Опасные Волны (Dangerous Waves)

— Вы очень больны, молодой человек, но не волнуйтесь, несколько сеансов полностью изменят вас, — сказал доктор Донхэ к явному облегчению его родителей. Хэ даже не ответил ему.  — Так как вы уже совершеннолетний, мне нужно ваше разрешение на проведение лечения, — продолжил доктор и сунул форму о согласии под нос Донхэ. Отец слегка толкнул его локтем, приказывая подписать.       Хэ шевельнулся. Он поднял голову.  — Каков риск?  — Донхэ, просто подпиши, — прорычал отец.  — Я хочу знать, каковы могут быть последствия.  — Что ж, это будет больно, конечно же, — неуверенно сказал доктор.  — Что-нибудь долговременное? — спросил Хэ.       Доктор поёрзал на стуле.  — В очень редких случаях может быть нанесён ущерб.  — Какой?  — Ли Донхэ, просто подпиши эту проклятую форму! — прикрикнул на него отец, но Хэ просто продолжал смотреть на доктора.  — Ущерб для мозга.  — Каковы последствия? В худшем случае? — упорно задавал вопросы Донхэ.  — Один парень впал в кому и умер, — признался доктор. — Но мы улучшили процедуру.       Хэ повернулся к родителям.  — Вы это знали?       Мать опустила глаза, уставившись на свои руки, и Хэ всё понял.  — Вы рискуете жизнью и здоровьем собственного сына только ради того, чтобы он соответствовал вашим стандартам? — прошептал Хэ.  — Ты болен, милый, — наконец, сказала его мать.       Хэ вздохнул.  — Я всё ещё могу позвонить журналистам, Донхэ, — пригрозил отец.       Хэ взял ручку.  — Если я подпишу, то вы обещаете мне оставить Хёка в покое.       Его отец кивнул.       Хэ поставил свою подпись. ***       Хэ ждал на койке в больничной палате. Он открыл сумку, собранную для него Хёком, и начал вытаскивать вещь за вещью. На его глазах показались слёзы. Когда он добрался до двд-плейера и нашёл записку на диске с любимым фильмом, то не выдержал. Громкие рыдания принесли ему только усталость и боль. Он чувствовал себя совершенно разбитым, раздавленным. Услышав за дверью шаги, он поспешно вытер слёзы и притворился спящим.  — Сестра, пожалуйста, начните прикреплять электроды. — Хэ узнал голос доктора.  — Его родители ушли? — спросила медсестра. — Да, мне придётся позвонить им и сообщить результаты.  — Какое холодное отношение.  — Попробуй их понять, они пытались уговорить его много лет, они в отчаянии. Им просто нужен здоровый сын.  — Сколько сеансов ему позволено провести? — спросила медсестра.  — Мы проверили его сердце, оно сильное, мы получили разрешение продолжать до полного выздоровления.       Хэ почувствовал, как все эмоции покидают его, когда его закрепили на кровати ремнями и прикрепили электроды по всему телу.  — Мистер Ли? — позвал его доктор. Через несколько секунд он снова повторил его имя.       Хэ открыл глаза, осознав, что доктор обращается к нему.  — Мммм?  — Мы готовы начать терапию.  — Хорошо.       Боль. Каждое нервное окончание в его теле взорвалось от боли. Она затопила его сознание. Тело дёрнулось, и он закричал во всю мощь своих лёгких, пока доктор спокойно считал до 15. Это были самые долгие секунды в жизни Донхэ. Он читал, что шоковая терапия может вызвать потерю памяти, поэтому заставил себя думать о Хёкдже, не желая потерять ни одну деталь любви всей своей жизни… воспоминания. По его щекам текли слёзы, когда доктор отключил подачу электричества. Его жизненные показатели были записаны, и его оставили одного.       Хэ улыбался, как сумасшедший, потому что перед глазами у него стоял яркий и живой образ Хёка. Тогда он потерял сознание. ***  — Я допросил учителя, и он дал мне название этого университета, я позвонил туда. Никакого Ли Донхэ они не знают, — доложил Минхо Хёку. — С помощью Су и Топа в данный момент мы продолжаем обзванивать каждую больницу в стране, чтобы узнать, где применяют шоковую терапию для лечения геев. Мы получили список публичных и частных практик, и пока мы говорим, они тоже проверяются.  — Нельзя ли просто спросить, находится ли у них пациент Ли Донхэ? — спросил Вуки. — Нет, они не имеют права разглашать личную информацию, — вздохнул Минхо.  — Я попытаюсь снова позвонить его родителям, — сказал Вуки и ушёл в соседнюю комнату.       Канин смотрел на молчащего Хёка. Он присел рядом с ним и обнял рукой за плечи.  — Не казни себя, — прошептал он.       Хёк поднял голову.  — Это не твоя вина, — продолжил Канин.       Хёк кусал губы.  — Я схожу с ума. Я так волнуюсь. Что если…  — Шшшш. Мы найдём его.  — Если он со своими родителями, то я просто не понимаю, почему он согласился, — сказал Хёк.  — Зная Хэ… они пригрозили ему чем-то серьёзным. Он ни за что не оставил бы нас просто так, а тем более, тебя, — мягко сказал Канин.  — Уже прошла целая неделя. Бог знает, что они уже успели сделать с ним, — выдохнул Хёк. — Я чувствую себя бесполезным. Ненавижу просто сидеть здесь и ждать новостей. У меня куча денег, почему всё так долго?!  — Потому что родители Хэ хорошо подготовились, и они тоже очень богаты. Поэтому Минхо задействовал стольких своих людей, рискуя своей работой, — спокойно ответил Канин. ***  — Как состояние пациента? — спросил доктор.  — Со вчерашнего дня он то приходит в сознание, то снова его теряет. Нам пришлось поставить ему капельницу, чтобы дать питательные вещества. Мы не знаем, почему, но он произносит только одно слово.       Доктор нахмурился.  — Это имя его любовника? — он проверил записи. — Ли Хёкдже? — Нет, доктор.  — Тогда какое слово?  — Обезьянка.