Корица с нотками цитруса

      Чон Чонгук был рослым альфой: имея рост под 180, в свои 19 он выглядел как взрослый парень, который достиг многого в жизни. Но всё, чего пока достиг Гук — это съёмная комната, хорошая успеваемость и милый закомплексованный омежка Пак Чимин. Чонгук не был уверен, что Пак его истинный, но приятный, хоть и слабоватый, запах корицы кружил голову. Они встречаются уже три года, но дальше поцелуев и обжиманий по углам не заходило. Зная Чимина, Гук мог с уверенностью сказать, что тот ещё не готов, да и не опытен. Даже несмотря на то, что Пак был старше, он не имел никаких связей до Чона, а сейчас его очень тревожил факт отсутствия первой течки. Чимин проходил и обследования, и лечения, но всё без толку. Было заметно, что это гнетёт омегу, но он упорно делал вид, что всё хорошо и ничего страшного не происходит. Чонгук беспокоился за состояние своего парня, поэтому заменил ему прописанные таблетки на витаминки, не предупредив Чимина. Младший не мог позволить Паку губить своё молодое тело антибиотиками, ведь они очень вредны, а Чимин упорствовал, продолжая глотать их каждый день, надеясь на улучшения и хоть какой-то прогресс. С момента начала курса лечения Чимин сильно исхудал, у него начались частые головные боли и постоянная усталость. А после того, как разговоры о том, что Чимин не может удовлетворить своего альфу, стали происходить каждый день, Чон решил бить тревогу, не собираясь отпускать Чимина, даже наплевав на то, что тот, по мнению врачей, не сможет иметь детей.       И вот, с тех пор, как он смыл таблетки в унитаз, прошёл почти месяц. Чимин сначала резко скинул пару кило, но потом набрал в два раза больше, при этом жалуясь на свою «пухлость», которая напрочь отсутствовала. Кожа его приняла здоровый цвет, хотя до этого его можно было спутать с мертвецом, который только вылез из земли. Чонгук отмечал про себя улучшения в Чимине и даже отшучивался насчёт новых набранных килограммов, щипая Пака за подкаченный живот и бока.

***

      Когда ты знаешь, что дома тебя ждут, то с нетерпением ждёшь момента своего возвращения, чтобы наконец оказаться в тепле любимых объятий. Сегодня Чонгук задерживался на учёбе, а Чимин не отвечал на сообщения, которые так упорно строчил младший. Он очень соскучился по своему парню, зарисовывая его портрет на последней странице тетради, и нетерпеливо посматривал на часы, отсчитывая минуты до звонка. Утром, когда Пак провожал Чона, он выглядел неважно, из-за чего Гук немного волновался, собираясь остаться дома, но старший вытолкнул его за дверь, напоминая, что надо учиться. И вот альфа провёл весь день, как на иголках, ожидая хоть каких-нибудь новостей от старшего. Но телефон упорно молчал, а время тянулось слишком долго.       По пути домой, Чонгук заскочил в любимую пекарню Чимина, купив там шоколадный торт, который омега выпрашивал всю неделю. Когда Чон почти подошёл к дому, его телефон завибрировал в кармане, сообщая о смс от Чимина.       Гук сначала не въехал в смысл написанного, но когда перечитал в десятый раз и убедился, что омега просит его не приходить сегодня домой, то он ускорил шаг, почти взлетая на пятый этаж. Торт, купленный недавно, так и остался размазанным по мокрому асфальту. Когда Гук оказался у двери, в нос ударил дурманящий запах корицы с нотками цитруса, отчего по телу пробежали мурашки, а внизу живота приятно потянуло. Из-за двери послышались приглушённые всхлипы, из-за чего в альфе проснулись инстинкты. Чон даже не заметил, как оказался в комнате, где на кровати, свернувшись калачиком, лежал его омега, содрогаясь всем телом в рыданиях. Когда Чон приблизился к кровати, то Чимин судорожно вдохнул носом воздух, ощущая запах горького шоколада, что заполнял, кажется, не только комнату, но и весь мир. Тихо застонав, Чимин посмотрел замутнённым взглядом на младшего. — Минни, что такое? — не скрывая своего волнения и беспокойства, спросил Чон, стараясь не обращать внимания на безумно возбуждающий запах, что заполнил все легкие. — Б-больно, — хлюпая носом, хныкал Чимин. — Мне больно…       Чонгук честно не знал, что делать, но, осмотрев Чимина, он понял, что оставлять всё так нельзя. На штанах парня было влажное пятно от смазки, которая просочилась сквозь ткань одежды. Гук, сдерживая в себе порыв выдрать Чимина во все дыры, скинул с себя куртку на пол и аккуратно навис над старшим, ласково убирая мешающие волосы с заплаканного лица и целуя того в висок. — Где болит, малыш? — хрипло шепнул альфа, поглаживая подрагивающими пальцами щёчку омеги.       Чимин под ним вздрогнул всем телом, боясь лишний раз вздохнуть. Когда рука альфы скользнула под футболку, Чимин судорожно выдохнул, цепляясь своими пальцами за плечи Чонгука. Чон всё ещё понимал всю ситуацию, и ему следовало бы встать и уйти, ведь это всего лишь инстинкты, но против природы не попрёшь. И когда под тобой скулит твой омега, то разум уходит далеко и надолго, отдавая безвольное тело в лапы безжалостному желанию. И даже если Чимин был до этого против, то сейчас он сам прижимается к телу альфы, со всей страстью отвечая на жаркий поцелуй и стягивая мешающую одежду.       Когда на Чимине остались лишь боксеры, а на Чонгуке ещё красовались штаны, то старший обхватил его торс ногами, прижимая к себе ближе, чувствуя горячую кожу собственной. — Кукки, — тихо простонал Пак, потираясь задницей о пах младшего, — мне больно… Сделай что-нибудь, молю… — Я подумаю, если хорошо попросишь, — Гук был бы не Гук, если бы упустил возможность поиздеваться над хёном, наблюдая, как на милом личике одна эмоция сменяется другой, а в глазах, помимо жгучего желания, читается ещё и недоумение. Пока Пак был занят обдумыванием сказанных слов, Гук покрывал его шею поцелуями, покусывая кожу и оставляя следы.       Сдерживаться не было сил, в голове горело красным «выеби», но закончить это вот так просто он не мог, нужно было показать Чимину, насколько это приятно. Но Пак пока лишь морщился от неприятных и зудящих ощущений в заднице, которая так упорно требовала член, и желательно сейчас же. Лишив Чимина последней вещи, Чон скользнул пальцами меж половинок его задницы, нащупывая колечко мышц, которое сочилось смазкой. Два пальца без труда вошли внутрь, пока Пак сжимался и отрицательно мотал головой. Неожиданное смущение накрыло омегу с головой, отчего на щёках появился румянец, а уши горели от стыда. — Посмотри на меня, — шепнул Гук, чувствуя, что находится на грани. — Посмотри, я сказал.       Чимин неуверенно приоткрыл до этого зажмуренные глаза и смущённо взглянул на Чонгука, неожиданно выгнувшись и простонав, когда пальцы альфы прошлись по простате. — Бооожее, — царапая короткими ногтями плечи младшего, стонал Чимин, подвиливая бёдрами и пытаясь насадиться глубже. — Сделай таак… Ещё…       Чонгук ухмыльнулся, вынимая пальцы из Чимина и, смотря прямо в глаза, провёл по ним языком, слизывая смазку. Чимин готов был провалиться сквозь кровать, лишь бы не находиться сейчас здесь, перед этим искусителем в непристойной и открытой позе. Но в то же время хотелось ощутить нечто побольше пальцев, да так, чтобы по самые яйца. — Чонгуук, ааах, — поёрзав бёдрами по влажным простыням, Пак обвил руками шею альфы, выдыхая в его губы. — Выеби меня уже.       Остатки разума полетели к херам, когда пухлые губы затянули в поцелуй, а короткие пальцы запутались в волосах. Чон судорожно сдёрнул с себя штаны с бельём, пока омега непристойно постанывал сквозь поцелуй и покусывал его губы. Гук принял сидячее положение, потянув за собой омегу и усаживая его на свои бедра, при этом стараясь не разрывать поцелуй. — Давай… Сам, — посасывая нижнюю губу Пака, шептал Чон. Чимин растерялся, загнанно смотря в глаза альфы, пока тот наслаждался смятением Чимина. Гук провёл пальцами по внутренней стороне бёдер омеги, собирая пальцами стекающую смазку. — Не бойся, — с силой сжав ягодицу Чимина, Чон приподнял его задницу, свободной рукой приставляя налитый член к проходу. — Я. Можно, я сам, — дернулся Чимин, потираясь о возбуждение альфы. Чонгук рыкнул, нетерпеливо спускаясь поцелуями к ключицам старшего, и сдерживал себя, как мог.       Чимин плавно опустил бедра, насаживаясь на Чонгука и ощущая, как член альфы заполнял его. Перед глазами всё поплыло, когда Гук, не выдержав такого издевательства, резко дёрнул его вниз, входя на всю длину. С губ сорвался громкий стон, а пальцы цеплялись за плечи, ища опору. Набирая быстрый темп, Чонгук помогал омеге подстроиться, подталкивая его за бёдра и толкаясь как можно глубже. Чимин извивался в крепких руках, кусая широкое плечо альфы, и терся головкой члена об его подтянутый живот. Когда разрядка была близка, Чон попытался выскользнуть из Чимина, но тот неожиданно насадился вновь, кончая от ощущений и сжимаясь сильнее. — Чимиин, — Чонгук вцепился зубами в основание шеи омеги, заглушая стон и изливаясь глубоко в омегу. Восстанавливая дыхание и поглаживая дрожащими пальцами бока Чимина, Чон мягко целовал метку, которую оставил пару минут назад. — Я же без резинки… — И что? — нахмурился Пак, чувствуя, как внутри образовывается узел. — Ты этого не хочешь? — Глупенький, — устало и одновременно мягко улыбнулся Чонгук, прижимая к себе Чимина ближе. — Я только рад завести ещё одного ребёнка…       Наблюдать за возмущённым Чимином — одно удовольствие, поэтому Чонгук никогда не упустит возможность поддеть его самооценку. Но в каждой шутке есть доля правды, поэтому Чон, заглядывая в глаза омеги, уже думал о том, как будет следить за неуклюжим Чимином и их первым маленьким чудом.