Опасные Волны (Dangerous Waves)

— Я так и знал, что эта никчёмная сволочь оставит тебя одного! — фыркнул Вуки.       Хэ покраснел и шире открыл дверь, чтобы позволить Рёуку с Канином войти. — Н-нет, он ушёл за завтраком. — А. Ты как? — обеспокоенно поинтересовался Вуки. — Ну, всё болит, — признался Хэ.       Рёук и Канин переглянулись. — И? — задал вопрос Канин.       Хэ неуклюже поковылял к дивану.  — Что и?  — Ты ничего от нас не скрываешь?       Хэ уставился на свои руки, сжавшиеся на коленях.       Вуки нахмурился и сел рядом с ним.  — Можешь рассказать нам, не смущайся.  — В-вы з-знаете, как он должен д-делать мне массаж?       Друзья кивнули.  — Мне н-нравится, — выдохнул Хэ.  — Ну да, я тоже люблю массаж, — пожал плечами Канин.  — Ммммм, но мне очень, очень нравится, — выделил Донхэ.       До друзей дошло, что имел в виду Хэ. Они потеряли дар речи и воззрились на него.       Дверь резко распахнулась от пинка, и вошёл Хёкдже, нагруженный десятком пакетов.  — Донхэ, я вернулся, я не знал, что взять, поэтому набрал всего понемногу! — крикнул он. Он пошёл прямиком на кухню, но остановился и вернулся назад, уставившись на людей на диване.  — Доброе утро, — фальшиво улыбнулся Рёук. Канин помахал.  — Что вы здесь делаете? Вам разве не нужно на работу? — зарычал Хёкдже.  — Мы подумали, что ты его бросишь, — прямо сказал Вуки.  — Давайте позавтракаем вместе, — нервно предложил Донхэ, но тут снова позвонили в дверь. Канин пошёл открывать и вернулся с Минхо, Джунсу, Йесоном, Аю и Боа.  — Кажется, многие об этом волнуются, — пробормотал Канин.       Хэ попытался поклониться, но вскрикнул от боли.  — Придурок, сядь! — закричал на него Хёкдже, довёл его до стола и повернулся к друзьям. — Какого чёрта вы все пришли сюда?  — Хотели убедиться, что ты, мой дорогой друг, не сел в тюрьму, — усмехнулся Джунсу. — Как ты? — обратился он к Донхэ.  — Х-хорошо. Хотите завтракать? *** Завтрак просто тонул в неловкости. Все разглядывали спасателя и серфингиста. Когда Хэ потянулся за соком и застонал от боли, Джунсу поднял его футболку. Минхо и девочки захихикали, когда Донхэ стыдливо покраснел. Настроение Хёка упало ниже нуля. Вуки снова переглянулся с Канином, затем встал, схватил Донхэ за руку и потащил в спальню. — Эй, куда вы пошли? — активизировался Хёкдже.  — Проведу для Хэ дополнительный сеанс массажа, — заявил Рёук и закрыл дверь.       Хёк вскочил, но друзья его остановили.  — Почему тебя это волнует? — удивился Джунсу. — Что? Вовсе нет! — фыркнул Хёк. Только его глаза почему-то не могли оторваться от двери, ведущей в спальню. ***  — Вуки? — непонимающе спросил Хэ.  — Ты мне доверяешь?  — Конечно.  — Тогда делай то, что я скажу.  — Х-хорошо.  — Я буду делать тебе массаж, а ты реагируй так, как реагируешь на Хёкдже.  — Н-но… — Хэ.  — Ладно.       Вуки помог ему раздеться и начал массировать ноги. Донхэ было очень спокойно, он радостно болтал со своим младшим другом, который принялся растирать ему живот. Вуки нахмурился.  — Что не так? — спросил Хэ.  — С Хёком всё точно так же?  — Ну… н-нет, — Донхэ отвёл взгляд.  — В чём разница?  — Когда он притрагивается ко мне, мне становится жарко. — И?  — Я издаю звуки… — тихо произнёс Хэ. — Что?  — Я стону.  — Сымитируй стон.  — Зачем?  — Доверься мне, — усмехнулся Вуки. *** Хёк не мог усидеть на месте. Он начал ходить из угла в угол, не переставая то и дело поглядывать на дверь в спальню.  — Что в тебя вселилось? — спросила Аю, подойдя к нему и закидывая руку на его плечо. Хёк отбросил её.  — Ничего.       Аю посмотрела на Джунсу и закатила глаза.       Неожиданно они услышали громкий стон Хэ. Хёк застыл и в шоке уставился на дверь. — Хёк, ты в порядке? Ты побледнел, — сказал Минхо.       Хёк их проигнорировал и бросился в спальню, рывком открыв дверь.  — Убирайся! — он оторвал Вуки от Донхэ, вытолкнул его из спальни и затем из дома и велел всем остальным тоже уйти. Заперев входную дверь, он вернулся в спальню и закрылся изнутри.       Хэ смотрел на него в шоке.  — Ты… — Хёк ткнул пальцем в спасателя и покачал головой. — Ты… на самом деле нечто, — с горечью сказал он.       Хэ непонимающе заморгал.  — Значит, тебе всё равно, кто к тебе прикасается?  — Почему ты так злишься? — тихо спросил Хэ.  — Потому что ты ведёшь себя, как последняя шлюха!  — А тебе то что? — зло спросил его Донхэ.  — Ты хоть представляешь, как развратно стонешь? — взорвался Хёк. — Как ты соблазнителен?! Что они все продадут почку, чтобы трахнуть тебя!  — И это злит тебя, почему? — прошептал Хэ, стараясь перебороть страх перед взбешенной обезьянкой.  — Ты разрешаешь всем касаться себя, они тебя целуют, заставляют стонать, а когда я хотел поцеловать тебя, ты отказал мне! Я даже хотел заплатить тебе, но ты отказался! — закричал Хёк.  — Они любят меня, а ты — ненавидишь, — возразил Хэ, попытавшись подняться с кровати.  — Естественно, я тебя ненавижу. Я ненавижу то, что ты заставляешь меня чувствовать, — Хёк толкнул его обратно на кровать и навис над ним. — Хёк.  — Сейчас тебе лучше не говорить ни слова.  — Но…  — Я тебя предупредил, — прошептал Хёк и впился губами в губы спасателя. Хэ среагировал слишком поздно, и Хёк уже успел получить доступ к его рту, проникнув внутрь языком. Парни одновременно застонали. Глаза закрылись, когда Хёк ласково провёл по щеке Хэ, и тот обнял его руками за шею. Они целовались страстно и несдержанно. Переходили от дикого к нежному, от нежного к пылкому. Язык Хёка тщательно изучал все закоулки рта Донхэ. В их поцелуях было столько эмоций — желание, отчаяние, страсть…       Хёк медленно отстранился и посмотрел на возбуждённого Донхэ сквозь полуприкрытые веки.  — Хватит отвергать меня.