Справедливость

— Суд окончен. Всем встать!       Тихий шёпот и косые взгляды. Справедливости плевать на это. Люди глупы и ничего не мыслят в правосудии. Им мешают лишние эмоции, которых Дух лишён.       Труп, ровно разрезанный пополам, принадлежащий какому-то сумасшедшему разбойнику, уносит инквизиция, пачкая идеально белый пол грязной кровью неверного.       Это так напоминает Справедливости души людей. Сначала они чистые и белоснежные, как лист бумаги, а потом медленно чернеют, падают грехи и пытаются как-то себя оправдать. Но пока дух, олицетворяющий правосудие, жив, он не позволит лгать преступникам в Верховном суде. Ложь наказывается сразу мечом справедливости. И плевать что люди считают это жестоким. — Ещё один преступник пал от рук Справедливости, — шутя, произносит девушка с лисьими ушками, когда двери суда с громким звуком захлопываются. Лира, талантливая судья, доклад которой всегда отличался краткостью и состоял чаще всего из слова «виновен» или «невиновен», в прошлом была одной из лучших пыточниц, а в настоящем являлась Собирательницей Душ. Правда, о последнем никто не знал, кроме духов и других слуг Смерти. — И не надоело тебе марать о них руки? — Это моя работа, — грубо отвечает Справедливость, расправляя свои белоснежные крылья, слабо покачивая головой. — Это вы готовы выслушивать ложь, а я просто не желаю тратить на это своё драгоценное время.       Лисица только пожимает плечами, поднимая из кровавой лужи, которую так никто и не убрал, маленькую склянку — сосуд души — и убирает в кожаную сумочку, что так кстати висела у неё на плече. Судья, отвечающая за преступления людей не владеющих магией, уже привыкла к таким ответам. Она давно знакома с духом правосудия и знала, что времени у него даже слишком много, но он никогда об этом не скажет. А ведь когда Лира была жива и приходила сюда как глава одного из отделов Инквизиции Справедливость был немного другим. Однако она рада, что именно он порекомендовал её Госпоже на роль недостающей слуги. Ведь именно лисица была одной из первых, кто убедил духа в своей правоте. — Чем думаешь заняться сегодня? — внезапно спрашивает олицетворение правосудия, внимательно смотря своими золотыми глазами прямо на Лиру. Судья сначала немного удивляется, непонимающе смотря на крылатого духа, но потом на её лице появляется хитрая улыбка. — Думала помочь тебе с бумагами, ты и так много работаешь, — на секунду девушка задумывается, наматывая на указательный палец тонкую прядку рыжих волос, помахивая лисьим хвостом, — Но вспомнила про то, что обещала помочь Рафаэлю со сбором душ, — она тихо смеётся, всматриваясь в своё отражение на полу. — На войне погибло слишком много народу, один он не справится.       Справедливость тяжело вздыхает, стряхивая с крыльев несуществующую пыль. Он, не чувствующий ничего, кроме великой тяги к правосудию, всегда злился, когда судья начинала рассказывать о некроманте. Просто он не нравился ему, слишком уж тёмной была его душа. К тому же он не мог простить парню то, что из-за него Доблесть стала Предательством.       Лира ещё долго говорила о чём-то важном, активно жестикулируя, а дух слушал её, хоть и не всегда понимал её, ведь многие чувства были не подвластны духу Справедливости, но что-то заставляло его улыбаться, когда Собирательница Душ смеясь отвечала, что только олицетворение всегда слушало её и никогда не перебивало. Возможно, потому что дух просто не знал что сказать, или потому что, судья была единственной, кто общался с весьма жестоким, по мнению людей, существом и он просто не хотел прерывать её своей критикой, которую держал в себе. Лисица всё равно убедила бы его в обратном без особых усилий. — Мне уже пора, — вздыхает Лира, надевая на себя белоснежный плащ, пряча лицо за капюшоном. — Не скучай тут без меня, ладно? — С чего бы мне скучать по тебе? — непонимающе спрашивает Справедливость, недовольно смотря на бывшего инквизитора. Девушка ничего не отвечает, только смеётся в ответ убегает, на прощание помахав духу рукой, захлопывая двери, оставляя его в полном одиночестве.       Гаснут свечи и тёмное помещение освещает только золотистое сияние исходящие и того, кто, как королева из древней истории, рубил головы преступникам и вырывал их сердца. Снова бумажная работа, снова читать скучнейшие доклады других судей, которые считают своё мнение ну очень важным, раз пишут его аж на пяти страницах и снова один мятый листочек, на котором почти во всю длину написано одно слово — «Виновен».