали люди проходя мимо.       - Какого чёрта… Эрен! – услышал Жан и удивленно обернулся на голос, замечая, как его знакомый стоит, виновато опустив голову. Невысокий темноволосый молодой человек что-то быстро и недовольно объяснял парню, на что тот послушно кивал головой.       - Хорошо, хорошо. Я всё понял. - Эрен оглянулся и увидев Кирштайна подлетел к нему и потащил за рукав к своему собеседнику. – Леви - это Жан. Жан – это Леви Аккерман. Наш руководитель и душеприказчик. – Последнее, парень произнес смеясь, за что получил несильный подзатыльник. – Шучу я, Леви.       - Йегер проинструктировал тебя и объяснил всё? – спросил Леви и, не дожидаясь ответа, продолжил, обращаясь уже к Эрену: - Он под твоей ответственностью. Накосячит он - накосячишь и ты.       - Да, да… - со вздохом произнес Йегер и ободряюще улыбнулся Жану, когда Леви ушел на кухню, присоединяясь к остальным. Здесь чувствовался приятный запах тостов и яичницы, и только проснувшийся желудок Жана робко, но призывно заурчал, напоминая о себе. – Не пугайся его. Он просто чересчур ответственный и слишком устал, хоть по нему и не видно. До твоего приезда прошел циклон, и ливневые дожди размыли тропы, а реки вышли из берегов и затопили старый маршрут. Пришлось прокладывать другой путь до места назначения. О, поможешь разобрать видеофайлы? Мы иногда снимаем их для отчетности или по заказу. А эти пойдут на местный канал.       Жан против не был, и через час они вместе с Йегером просматривали карты памяти, скидывая материал на компьютер. Помимо видео были и обычные фотографии, которые Кирштайн с интересом рассматривал. Он и вправду до этого мало что видел. Не мог похвастаться, что в детстве ходил с родителями в турпоходы, или же ездил куда-то в горы. Его семья отдыхала слишком приземленно. Если курорт, то отель с минимум четыре звезды, а экскурсии всегда по заезженному сценарию. Такими темпами можно было и не выбираться из родного города и ходить по с детства запомнившимися культурным маршрутам или распечатывать чужие фотографии с интернета, спокойно выдавая за свои. Не было живых и ярких впечатлений. Не было желания сказать «а знаете, что я видел?» и с гордостью подтверждать, показывая цветные снимки. Вся его жизнь отдавала чем-то старым и была готова рассыпаться, как тот старый поролон.       - О чем задумался? – спросил его Леви, присаживаясь на свободный стул. Недавно это место занимал Йегер, но Арлерт его куда-то позвал и тот, быстро попрощавшись, сбежал, оставив кружку с недопитым кофе. Леви недовольно посмотрел на неё, и Жан, схватив за ручку, поставил её рядом с собой. Он вспомнил наставление Эрена по части чистоплотности Аккермана, но еще днём был поражен её размахом. Чуть позже Жан понял, отчего так сладко пела Зоэ, а остальные смеялись.       - Совсем о ней забыл, - виновато произнес Кирштайн, не желая подставлять Эрена. Сейчас он и вправду о многом забыл, с легкой завистью рассматривая снимки. – Оно и вправду есть? – спросил он, открывая снимок, где группа стоит рядом с огромным камнем, похожим на куб. Его грани были идеально ровными, и не хотелось верить, что это творение – дело рук не человека, а природы. Внизу мелкой порослью цвели розовые цветы, названия которых Жан не знал.       - Нет, фотошоп, - хмуро, но беззлобно отозвался Леви. – Это буквально в нескольких часах отсюда, - продолжил он. - Чуть выше, через горную реку. Камень - это окаменевшая магма. Рядом находятся давно потухшие вулканы. А это, - он перелистнул и открыл снимок, где крупным планом было запечатлено какое-то растение, - радиола розовая. Крайне полезное растение. Медики называют его адаптогеном(5), как и женьшень с аралией. Занесен в красную книгу, как одно из исчезающих.       Леви продолжал увлеченно рассказывать, а Жан с любопытством слушал его тихую спокойную речь. Он рассказывал о их походах. Порой открывал снимки и пояснял, что это за растения и к каким следует относиться с особой осторожностью. Было видно, что он дышал этим, требуя то же и от остальных.       Поздним вечером они всей группой дружно поднялись, направляясь в неизвестном для Жана направлении. Петляли мимо длинных теплиц, перепрыгивали через самодельные водостоки и неудачно проложенные старые трубы. Шли вглубь, весело перешептываясь. На небе постепенно загорались звезды. На востоке темнело, накрывало толстым ночным покрывалом высокие горы, а на западе горело кровавым алым. Саша недовольно хмыкнула, тихо пробурчав что-то про «штормовое небо». Будучи дочкой лесничего, она спокойно читала погоду по характерным приметам, не заглядывая в погодные карты.       Недалеко был слышен смех и плеск воды, и Жан остановился словно вкопанный, когда его спутники начали раздеваться. В сумерках их едва было видно, и Эрен хлопнул Жана по плечу, поторапливая. Первой побежала Саша. Она, громко смеясь, невысоко подпрыгнула, исчезая в снопе ярких брызг. Следом прыгнул Конни, исчезая, как и Саша. Армин сел на высокий бордюр, опуская ноги в воду. Леви отошел в сторону теплицы, и через мгновение ребята зажмурились от яркого света небольших фонариков. Теперь Жан понял, о каком «сюрпризе» говорил Армин, шикая на Эрена. На участке за широкой теплицей находился небольшой бассейн. У его поверхности маревом клубился пар, и парень неуверенно зашел в воду. Она была очень теплой и лишь немного пахла сероводородом.       Пришедшие с похода Конни и Саша довольно вздыхали, блаженно закрыв глаза, а Леви медленно плавал, разминая уставшие после похода мышцы.       - А Марко, видимо, отсыпается дома, - задумчиво протянул Эрен. – Он, в отличие от нас, местный, и это участок его семьи. Они разрешают нам купаться и снабжают свежими овощами.       Последующие дни каждый занимался своим делом, словно отлаженный механизм часов. Армин сводил подсчеты: строил таблицы, писал рапорты, затем отдавая их на проверку и подпись Аккерману. Саша распаковывала коробки, расставляла их содержимое в кладовке и проверяла походные принадлежности: ракетницу и налобные фонарики, целостность фальшфейеров6 и сигнальных патронов, любовно чистила охотничьи ружья, складывала батарейки в непромокаемые мешочки. Эрен под строгим присмотром Леви наводил порядок в доме, иногда получая нагоняй в качестве профилактики. Конни готовил еду и помогал Марко работать в теплице. Ханджи периодами звонила Аккерману из поселка, требуя образцы растений для своих опытов, и иногда, словно чёрное предзнаменование, приезжала в их лагерь, переворачивая жизнь верх дном. Время шло медленно, и Жан день за днём ощущал, как стягивающее, словно железные обручи, напряжение, постепенно исчезает, лопается с глухим хлопком. Любопытство щекотало нервы, словно крылья бабочки – голую кожу. Хотелось знать, хотелось до чего-то дотянуться.       - Передавай Смиту привет, - крикнула Зоэ, перед тем как уехать, внезапно нагрянув днем за необходимыми реактивами. Аккерман всегда держал небольшой запас, зная неуемный аппетит Ханджи.       - Йегер, - Леви обратился к рядом стоящему Эрену. – Выдвигаемся утром. За старших остаются Бодт и Арлерт. Скажи остальным, чтобы паковали рюкзаки, - и, постояв немного на дороге, пока столп пыли не исчез за дальним поворотом, Аккерман развернулся и пошел в другую сторону. На распоряжение руководителя парень лишь молча кивнул и зашел в дом, крикнув всем о завтрашнем сборе.       Жан не мог уснуть. Всю ночь ворочался на кровати, выводя из себя ходившего на грани сна и яви Конни. Не выдержав и не желая и дальше быть причиной ночного недосыпа своего соседа по комнате, Кирштайн, аккуратно ступая по деревянным ступеням, спустился вниз. Несмотря на старость дома, лестница была сделана на совесть и не издавала противных звуков. На кухне горел приглушенный свет, и Жан с любопытством заглянул, но так никого там и не нашел. Лишь из-за чуть прикрытой двери, ведущей на веранду, раздавались приглушенный смех и обрывки разговоров, которые парень не мог разобрать. Кирштайн подошел ближе и остановился на пороге, прислушиваясь; он отчетливо слышал голос Эрена, который о чём-то увлеченно рассказывал своему собеседнику. Оппонент лишь иногда тихо задавал уточняющие вопросы и хмыкал, когда замечал, что Йегер начинает слишком сильно повышать голос.       - Не топчись там, - произнес Аккерман. Не дожидаясь повторного приглашения, Жан отворил дверь и вышел на веранду, поёжившись. Было прохладно, и он пожалел, что не захватил толстовку из своей комнаты. В отличие от веранды, даже летом дом отапливался. Согретая подземным жаром вода беспрепятственно бежала по старым чугунным трубам, отдавая бесплатное тепло. Эрен сидел в кресле-качалке недалеко от вошедшего Кирштайна и укрывался старым шерстяным одеялом в красно-белый квадрат, а Леви, одетый так же, как и днём, стоял у окна и пристально смотрел на нежданного гостя. Жан не видел его весь оставшийся вечер. Скорее всего Аккерман пришел не так давно, застав еще не спящего Эрена.       - Ты чего не спишь? – спросил Эрен у Жана. Увидев, что тот начинает мёрзнуть, Йегер предложил ему свой плед, от которого Кирштайн отказался. – Мне не холодно, да и привык уже, - настаивал на своём Эрен.       - У него температура тела, как у собаки. Не замерзнет, - Эрен недовольно скосил взгляд, услышав замечание Леви. Он не любил подобные сравнения, которыми часто награждал его руководитель.       - Буду жаловаться Эрвину, - беззлобно пробурчал он и, поднявшись с кресла, впихнул плед в руки Жану, затем скрывшись в доме. Губы Аккермана дрогнули, и ухмылка утонула в мягком полумраке.       - Спасибо, - тихо произнес вслед ушедшему Жан и накинул плед на плечи.       - Ты так и не ответил, - продолжил Аккерман. – Не ответил на вопрос Йегера, - Леви руками оттолкнулся от деревянной стены и приоткрыл входную дверь, впуская легкий ветер, принесший приятный тёплый запах диких цветов. Где-то вдали лаяли собаки.       - Не спится… - тихо произнес Жан. – Куда вы уходили? – неуверенно спросил он снова, взглядом надолго задержавшись на лице Леви, отчасти сокрытом в темноте. На лицо мужчины упал свет от фар проезжающей машины. Бледное лицо с темными провалами глаз. Тьма искажала пропорции, превращала подтянутую фигуру в хрупкий фарфор. Не отпускало ощущение чужеродности и нереальности, и Жан чуть тряхнул головой, сгоняя наваждение. Аккерман хмыкнул, смерив любопытным взглядом.       - Ты откуда? – вопросом на вопрос ответил Леви. Опешив, Жан, не задумываясь, ответил. Он не ожидал столь прямого и не связанного с работой вопроса. Аккерман слушал молча и, еще немного постояв, закрыл входную дверь. Пройдя мимо Жана, он чуть задел его плечом. И, прежде чем фигура скрылась за дверью, Кирштайн услышал тихое и усмехающееся: «…снов».       Утром Жана разбудил Конни. Кирштайн не помнил, как быстро уснул, но знал, что, когда он вернулся, его больше не мучило холодное беспокойство. Накануне он переживал о сегодняшней вылазке, но после небольших ночных посиделок с Йегером и Аккерманом успокоился. Решил принимать решения по ходу действия и не сильно забивать голову.       - Готов? – участливо спросил Армин, когда Жан и Конни спустились вниз. Стол уже был накрыт, и Арлерт разливал по кружкам свежий кофе. Эрен что-то выискивал в холодильнике, а Саша, смеясь, говорила, что молоко, так любимое Йегером по утрам, было выпито еще вчера. Аккерман сидел во главе стола и внимательно просматривал метеосводки на небольшом планшете. Периодически он подносил кружку с кофе ко рту, отпивая немного.       - Ага, - слабо улыбнувшись, кивнул Кирштайн. Он сел на свободный стул и пододвинул к себе тарелку с кашей.       - Впихивай в себя еду, как можешь, - не отрываясь от экрана, произнес Леви. – Через час к нам подъедет вахтовка и высадит на переправе. Потом придется долго идти пешком.       Жан не стал спрашивать у ребят про «переправу». Он еще в первый день понял, что лучше увидеть всё своими глазами, чем услышать. Даже от бывалых.       Уже в вахтовке Эрен, Саша и Конни сели в самый конец. Автобус ехал, не сбавляя скорости, на особо большой кочке или яме их подбрасывало высоко вверх, и они смеялись, как дети. Жан смотрел на всё с улыбкой и через какое-то время присоединился к этой нелепой забаве. Леви устроился в кабине рядом с водителем, следя за дорогой.       На переправе их уже ждали, и, закинув походные рюкзаки в лодку, они залезли внутрь, присаживаясь на надувные борта. Жан, боясь, держался со всей силы за протянутую сквозь шлевки толстую веревку. Эрен и Конни, по приказу Аккермана, сели по обе стороны от Жана, иногда на крутых поворотах придерживая его за спасательный жилет. Было страшно, но в тоже время весело. Хотелось кричать и дышать полной грудью. Хотелось стать птицей. Ощущать крыльями тугой сильный ветер и холодные брызги воды.       Они плыли вверх по реке, и иногда Кирштайн видел серо-зеленые хребты рыб с темными плавниками. Всё время он спиной ощущал внимательный взгляд Леви, но, когда оборачивался, Аккерман смотрел в совсем другую сторону или о чем-то разговаривал с Сашей. Через тридцать минут они приплыли к другому концу переправы. Накинув на спины походные рюкзаки, они пошли вглубь леса по протоптанной тропе, возглавляемые молчаливым Аккерманом. Саша шла рядом с Леви, иногда останавливаясь и поправляя сползающий с плеча ремень ружья. Они внимательно смотрели по сторонам и порой останавливались, прислушиваясь. Иногда приходилось петлять, отходить от тропы чуть в сторону. Как пояснили Эрен и Конни: «медведи слишком ленивые». Они не будут прокладывать новую тропу, если есть уже протоптанная человеком. Всё время ребята громко переговаривались. Конни иногда останавливал Жана, тихо указывая на какую-нибудь птицу, мирно щебетавшую на ветке дерева. Иногда он ловко имитировал их голоса, и Кирштайн поражался его мастерству.       Солнце стояло в зените, когда группа дошла до пункта назначения. На равнине, окруженной ивами и ветвистыми каменными березами, стояли несколько строений, а вдали виднелись высокие столбики. Еще дальше над самыми верхушками деревьев нависал неизвестный Кирштайну горный пик. Где-то слышался плеск воды и крики чаек. Ребята, уставшие после перехода, сложили свои рюкзаки и сели на траву. Йегер пристально смотрел вперед, а Спрингер, облокотившись и положив голову на плечо Эрена, играл с травинкой в зубах. Ноги Кирштайна непривычно болели, и, вытянув их вперед, он вздохнул с облегчением. Его волосы были мокрые от пота, а майку можно было выжимать. Саша достала из бокового кармана рюкзака бутылку с водой и, отпив немного, передала по кругу. Когда очередь дошла до Жана, то он жадно припал к горлышку. Раньше вода не казалась такой сладкой, она в корне отличалась от той, что он привык пить в своём городе, и после тяжелого перехода стала еще вкуснее. Вытерев губы, он с благодарностью отдал бутылку девушке. Аккерман стоял вдалеке, переговариваясь о чем-то с каким-то человеком. Закончив и кивнув ему в знак прощания, Леви подошел к ребятам и бросил рядом с ними свой рюкзак.       - Чего не обустраиваетесь? – он смотрел куда-то вдаль, выискивая кого-то знакомого. – Йегер, ты почему как медуза на суше? Брауз? Спрингер? – он перевел свой взгляд и внимательно смотрел на всех сверху вниз.       - Будьте так снисходительны, - лукаво улыбалась Саша, а Конни уже встал, подхватывая свой рюкзак. Эрен еще не торопился, с интересом наблюдая за Аккерманом.       - Смеешься? – усмехаясь, спросил Леви, и Йегер, смеясь, тут же поднялся с насиженного места. Он, как и Конни, подхватил рюкзак и похлопал по плечу Жана, позвав за собой. Саша поплелась следом.       - А Эрвин где? – спросил Эрен, когда они все вместе распаковывали провиант и занимали койки в небольшом домике, больше похожем на бунгало. В нем было темно и прохладно. Сквозь небольшое окошко под потолком нехотя проникал солнечный луч. Только внимательно присмотревшись, Жан обнаружил небольшую лампочку и выключатель рядом с дверью. Основное пространство помещения занимали грубо сколоченные нары. На их жесткие поверхности они постелили коврики и теплые спальники.       - На ковре у начальства. Завтра перебросят на вертолете, – Эрен дернул плечами, словно от неприятного ощущения, когда Леви произнес слово «начальство», а Конни и Саша хмуро переглянулись. Лишь Жан непонимающе смотрел и слушал, сидя на нижней наре. – Завтра и узнаем насчет финансирования и лишних рабочих рук.       Остаток дня прошел неспешно. Эрен орудовал на летней кухне, порой прося помочь Конни, Саша мирно дремала рядом под небольшим навесом в гамаке, а Леви порой уходил, скрываясь в зарослях высокого цветущего шеломайника(7). Жан с интересом ходил вокруг, осматриваясь. Одиноко стоящие по периметру столбики, при ближнем рассмотрении оказались опорами для железного забора, ограждающего заселенный пятачок.       - Наверняка от медведей, - сказал самому себе Кирштайн. Он аккуратно подошел чуть ближе, стараясь не дотрагиваться до холодных ячеек, присматриваясь. С обратной стороны была дополнительно протянута колючая проволока. Она пролегала в три ряда на уровне его колен, груди и глаз. Жан многозначительно хмыкнул и пошел назад к ребятам, и чем ближе подходил парень, тем лучше ощущал аромат еды. Саша расставляла на столе тарелки, которые ей осторожно подавал Конни, перед этим наполнив доверху ухой.       - А где Эрен? – спросил Жан и сел на свободное место. Взяв в руки нож, он порезал хлеб и пододвинул к середине стола.       - Он пошел за Леви, и заодно набрать воды в чайник, - Саша поставила последнюю тарелку и села рядом с Жаном. – Аккерман еще тот бродяга. Вечно куда-то уходит.       - Тяга к одиночеству, - Конни звонко хлопнул крышкой по кастрюле и подошел к ним, присаживаясь на лавку напротив Жана и Саши. Он взял хлеб и стал потихоньку отщипывать, отправляя кусочки в рот. – Нас слишком много на него одного.       - Он просто старичок! – смеялась девушка. – Всего-то тридцатка стукнула, - Конни фыркнул.       - Тридцать? – удивленно произнес Кирштайн. – Я думал, он старше нас на пару-тройку лет.       - Есть такое, - девушка помахала рукой, и Жан перевел взгляд, замечая вдали Эрена с чайником в руке. Рядом шел Леви. Засунув руки в карманы походных штанов, он склонил голову чуть вниз, изредка поворачиваясь к Йегеру. Тот порой останавливался и, вскидывая голову, о чем-то горячо говорил. Кирштайн видел, как быстро двигаются его губы, а Аккерман не останавливаясь шел дальше. – Старичок хорошо сохранился.       - Нарушаете распорядок, шеф? – Конни забрал чайник из рук друга и подтолкнул его в сторону стола. Эрен, возмущаясь, сел напротив них, и Жан мог видеть покрытые румянцем щеки. Зеленые глаза лихорадочно блестели и порой он гневно смотрел в сторону Леви. Тот, наклонившись, подкидывал дрова в печь. – А нас понукаете.       - Мелкие еще, - мужчина, зевая, выпрямился и направился к умывальнику. Он не спеша помыл руки и вытер их застиранным вафельным полотенцем. Захватив с собой ложки, он подошел к ним и сел за стол рядом с Эреном, которого ткнул локтем в бок. Парень ойкнул и вновь недовольно посмотрел на Леви. – Руки.       Леви пристально, не мигая, смотрел в глаза соседа, и Жану показалось, что обычно серьезный шеф смеется. Не слышимым смехом и видимой для всех улыбкой, а глазами. Уголки губ лишь слегка дрогнули, но так и не сдвинулись с места.       - Хорошо, - произнес Эрен. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, прикрывая глаза. Его ресницы подрагивали. Через мгновение открыв глаза, Эрен поднялся со своего места и подошел к умывальнику. Легко ударив ладонью по длинному гвоздику снизу-вверх, он взвился: - Аккерман! Какого чёрта?!       Леви уже не скрывал довольной ухмылки. Саша едва давила смех в кулак, в глазах Конни читалось лишь слово «дети», а Жан не понимал, что происходит и почему возмущается Эрен. Оказалось, вода в умывальнике закончилась и необходимо было вновь идти на речку, но уже не с чайником, а ведром.       - Фиг с тобой, - Эрен схватил ведро и пошел обратно туда, откуда пришел. Конни поставил тарелку друга рядом с печкой, чтобы не успела остыть, пока тот придет.       - Не боитесь за него? – спросил Кирштайн Леви. Он был наслышан о том, что здесь обитает самое крупное поголовье медведей и они спокойно ходят за периметром.       - Там, куда он идет, есть люди. С ним ничего не произойдет, - Леви пододвинул тарелку с ухой ближе к себе и зачерпнул ложкой, отправляя теплую жидкость в рот.       Жан, успокоенный словами шефа, поступил так же – стал молча есть. Эрен пришел лишь через двадцать минут с ведром полным воды. Конни вышел из-за стола и помог ему донести до летней кухни. Наполнив умывальник водой и вымыв руки, он, завернув их в полотенце, аккуратно взял железную тарелку за горячие края и поставил на стол. Аккерман спокойно пил чай, наблюдая за садящимся Эреном.       - Улитка, - тихо сказал Леви. Саша отставила в сторону кружку, с любопытством наблюдая за продолжением, Конни тяжело вздохнул, слабо улыбаясь, а Жан молча посматривал то на пришедшего с реки Эрена, то на невозмутимого Аккермана.       - Улитка? – Эрен пока сохранял спокойствие.       - Ага, улитка, - подтвердил Леви и встал из-за стола. – Всем отсыпаться, а Йегер моет посуду, - он не спеша побрел в сторону их домика, скрываясь в сумерках. Лишь пару раз его фигуру успели поймать редкие фонари, прежде чем он закрыл за собой дверь.       - Какого?!       - Эрен, не кипятись. Не чайник, - девушка мирно грызла сухарик, запивая сладким чаем,- Ты просто дежурный и забыл про ведро, когда в первый раз пошел за водой.       - Дежурный, как же… - пробурчал Эрен себе под нос.       - Тогда «любовь», - не унималась Саша, а Жан поперхнулся. Сидящий рядом Конни похлопал его по спине.       - Ну-ну… - тихо продолжал Эрен, успокоившись. - Вот уйду внезапно в отпуск…       - Раскатал губу, - Конни налил в его кружку чай и пододвинул небольшой пакет с кусочками сахара. – В отпуск. Так он тебя и отпустит.       - Ну да,- вздохнул Эрен. – Только недавно из него вернулся. Хочу на мо-о-о-оре… - парень потянул руки вперед, а затем вверх и мечтательно закрыл глаза.       - Вон, в пятидесяти километрах в одну сторону и в ста в другую. Выбирай, какое по вкусу? Холодное или очень холодное? – Саша усмехнулась, а Конни засмеялся.       - Злыдни, - беззлобно пробурчал Эрен и отхлебнул из кружки. – Нет бы друга поддержать.       - Зачем? – шутя отозвалась девушка, но тут же продолжила: – Так и быть «друг», поддержим. Поможем посуду помыть.       Перед тем как провалиться в сон, Жан слышал тихие перешептывания и скрип половиц. В окно бился ветер, заставляя дрожать стекла, а под самой крышей чудились странные шорохи и чириканье. Видимо, воробьи свили гнездо в свободном между досок пространстве и сейчас недовольно и коротко переговаривались. Перед тем как окончательно закрыть глаза, он посмотрел в сторону прохода. Напротив на том же уровне спал Леви. Лунный свет проникал в окно и едва освещал его лицо и верхнюю часть тела. Рука мужчины лежала на груди, призывно белея, и Жан не мог отвести от неё взгляд. Хотелось дотянуться и прикоснуться. Хотелось убедиться в реальности. Лишь с наступлением сумерек, Кирштайн замечал странную метаморфозу, происходившую с его шефом. Возможно, из-за излишней бледности и худобы, темнота обманывала. Он не видел и не чувствовал в спящем мужчине Аккермана. Лишь что-то потустороннее и слишком недосягаемое с маской Леви на лице. И каждый вечер усиливалась тяга дотянуться и дотронуться. Дотронуться, чтобы сорвать эту маску.       Утром, когда Жан проснулся, кровать Леви была уже пуста, а спальник лежал аккуратно свернутый в изголовье. Чуть привстав на руках и едва не задев головой потолок, он зевая оглянулся: Эрен еще продолжал спать, прикрыв глаза предплечьем правой руки, да и Конни сладко посапывал. Место Саши под окном пустовало, и её спальник, в отличие от спальника Аккермана, был лишь застегнут.       Он бесшумно спрыгнул, чуть согнув ноги в коленях в самый момент приземления. Выпрямившись, Жан потянулся руками вверх, вытягиваясь, словно струна. Он довольно улыбнулся, когда по телу прошла приятная дрожь. Стараясь сильно не шуметь, он, как и Саша, застегнул спальник и, открыв один из наружных карманов рюкзака, вытащил небольшой продолговатый сверток. Обувшись, вышел на улицу, ненадолго замирая. Ранним утром было прохладно, и холодок непрошенными мурашками прошелся по спине, а открытые руки покрылись гусиной кожей. Едва скрывая недалекий подлесок, по земле стелился уже слабеющий туман. Солнце вышло из-за гор, но еще только набирало свой жар, едва грея сейчас. Рядом с летней кухней Жан увидел Леви и Сашу, сидящих за длинным столом друг напротив друга. Их руки, как показалось парню, были сцеплены, и он медленно побрел к ним, собирая ботинками утреннюю росу.       - Чёрт, - возмущалась девушка, когда шеф в очередной раз уложил её руку плашмя. – Микасы на вас нет.       - И не будет, - немного хмуро промолвил Леви.       - Да будет тебе, Леви, - Саша быстро коснулась его руки, словно подбадривая, и хотела что-то еще сказать, но, заметив Жана, лишь удивленно выдохнула: - О, Жан… - Леви чуть обернулся, краем глаза осматривая пришедшего, и вновь перевел взгляд на девушку. – С добрым утром.       - Доброго, - тихо произнес Жан и подошел к умывальнику. Он заметил, что шеф лишь слегка поднял руку в приветственном жесте.       - Ты чего так рано? – Саша вновь поставила локоть на стол и лёгким движением кисти пригласила шефа к новому поединку. – В этот раз я вас одолею.       Леви вызов принял и, сжав кисть девушки на счет «три» вновь, не напрягаясь, уложил её руку. Девушка чуть откинулась назад и разочарованно прикрыла глаза. Губами она едва прошептала «Ну как же так». И затем, открыв глаза, поднялась со скамейки.       - Проигрыш, - она улыбнулась, схватив со стола своё полотенце и небольшой пакет. Буркнув под нос что-то похожее на «еще посплю», пошла назад в сторону их домика.       - Почему не дали ей выиграть? – спросил Жан, вытирая влажное лицо. Во время их поединка он успел быстро почистить зубы и умыть лицо. – Почему не пожалели? Вы ведь могли и сопротивляться для приличия, а так били её всухую, - он сел на то место, где до этого сидела Саша. Напротив Леви. Он видел, как обычно спокойные серые глаза вмиг потемнели, став похожими на то штормовое море, затянутое обманчивой молочной пеленой, которое он видел, когда ехал вдоль косы.       - Пожалеть? – спросил в ответ Аккерман. Его губы изогнулись в усмешке, и Жан рефлекторно отпрянул назад. – Мне хватает и тебя со взглядом побитой собаки, - Леви встал и наклонился вперед к уху парня, шепча: - Трудности и неудачи делают нас сильнее. Жан замер. Он чувствовал, как его щеку согревает тёплое дыхание Аккермана, а короткие чёрные волосы щекочут кожу. Леви тут же отпрянул и выпрямился. Взял кружку со стола и обойдя стол, встал за спиной парня.       - А пока ты слишком слаб, - продолжал Аккерман, лениво рассматривая Кирштайна. – Вернее – не готов. Жан тяжело вздохнул, прикрывая глаза. Он чувствовал, что руководитель не спешит уходить, чего-то ожидая. Но возможно, что сейчас ему это только кажется.       Кирштайн медленно прокручивал в голове прошедшие дни и понимал, что Аккерман прав. Шеф в лёгкую разгадал его, выудив на поверхность ту правду, которую он пытался скрыть от себя и от ребят, со скрипом соглашаясь на какую-нибудь авантюру. Хотя вся его поездка с самого начала была одной сплошной авантюрой. Жан понимал, что вполне мог отказаться от такого далёкого путешествия, но что-то его остановило. Он не знал, была ли это слишком пресная жизнь или рассказы знакомых, побывавших в далёких от крупных городов заповедниках. Загнанная в рамки привычного комфорта душа просилась на волю, требовала чего-то нового от затхлой городской жизни, и Жан, поддавшись импульсивному решению, молча взял из рук своего зам. декана путевку. Он не вникал в рассказ о месте его практики и пропустил мимо ушей важную и полезную информацию, выцепив лишь последние слова о самой большой популяции медведей.       - Вот чёрт, - произнес Кирштайн на выдохе. Леви не видел его лица и не услышал, что он сказал. И вероятно усмехнулся бы, будь всё наоборот.       Повернувшись назад, Жан встретился взглядом с глазами Аккермана. Тот был тих и безучастен. Серые глаза Леви без стеснения изучали его, считывали, и Жан сглотнул, пытаясь успокоиться.       - Вы правы.       Жан не мог оторвать взгляда, а Леви молчал, не двигаясь с места. В возникшей между ними тишине были слышны крики чаек, доносившиеся с озера. Особо резкий и близкий звук на мгновение ударил по ушам, и Кирштайн недовольно поморщился.       - Я был таким же, - произнёс через какое-то время Аккерман. – Возможно даже хуже.       Жан словно проснулся от услышанных слов. Он был удивлён и хотел расспросить Леви о многом, но лишь молча наблюдал, как Аккерман уходит.       В той стороне, куда направился Леви, стоял большой дом, на деревянных ступенях которого сидел человек. Он иногда подносил руку ко рту, и Жан видел, как руководитель поздоровался и сел рядом с ним, о чём-то спрашивая.       - Наверное, разговаривает с заместителем, - Жан тряхнул головой и перебросил полотенце через плечо. Взяв свёрток в руки, он отправился обратно в деревянную хибару.       Эрен продолжал безмятежно спать, а Саша лежала, читая книжку. Конни уже проснулся и, зевая, натягивал на себя кофту с длинным рукавом. Он был сегодня дежурным и поэтому уже собирался, чтобы затем направиться на летнюю кухню. Жан подошел к своему месту и сложил в рюкзак мыльные принадлежности.       - Когда общий подъем? - негромко спросил парень, боясь разбудить Эрена. Саша оторвалась от книги и внимательно посмотрела на Жана.       - Минут через тридцать, - хмыкнул Конни и встал рядом с Жаном во весь рост. Он был намного ниже самого Кирштайна, но, похоже, это его не сильно волновало. Недостаток роста он с лихвой компенсировал ловкостью и гибким мышлением.       - Что-то произошло? – тихо спросила девушка, когда Конни закрыл за собой дверь.       - А? – Жан с удивлением посмотрел на Сашу и тряхнул головой, затем виновато улыбнувшись. – Нет, всё в порядке. Просто задумался.       - Хм… - неопределенно потянула девушка. Она встала и, пройдя пару шагов, бухнулась на кровать Эрена. С наглой улыбкой на лице, Саша легла спиной на Йегера. – Просыпа-а-айся, - её волосы щекотали нос Эрена, и он попытался скинуть девушку с себя. – Иначе злой шеф вновь на тебе отыграется.       Она засмеялась и тут же встала, когда парень стал что-то мычать в ответ. Он резко сел и, спросонья не рассчитав высоту, стукнулся лбом о деревянный настил.       - Чёрт… - прошипел Эрен, окончательно просыпаясь. Он, недовольно щурясь, тёр пострадавшее место.       - О, настигла кара. Ты ударился о место Леви, - удивленно фыркнула девушка. – Похоже, он следит за тобой на расстоянии и посылает всякие каверзы.       - Саша… - Эрен скептически посмотрел на неё, но затем, зажмурившись, вздохнул и встал со своего места. Он не спеша оделся, взял вещи из рюкзака и так же, как и Конни, вышел.       - Видел же? – спросила девушка Жана. Парень лишь неопределенно покачал головой и сел на койку Конни.       - Почему он обращается так с Эреном?       - Как «так»? – Саша чуть склонила голову на бок, с любопытством глядя на парня. – Ты имеешь в виду вечные придирки? – она села рядом с ним, скрестив ноги. – Понимаешь… это своего рода забота.       «Забота», - Жан вздохнул и слабо улыбнулся. Если она выражается именно так, то их шеф явно садист.       После завтрака Эрен и Саша показывали Жану окрестности. Они шли через подлесок сквозь заросли высокого пахучего шеломайника, который был едва ли не больше человеческого роста. По началу запах едва слышался, но шедшая рядом девушка стала рвать его большие листья и складывать, переплетая с друг другом в одну линию. Саша уверенно шла, изредка бросая взгляд под ноги, явно зная тропу. Закрепив первый и последний листы, она, нахлобучив самодельный венок на голову Жана, принялась плести венок для Эрена. Сняв со своей головы пахучее украшение, Кирштайн приблизил его к своему лицу, принюхиваясь. В ноздри ударил свежий пряный запах. В голове даже мелькнула мысль, что он очень похож на запах какой-то жвачки со вкусом полевых трав.       Под ногами мягко шуршали прошлогодние листья и кусочки коры. Кое-где шеломайник был примят к земле. Стебли были практически сломаны у самого основания, и Жан любопытно остановился. Он присмотрелся и, заметив чей-то достаточно отчетливый след, присел на корточки, изучая. Эрен остановился и подошел к Жану.       - Наш следопыт нашел след, - сказал он Саше. Она, как и Эрен, остановилась, но осталась стоять на месте. – Эта тропа, - он указал Жану на примятую траву, - медвежья. Лучше по таким не ходить, если не любишь острых ощущений, - Эрен поднялся и побрел к девушке, а Жан еще немного посмотрел на след, запоминая форму, и тоже встал, направляясь к ребятам.       Они прошли еще пять минут, прежде чем оказались на берегу реки. Под ногами неприятно скрипели кусочки пемзы. Жан поднял особо крупный, внимательно рассматривая. Он был бежево-белым, легким и пористым, и, размахнувшись, Жан бросил камень далеко в реку.

***

      - Это Смит, - произнес Эрен, когда ближе к полудню прилетел вертолет и из него выпрыгнул высокий широкоплечий мужчина. Лопасти вертолета еще не остановились и продолжали поднимать ветер. Трава под ногами Смита переливалась, а светлые волосы на голове растрепались. Аккерман подошел к нему сухо пожимая протянутую руку. – Он здесь хоть и главный, но непосредственно ему мы не подчиняемся. Ведомство одно, но разные подразделения. Он охраняет, а мы изучаем. Лишь тесное сотрудничество.       - Например? – спросил Жан, делая свой ход. Время шло к обеду, и Конни что-то варил в котелке, иногда подбрасывая поленья в печь. Саша помогала чистить и резать овощи. Свободные Эрен и Жан играли в шашки. Иногда Эрен отвлекался и смотрел вдаль, о чем-то задумавшись.       - Например? Его люди помогали устанавливать фотокамеры по всему периметру заповедника. Мы время от времени ходим к отметкам и забираем данные, меняем аккумуляторы, - Саша, освободившись, села рядом с парнями и иногда шептала на ухо Эрену, подсказывая ходы. – Бывает, что меняем и сами камеры. Особо любопытные особи их разгрызают, или техника сама выходит из строя. Саша! Знаю я! – Эрен сделал свой ход, и девушка с сожалением вздохнула.       -Ты сделал ошибку, - тихо произнесла она. - Он сейчас три твоих съест и выйдет в дамки. Эрен скептически на неё посмотрел и в тоже мгновение, когда Жан сделал три легких хода, убирая с доски три тёмных шашки в сторону, закрыл голову руками, разочарованно что-то шепча себе под нос.       - Я говорила, - хихикнула девушка.       - Как думаешь, завтра ждать дождь? – спросил Эрен. Он вновь передвинул шашку, правда, уже без былого азарта. Видимо, понимал, что своё преимущество он потерял и сейчас активно проигрывает.       - Завтра? – девушка удивленно посмотрела на небо, всматриваясь в него. Жан взглянул следом, замечая лишь куцые тяжелые бока быстро проплывавших облаков. Некоторые предостерегающе потемнели, ветер со спешкой гнал их на запад. – Возможно, - уклончиво ответила Саша. – Если такой же ветер сохранится, то – нет, но судя по карте нас всё-таки заденет. Не думаю, что Леви просто так назначил время вылазки на послезавтра. Сегодня и завтра будем работать в близлежащей зоне, а там… пойдем вглубь.       После сытного обеда они разделились на две группы: Саша и Конни пошли вдвоем на запад по отмеченному по карте маршруту, а Леви, Эрен и Жан отправились на восток. Во время пути Эрен показывал метки, едва заметные неопытному глазу, но различимые знающему, и объяснял, что нужно делать. На их плечах были легкие рюкзаки с необходимым оборудованием и минимальным запасом воды и еды. Приблизившись к первой камере, Леви вытащил её из укрытия и заменил батарейку и карту памяти, дополнительно оглядел по сторонам и проверил работоспособность. Эрен что-то молча помечал в тетради и на карте.       Постепенно ближе к вечеру стал накрапывать мелкий дождь, и Леви недовольно посмотрел на небо. Его затянуло тяжелыми серыми облаками, а горы скрыло плотным туманом. Молочная пелена медленно спускалась вниз, и Эрен, отметив очередное место на карте, выжидающе глянул на Леви.       - Дальше идем или обратно? – спросил он, а Жан аккуратно поместил камеру в укрытие.       -Да, - недовольно произнес Леви. – Погода спутала планы.       - Не кажется ли, что это лето слишком дождливое? – Эрен шел рядом с шефом, а Жан чуть позади. Кирштайн порой поднимал взгляд и смотрел на фигуру Леви: его темные волосы намокли, и мужчина иногда проводил по ним пальцами, зачесывая назад и снимая лишнюю влагу.       - Да, - коротко бросил Леви и остановился, мимолетно оглядываясь. Жан встрепенулся, ощутив на себе быстрый изучающий взгляд. – Надеюсь, послезавтра он уже окончательно уйдет.       - Завтра по тем точкам, что остались? – спросил Жан, нагоняя их. Он поравнялся с Эреном и взял из его рук бутылку с водой, открывая на ходу и делая пару глотков. Закрутив крышку, он протянул бутылку обратно Эрену, но Леви перехватил ее и так же, как и Жан, на ходу сделал пару глотков.       - Да, и возьмем еще новые, - сказал Леви и впихнул бутылку в руки Эрена.       - Бертольд наверняка на рыбалку пошел, - произнес Эрен, пряча бутылку в рюкзаке. – Как думаете, Райнер всё-таки уволится?       - Вероятнее всего – да, - хмыкнул шеф. – Ему предложили работу в городе. Уедет, - усмехнулся Леви. – Его здесь ничего не держит.       - Но Вы же вернулись, - улыбался Эрен. Он помнил, как год назад шеф уехал в город, но спустя месяц вернулся назад.       - Потому что дурак, - вздохнул Леви.       Вечером, уже умытые и уставшие, они сидели за столом и молча ели. После ужина Леви ушел к Смиту и пришел лишь поздно ночью, когда сморенные усталостью ребята спали. Жан не помнил, что ему снилось – помнил лишь укутывающую его сознание приятную темноту. Следующий день прошел почти так же, как и предыдущий, а через день ранним утром, наспех умывшись и поев, они выдвинулись по оговоренному еще вечером маршруту.       Продвигаясь всё дальше в горы, Жан чувствовал, как ноют все мышцы при каждом движении – даже те, о наличии которых он даже не подозревал. Жан, хоть и не жаловался на физическую подготовку, но непривыкший к подъему организм бунтовал, подтачивая волю. Залитое потом лицо горело, и иногда приходилось наклоняться к одиноким ручейкам, пересекавшим поляну. Зачерпывая ладонью прохладную воду, он, облегченно вздыхая, смывал с лица прилипшую мошкару, пот и усталость. Невысокие сопки по началу обманывали - казались вполне приступными, но лишь издали, и, подходя к очередной, он видел достаточно крутой подъем, который его спутники преодолевали молча, порой веселясь, показывая друг другу какое-нибудь растение, которое хотела бы заполучить Ханджи для своих опытов. Леви периодически оглядывался, посматривая на Жана. Он понимал, что новичку сложно, но не спешил делать привал. Знал, что потом будет гораздо сложнее подняться с земли.       Трава резала пальцы, а комары облепляли плотной стеной. Где-то вдали кричала кукушка, а совсем рядом пролетела пестрая куропатка. Уже на второй час подъема Эрен не выдержал и, сорвав макушку полыни, растер её в ладонях и подошел к Жану. Молча глядя в карие глаза, он взял его голые руки и стал втирать пахучий горький сок. Проделав тоже самое с открытой шеей, Йегер молча отошел, догоняя ушедшего вперед Аккермана. Жан не сразу понял для чего это, лишь чуть позже заметил, что комаров, мельтешащих вокруг него, стало в разы меньше.       Подойдя к первой точке, они сделали небольшой привал. Саша и Конни проверяли камеру, а Леви и Эрен, молча переглядываясь, смотрели на карту: парень обвел точку, а шеф что-то писал в тетради. Потом руководитель отошел к Брауз, которая внимательно оглядывалась по сторонам, а Эрен приблизился к Жану, протягивая ему бутылку с водой.       - Устал? – спросил Эрен, когда Жан жадно припал к горлышку. Тот лишь отрицательно помотал головой и, закрыв бутылку, протянул обратно Эрену.       - Слишком сладкое слово, - смеясь, произнес Кирштайн. – После него я могу расползтись амебой.       - Есть такое, - Эрен внимательно смотрел на Жана, словно читая его. – В любом случае мы не осудим. Сами через это прошли. Ну, кроме Саши, наверное. Она с детства знакома с этими местами и даст фору любому из нас.       - А Леви? – спросил Жан, поглядывая на шефа. Тот о чем-то быстро переговаривался с Сашей.       - Он? Он тоже местный, но с побережья. Помнишь тот дом, в котором мы переночевали? – на слова парня Жан кивнул. – Вторая часть дома принадлежит Аккерманам. Сейчас из них остались лишь Леви и Микаса.       - Микаса?       - Да. Младшая сестра Леви, - тихо кивнул Эрен. – Он воспитывал её один после смерти родителей. Несколько лет назад она уехала и иногда навещает его, - он замолчал, глядя куда-то вдаль.       Рядом щебетали какие-то птицы, стрекотали полевые кузнечики и звенели комары. Ветер плавно покачивал ветви деревьев и шелестел высокой травой. Иногда Жан ощущал розовый запах дикого шиповника и довольно прикрывал глаза, наслаждаясь. Йегер всё молчал, раздумывая. Чуть выше за зарослями ольховника Конни о чём-то перепирался с Сашей, а Леви быстро их осаждал.       - Леви и сам хотел уехать, - через какое-то время продолжил Эрен. - Стремился к этому, выбивал повышение для перевода, но не нашел общий язык с начальством, - хмуро произнес парень и сел на траву. У них было в запасе еще десять минут, и Жан поступил так же, как и его друг, присев рядом. - Хотя забавно даже, - Эрен замолчал и слабо улыбнулся. – А возможно и другое. Леви! – прикрикнул он, и шеф вышел из-за невысокого куста, пристально рассматривая их. – Почему ты вернулся?       - Говорил же, - недовольно пробормотал Аккерман и подошел ближе к ним. – Вместо того чтоб языком трепать, лучше б помолчал, Йегер. А то похож на старую бабку, - Жан снизу вверх смотрел на Леви. Тот давно снял куртку и плотную футболку, оставшись лишь в тонкой хлопковой белой майке. В некоторых местах она темнела, намокнув от пота. Порой Леви ненадолго прикладывал платок к шее, вытирая с кожи влагу.       - Да-да-да, - улыбаясь, произнёс Эрен, но, когда Леви отошел, скрываясь в зарослях, продолжил, правда уже гораздо тише: - Не смог приспособиться. Всю жизнь стремился уехать из этого места, но в итоге всё равно вернулся, - Эрен вздохнул и мельком посмотрел на Жана. - Как-то даже сказал, что в этой серой коробке он будто мёртв внутри.       Поднимаясь дальше, они несколько раз останавливались, проверяя камеры. Последнюю запланированную удалось осмотреть уже ближе к вечеру, когда солнце окрасило горизонт тёплыми яркими красками. Разбив неподалеку лагерь, Эрен и Леви установили палатки, а Саша и Конни ходили вокруг в поисках сухих веток и травы. Когда Жан разбирал походную утварь и паёк, то заметил рядом с поваленной берёзой небольшое старое пепелище. Видимо, группа и до этого останавливалась на этом месте. Чуть ниже журчал небольшой ручей, и Кирштайн, взяв с собой котелок и чайник, спустился вниз. Набрав воды, он оглянулся по сторонам и вздохнул полной грудью. Воздух пьянил и разливался по телу приятной усталостью. Хотелось спать, и прежде чем пойти обратно, Жан широко зевнул.       Чуть позже, разведя костер, Эрен и Саша помогали ему с готовкой. Конни сидел рядом наигрывал какой-то веселый мотив на губной гармошке. Леви рассматривал карту, отмечал новые точки, порой задумчиво хмыкая. Ветки трещали, выбрасывая яркие искры. Постепенно на темнеющем небосводе загорались первые звёзды, едва различимые из-за красных всполохов костра. Где-то в кустах пел одинокий кузнечик, порой замолкая от внезапного шороха.       Когда Жан пришёл с вымытой утварью, ребята уже укладывались спать. Лишь Леви сидел недалеко от палаток и смотрел куда-то в темноту. Убрав всё, Жан осторожно подошел к Аккерману, присев рядом на траву. Тот только окинул его взглядом.       - Это правда, что Вы не нашли язык с начальством? – осторожно спросил Жан, поёжившись от холода.       - Да, - сухо бросил Леви. – И то, другое, тоже правда, - немного погодя продолжил он. Жан видел, что взгляд был устремлен в небо, словно Аккерман что-то рассматривал. Кирштайн в порыве любопытства поднял голову. По тёмной, почти чёрной, синеве рассыпались мириады звёзд.       - Здесь красиво, - прошептал Кирштайн через какое-то время. Он не ждал ответа - только, чуть прищурившись, рассматривал Млечный путь, похожий на продолговатую светлую дымку.       - Да, - согласился Аккерман. Он поднялся со своего места и, чуть размявшись, пошел в сторону палатки.       Утро встретило прохладой, и Жан нехотя вылез из тёплого спальника. Рядом, спрятавшись с головой, спал Эрен, а Конни делил палатку с Леви и Сашей. Вчерашний переход дался достаточно тяжело, и парень ощущал, как болело то, что раньше никогда не болело даже после похода в тренажерный зал. Нос был заложен, горло чуть саднило, и Кирштайн недовольно поморщился, когда, наклонившись к рюкзаку, затылок обдало ноющей болью. Достав лекарства, которые посоветовал захватить с собой Армин, Жан выпил их и, спешно обувшись и накинув на плечи куртку, вылез из палатки.       Солнце только встало из-за гор и начинало разогревать стылую почву, сгоняло туман. Он легкой вуалью лег среди высоких гор, постепенно светлея и тая. На траве лежала роса, и Жан нагнулся, собирая её горячей рукой. Она холодила, освежала. В самом низу, у ручейка он услышал копошение и осторожно прошел, прячась за высоким кустом. Увидев у воды Аккермана, он вздохнул с облегчением - всё-таки не горел желанием случайно встретиться с медведем.       Леви был раздет по пояс и, не торопясь, мылся. Холодная вода быстро скатывалась вниз по светлой коже и впитывалась в ткань походных штанов. Порой мужчина вздрагивал, когда очередная порция воды, слишком неожиданно проходилась по еще горячей после сна коже. Закончив, он встал в полный рост, поспешно вытираясь небольшим полотенцем. Внизу, рядом с его ногами уже стояли наполненные котелок и чайник. Жан спустился вниз, когда Леви уже натягивал майку и футболку. Волосы шефа были чуть влажными, и Кирштайн, шмыгнув носом, спросил:       - Не боитесь заболеть? – он присел на корточки и зачерпнул в ладони немного воды, смывая с лица остатки сна. Холодная вода чересчур взбодрила, и Жан вздрогнул всем телом. Ополоснув шею, он спешно вытерся полотенцем – не жарко.       - Я не настолько изнежен, чтобы пускать сопли по утрам, - произнес Леви. Он осматривался по сторонам, порой зевая. – Шевелись быстрее, - шеф лениво посмотрел на Жана и нагнулся, взяв в руки походную посуду.       - Как лебедь… - произнес под нос парень, но шеф уже не слышал. Он быстро поднимался наверх, и Жану больше ничего не осталось, как подняться следом.       Пока остальные спали, Жан молча помогал разводить костёр и готовить завтрак. Спустя час, когда он был готов, из палатки выглянула Саша. Она сонно тёрла глаза и зевала, медленно приходя в себя. Жан махнул ей рукой, но та никак не отреагировала на приветствие. Конни вышел следом, натягивая тёплую толстовку. Он, не церемонясь, легко пихнул застывшую девушку в спину, поторапливая. Жан улыбался, наблюдая за тем, как Саша, недовольно хмыкнув, попыталась ткнуть его локтем в ответ, но Спрингер лишь посмеялся, уворачиваясь от ожидаемого приёма. Кивнув Жану и поприветствовав Леви, Конни прошёл мимо, направляясь к ручью. Саша, подгоняемая его криком, нехотя поплелась следом, перед этим разбудив спящего Эрена. Тот еще какое-то время скрывался в палатке, но, не выдержав очередного громкого оклика Конни, вылез и, ероша волосы на затылке, спустился вниз к ручью. Когда ребята закончили водные процедуры, Жан поочередно наполнил их тарелки горячей кашей. После завтрака они убрали палатки и аккуратно сложили вещи. Леви помыл посуду и стал заливать еще горячие угли водой. Покопавшись в них походной лопаткой и присыпав песком, он подошел к ребятам, поясняя маршрут: по задумке Аккермана, на базу они должны были прийти лишь на четвертый день, сделать небольшую петлю и затем возвратиться той же дорогой.       Весь путь Жан молча терпел. Ноги горели, и он чувствовал, что заработал несколько крупных мозолей. На очередном привале, когда Эрен и Саша проверяли камеру, он расшнуровал и снял ботинки. Приспустив носки, Кирштайн осмотрел пятку, на которой, горя алым, вырос пузырь. Достав из рюкзака пластырь, он аккуратно заклеил его. Другие мозоли, которые находились на подошве, пришлось лишь поверхностно осмотреть. Ближе к обеду они преодолели большую часть пути и теперь постепенно спускались вниз, иногда всё-таки беря путь вверх, чтобы обойти препятствия. Порой тропа пролегала по пластам рыхлого прошлогоднего снега, и Жан, стараясь продлить удовольствие, шёл чуть погодя. Снег искрился – отраженный свет бил в глаза, и Кирштайн прикрывал их ладонью. Вспоминая свои ожидания от поездки, он не ожидал, что на деле впечатлений будет гораздо больше. Постепенно благодаря Саше он учился различать следы животных и их свежесть. Благодаря Конни уже мог различать голоса некоторых птиц, но до сих пор с трудом мог разглядеть их в кустах. Эрен указывал Жану на растения, и парень старался угадать их, порой получая в ответ довольное хмыканье Аккермана. Кирштайн запоминал всё не сразу, но одинаковая информация постоянно мозолила глаза, и многое откладывалось в голове уже автоматически. Порой на очередной вопрос Конни он с минуту смотрел, понимая, что перед ним что-то очень знакомое и через какое-то время давал всплывший в памяти ответ.       Вечером они разбили лагерь недалеко от одного из притоков реки, чуть на возвышении. Эрен выкапывал неглубокую яму для костра и присыпал вокруг землей. Саша осматривала окрестности, а Жан и Конни собирали сухой хворост и траву. Густой растительности здесь было гораздо меньше, но много камней, за одним из которых они и устроились. Леви, положив свой рюкзак и взяв посуду, спустился к притоку за водой. Назад он шёл, громко напевая песню, и иногда слегка сталкивал котелок и чайник друг с другом, извлекая глухой звон. Саша насторожилась, а Эрен положил ладонь на кобуру с ракетницей. Жан вопросительно посмотрел на ребят, не решаясь поинтересоваться, что бы это все значило.       - Где Спрингер? – спросил Леви и опустил рядом с ямкой котелок и чайник.       - Здесь, - громко ответил Конни из-за широкого кустарника, затем появляясь с охапкой хвороста. – Я увидел там следы, - парень положил на землю хворост и махнул рукой в ту сторону, откуда пришел. – И решил вернуться обратно.       - Далеко по одиночке не отходить, - сказал Леви. Он сложил ветки вместе с травой в углублении и поджег. – На другом берегу увидел матуху(8) с медвежатами. Передвигаться аккуратно и лучше с песнями. Всё поняли? Кирштайн? – спросил Леви, обращаясь непосредственно к новичку.       - Зачем с песнями?       - Ты так их отпугнешь, - пояснил Эрен и присел на траву. – Будут обходить стороной, если, конечно, это не медведь-людоед. Еще, на всякий случай бери с собой фальшфейер.       - Мне как-то отец рассказывал, что группу геологов преследовал медведь, - улыбаясь, заговорила Саша. – Однажды он попробовал на вкус человека и выслеживал каждого из группы по одиночке. Медведи – страшные лентяи, - она звонко засмеялась. Небо постепенно темнело – стоило начать ставить палатки.       - Саша! – Эрен громко её окликнул. – Не пугай Жана, - девушка вновь засмеялась, как и Эрен с Конни, которые мельком увидели озабоченное и испуганное лицо Кирштайна.       - Да ладно тебе! – продолжала Брауз. – У нас время страшных баек. Ты со мной согласен, Жан?       Он нервно озирался по сторонам и старался находиться ближе к огню, который разгорался всё ярче.       - Совсем оборзела молодежь, - ухмыляясь, произнес Аккерман.       - Не строй из себя старика, Леви, - смеялся Эрен. – Ты из нас любому форы дашь, а затем, усмехаясь, обгонишь. О! – воскликнул он через секунду. – Мне рассказывали про одну бабку, которая пошла по грибы. На одном из пригорков, она не заметила медведя, а он её – очень даже. И когда увидела, то побежала к карьеру и прыгнула в него. Медведь долго её выжидал, пока она не утонула.       - Это ужасно, - скривился Конни, на мгновение представив себе эту картину.       - Я подозреваю, что это сказка, - виновато улыбнулся Эрен.       - Сейчас по поселку они скопищами ходят, - задумчиво произнесла Саша. – Отец сказал, что им дали разрешение на отстрел, если они забредают на границы поселка. Но отчасти люди и сами виноваты.       - Почему? – спросил Жан.       - Они уничтожают и меняют их привычную среду обитания, - хмыкнул Леви. - Те не от хорошей жизни идут к людям. Медведь никогда не будет прилагать лишних усилий, для добычи пищи. Поэтому и питаются в основном ягодой, а ловля рыбы – это слишком энергозатратно. Даже более упитанный медведь отбирает добычу у слабого. А там, - Аккерман махнул рукой на запад. Его глаза неотрывно смотрели, как пляшут языки пламени. – Понастроили заводы, а отходы сливают в карьеры.       - Их приманивает запах тухлятины, - продолжил Эрен. – Да и рыбы в реке стало гораздо меньше.       Ночью, наслушавшись про медведей, Жан не мог уснуть. Порой вздрагивал и подрывался от какого-нибудь шороха, выжидающе смотрел в сторону выхода из палатки. Он боялся увидеть полноправного хозяина этих земель, стоящего рядом с ним так близко. Промаявшись большую часть ночи, уже под самое утро Жан забылся тревожным сном, а когда проснулся, Саша уже приготовила еду, и ребята, весело разговаривая, завтракали.       - С добрым, - поприветствовала его девушка, когда он подошел к ним и, не умываясь, потянулся к тарелке. – Хорошо спал? – Саша участливо улыбалась, а Эрен и Конни, пытались сдержать рвущийся наружу смех.       - Видно? – угрюмо спросил Жан.       - Ага, - подтвердил Эрен. – Видок еще тот, - он, уже не боясь, смеялся в открытую. – Правда ведь, Леви?       Кирштайн видел, как Аккерман скрывает легкую ухмылку за железной кружкой, и, поставив на землю тарелку, поднялся, направляясь к реке. Спустившись к берегу, Жан сел на поваленное дерево. Взгляд невольно цеплялся за высокие верхушки гор, которые стали гораздо ближе. Теперь он видел, что благородная синева исчезла, открыв лишь коричневую насыпь. Порой с виду их ровную и гладкую поверхность, пропарывали, словно старые раны, расщелины с не сошедшими вниз ледниками. Здесь Жан не чувствовал дыхания жаркого знойного лета – лишь его отдаленное едва заметное прикосновение. Не было той хрупкости, которую он видел на картинках, или на выставках редких растений. Природа словно издевалась с жесткой усмешкой на обветренных холодным морским ветром губах, требовала быть честным и сильным, и в первую очередь – с самим собой. И порой Жан с удивлением рассматривал, как на обветренной почве, словно яркое пятно на однотонной ткани, рос какой-нибудь цветок. Бутоны подрагивали от ветра на тонкой цветоножке, а мясистые листья были похожи на мягкую подушку.       - Я же сказал, одному не ходить, - процедил подошедший Аккерман, присаживаясь рядом с Жаном на поваленное дерево. Леви поспешно спрятал руки в длинные рукава и застегнул кофту до самого ворота. – Понимаю, что городской и с мочой в голове. Плюете на правила, бесстрашно куда-то бросаясь, но…       - Здесь всё по-другому, - быстро прошептал Жан, обрывая Леви. – Всё чужое, незнакомое, - Он внимательно изучал Кирштайна, который всё продолжал смотреть куда-то вдаль, напрягшись всем телом. – Я не знаю, что ждать дальше.       - Ждать дальше? – словно сам себя спросил Аккерман и усмехнулся своим мыслям, чуть качнув головой. – Просто живи, как жил эти дни. Не ты первый такой здесь и вряд ли последний, - тихо хмыкнул Леви. Он, как и Жан, поднял взгляд, рассматривая близкие острые пики.       Следующий день прошел так же, как и предыдущие, за единственным исключением – погода постепенно портилась, и Саша всё чаще и чаще задирала голову вверх, рассматривая бегущие облака. Порой небо затягивало плотной пеленой, и она недовольно цокала языком, не зная, что ожидать. Лишь ближе к вечеру облака рассеялись, и Саша нехотя произнесла:       - Неполное Гало(9).       - Гало? – удивленно произнес Жан, вскидывая голову вверх. – Где? – он рыскал по небу взглядом, но так и не нашел то, что обсуждали остальные.       - Посмотри на солнце, - произнес Эрен. – Видишь вокруг солнца неполный круг? – Жан положительно покачал головой. – Примета есть такая, что…       - Что хорошего не жди, - произнес Леви, обрывая Эрена. – Нужно прибавить ходу.       - Не горите желанием, как недавно, ходить по уши мокрым?       - Ты бы и сам не горел желанием, - улыбнулась Саша. – Приятного мало. Мы еле как перебрались вброд через реку.       Лишь к вечеру следующего дня, они мокрые и уставшие пришли на базу. Даже самые привыкшие молчали, стараясь сберечь хоть немного энергии. Последний отрезок пути Жан старался смотреть лишь под ноги, боясь запнуться о коварный тонкий корень и растянуться на сырой земле. Дождь барабанил по листьям, с каждым часом всё сильнее. Куртка Кирштайна промокла, и он чувствовал, как холод проникает всё глубже, кусая обгоревшую в некоторых местах кожу.       Еще в самом начале Эрен советовал абстрагироваться от всего, если будет совсем сложно. А в случае чего говорить ребятам. Он понимал, что неподготовленный к длительным переходам Жан может и не выдержать: обманчивый климат, быстрая смена погоды, порой ускользающая из-под ног почва и не слишком разнообразная растительность.       «Все мы - люди. И мы не можем читать чужие мысли и язык тела», - вздохнул Эрен на одном из перевалов. После короткого перерыва они долго спускались вниз по покатым сопкам, минуя заросли елового стланика. Трава резала пальцы, когда Жан рефлекторно хватался за неё, чтобы не упасть.       Уже на базе Жан, как и остальные, первым делом поставил ботинки на просушку и, наспех умывшись, упал на деревянный настил, застегивая спальник до самого подбородка. Тепло убаюкивало, и вскоре Кирштайн уснул крепким сном, не замечая жёсткость лежака такого же, как в первый день. Ребята лишь чуть повременили, но вскоре так же, как и Жан, устало упали на свои места и, забравшись в спальники, отключились.       Утром никто не спешил вылезать из постелей. Жан периодически открывал глаза, но тут же вновь закрывал. Все спали до победного, и лишь ближе к десяти утра Аккерман, чуть пошатываясь, встал и вышел, скрываясь за тяжелой деревянной дверью. Широко зевнув, Жан сел. Он видел, как даже Саша прикрывается спальником от назойливого света, желая поспать еще чуть-чуть. Конни лениво растянулся на кровати и иногда зевал, даже не стараясь прикрыть рот ладонью, а Эрен достал из-под импровизированной подушки какую-то тонкую книжку и перелистывал страницы. Все лениво отдыхали, медленно сбрасывая остатки сна. Какие-то более-менее активные движения начались, когда к ним на мгновение заглянул любопытствующий егерь.       - Надо вставать, - хрипло прошептал Конни. Это была скорее попытка убедить себя, чем призыв к активным действиям. Остальные лениво посмотрели и, тяжело вздохнув, зашевелились: взвизгнули вразнобой молнии, заскрипели деревянные настилы и протяжно прогнулись старые половицы. Больше никто не решался нарушать столь тёплое безмолвие.       - Надо, - через какое-то время произнес Эрен. Он оделся и теперь, не торопясь, зашнуровывал высохшие ботинки.       - Не хочется, - произнесла Саша, но так же, как и Эрен, начала медленно одеваться.       Оставшиеся дни в заповеднике они сидели в главном здании, просматривая собранные файлы. Часть из них отправляли по почте на базу Армину и Марко, а часть – браковали, безвозвратно удаляя. Помимо помощи Жан заполнял походный дневник и помечал количество встреченных особей. На полях чернового блокнота писал свои заметки и улыбался уголками губ, вспоминая их непродолжительный поход. Порой Кирштайн посматривал на Эрена - тот в красках рассказывал об их походе Смиту, иногда приправляя повествование замечаниями о том, что их шеф даже там умудрился всех достать своими злыми шутками. Эрвин смеялся, а Леви недовольно поглядывал на Йегера.       - Бойся и опасайся, - улыбаясь, произнес Смит, ероша волосы Эрена. – Леви слишком злопамятный, - на это замечание Аккерман лишь хмыкнул, вновь переводя взгляд на экран компьютера.       Закончив в заповеднике, группа вернулась обратно на базу, занявшись обычной рутинной работой. Армин всё так же обрабатывал данные, Саша приводила в порядок оборудование и готовилась поехать на побережье, сменив Кристу, Эрен под руководством вездесущего Аккермана все так же убирался в доме и на участке, а Конни помогал Марко собирать очередной урожай овощей. Порой он присоединялся к Армину и подсчитывал популяцию птиц, за которыми следил в заповеднике, отправляя отчёты в институт.       Последующие дни Жан уже не замечал. Увлечённый работой, он недоумевал, поглядывая на отрывной календарь – время летело слишком быстро. Близилась осень. Деревья ещё зеленели, но трава уже кое-где покрылась благородным багрянцем и позолотой. Перелётные птицы пели в последний раз, прежде чем улететь на юг, и реки окрашивались в красный из-за спешащих на нерест рыб. С каждым днём Кирштайн все чаще без удовольствия думал о том, что будет дальше. Пытался просчитать варианты, которые тут же зачеркивал в своей голове, и тяжело вздыхал, невидящим взглядом уставившись на далекий горный массив. Солнце делилось последним теплом, и порой, бросив всё, Жан выходил на улицу, прохаживаясь по старому асфальту тенистых аллей. Он задумчиво изучал полюбившийся за это время пейзаж и с легкой тоской посматривал вдаль на вздымающиеся ввысь столбы кучерявого пара. Иногда раздумывал о том, что вечернее и предрассветное небо здесь гораздо ярче, чем дома – Жан его особо и не помнил, не уделял внимание, бросая лишь мимолетные взгляды на серо-красную архитектуру родного города.       Бывало, что Леви подходил к Жану, забирая на проверку его дипломную работу, и возвращал с легкими карандашными пометками. Кирштайн был благодарен и с интересом изучал мелкий угловатый почерк его руководителя. Между вылазками в заповедник Эрен и остальные водили его в интересные места, и Жан уже не ныл в душе - легко вставал с кровати, без вопросов отправляясь следом. Возможно, он просто привык и теперь начинал находить в этом определенную романтику, открыв в своей душе нечто новое.       Когда подошли последние дни, Жан прощался со своими новыми знакомыми, обмениваясь номерами телефонов и «мылом». Уже на остановке, ожидая вахтовку, он шутил с Эреном, иногда поглядывая на Аккермана, стоящего чуть позади. Буквально еще вчера вечером они приехали на побережье, а сегодня ранним утром провожали Жана. Внутри отдавало чем-то болезненным, ныло под рёбрами, как от неожиданного удара под дых. Страх липкой паутиной окутывал тело и рассеивался, когда Эрен тепло касался его плеча.       - Мы не намекаем, а говорим прямо, - смеялся Эрен. – Приезжай к нам насовсем. Аккерман не против, - произнес уже чуть тише, стараясь, чтобы шеф их не услышал. – Мы его знаем уже от и до. Несмотря на вредный характер, Леви действительно за тебя переживал, иначе не помог бы с проектом.       - Ага, - улыбнулся Кирштайн и на прощанье пожал руку Эрену и кивнул Аккерману, когда уже стоял на подножке автобуса. Скрывшись за массивной дверью, он сел у окна. Эрен что-то кричал, но Жан не слышал из-за громкого урчания мотора. Аккерман молча удалялся в сторону дома, и Кирштайн взглядом провожал его спину, пока тот не скрылся за поворотом.       Он откинулся на спинку сидения, помахал на прощание Эрену, когда машина тронулась с места, и стал лениво изучать проплывавший мимо пейзаж. По сравнению с первым разом тундра изменилась. Жан с удивлением наблюдал за тем, как до этого «отталкивающий» пейзаж, сейчас притягивал и завораживал взгляд. Холодная, неприветливая и бедная растительностью тундра расцвела: мягкий и кустистый ягель в лучах солнца отливал серебром, золотом казались листья карликовой рябины с крупными гроздьями ярко-красных ягод, приятным тёмно-зелёным раскинулся еловый стланик с коричневыми вкраплениями почти созревших шишек на мохнатых ветвях. По краям дороги цвели полевые ромашки, склоняя головки от порывов ветра. Вдали на кочках паслись несколько бурых медведей, собирая созревшую ягоду шикши(10) и брусники. Иногда в густых зарослях пролетала птица, громко крича.       Мир обретал новые очертания, раскрывался с другой стороны. И если несколько часов назад Жан еще не знал окончательный ответ на предложение Эрена, то сейчас он с нескрываемой улыбкой и лёгкостью на душе мог произнести:       - Обязательно вернусь.