Просто история

Музыка обволакивает, тянет, манит. Жаркий воздух наполнен сотней ароматов и они, как афродизиак, проникают в кровь, будоражат её, разливают по телу предвкушение, обещают сладость и страсть, влекут за собой в толпу, подталкивают наблюдать, ища самый завораживающий образ. Образ великолепный, гибкий, тонкий, возбуждающий томностью своих движений и притягивающий к себе, как магнит. Итачи медленно выдохнул и залпом допил виски, не в силах отвести свой взор от центра танцпола. Дейдара был бесподобен в своем внешнем виде, в своих движениях, в своем искушающем танце, но Итачи не мог к нему подойти, не мог прикрыть его от ласкающих стройное тело взглядов, не мог поддаться страсти, иначе он проиграет, а Учихи никогда не проигрывают. Распущенные волосы тяжелыми локонами обвивали изящную фигурку блондина, струясь по плечам и спине, кокетливо подворачиваясь на уровне поясницы. Подведенные глаза смотрели томно, с поволокой, обжигая своим страстным взором, гипнотизируя глубиной своей синевы, зазывая пушистым обрамлением длинных ресничек. Приоткрытые алые губки изредка прикусывались острыми зубками и тут же зализывались кончиком юркого язычка, наталкивая на непристойные фантазии и напрягая все естество до боли в мышцах. Белая туника со стразами плавно очерчивала изгибы тела, свободными волнами собираясь на бедрах, оголяя ключицы и плотно обвивая изящные руки мелкой сеточкой, не позволяя ткани скользнуть дальше плеч. Узкие светлые джинсы, как вторая кожа, обволокли стройные ножки, аппетитно поддернули упругую попку, ласково обнимая бедра ниже тазовых косточек. А ещё детали… Итачи до скрипа сжал обивку кожаного дивана. Может, для кого-то эти детали были незаметны и неважны, но для брюнета они имели особое, важное, подстрекающее значение. Придерживающая челку заколка с двумя перышками – красным и черным – вроде всего лишь аксессуар, но как же искусно выгибается желанное тело от легкого прикосновения этих перышек к разгоряченной коже. Тонкий черный ремешок с аккуратной серебряной пряжкой – не просто деталь, если знаешь, что в нем есть пару лишних дырочек именно на таком расстоянии от пряжки, чтобы плотно обхватить тонкие кисти рук. А ещё… Итачи прикрыл глаза и бегло облизал пересохшие губы – сережка в пупке, которая одним своим видом сводила брюнета с ума, не давая возможности даже задуматься над тем, когда это любимый успел обзавестись пирсингом в столь соблазнительном месте. Итачи открыл глаза и вновь устремил свой взор в толпу, жадно ловя каждое движение любимого. Он знал, что Дейдара тоже заметил его, что этот самозабвенный танец для него, что эти жаркие взгляды предназначены только ему, но всем этим любовался не только он, и это бесило брюнета до чертиков. Ревность разъедала душу, терзая чувство собственности, и в тот момент, когда он увидел чуть выступающие над поясом джинс две черные тонкие полоски, Учиха готов был наплевать на все правила и уступить, сдаться, проиграть, но все же гордость уложила ревность на лопатки, приказав ей не шевелиться до поры до времени. Рядом что-то заворочалось и пододвинулось ближе. Итачи инстинктивно обвил рукой тонкую девичью талию, притягивая разгоряченную алкоголем и жаром клуба брюнетку поближе. Учиха отпил из стакана ещё виски и ухмыльнулся, почувствовав на себе гневный взгляд Тсукури. Да, он тоже не лыком сшит и да, он знает, как заставить блондина ревновать себя. Правила игры были очень просты: можно смотреть, но не трогать, можно подначивать, но не раскрываться, можно провоцировать, но при этом не переступать черту. Итачи хорошо знал эти правила и использовал все их слабые места, подцепив какую-то девицу, но и не проявляя к ней особого внимания. Почему девицу? Все очень просто: к парню Тсукури не ревновал бы, прекрасно зная, что лучше, искусней, обворожительней и сексуальней его нет, другие парни ему не чета, а вот девушки… Дейдара всегда ревновал к девушкам, особенно к тем, у которых была большая грудь и полные губы, наверняка, считая, что в этом их превосходство над ним. Именно поэтому Итачи подцепил первую же грудастую девицу с ярко напомаженными пухлыми губами и усадил её возле себя на диванчике, периодически приобнимая и чуть заметно ухмыляясь, когда ощущал на себе ревнивый взгляд блондина. Плавная музыка сменилась быстрой, и Дейдара ушел к барной стойке, присев на высокий стул. Итачи просто созерцал, параллельно бегло отвечая на вопросы брюнетки, разодетой в до невозможности коротенькое платьице. Как и ожидал Учиха, долго в одиночестве блондин не просидел: с обеих сторон к нему подсели два парня, угостили выпивкой и завязали какой-то разговор. Итачи наблюдал и терпел, а Дейдара даже не обращал на него внимания, мило улыбаясь, эротично потягивая через соломинку коктейль и, как бы непринужденно, отбрасывая волосы. Учиха понимал, что все это лишь игра, но, когда один из парней скользнул рукой по стройной ножке блондина, а второй невесомо погладил спинку, Итачи понял, что проиграл. Он мог вытерпеть жаркий танец, похотливые взгляды, заигрывания и даже якобы согласие на все это блондина, но когда он понял, что эти двое не конкуренты между собой, а, очевидно, тоже любовники, которые ищут третьего, да ещё и так ненавязчиво соблазняют, ревность смела самообладание, оголяя собственнические инстинкты. Итачи, возможно, даже слишком грубо, оттолкнул брюнетку и резко поднялся. Хищной походкой он приблизился к барной стойке, встав у блондина за спиной. Резкий поворот, и Дейдара оказался к нему лицом, которое брюнет приподнял за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза и склоняясь над ним до расстояния в пару сантиметров - Эй! – возмутился один из ухажеров. – Эта куколка наша! - Лапы от него убери! – прикрикнул второй. – Пойди, поищи себе другую игрушку! - Мое, - выдохнул Итачи в приоткрытые губы блондина, которые затрепетали в ожидании поцелуя, но Учиха лишь ухмыльнулся и выпрямился, властным взглядом смерив посмевших посягнуть на его собственность - Он – мой, - уже более громко сказал Учиха, наслаждаясь гневом и негодованием, вспыхнувшим в темных глазах ухажеров, чувствуя, как волна адреналина ударяет в голову, круша и пьяня, разливаясь по телу, напрягая все мышцы и сжимая пальцы в кулаки - А это мы ещё посмотрим, - хмыкнул тот, что сидел справа, резко поднимаясь и занося руку для удара. Но удара не последовало, лишь судорожный хрип, когда рука брюнета цепко ухватила ухажера за горло, сдавливая, вминая кадык и надавливая на яремную вену - Какого… - второй даже подняться не успел, получив мощный удар ногой в живот и свалившись на пол вместе со стулом Итачи одним ловким движением приложил удерживаемого лбом о барную стойку, и тот, потеряв сознание, плавно стек в безвольную лужицу, распластавшись возле ног слегка шокированного Тсукури. Учиха точным движением перевернул упавший табурет, распорками между ножек зафиксировав голову и руки все ещё трепыхающегося второго ухажера, и сел на него сам - И как зовут мое наваждение? – с легкой хрипотцой в голосе спросил Итачи, пристально поглядывая на блондина и не обращая внимания на сипящие звуки под собой - Дейдара, - робко ответил блондин, смутившись, и, чтобы отвлечься, ловко обвил губами тонкую соломинку, делая небольшой глоток коктейля - Учиха Итачи, - представился брюнет, заворожено наблюдая, как заалевшие губки с легким чмоком выпускают трубочку. – Сколько ты хочешь за ночь? – слегка прокашлявшись, спросил Учиха уже более деловым тоном - Я не шлюха, - Тсукури гордо вскинул голову и с превосходством смерил брюнета взглядом - Тогда я перефразирую свой вопрос, - Итачи ловко перехватил ладошку блондина и поднес её к губам, бегло перецеловав каждый пальчик и лишь взглядом вынуждая парня смотреть себе в глаза. – Сколько раз за ночь ты хочешь кончить? - Много, - выдохнул Дейдара, в сладкой неге прикрыв глаза и пальчиками свободной руки очертив проступающую в вырезе туники линию ключиц - Хм, - Итачи поднялся, притягивая к себе блондина, приобнимая его за талию, и языком очерчивая линию губ - Сладкий, - почувствовав, что Дейдара прижался к нему ещё ближе, Учиха снова хмыкнул и, достав из кармана деньги, бросил их на барную стойку. – Скорая, ущерб и ваши премиальные, - бармен понимающе кивнул и, быстрым движением припрятав купюры, скрылся в тени подсобки - Поехали, - Итачи будто призадумался, подбирая слова, - котенок, - Тсукури в ответ кокетливо взглянул на брюнета и кивнул, соглашаясь. Номер в отеле был снят заранее, роскошный, с плотными темными шторами и большой кроватью. Да, именно кровати с тяжелым балдахином, резаными подпорками и возбуждающим шелковым бельем черного цвета было уделено особое внимание. Итачи разулся, небрежно сбросил пиджак и расстегнул две верхних пуговицы атласной рубашки стального цвета. Завалившись на мягкую постель, и деловито закинув руки за голову, Учиха предвкушающим взглядом смерил блондина, смущенно замявшегося посреди комнаты - Станцуй для меня, котенок, - с придыханием и в легком приказном тоне произнес Итачи, взяв с прикроватной тумбочки пульт и нажав на Play Песня «Life Starts Now» началась плавно, слегка застав Дейдару врасплох, но уже на первых словах он изящно запрокинул голову, скользнув пальчиками по выгнувшейся шее, прошел линию ключиц, миновал соски, разворачивая ладони и плавно оглаживая живот, ускользая на бедра. Под размерный поток слов блондин ласкал свое тело, выгибаясь от собственных прикосновений, прикрыв глаза и полностью отдавшись музыке, изредка задевая край туники, но, не приподнимая её высоко, а лишь демонстрируя острые тазовые косточки. Итачи невольно облизнулся и приподнялся, его безумно интриговали не оголенные участки тела блондина, которые приоткрывались лишь на долю секунды, оглаживаемые ловкими пальчиками. Становилось жарко. Учиха на ощупь нашел возле кровати благоразумно приготовленное заранее ведерко со льдом, в котором охлаждалась бутылка терпкого красного вина. Брюнет отпил прямо из горла, но это не остудило его пыл, наоборот, пряные шоколадные нотки и виноградный аромат окунули его в новую волну опаляющего жара. Дейдара двигался то плавно, то чуть резче, оголяя плечи, приподнимая волосы, вскидывая руки и медленно скользя ими по тонкой сеточке рукавов. Поворот, изящный прогиб в спине, более требовательная музыка в припеве и туника, рывком оголив стройное тело, отбрасывается в сторону. Тсукури плавно наклоняется, скользя ладонями по ногам, призывно оттопыривая попку, завлекая в одночасье столь развратным и таким безневинным движением. Итачи не в силах отвести взгляд от тонких полосок черного шелка, столь эротично выглядывающих над джинсами, искусно оттеняющих светлую кожу и наталкивающих на безумные фантазии. Очередной поворот и Дейдара шаловливо скользит по своим бедрам, подбирается умелыми пальчиками к пряжке, одним щелчком открывает её, одним движением вытягивает ремень и бросает его на кровать. Итачи знает для чего, но ещё рано, позже, эта тонкая кожаная полоска потребуется ему позже, обязательно потребуется, чтобы подчинять и обладать. Пуговица на джинсах поддается непростительно медленно, ловкие пальчики играют со змейкой, расстегивая её по звену в такт покачивания бедрами. Итачи вожделенным взглядом скользит по полуобнаженному телу: изящно проступающие ключицы, стыдливо сжавшиеся горошинки сосков, подрагивающий животик с сережкой полумесяцем в пупке и заманчивая кромка шелкового белья. Учиха закусил губу, шумно сглатывая. В брюках было невероятно тесно, член недовольно ныл и сдавлено подрагивал, истекая смазкой и пропитывая ею белье. Но Итачи сдерживал себя, ведь это только начало, главная сладость ещё впереди. Гибкой поступью Дейдара подошел к кровати и присел на самый краешек подальше от брюнета. Едва заметное приподнятие бедер, легкое движение рук и джинсы, нехотя, оголяют стройные ножки, скачиваясь внизу сопротивляющимися волнами. Тсукури приподнимает ноги, чуть согнув их в коленях, плавно скользит по коже ладошками, поддевает легкую ткань, тягуче медленно освобождает сперва одну ногу, потом вторую и отбрасывает джинсы в сторону скомканной кучкой вместе с носками. Дейдара перекатывается на постели резким движением и принимает коленно-локтевую позицию, выпячивая попку и стыдливо прикрывая лицо шелком волос. Итачи комкает в кулаках раскаленные жаром его тела простыни, удерживая себя на месте. Две черные шелковые полоски плавно огибают бедра блондина, а третья уходит в ложбинку между ягодиц, прикрывая то самое сокровенное местечко, которое Итачи готов целовать, вылизывать и проникать, при этом урча от удовольствия. По-кошачьи гибко Дейдара подползает к подпорке, цепляется за неё руками, прогибаясь в пояснице и оглаживая пальчиками тонкую резьбу. Шелк простыней помогает блондину и он скользит по нему, подтягивая себя, обвивая подпорку руками и прогибаясь в спине так, что волосы касаются пяток. Завораживающее зрелище – так считает Итачи, желая продолжения, но музыка стихает, блондин оборачивается, стыдливо сводя ножки, одной рукой удерживая себя за подпорку, а указательный пальчик второй скромно обхватывая губками, смущенно отводя взгляд. Тихим перестуком начинается вторая песня – Forever – Итачи плавно опускается на постель и легким движением пальцев подманивает к себе блондина. Тсукури, не отводя взгляда, осторожно подбирается к брюнету, не задевая, заползает на него и плавно опускается на его бедра. Итачи издает стон, слабый, но чувственный, хрупким усилием воли сдерживая себя, чтобы не сжать соблазнительное тело в жарких объятиях, ведь нельзя, правила игры не позволяют, приходится терпеть. Первые слова песни и первая расстегнутая пуговица рубашки – медленно, не задевая кожу, лишь скользя по ткани. Пуговица за пуговицей, как пытка. Прохладный воздух касается обнаженных участков кожи, обжигая, как хлесткий удар. Полы раздвигаются небрежно, отбрасываются в стороны и жаркие пальчики, одним подушечками, проводят от шеи к поясу брюк, вызывая дрожь и сладостные мурашки. Итачи прикрыл глаза, наслаждаясь щекочущими волнами волос, так приятно касающихся его чувствительной кожи. Юркий, влажный язычок скромно притрагивается к низу живота, скользит вверх, огибая впадинку пупка, вырисовывая жаркую дорожку по торсу, на миг исчезает и вновь обжигает кожу жаркой, мокрой ленточкой. Горячие губы прихватывают один сосок, второй, кончик язычка дразнит горошинку, острые зубки прикусывают, балуя. Итачи не выдерживает, обхватывает голову блондина руками, притягивает парня к себе, неотрывно смотрит в поддернутые томной пеленой глаза любимого и целует. Музыка срывается в своем ритме, перетекая в припев, а Итачи целует, глубоко, жарко, чуть покусывая припухшие губки, играя с язычком-мучителем и лаская пальцами кожу шеи. Музыка вновь замедляет свой бег, и Тсукури, хитро облизнувшись, отстраняется. И вновь эти плавные, скользящие поцелуи, которые выталкивают из брюнета хриплые стоны, влекут за собой выгибающееся тело, принося сладостную боль невостребованного желания. Пальчики продолжают скользить по бокам, следуя за поцелуями, опускаясь все ниже, и ловко расстегивают брюки, даря облегчающий вздох. Брюки снимаются рывком, нетерпеливо, жадно, так, что можно затеряться в этой поспешности, но остается ещё белье… а с ним Дейдара не спешит. Блондин играет язычком, проводя тонкую дорожку возле самого края резинки, в мягкой ладони сжимает налитой член, но лишь на секунду, потом отпускает и аккуратным ноготком указательного пальчика водит по стволу туда-сюда, наслаждаясь своей властью. Итачи от бессилия кусает губы, вскидывает бедра, позорно выпрашивая большего, но руки блондина умело придерживают его, а член ноет, дрожит, угрожает излиться от таких дерзких прикосновений, возмущенно пульсируя. Наигравшись, Дейдара стягивает с брюнета белье, сжимает налитой член у основания и дует на побагровевшую головку. Итачи шипит, зарываясь пальцами в свои волосы, чуть прогибаясь и изнывая от желания. Резкий скачок музыки, и Дейдара одним движением заглатывает член брюнета полностью, вбирая плоть почти до основания и начиная жадно сосать. Это всего лишь какие-то 20 секунд припева, но для Итачи они проносятся, как единый миг, обрываясь вместе со словами, содрогая все его тело, а умелый ротик блондина растягивает это удовольствие, причмокивая и испивая его до дна. Время потеряло свой бег. Итачи просто слышит какие-то драматические нотки в песне, приходит в себя и опрокидывает блондина на спину. Черный шелк белья отлетает куда-то в сторону, стройные ножки забрасываются на плечи и, как бы в отместку, на очередном припеве Итачи жадно припадает к великолепному в своем размере, длине и изгибе члену любимого. Дейдара менее сдержан: он вскрикивает, толкается, сжимает пальцами свои соски и на последних аккордах припева, громко крича, изливается глубоко во рту брюнета, на пару секунд ускользая в покоривший его мир наслаждения. Но песня ещё продолжается и Итачи не теряет времени даром. Блондин, ещё находясь в сладостной полудреме, покорно поднимается, разворачивается и позволяет делать с собой все, зная, что следующая волна удовольствия будет ещё ярче. Итачи притягивает ремешок и бережно опутывает им запястья блондина, один из концов обвивая вокруг подпорки и продевая шарик защелки в одну из тех самых особых дырочек. Брюнет поднимается с кровати, обходит её и пристально всматривается в раскрасневшееся лицо Тсукури, глаза которого полуприкрыты, а сам он тянется за поцелуем. И Учиха целует – медленно и неторопливо – на последних аккордах песни снимая с волос блондина заколку. Новая песня – Pаin – усыпляет бдительность своими первыми, завораживающими аккордами, расслабляя. Итачи возвращается на кровать, становится позади блондина и начинает медленно оглаживать стройные бедра. Дейдара поддается искушению и прогибается в спине, обвивая пальчиками подпорку. Блондин плавится в нежных ласках, томно прикрывает глаза и отдается во власть любимого, покоряясь. Расслабившись в невинных поглаживаниях, Тсукури не смог уловить тот момент, когда музыка стала более жесткой, требовательной, назидательной, побуждая к более напористым действиям. Итачи резко отбросил волосы блондина в сторону и поцелуем-укусом припал к вздрогнувшему плечу. Дейдара вскрикивает, но боль сладостная, пульсирующая, схожая со спящим вулканом, который вот-вот должен проснуться и захлестнуть своим жаром, сметая все преграды сознания. Итачи скользит по выгибающемуся телу жестко, рвано, целуя и прикусывая нежную кожу, составляя из ярких отметок дивный рисунок собственности и зализывая его, будто припечатывая. Руки не щадят упругие ягодицы, сжимают их, пощипывают, звонко наказывают, когда они сжимаются, и ласково гладят покрасневшую кожу, будто извиняясь. Дейдара мычит, но не вскрикивает, цепляясь за подпорку влажными пальцами, до крови прикусывая губы и плотно зажмуривая глаза. Ему кажется, что эта пытка никогда не закончится, но музыка постепенно стихает, укусы сменяются щекочущим дыханием, а тела касается что-то, что вырывает из уст блондина первый вскрик. Зажав между пальцев заколку, Итачи плавно проводит легкими перышками по чувствительной коже, скользя по груди, обводя ореолы сосков, спускаясь вниз. Дейдара сдавлено стонет, его приподнявшийся член дрожит, требуя ласки, но Итачи, злоумышленник, юрко обводит перышками тазовые косточки, поднимается по бедру к пояснице и нарочито медленно скользит по ложбинке. Блондин прогибается, расставляет ноги и приподнимает попку. Он уверен, что в это время Учиха победно ухмыляется, но сейчас это не имеет значения, только ощущения, только вожделение и страсть, клубящаяся над ними в своем собственном, изощренном экстазе. Итачи и вправду ухмыляется, проводит перышками по ложбинке и дразнит приоткрытую дырочку, наслаждаясь музыкой стонов и всхлипов, балуя взор покорной подчиненностью. Из томного танца Дейдару вырывают настойчивые басы, и нежные ласки сменяются грубым собственничеством. Жаркие губы и умелые пальцы брюнета срывают с него оковы сдержанности, и Тсукури забывает, что просить нельзя, но, тем не менее, чуть слышно шепчет, в нетерпении повиливает бедрами, развратно оттопыривая попку. Жар внутри требует свободы, ему тесно в нетронутом нутре, он истязает блондина, срываясь с его губ уже не просьбами, а мольбами, взывая к обладателю. Тихие аккорды и Итачи поддается влечению. Смазка уже давно извлечена из-под подушки и теперь растекается по пальцам, согреваясь. Лишь беглый мазок по ложбинке и Дейдара стонет, прогибаясь в предвкушении. Брюнет не медлит, проникает, одним пальцем, вторым, третьим. Растяжка особо и не нужна, но сам процесс важен Итачи, как доминанту, который упивается ощущением жара и трепета вокруг своих пальцев, который тешит свое самолюбие видом жадно принимающей и растягивающейся дырочки, которому важно не сделать любимому больно и подарить наслаждение. Они вскрикивают вместе, в созвучии голосов сливаясь с песней и жадно глотая воздух. Итачи входит глубоко и размашисто, зная правильный угол. Дейдара выгибается, и мягкие стеночки плотно обхватывают заполнившую его нутро плоть. Толчки из размеренных становятся рваными, воздух дрожит в напряжении, член входит по самый корень, задевая набухшую простату, своей толщиной полностью заполняя блондина и даруя божественное наслаждение. Дейдара изливается первым, дрожа, и забывая, как дышать. Итачи вторит ему, чувствуя, как выплескивается его семя, как плотно обнимают его плоть скользкие стеночки и как трепещет собственный член, разливая по телу концентрированное удовольствие. Первым пришел в себя Итачи, выскользнув из расслабленного оргазмом тела. Брюнет спешно освободил руки Тсукури и уложил его на кровать. Блондин не открывал глаз и не двигался, только глубоко дышал через приоткрытый рот. Итачи достал бутылку и, сделав пару глотков, придержал вино во рту и, склонившись над блондином, медленной, тонкой струйкой влил ему в рот рубиновую жидкость. Дейдара сглотнул и открыл глаза, мутным взглядом смотря перед собой. Тсукури пару раз моргнул и, завидев бутылку с вином, цепко её отобрал, принимаясь жадно глотать. Прозрачно-алые дорожки стекали по подбородку, шее, груди, постепенно теряя свою слаженность и застывая в области диафрагмы. Учиха, не мешая блондину утолять жажду, провожал взглядом каждую виноградную струйку, невольно облизывая губы. Дейдара на ощупь передал брюнету бутылку и вновь откинулся на кровать. Вроде безневинная поза, навзничь, но в ней Итачи находит столько соблазнительных моментов, что его плоть вновь заинтересованно дернулась, будто демонстрируя, что её хозяин готов к продолжению. И продолжение последовало, ещё и ещё, растворяя в ласках и поцелуях, плавя в крепких объятиях, сменяя позы, переполняя пространство нежностью, доверием и страстью, всколыхивая его многократными волнами многоликого оргазма. Сквозь плотные шторы пробивались первые, пока ещё несмелые, лучи солнца. Под тонким покрывалом Дейдаре было уютно, ведь его обнимал любимый, которому он положил голову на плечо, пальчиком рисуя на его груди завитки удовольствия - Котенок, - Итачи чмокнул блондинчика в макушку, - а ты ничего не забыл? - М-м, - Дейдара отрицательно покачал головой и с легкой улыбкой протянул правую руку - Проказник, - так же в улыбке пожурил любимого Учиха, выудил из-под подушки колечко и одел его на тонкий пальчик - Девятого января, - Дейдара приподнял голову и с нежностью посмотрел на любимого. – Давай поженимся девятого января, если ты не против - День нашей первой встречи? – Итачи нахмурился, а блондин обижено хлопнул ресничками. – Идеальная дата, - брюнет улыбнулся и, подтянув Тсукури повыше, чмокнул его в губы - А расписываться где будем? – Дейдара задумался - США, Канада, Голландия, - перечислил Учиха. – Выбирай, котенок - Тогда в Канаде, - Тсукури вновь умостился на плече брюнета. – Хочу легкий мороз, много снега и уютный ресторанчик с прозрачной крышей, чтобы было видно звезды - И шубку, - от себя добавил брюнет. – Мягкую белую шубку для моего котенка - Зачем мне шубка? – не понял Дейдара. – Я вообще-то в смокинге хотел - Шубку потом, - чуть склонившись, прошептал на ушко любимому Итачи. – Для первой брачной ночи - Мм? – Тсукури задумался, приложив пальчик к губам, а потом, очевидно, поняв, смущенно хихикнул в кулачек, добавляя. – Тогда ещё деревянный домик где-то у подножья горы, жаркий камин и никаких средств связи - Вот и с медовым месяцем решили, - Итачи крепко обнял Дейдару, прикрыл глаза, наслаждаясь моментом и, убаюканный мирным сопением блондина, тоже незаметно погрузился в сон. Замок чуть слышно щелкнул, и дверь отворилась, пропуская в особняк счастливо улыбающуюся пару - Аники? – Саске застыл на повороте в гостиную, удерживая в руках поднос с легким завтраком - Отото? – Итачи в непонимании уставился на брата, инстинктивно прикрывая прижимающегося к нему блондина руками - Ты почему не на работе?! – одновременно выкрикнули братья, наконец-то сообразив, что время-то десять утра и уже как час назад в их офис должна была прибыть… - Делегация! – Итачи хлопнул себя по лбу ладонью, а Саске виновато выдохнул - Ладно, вы тут разбирайтесь, - Дейдара ловко вывернулся из ослабевших объятий одного брюнета и выудил поднос из рук второго, - а я пойду и таки донесу Наруто завтрак - Звони, - собравшись и проводив взглядом любимого, строго произнес Учиха старший - Шикамару? – Саске вопросительно поднял бровь и, получив утвердительный кивок, набрал номер, предварительно включив громкую связь - Шикамару… - начальническим тоном начал было Итачи, вплотную подойдя к брату - Делегацию приняли, - Нара скучно зевнул, - накормили, напоили, презентацию показали, ведем переговоры - Кто ведет? – не понял Учиха старший - Я веду, - Шикамару на пару секунд замолчал. – В данный момент обсуждаем процентную прибыль «Мангёку» и колеблемся между 27 и 31%. Хотите устроить видеопереговоры? - Давай, - Итачи кивнул, а Саске нажал отбой - 27 или 31? – Учиха младший медленно, в неверии, вопросительно перевел взгляд на брата - Сейчас все узнаем, - Итачи вновь кивнул и они с братом направились в кабинет. - Можно? - Дейдара тихо проскользнул в спальню и аккуратно поставил поднос на прикроватную тумбочку - Дей, - Наруто радостно улыбнулся и чуть приподнялся, принимая сидячее положение и слегка морщась - Болит? – Тсукури присел на край кровати, а потом, подумав, забрался на постель полностью, усевшись напротив блондина и поджав ноги под себя - Терпимо, – Узумаки пристально осмотрел парня перед собой и слегка хихикнул. – Заманчиво выглядишь - Ну, так, - Тсукури гордо тряхнул небрежно собранной в высокий хвост копной волос. – Мы с Итачи поиграли немножко и, кстати, - блондин лукаво подмигнул, - великий и могучий Учиха мне проиграл - Ясно, - Наруто слегка покраснел и отвел взгляд - Эй, Наруто, ты чего? – Дейдара забеспокоился, переместившись на свободную часть кровати, лег на бок и, требовательно потянув блондина за руку, заставил его повернуться к себе лицом. – Что, тебе не понравилось, что ли? - Нет, - Наруто перешел на шепот, смущенно добавляя. – Мне очень понравилось, даже слишком - Так в чем же тогда проблема? – удивился Тсукури, тоже приглушая голос - Ну, - Наруто замялся, - Саске сказал, что я прирожденный пассив - Что, прям так и сказал? – слегка возмутился Дейдара - Вообще-то не совсем так, - честно сознался блондин. – Саске сказал, что я, - парень задумался, будто что-то припоминая, - очень страстный и отзывчивый партнер. Вроде как-то так - Дурачок, - Дейдара улыбнулся и, будто журя, потрепал блондин по волосам, - это значит, что ему тоже очень понравилось - Правда? – Наруто с надеждой взглянул на Тсукури и, когда тот кивнул, радостно улыбнулся, после чего добавил. – А вы с Итачи? - О, - Дейдара мечтательно прикрыл глаза, счастливо улыбаясь, - мы дату свадьбы назначили - Да ну, - Узумаки заинтересовано пододвинулся поближе к блондину и вновь перешел на шепот. – А расскажи, как вы начали встречаться - Значит, так… - начал Тсукури, мысленно возвращаясь к девятому января прошлого года. - Это же надо, - продолжал сокрушаться Итачи, равномерно шагая по коридору, - забыть о делегации, - брюнет выдохнул. – Старею - Нет, - Саске, идущий рядом, отрицательно мотнул головой, - просто наши блондины сводят нас с ума - Кстати, - Учиха старший остановился и пристально посмотрел на брата, - ты ведь сегодня ночью не сделал ничего такого, за что я должен отчитывать тебя, как более опытный старший брат? - Разве что за то, что я не использовал презерватив, - шутливо отмахнулся Учиха младший - Отото, - уже более серьезно и настойчиво произнес Итачи, - Наруто тебе доверился, он посчитал тебя достойным, а это очень большая ответственность - Знаю, - Саске удрученно выдохнул, - только, аники, давай не сейчас. Мне пока трудно разобраться в своих чувствах. Все это для меня, - брюнет на миг призадумался, - очень непривычно Итачи понимающе кивнул и приободряюще хлопнул брата по плечу. Саске в ответ благодарно улыбнулся и, чуть пройдя вперед, открыл дверь в свою спальню - Аники, - Учиха младший удивленно приподнял брови, - как думаешь, нам стоит ревновать? - Мм? – Итачи через плечо брата тоже заглянул в комнату, где на кровати мирно посапывали оба блондина. – Это хорошо, что они подружились, - брюнет умиленно улыбнулся - Хорошо, - Саске кивнул, - только предупреди Дейдару, чтобы он не забивал голову Наруто всякими извращениями, типа ролевых игр - Не зарекайся, - подтрунил над братом Учиха старший и осторожно прикрыл дверь. – Пусть поспят, а мы пока займемся делом - Шикамару прислал отчет? – не особо-то и вопросительно поинтересовался Саске, направляясь за братом обратно в кабинет - Да, - Итачи кивнул, - только вот проверка сотрудников ничего не дала - Не там ищем? – предположил Учиха младший - Определенно не там, - Учиха старший чуть нахмурился. – Думаю, искать крысу нужно в более высоких кругах - Совет директоров? – Саске тоже нахмурился, а Итачи, молчаливо соглашаясь, кивнул. Сасори сегодня освободился пораньше и впервые за последние несколько недель вернулся домой ещё засветло. Теперь его домом стала квартира Хьюго, в которой он обосновался и как телохранитель, и как… а вот тут Акасуне стоило задуматься. Не то чтобы отношение Нейджи к нему изменилось после того, как он узнал правду, но все же некий холодок в их общении присутствовал. Сперва Сасори все списывал на свою занятость и то, что в связи с напряженной ситуацией, не уделяет шатену должного внимания, но, похоже, он самообманывался, не замечая некоторых важных деталей. Нейджи вел себя с ним, как бы осторожничая, ни о чем не расспрашивал, сам бегло отвечал на вопросы и вел себя непривычно холодно. Видя и понимая это все, Сасори запрещал себе поддаваться эмоциям, концентрируясь на работе, но, чем дольше он отнекивался от явной проблемы, тем больше становилась пропасть непонимания между ним и Хьюго. Акасуна отчетливо чувствовал разрастание этой пропасти, но небрежно отмахивался от тревожных чувств, считая, что любимый должен его понять, должен потерпеть, должен дождаться, хотя, по сути, Нейджи был ему абсолютно ничего не должен. Сасори ведь никогда не говорил шатену о своих чувствах, своим обманом показал, что не доверяет ему, а своей отстраненностью ещё больше оттолкнул. Пожалуй, впервые за последние десять лет хладнокровному и безэмоциональному наемнику по кличке Скорпион стало страшно. Он не боялся Ибики, самого жесткого и жестокого тренера, который при воспитании молодняка использовал исключительно метод кнута. Его пальцы ни разу не дрогнули, выверено сжимая рукоять, нажимая курок и лишая человека жизни. Ему не было страшно за тех, кого он охранял, ведь Скорпион был уверен в своем профессионализме, зная, что в мастерстве наемника уступает лишь одному человеку – Зетцу – но даже его можно было перехитрить, а вот сейчас… Сейчас Сасори боялся, настраиваясь на серьезный разговор, его пальцы дрожали, когда он проворачивал ключ в дверном замке, а внутри вязким клубком сгруппировался страх, страх быть отвергнутым любимым человеком. Акасуна обошел все комнаты и, хмурясь, присел в кресло в гостиной – Нейджи дома не было. После инцидента с перестрелкой Сасори запретил шатену выходить из дома, поставил улучшенную систему защиты на квартиру и приказал взять всю необходимую работу на дом. Жестко, конечно же, зато безопасно. Машина Хьюго стояла во дворе, но одного из деловых костюмов и рабочего портфеля не было, что, соответственно, наталкивало на определенные мысли. Естественно Акасуна беспокоился, возможно, даже злился, но за безопасность шатена он не волновался – пару ребят из охраны постоянно наблюдали за домом и за офисом Хьюго. Почему ему не сообщили о том, что Нейджи, вопреки приказу, вышел из дома, Акасуна решил разобраться позже, сейчас же ему оставалось только ждать. Нейджи зашел в квартиру, снял плащ и повесил его на вешалку, точно на то самое место, где он висел с утра. Сняв обувь, шатен быстро протер её щеткой и аккуратно поставил туфли между ещё одной парой туфель и кроссовками, туда же, где они и стояли до этого. Хьюго осмотрелся и хмыкнул: все на своих местах, Сасори заметить не должен, по крайней мере, за все это время красноволосый так и не вычислил, что Нейджи каждый день сбегал на работу хотя бы на пару часов. Хьюго зашел в гостиную, подумав о том, что ещё нужно приготовить ужин, и включил свет, тут же испугано охнув - Сасори… - Нейджи инстинктивно ухватился за сердце, которое прерывисто колотилось, сбивая равномерность дыхания - Вернулся, - Акасуна, восседая в кресле, смерил шатена грозным взглядом. – Где был? - На работе, - немного успокоившись, безразлично отмахнулся Хьюго от настойчивости красноволосого - Я запретил тебе выходить, - уже более жестко припечатал Акасуна - А кто ты такой, чтобы что-то мне запрещать? – Нейджи вопросительно изогнул бровь, но, не услышав ответа, фыркнул и, бросив портфель на второе кресло, ушел в спальню Сасори чуть ли зубами не скрипнул, злобным взглядом провожая шатена. Похоже, он сейчас пожинал то, что сам же и посеял, но Акасуна не привык сдаваться, не его принцип и если Хьюго хочет доказательств его чувств, то он их получит, сейчас же. Нейджи зашел в спальню и, прикрыв глаза, прислонился лбом к прохладной дверце шкафа. Ему стоило невероятных усилий выдержать этот пренебрежительный тон и унять беснующиеся эмоции. Хьюго беспомощно приложился кулаком о дверцу шкафа: ну, почему Сасори такой бесчувственный? Акасуна же просил верить ему, дал надежду, что все будет хорошо, влюбил в себя, а теперь своей холодностью и отстраненностью сам же растаптывал и веру, и надежду, и любовь в его сердце. Внезапно Нейджи резко обернули и прижали спиной к шкафу, фиксируя руки по обе стороны от головы. Сасори смотрел на него требовательно, властно и … жадно - Что ты делал на работе? – глухо прорычал Акасуна, взыскательным взглядом вымогая ответ - Работал, - Нейджи сглотнул, чувствуя себя загнанным зверьком - По-моему, я сказал, чтобы ты взял работу на дом, - настоятельно напомнил красноволосый - Сказал, - Хьюго виновато отвел взгляд, - но мой зам не справляется в одиночку: идет зима, и многие обращаются к нам, чтобы застраховать свою жизнь и имущество - Твой зам? – Сасори неодобрительно фыркнул. – Это тот субтильный белобрысый недомерок? - Он не субтильный, а худощавый, - вступился за своего зама Нейджи. – К тому же, Суйгетсу не белобрысый, а натуральный платиновый блондин - Что, нравится, что ли? – зашипел красноволосый, приближая свое лицо к лицу Хьюго - Сасори, ты… - Нейджи замер и пораженно распахнул глаза, - ты ревнуешь? - Ревную, - Акасуна бережно прикусил бьющуюся под кожей жилку на шее шатена, - к каждому фонарному столбу - Я тебе нравлюсь? – между глубокими вдохами, борясь со сладостным головокружением, прошептал Хьюго - Нравишься, - Сасори ласково зализал место укуса, - с первого взгляда и по сей день - Ты меня хочешь? – Нейджи откинул голову, прикрывая глаза и утопая в нежных прикосновениях жарких губ - Хочу, - Сасори целомудренно прикоснулся к губам шатена, отпуская его руки, - сейчас и на всю жизнь - Тогда… - Нейджи открыл глаза и, обняв любимого, притянул его к себе до невозможности близко - Только дай мне ещё немного времени, - Акасуна чувственно провел по волосам любимого. – Хочешь пойти со мной на свидание? - На свидание? – Нейджи улыбнулся и положил голову на плечо красноволосому. – Хочу Сасори, воспользовавшись моментом, тоже бегло улыбнулся, погладив шатена по спине. Нейджи мысленно хмыкнул: первый пункт его плана по завоеванию любимого был выполнен на отлично. Наруто сидел на диване в кабинете Итачи и нервно ерзал, опасливо поглядывая на остальных присутствующих. Саске выглядел слегка недоуменно, сидя рядом с блондином и успокаивающе сжимая его ладонь в своей. Учиха старший величаво восседал в своем рабочем кресле, тоже успокаивающе сжимая руку взволнованного Тсукури, который стоял радом с ним. Но больше всего Узумаки напрягало присутствие в комнате вызывающего у него негативные эмоции Учихи Мадары и ещё одного человека, представленного ему, как капитан полицейского департамента – Хаширама Сенджу. Взвинченная и напряженная пауза слегка затянулась, но вот Итачи кивнул, будто давая добро, и Мадара сделал шаг вперед, начиная разговор и обращаясь к блондину - Наруто-кун, прежде чем я перейду к причине, по которой мы здесь собрались, я бы хотел перед тобой извиниться, - брюнет застыл в поклоне. – В нашу первую встречу я повел себя недостойно, тем самым обидев тебя. Прошу, прими мои извинения - Принять? – Наруто ошарашено смотрел на склонившегося перед ним мужчину, пока Саске тактично не кашлянул. – Да-да, - спешно затараторил Узумаки, - я принимаю ваши извинения - Благодарю за понимание, - Мадара выпрямился и перешел на более деловой тон. – Наруто-кун, я попрошу тебя сперва выслушать, а уже потом задавать вопросы. Хорошо? - Хорошо, - блондин, пока ещё ничего не понимая, пододвинулся поближе к Саске и тот, понимая неуверенность парня, приобнял его - Дело в том, что 20 лет назад я знал одного человека, - Мадара старался говорить четко и с расстановкой, пытаясь донести каждое слово до Узумаки. – Этого человека звали Намикадзе Минато, он в то время был очень успешным американским бизнесменом, хотя его предки были выходцами из Японии. Так вот, - мужчина сделал паузу, посмотрел на блондина и, убедившись, что тот его внимательно слушает, продолжил, - он вернулся в Японию вместе с молодой женой, и пару месяцев спустя у них родился сын, но, когда мальчику было полтора года, его вместе с матерью похитили с целью выкупа. В ходе проведения операции по спасению женщина погибла, а мальчика официально признали мертвым спустя год - Дядя, к чему ты все это говоришь? – не удержался Саске - Отото, - строго произнес Итачи, - потом - Увидев тебя, - продолжал Мадара, - у меня закрались нехорошие подозрения – уж больно ты был похож на Минато – и именно поэтому я и начал тебя столь навязчиво расспрашивать, а потом, поговорив с Итачи, уже мы решили, что дело о похищении Узумаки Кушины и её сына стоит проверить более детально - Вы хотите сказать… - начал было Наруто, но Мадара перебил его властным движением руки - Мы же договорились, что все вопросы потом, - мужчина чуть повернулся и обратился к Сенджу. – Хаширама, продолжи, пожалуйста - По просьбе семьи Учиха, - включился в разговор Сенджу, - я поручил одному из своих тайных агентов провести расследование. Он побывал в приюте, в котором ты, Наруто-кун, вырос и вышел на одного человека, - Хаширама сделал паузу, формулируя следующую фразу, ведь они с Итачи и Мадарой договорились, что не будут рассказывать парню всю правду. – Сегодня утром мой агент сообщил мне, что найденный им человек подтвердил, что Узумаки Наруто является сыном Минато и Кушины Намикадзе - Что? – Наруто ошарашено переводил взгляд с одного мужчины на второго, пытаясь осознать то, что только что услышал - Наруто, - подключился к разговору Итачи, продолжая сжимать в своей руке ладошку не менее шокированного Тсукури, - я понимаю, что это неожиданно и что тебе тяжело воспринять эту информацию, но постарайся все-таки собраться. Это очень важно - Я… - Наруто растеряно заморгал: первичный шок отошел, уступив место смятению - Лисенок, все хорошо, - Саске ещё крепче прижал к себе блондина, успокаивая. – Ты хочешь что-то спросить? - Да, - Узумаки наконец-то пришел в себя, но его сердце все ещё продолжало учащенно биться, руки похолодели, а пальцы подрагивали, выдавая его волнение. – А эти люди… Минато и Кушина, они живы? - По предварительным данным Намикадзе Минато жив и сейчас обосновался в Италии, - ответил Мадара, решив лишний раз не акцентировать внимание на смерти Кушины. – Если хочешь, мы можем его разыскать и привезти в Японию - Разыскать? – Наруто вздрогнул: пожалуй, это самое важное решение из всех, которые он когда-либо принимал в своей жизни. – Хорошо, разыщите, - выдохнул блондин и отвернулся, уткнувшись Саске в плечо, будто чего-то испугался - Хаширама, что скажешь? - обратился Мадара к брюнету - Не думаю, что это будет сложно, но, - Сенджу призадумался, будто что-то прикидывал в уме, - дня 2-3 точно уйдет, плюс перелет - Только это все нужно провернуть тихо и осторожно, - настоятельно произнес Итачи. – Лишняя шумиха нам не нужна, это исключительно семейные проблемы - О конфиденциальности можете не беспокоиться, - заверил присутствующих Хаширама, кивнув Наруто в это время прижимался к Саске, судорожно уцепившись за его футболку. Он так долго ждал этого момента, ведь все те годы, что он провел в приюте, он надеялся, что вот, сейчас дверь распахнется и в класс войдут симпатичный мужчина и милая женщина, скажут, что они его родители и заберут с собой. Но годы шли, а за ним так никто и не пришел, надежда постепенно угасла, мечты сменились жизненными реалиями и он все реже и реже стал задаваться вопросом – а живы ли его родители? Честно говоря, Наруто считал их мертвыми, по крайней мере, так он мог себе объяснить причину, по которой его бросили, и от подобных самовнушений было не так больно. Он смирился со своим одиночеством и упорно двигался вперед, доказывая самому себе, что он и сам может со всем справиться, что сам способен обустроить свою жизнь. И, пожалуй, в подарок за свои старания он таки получил семью: Саске, Дейдара, Итачи, - именно они стали его семьей и каждого из них он любил и готов был защищать. И вот теперь, когда Наруто больше не чувствовал себя одиноким и был счастлив, оказалось, что у него есть отец, родной отец, который дал ему жизнь и… получается, бросил. Но все-таки, как бы там ни было, Узумаки понимал, что должен сейчас испытывать радость или хотя бы заинтересованность, но на душе было… пусто. Наруто прикрыл глаза и прислушался к ощущениям: да, именно пусто, имя Намикадзе Минато, его отца, не вызывало в нем никаких чувств, даже банального любопытства.