brother

С тех пор как мы с Майклом начали действительно вести себя как братья прошло много времени. Я сделал небольшой косметический ремонт в своей комнате и могу назвать ее «своей» полностью, еще почти с отличием закончил этот школьный год, несколько раз мы всей семьей путешествовали, а когда возвращались, вместе с Майклом вдвоем отмечали на карте в моей комнате страну, в которой были. И это было прекрасно. Эбигейл все еще иногда находилась у нас дома, но мы, после долгого и серьезного разговора с мамой, игнорировали друг друга и никаких неприятностей не было, но я все же понимал, что никому, кроме брата, эта девушка не нравилась. Так что когда они ссорились при мне, я был очень рад. Знаю, это не очень правильно, но очень приятно. Друзья семьи не переставая хвалили нас с Майклом перед мамой, удивлялись, как мы хорошо ладим и не ссоримся. И мы правда старались быть идеальными сыновьями для наших родителей и братьями друг для друга. Ответ на вопрос о том, как же так, был очень прост, но никто его не знал. Никто, кроме нас двоих. Мы трахались. Мы проводили целые ночи за поцелуями, прикосновениями, сексом. Это было нашим большим секретом, который не знал никто: ни Эштон, ни Калум, ни друзья Майкла. Мы старательно скрывали засосы, ссадины и синяки, всегда были осторожны и не шумели. Мы сразу определили, что это будет не больше, чем секс, игра, развлечение. Началось же все с тех пор, как он вернулся от Эбигейл недовольным, а я в очередной раз спровоцировал его. -Выглядишь не таким уж счастливым, братишка,- я облокотился плечом в холодильник, довольно улыбался, когда Майкл вошел в кухню, - разве твоя девушка не делает тебя счастливым? Странно. Он снова закатил глаза и, проходя мимо, принялся делать кофе, игнорируя меня. Он ловко, но очень шумно, доставал капсулу из коробки, устанавливал ее в кофе машину, стучал пальцами по столешнице, пока кофе готовился. Нервничал. Я подошел ближе, почувствовал, как пахнет кофе, шумно вздохнул и положил руки на его плечи, принялся их массировать. Такое поведение, провокации, подшучивания, неловкие ситуации, стали для нас обыденностью. Это привносило какую-то легкость и свободу в наши отношения, помогло свести на нет то, что мы старались забыть. -Она не сделала тебе массаж, когда ты просил, солнышко?- я шептал ему на ухо, касаясь губами мочки, и продолжал массировать его плечи, то сильнее надавливая, то ослабляя хватку. Он опустил голову и тоже шумно вздохнул. Кофе уже давно был готов, но Майкл не спешил брать кружку: он наслаждался, ему нравилось то, что я делаю. И я был очень-очень доволен собой. Было приятно думать, что я лучше, чем она, что со мной лучше. -Или она была слишком эгоистична с тобой в постели?- Майкл не реагировал на мои слова, но я не хотел отступать и продолжал касаться его: напряженная шея, сильные руки, широкая спина..В итоге, мои руки оказались на его члене, а он все молчал. А я злился. -Как далеко ты планируешь зайти?-Майкл усмехнулся и медленно, с надменностью в голосе, повернулся. В следующую секунду уже я оказался прижат его телом к столу. В любом случае, наши отношения так и остались..братскими? Не уверен, но точно знаю, что мы не были парой. Мы просто отлично проводили вместе время. Я жутко злился и ревновал, когда Майкл уезжал к Эбигейл, когда на моих глазах он обнимал ее, целовал. Он делал это специально и смотрел на меня, смотрел, как я закипаю, как меня это выбешивает. А потом он извинялся и мы жестко трахались в одной из комнат в доме, оставляя друг на друге синяки, царапины и засосы, доказывая друг другу, что есть только мы, что никто не нужен. Это ужасный формат отношений, который подходил нам обоим. Эштон и Калум стали желанными гостями в нашем доме: родители их очень любили, даже ставили в пример иногда. А Майкл всегда был недоволен, видя их рядом со мной. Потому что Эштон так и продолжал флиртовать со мной, а я и не мешал. Я был доволен, что Майкл бесится, ведь это гарантировало мне отличный секс с ним. Калум же был рад, что мы тусуемся втроем, потому что ему нужны были друзья, с которыми можно просто быть собой, а не супер звездой футбола, не имеющим других тем для разговоров. Он оказался отличным парнем, который просто любит свою собаку и идиотские шутки. Мы втроем проводили вместе кучу времени за приставкой, прогулками и разнообразными сплетнями. Однажды, мы с Майклом разговаривали об Эштоне, Эбигейл, о том, что мы их используем и это неправильно, но ни к чему конкретному не пришли. Никто из нас не знал, что делать с такими отношениями дальше. Майкл снова обозначил, что чувствам тут не место. Я тогда много нервничал и всю ночь не мог заснуть, но утром, меня очень взбодрила новость брата. -Я подумал, что раз уж это летние каникулы, то мы должны поехать путешествовать всей семьей, так?- брат стоял посреди гостиной и говорил очень громко и мне немного резало слух, но родители и Эбигейл часто кивали головой, соглашаясь и предвкушая, - тогда, мы едем в Париж! Он достал билеты из-за спины и активно начал ими трясти. Семья и его девушка были очень рады, даже чрезмерно, мама хлопала в ладоши, папа улыбался и обнимал Майкла, хвалил сына, а Эбигейл визжала, как резанный поросенок. Атмосферка та еще, конечно, но я чувствовал себя прекрасно. Я с энтузиазмом собирал вещи в своей комнате и чувствовал себя как никогда хорошо: у меня отличная семья, небольшие, но они есть, успехи в учебе, отношения с братом, скажем так, всех устраивают, у меня есть лучшие друзья и..много чего еще! Можно сказать, что я счастлив. Я сел на кровать оглядел ее и подумал, что очень рад быть здесь и сейчас. Я улыбнулся, сжимая кулон Майкла, который все еще висел у меня на груди. Видимо, это и называют идеальная семья и абсолютное счастье?

***

Майкл вел себя странно со мной весь полет. Он был слегка отстранен, грустен и выглядел..виноватым? Я не придал этому значению, потому что на мой вопрос об этом, он спокойно сказал: -Не бери в голову, детка. И я поверил. После прилета, разобрав чемоданы в гостинице, всем не терпелось уже выйти в город, смотреть, фотографировать, пробовать. У меня был отдельный номер, что меня и радовало и огорчало, так что, решив особо не разбирать вещи, я вылетел в холл и самый первый ждал всю семью, чтобы скорее увидеть ту самую Эйфелеву башню! Я никогда не путешествовал до того, как биологические родители выгнали меня, так что еще не привык к перелетам, гостиницам, новым местам. Всегда было как будто впервые. -Скорее! Скорее! Мама улыбаясь, шла под руку с папой, а Майкл вел счастливую Эбигейл. Должен признать, она немного портила мне настроение своим присутствием, но я старался не обращать внимания, я же знал, что Майкл - мой и чувства тут не причем. Мы ехали по улицам Парижа и наслаждались видами. Родители ботали с таксистом, стараясь выснить как можно больше о Париже, о его достопримечательностях, а Эбигейл без умолку говорила, пищала, тараторила, тыкала пальцем в окно. Майкл сидел между нами с Эбигейл и когда я посмотрел на него, он как-то грустно улыбнулся и нежно, незаметно для всех, взял меня за руку. В этот момент я готов был признать, что влюбился. Что для меня это больше не просто секс, не просто игра. Когда-нибудь это должно было случиться, да? Эйфелева башня была прекрасна, я любовался бы ей часами, если бы не толпы туристов. В любом случае, мой настрой был таков, что никто не испортит мне отдых в Париже. Но я был не прав. Я посмотрел на Майкла, хотел показать ему невероятный закат, а он отвернулся и присел на одно колено перед Эбигейл. Мои руки в момент похолодели, меня бросало то в жар, то в холод. Я смотрел и не понимал: что за нахрен? -Эбигейл, дорогая..-он достал коробочку из-за спины и раскрыл ее, девушка прикрыла рот руками и взвизгнула, толпа вокруг тоже кричала от радости, - ты станешь моей женой? Я забыл как дышать. Просто стоял и смотрел, не мог ничего сделать. Мои руки стали тяжелыми, ноги и все тело не слушалось меня. Не могу поверить. Я шепотом повторял, что это сон, шутка, очередная провокация, чтобы позлить, но нет. Она сказала, что согласна. Она согласна. Гул толпы отошел на второй план, так сильно шумело у меня в ушах, а в голове все повторялось «Ты станешь моей женой?». Какая глупость. -Ты шутишь?