Лягушка в молоке

      Мы вели себя скромно и уважительно, постоянно делали вид, что родители находятся поблизости, так что нас особо не замечали. В неприметности оказалось множество плюсов. Бармен Том научил нас открывать проход — палочкой отсчитать кирпичи и постучать, вверх и в сторону. Мы прошмыгивали, как мышки. Том купил себе специальный держатель для палочки; поколебавшись, я взяла такой же. Мы узнали курс обмена магических денег и даже побывали в банке, а также нашли госпиталь святого Мунго — он был очень непритязательным снаружи и величественным внутри. Приглядевшись, мы выяснили, как пользоваться летучим порохом, это оказалось необычно и притягательно.       В приюте на нас совершенно перестали обращать внимание, меня и Тома освободили от всех видов работ. Миссис Коул была очень впечатлена верительными грамотами, которые показывал ей профессор. Теперь жить стало намного проще еще и из-за моей «дружбы» с Томом. Его откровенно обходили стороной, а теперь и меня заодно. Мы много времени проводили в разговорах, а однажды речь зашла о родственниках. Оказалось, что Том находился в приюте с самого рождения. Его мать родила его прямо там, а потом сразу скончалась. Он злился на нее за то, что она умерла, и говорил, что отец наверняка был колдуном, и его немного расстроило то, что Дамблдор ничего не знал о колдуне по имени Том Реддл. Имени матери он не знал сам. Я ему посоветовала поговорить с миссис Коул, вдруг у нее сохранились какие-то воспоминания об этой женщине. Нам повезло, Тому назвали имя матери: Меропа Гонт. Том согласился с моими аргументами и решил выяснять не только о Реддлах, но и о Гонтах в магическом мире.       Катастрофически не хватало денег, но взять нам их было неоткуда, так что мы просто наслаждались бесплатными прогулками и беседами. Мы выяснили, что в магической школе четыре факультета: Гриффиндор — для смелых и отважных, Слизерин — для хитрых и пронырливых, Равенкло — для любящих новые знания, и Хаффлпафф — для трудолюбивых и дружелюбных. Том быстро схватывал информацию и делал логические выводы, так что он мгновенно прилепил клички всем факультетам: Гриффиндор — для солдатни, Равенкло — для заучек, Хаффлпафф — для крестьян-трудяг, а Слизерин — для аналитиков и серых кардиналов. Он грезил Слизерином и ругал меня, что я не разделяю его устремлений.       Я все взвесила и поняла, что мечтаю оказаться в дружелюбном коллективе бесхитростных подростков, и хотела попасть на Хаффлпафф. Том считал, что мы вместе попадем на один факультет, я сомневалась. Мы были очень разными. Том неплохо притворялся, но был грубоват, как это говорят, ему недоставало лоска. Когда я высказала свою точку зрения, он сначала разозлился, а потом попросил объяснить, что я имею в виду, и я рассказала, как себе представляю понятие «джентльмен». Надо отдать ему должное, он стал меняться на глазах. Я же говорила, что он все быстро схватывал. Ко мне он относился покровительственно, что меня полностью устраивало. Моя русская фамилия его слегка коробила, но я рассказала, со слов полицейского, что папа Борис занимался спиритизмом и гадал на чем угодно, так что, видимо, тоже был каким-то магом. Одновременно мы выяснили значение слова «сквиб», которым мастер волшебных палочек обозвал мою бабулю из этого мира. Так и вскрылась неприятная правда о магическом мире: детей волшебников, которые не унаследовали магический дар, стыдились и подбрасывали магглам, то есть обычным людям. Вот тебе и сказка. Не сказать, чтобы нас с Томом это шокировало, но нам, как детям из приюта, это было неприятно. Вполне возможно, что милая пожилая пара, торгующая котлами «на все случаи жизни» тихонько избавилась от невинного малыша, который не унаследовал магической силы. Таких детей стыдились, таких взрослых сторонились.       Первые восторги поутихли, и мы начали более трезво оценивать новый мир. Сиротам непросто будет найти здесь свое место — почти все бизнесы были семейными, пришлых брали неохотно. Придется пробиваться с самого низа, доказывать свою уникальность и необходимость. Я поняла это быстро и обсудила данную тему с Томом. Он удивился, как быстро я все сообразила. Ах да, Том был таким умным, что иногда я забывала, что ему всего одиннадцать, и некоторых вещей он просто не замечает в силу детского восприятия действительности. Зато он был впечатлен моими способностями. Хотя бы дважды ему объяснять необходимости не было, Реддл схватывал на лету.       Первого сентября миссис Коул выдала нам по два куска хлеба с маргарином и по стеклянной бутылке с водой и отправила с нами сторожа. Мы доехали до вокзала с двумя пересадками, сторож оставил на вокзале Кинг-Кросс в девять утра и уехал. Мы уже знали, как попасть на платформу девять и три четверти, потому что Дамблдор нам оставил подробную инструкцию с поясняющими рисунками; нужно было пройти через стену между девятой и десятой платформами, место было обозначено на рисунке крестом.       Времени до отхода поезда было еще два часа, так что мы сели на скамейке около вокзала и неторопливо завтракали, когда я снова услышала в голове знакомые барабаны. Бум! Бум! Громкие звуки настойчиво тянули меня в сторону небольшой канавы, я решительно вскочила со скамейки и побежала на звук. В канаве тонул котенок — я увидела, что он бьется в грязи изо всех сил. Наплевав на туфли и чулки, я залезла в грязь по щиколотку и вытащила его. Он был маленький и грязный, один глаз у него вытек, но второй смотрел на меня с отчаянной надеждой, и я не смогла пройти мимо. Том брезгливо скривил губы и предложил свернуть ему шею, чтобы не мучился. Я резко ответила, что в школу можно привезти животное: сову, кошку или жабу — так вот, я возьму с собой кота.       Котенка я спрятала под кофтой и отмыла от грязи в туалете вокзала. Том меня ждать не стал, а я и не рассчитывала на него. Наконец-то пригодилась моя шаль. Колоды Таро я впихнула в сумку, а котенка укутала в шаль и засунула под кофту снова. Искомый проход я нашла быстро, буднично прошла через стену и очутилась на красочном перроне. Мое приключение заняло минут пятнадцать, я еще застирывала чулки и отмывала туфли, но народу на платформе было немного. Тома я искать не стала, нашла кондуктора и вежливо спросила, в каких вагонах обычно ездят первокурсники. Он был любезен и проводил меня, даже помог закинуть сумку наверх. Купе было вполне симпатичное, с четырьмя сидячими местами. Пока никого не было, я накормила котенка своим вторым бутербродом и напоила водой из бутылки. Воду пришлось наливать в ладошку, котик был еще маленьким. Эх, ему бы молока. Ну ничего, дотянем до школы, а там я поищу ему сливок или сметанки. Раз они разрешают брать с собой питомцев, значит, смогут их прокормить.       Пока никого не было, я аккуратно положила руки на котенка и сосредоточилась. Барабаны больше не били, ничего у меня не вышло. Я рассеянно поглаживала котика, он свернулся клубочком и замурчал. Я баюкала его и даже пела ему какие-то песенки, а он нежно меня благодарил, урча от счастья. Незаметно мы оба задремали, проснулись от того, что кто-то с грохотом открыл дверь. В купе втиснулись трое мальчишек, они попытались меня согнать и отправить к девчонкам в другое место, но я твердо отказалась. Тогда они решили меня игнорировать и стали громко хохотать, обсуждая неизвестных мне людей и события. Котенок у меня на руках заволновался, но я успокоила его и снова разжевала для него немного хлеба. Я успела переодеться заранее, так что никак не выделялась своим видом. В общем, всю дорогу до школы я читала и гладила котика. Неплохое времяпровождение, я повторяла первые разделы «Зельеварения». Тома я не видела, один раз проходила дама с тележкой, один раз заглядывали старшие ребята, объяснив, что они старосты.       Из поезда я вышла в числе последних, не хотелось, чтобы моего котенка задавили в толчее. Нас встретил щуплый мужчина с фонарем, он рассадил нас в лодки по четыре человека; в толпе мелькнуло бледное оживленное лицо Тома, я обрадовалась. Все хорошо, он тоже доехал. Реддл тоже меня заметил, на его лице мелькнула тень неудовольствия, когда он разглядел сверток у меня в руках. Да мне все равно, пусть ему не нравится. Это мой котенок, я буду его беречь и любить. Котику не очень нравилось в лодке, он даже пытался шипеть, но я его успокоила. Как он славно рычал, просто прелесть! Решила назвать его Рексом. Надеюсь, в школе он окрепнет и проживет долгую счастливую жизнь.       У меня дух захватило, когда я впервые увидела замок. Он был освещен огнями и сверкал, как новогодняя игрушка. До чего же он красив! Туда хотелось попасть, и впервые я подумала, что мне очень повезло с новой жизнью. Ничего подобного прежде мне видеть не доводилось.       Мы поднялись по высоким каменным ступенькам и вошли в огромный холл. У подножья лестницы нас ждал наш старый знакомый, мистер Дамблдор. Ой, то есть профессор Дамблдор. По случаю начала нового учебного года он принарядился — на нем была кислотно-оранжевая мантия с зелеными звездами. Он что, дальтоник? На мужчину было больно смотреть, в прямом смысле: глаза резало от слишком ярких красок. Этот осколок мира сумасшедшего художника повел нас куда-то вглубь здания, построил в затылок и велел ждать. Когда он ушел, я облегченно перевела дух. Это же ужас, что за расцветка! Маги одевались ярко, кто бы спорил, но даже на фоне фиолетовых и красных одеяний мантия Дамблдора была чересчур экстравагантной.       Ждали мы минут пятнадцать, все между собой переглядывались и переминались с ноги на ногу. От скуки я пересчитала присутствующих. Нас было сорок три человека. Мальчишек было двадцать два, девочек — двадцать одна. Предположим, что на других курсах так же, и в той же пропорции пятьдесят на пятьдесят. Округлим до пятидесяти, умножим на семь, получаем триста пятьдесят учеников в школе. Замок огромный, нагрузка для такого помещения плевая. Почему же он такой огромный? Может, раньше магов было больше? Или здесь жил еще гарнизон для охраны, всякие научные лаборатории были? Интересно-то как узнать… Неожиданно меня кто-то подергал за рукав мантии. Я наклонилась и увидела печального маленького чертика, который глядел на меня с вселенской скорбью в больших влажных глазах. Тоненьким голосом чертик пропищал:       — Мисс отдать котенка Шмыге, Шмыга накормить котенка и устроить в спальне мисс.       Я неохотно отдала Рекса, наказав накормить его молоком и успокоить. Шмыга пообещал, что котика даже полечит, так что я отдала котенка и погладила чертика по голове. Тот исчез с хлопком.       Тем временем нас повели на распределение. Говорящая шляпа на куцем табурете отправляла подростков по одному ей известному принципу, а я внутренне дрожала и умоляла: «Хаффлпафф!». Том стоял, сжав кулаки. Уверена, он мечтал о Слизерине. Его мечта сбылась — он шел к своему столу, как победитель.       Иногда шляпа сортировала ученика в мгновение ока, а с некоторыми случались задержки. Статный мальчик в дорогой мантии просидел под шляпой минут пять, пока она нехотя отправила его в Равенкло. Наконец, пришел мой черед.       — Хелена Смирнофф! — громко выкрикнул Дамблдор.       На негнущихся ногах я подошла и неловко устроилась на шатком табурете. Прямо внутри головы у меня раздался скрипучий голос:       — Так, кто тут у нас? Ух ты, четкая цель и решимость, это похвально. Куда бы мне тебя определить?       Я взмолилась:       — Умоляю, Хаффлпафф!       Голос в голове закашлялся:       — Деточка, с твоим потомственным даром некромантии ты сожрешь моих барсучат на завтрак и не подавишься… нельзя тебя близко подпускать к растениям, о чем ты только думаешь? Нет уж, тебе одна дорога.       И земля дрогнула под моими ногами. Я поняла, что сейчас услышу, интуиция меня не подвела:       — Слизерин!       Глотая слезы, я пошла к столу под зелено-серебряным флагом. Здравствуй, факультет темных магов и лжецов. Ох, несладко мне придется. Мне вяло похлопали, я замешкалась, но Том постучал по месту рядом с собой. Я села и вежливо поздоровалась. Ответили мне далеко не все. Реддл громко сказал:       — Я же говорил, что мы будем вместе учиться, Хелена.       Я постаралась как можно шире улыбнуться в ответ:       — Ты оказался прав.       Я с тоской разглядывала подростков за столом. Многие были очень дорого и вычурно одеты, они выделялись одинаковым выражением равнодушия на лице. Ни одной эмоции не проскакивало на холеных лицах. У девочек в ушах были настолько дорогие сережки, что за одну из них можно было бы купить половину нашего приюта. Мне здесь заранее было тоскливо. Последним распределили Марка Цейса, он попал на Равенкло, и слово взял директор Армандо Диппет. Он приветствовал учеников, представил двух новых преподавателей, которых я не запомнила по именам, и взмахнул руками:       — Да начнется пир!       Неожиданно на столе появилось большое количество блюд. У меня глаза разбежались, но я поймала под столом ладонь Тома и шепнула, почти выдохнула:       — Ешь немного и выбирай нежирную пищу. Иначе с непривычки будешь утром маяться животом.       Он вырвал руку, но прислушался к моему совету. Мы недоедали в приюте, так что мои слова были обоснованы на все сто процентов. Я засмотрелась, как изящно пользовались приборами ребята за нашим столом. Я аккуратно поглядывала на них и неторопливо кушала, одновременно незаметно прислушиваясь к беседам. Слизеринцы делились впечатлениями о прошедшем лете, мелькали названия модных курортов и достопримечательностей. У меня вызвало улыбку, как ловко выкрутился Том, когда его спросили о лете. Он небрежно кинул, что провел пару недель на море, ничего особенного. А Реддл молодец, он состроил такую же утомленную физиономию и уже правильно цедил слова. Талантливый ребенок, одно удовольствие смотреть. Тут он быстро наберется необходимого лоска. Я тихонько вздохнула. У меня всегда была очень подвижная физиономия, все эмоции на лице. Нужно над собой поработать, буду стараться.       Пока я раздумывала, на столе появился чай и сладости в большом количестве. Я немножко волновалась за Рекса, но в остальном меня все устраивало. Раз уж попала на Слизерин, буду разбираться по ходу пьесы. Мой взгляд невольно прошелся по стенам — где тут пресловутое ружье? К моему огорчению, на стенах было полно холодного оружия, даже полные доспехи поблескивали в свете многочисленных свечей, паривших в воздухе. Только бы все это не рвануло когда-нибудь!       Бесконечное застолье завершилось идиотской песенкой про альма-матер, и старосты повели первокурсников в стылое подземелье. Никогда мне не отогреться, опять холод! Я очень старалась запомнить дорогу, но многочисленные повороты сбили меня с толку, так что я тоскливо размышляла, как буду самостоятельно добираться до столовой. Над учениками парило жутковатого вида привидение с пустым взглядом, мрачным лицом, в одеждах, покрытых пятнами серебристой крови. Староста объяснил нам, что это Кровавый барон, привидение факультета Слизерин. Мрачно, темно и сыро было в подземелье, я чуть было не споткнулась на каменном полу, но вовремя выровнялась. Фиг бы мне кто помог, девицы строили из себя королев, брезгливо приподнимая края дорогих мантий. Эх, где мои дружные барсучки? Не повезло, жаль. Дурацкая Шляпа, я ей отомщу. Непременно отомщу. Мысленный список на уничтожение с особой жестокостью пополнился еще один именем. Артефакт недоделанный! У меня прекрасная память, жить я собираюсь долго, так что дождусь подходящего случая. Так мы добрались до тупика, староста четко произнес пароль: «Чистая кровь», и стена отъехала в сторону, открывая широкий проход. Черт, даже пароль советовал мне бежать от «родного» факультета, сломя голову.       Гостиная комната мне, пожалуй, понравилась. Она была со вкусом обставлена, преобладали цвета факультета, я заметила множество диванов и кресел, обитых зеленым бархатом; удобные столы для занятий были накрыты серебристыми скатертями, стулья даже издалека выглядели добротными и надежными. На каменных стенах висели многочисленные гобелены и картины с двигающимися рисунками, было много изображений сражений и охоты на невиданных чудовищ. Типично мужская обстановка. Еще один минус нахождения здесь. Огромный камин потрескивал поленьями, я постаралась встать поближе к нему, потому что опять отчаянно мерзла. К счастью, старосты сразу же показали нам, как накладывать согревающие чары. Как оказалось, за нами внимательно следили, наличие палочек у нас с Томом удостоилось дружелюбного кивка. Одна девочка пожаловалась, что оставила палочку в багаже, ей презрительно процедили сквозь зубы, что это — привычки магглов, а настоящие волшебники всегда держат палочку при себе. Староста задвинула нам целую речь, которую я слушала очень внимательно. Общий смысл был простым: слизеринцы едины перед всей школой, но внутри каждый сам за себя и никто чужие промахи покрывать не собирается. Это было видно на примере продрогшей девчонки — никто не позаботился согреть ее чарами. К моему удивлению, старшие ученики аккуратно выяснили статус крови каждого из присутствующих. Том назвал себя полукровкой, у него придирчиво выяснили фамилию матери и отца и уважительно переглянулись при упоминании имени матери. Все-таки я была права. Его мама была ведьмой. Дошла очередь и до меня. Я максимально честно ответила: мистер Олливандер сказал, что бабушка была сквибом, отсеченным от какого-то магического рода, маму я не знала, а отец был русским колдуном. Англичане не очень хорошо относятся к иностранцам, но наличие бабки-сквиба сыграло за меня. Меня зачислили в полукровки и успокоились. Том был доволен, я поняла, что он любым способом докопается до своих корней. Я порадовалась за него, ведь неизвестность мучительна.       Тут в комнату влетел декан, профессор зельеварения Гораций Слизнорт. Был он весел и пах дорогим коньяком. Он радостно поприветствовал пополнение, приказал не посрамить факультет, обращаться, если что, и удалился, пошатываясь. Понятно, еще один пофигист. Буду выживать снова в одиночку. Я с тоской вспомнила доброе лицо декана Хаффлпаффа, но одернула себя, приказав перестать ныть о несбывшемся. Нас расселили в комнаты по двое, со мной оказалась та самая девочка, забывшая палочку в багаже. Ее звали Натали Гойл, она была перекормленной и злобной. Она сходу начала ныть, что ее, бедняжку, поселили с неподобающей девицей, что она чистокровная и не заслужила такого наказания. Я пожала плечами и принялась раскладывать свои вещи в шкафу около койки. Кровать мне понравилась, она была широкой и мягкой. К тому же, имелся чудесный зеленый балдахин, закрывающий постель от недружелюбного окружения. Рекс нашелся в симпатичной корзинке, он спал, зарывшись в мягкую бабушкину шаль. Я перетащила его к себе, он вяло приоткрыл глаз, поприветствовал меня мявом и снова задремал. Я очень устала, так что наложила согревающие чары на кровать и быстро уснула, пока соседка невнятно бурчала что-то печальное, ворочаясь и жалуясь на весь белый свет. Я засыпала счастливой — теперь я буду есть досыта десять месяцев в году и спать на удобной постели столько же времени.       Утром нас разбудила староста, Натали демонстративно заперлась в ванной прямо перед моим носом. Подумаешь, я не стала терять времени, тщательно расчесалась и оделась, собрала в ученическую стандартную сумку перья и тетради, застелила постель и погладила Рекса. Умываться мне пришлось в быстром темпе, потому что Натали торчала в ванной долго, староста уже покрикивала на нас. На будущее я сделала себе заметку просыпаться раньше соседки, чтобы все успевать.       В гостиной я увидела Тома, он оживленно рассуждал о преимуществах различных брендов гоночных метел, что меня порадовало. Мальчишка действительно был умным, он с ходу перенял манеру ронять слова и растягивать гласные, как делали богатенькие товарищи. Я знала, что одета достойно, поэтому спокойно молча дождалась сигнала старосты и пошла в Большой зал. Завтрак оказался не таким роскошным, как пир накануне, но был питательным и обильным. Староста раздала нам расписания занятий, у нас было много сдвоенных уроков с факультетом Гриффиндор. Забавно, тут в пары ставят антагонистов. Меня уже просветили, что традиционно львята соревнуются со змеями, так неофициально назывались наши факультеты. Я не стала об этом долго раздумывать, мое дело здесь — научиться всему, до чего смогу дотянуться.       Время полетело быстро, я освоилась в замке и научилась жить с недружелюбной соседкой. Нечистоплотная ленивая девица оказалась для меня отличным стимулом, так что я поневоле освоила многочисленные чары тишины, укрывания предметов и прочие необходимые вещи. Рекс тоже освоился в замке и научился откликаться на свое имя. Он явно выздоровел, хотя так и остался одноглазым. Зато его черная шерстка начала лосниться, а сам он с удовольствием играл со мной и любил, когда я почесывала ему шейку. Он мирно уживался с роскошным котом ангорской породы, которого притащила Натали. Кот по кличке Князь отличался на редкость мирным характером и спал большую часть времени. Натали мне хвасталась наградами Князя, я ахала и удивлялась, соседка раздувалась от гордости. Рекс знал, что я люблю его больше всех на свете, поэтому милостиво разрешал мне восхищаться чужими успехами. Постепенно мы притерлись с соседкой, дружить не стали, но сосуществовали вполне мирно.       На занятиях я показывала стабильно средние результаты, а вот Том блистал. Ему одинаково легко давались зелья и чары, преподаватели его обожали, за исключением профессора Дамблдора, который вел трансфигурацию. Я оказалась права, Том настроил Дамблдора против себя — тот фальшиво улыбался, но недолюбливал Реддла. Ко мне он относился нейтрально, что меня безумно радовало. Я просиживала в библиотеке почти все свободное время, разбиралась и зубрила, зубрила и разбиралась. Чертова спичка долго не хотела превращаться в иголку, но когда я справилась, была горда собственным успехом. Чары получались легко, перышко плавно парило в воздухе на первом же занятии. Не слишком мне давалась гербология, но я брала теорией. Я писала отличные эссе, что перекрывало мои неудачи с живыми растениями. Полеты на метле не были в списке моих фаворитов, но зачет я получила. В целом, учиться было интересно. Поколебавшись, я подошла к старосте и призналась, что не купила телескоп и весы. Она меня отчитала, но притащила откуда-то оба нужных мне предмета. За вещи я попала в долговую зависимость, что меня устроило. Теперь я писала эссе по истории магии за старосту до конца первого семестра. Да еще дешево отделалась, зато проходила темы за шестой курс и за первый. Лишним не будет.       На Рождество все разъехались, только три человека осталось на всем факультете. Том выучился играть в шахматы и днями напролет просиживал над доской в компании взъерошенного третьекурсника Джейкоба Розье. Я по-прежнему торчала в библиотеке, периодически отвлекаясь на визиты в Больничное крыло. Там царила госпожа Хэлси, которая неохотно, но все-таки позволяла мне изредка наводить порядок в многочисленных пузырьках. Мой искренний интерес ее не трогал, но упорство сделало свое дело. Она немного оттаяла и даже начала рассказывать, как стала школьной медсестрой. Я жадно впитывала все крохи информации — так я выяснила, что лучшая трехгодичная школа колдомедицины находится в Париже, а вторая европейская школа недоступна по политическим мотивам: она расположена в Дрездене. Я не показала, что расстроилась. Я прекрасно помнила историю: вскоре начнется Вторая мировая война, и до сорок пятого года о школе в Париже придется забыть. Дрезденская школа отпала еще в полуфинале. Придется начинать с нуля и проситься на бесплатную двухлетнюю стажировку. Интересно, где я буду жить и что есть эти два года? Плевать, проживу как-то. Зато после двух лет безвозмездного служения госпиталю святого Мунго ставку давали обязательно. Всегда есть непрестижные, но нужные специализации, туда-то я и проберусь. Так что я методично изучала магические дисциплины и верила в свою звезду.       На факультете меня не травили, хотя и пытались поначалу. Дети всегда ищут коллективную жертву, но меня защитила староста, Вальбурга Блэк. Ей было выгодно, что я пишу ей эссе и выполняю ее мелкие поручения. Зато больше меня никто не трогал. Натали однажды неудачно пошутила, что я, вероятно, дальняя родня Блэков, потому что сильно на них похожа, но Вальбурга наслала на дурочку неприятное проклятье, так что больше никто эту тему не поднимал. Внимательно разглядывая свои черты в зеркале, я подумала, что соседка могла быть права, но меня лично это не трогало. Какая разница, кто из магов выкинул бабушку данного тела из своего рода? Выкинули и отсекли, так что к Блэкам я лично никакого отношения не имею. Вальбурга пару дней пристально наблюдала за мной, но я не дала ей поводов для беспокойства, так что она вернулась к своей обычной манере поведения. Зато младшие девочки от меня отстали. Даже мифическая связь с достопочтенным семейством Блэк сыграла мне на руку, меня оставили в покое. Блэков было, как собак нерезаных, с ними боялись связываться, гуляло выражение «Бешеный, как Блэк». Я не ощущала в себе никаких признаков опасного родства, но ничего не опровергала и не подтверждала.       Том постепенно вырвался в лидеры первого курса, с ним хотели дружить, им восхищались, ему подражали. На него засматривались девочки с других факультетов, Том вел себя отстраненно и вежливо. Однажды возник вопрос о нашем с ним знакомстве, Реддл небрежно выдал, что мы живем по-соседству. И ведь ни словом не соврал, мы реально жили поблизости, ну да, он на втором этаже приюта, а я — на третьем.       Тем временем, первый курс подошел к своему завершению, мы сдали экзамены и вернулись в приют. На маггловской части вокзала нас встретил хмурый сторож и сопроводил в детдом. Счастье, что Рекса удалось оставить в замке, иначе у меня были бы проблемы. Стояло дождливое лето тридцать девятого года.