Спасатели

Аналитики из отдела прогнозирования пытались свалить проблемы, которые последнее время одолевали все Центры контроля Древних на возрастающую жестокость потребляемой населением визуальной продукции. «Это ж надо так завернуть, вашу мать», - подумал Хэдли, в раздражении переворачивая страницу отчета. Нельзя было просто сказать, что насилие и секс (кровь-кишки и ебля, - вообще-то начальник Центра мысленно выразился так) били зрителей, читателей и геймеров по мозгам, заставляя сценаристов, режиссеров, писателей и разработчиков игр все сильнее и сильнее повышать градусы жестокости, чтобы потребители не привыкали. На фильмы, за которые бы еще десять лет назад впаяли бы рейтинг R и общественное порицание, сейчас пускали детей. Это все портило Центрам статистику. Видя перед собой зомби, жертвы не хотели покорно ждать, когда их сожрут, а хватались за колюще-режущие предметы и кромсали монстров. После того, как пятнадцатилетний подросток ржавой косой порубил в лапшу зомби-апокалипсис, Хэдли, как начальник Центра, приказал приколотить все, что могло использоваться в качестве оружия, к стенам и потолку. Не хрен реквизит раскидывать, где попало! Если все так пойдет и дальше, через пару лет Центры должны будут сами выращивать себе агнцев на заклание. Брать детишек прямо от матерей, сажать их в розовые комнаты с обоями в цветочек, позволять играть лишь с плюшевыми мишками и пупсами, показывать самые сахарные мультики Диснея… Хотя нет, и диснеевские мультики придется подвергать цензуре, чтобы эти тепличные детки не узнали, что драконам можно рубить головы мечами. Лет в пятнадцать, конечно, этих нежных детишек придется слегка развратить – четверых из пяти – чтобы придать им необходимые роли. Но разврат тоже будет ограниченный, чтобы, не дай Годзилла, будущие жертвы не узнали что-нибудь лишнее, что позволило бы им поставить человечество на грань гибели. Да, вопрос ведь стоит именно так. Человечество погибнет, если однажды все пойдет не так. Тут ведь дело совсем не в поддержании рейтинга Центра. Тут дело в гребаных шести миллиардах людей, которые сдохнут из-за того, что кто-то из пятерки слишком много смотрел ужасов или слишком часто мочил зомби в компьютерных играх. Кстати, есть вариант, что человечество не сдохнет, человечество – вообще живучая зараза, но об этом даже думать на самом деле не хочется, потому что лучше не жить, когда проснутся Древние. В этом Хэдли не сомневался. Начальник Центра закрыл папку с отчетом и бросил ее на стол. Вот на кой хрен они все это написали, а? Они сказали то, что он и сам знает: последние годы все сложнее и сложнее заставлять людей умирать так, как это нравится живущим внизу. Люди все норовят выкрутиться, хотят избежать смерти, идиоты. Хорошо бы им сразу объявлять на входе: вас всех ждет кирдык, ребята, и будет лучше для всех, если вы не станете сопротивляться, потому что кирдык вам все равно настанет, уж не сомневайтесь, но долгий и болезненный, а так вы можете мило подойти к избранным вами же монстрам и дождаться, пока вас убьют. Все счастливы. Хэппи-энд. Занавес. Хэдли вспомнилось, как лет двадцать назад он практически проделал это. У них было всего двадцать минут до рассвета, а в живых оставалось трое. Ну двое и девственница, которая могла и выжить. Кстати, девственница была качественная, настоящая, а не нынешние пустышки, которых приходится звать целомудренными, потому что они, ах, какая прелесть, месяц ни с кем не трахались. Было ясно, что мумия, которая умудрилась потерять ногу в погоне по лесу, просто физически не успеет расправиться с Шутом и Атлетом. У Хэдли не было выбора. Десять минут из оставшихся двадцати он потратил на то, чтобы ввести Девственницу в курс дела, а потом вручил ей пистолет. Через пять минут все было кончено. Шут и Атлет лежали у ее ног с простреленными головами, а она сидела на корточках и даже не ревела, она выла, хватаясь за голову и размазывая по лицу слезы, сопли и кровь. Еще одна вещь хороша в настоящих девственницах: они верят в сказки, верят в то, что добро побеждает, хоть иногда это и не кажется добру победой. Они верят в самопожертвование. Та дурочка верила, что спасает человечество, когда спускала курок. Хэдли улыбнулся, вспоминая о том случае. Нет, нет, все верно, девственница спасла всех людей на планете, но в душе ее в тот момент было жутко. Правда, это длилось недолго. Мумия все-таки доковыляла до нее и сотворила с девственницей то, что хотела. Хэдли, честно говоря, не помнит, что именно, не то разорвала, не то задушила бинтами, не то изнасиловала до смерти. Сейчас это не имело никакого значения. С тех пор мумия не выпадала ни разу, так что начальник Центра не мог сказать точно. Но уже через пять лет эта уловка не сработала. В последний момент, перед тем как дать девственнице пистолет, какое-то шестое чувство подсказало Хэдли не делать этого. Он рассказал ей об ответственности, которая лежит на них двоих (их осталось двое всего, но любимый монстр начальника – водяной – не успевал), об опасности, которая угрожает всему человечеству. Девчонка плюнула ему в лицо, когда он заговорил о долге. Она не собиралась убивать друга и позволять, чтобы убили ее саму. Ту ночь Хэдли помнит не особенно четко, но иногда ему кажется, что он молился, прося вразумить этих двоих. Да, именно так, он просил вразумить их… На самом деле Хэдли надеялся, что не молился, чтобы они сдохли, потому что это несколько… кхм… не по адресу. В общем, так вышло, что водяной все-таки доплыл, допрыгал, дрыгая плавниками и хвостом, дополз и сожрал эту идиотку и ее дружка. Команда Хэдли успела. Надо было всего-то верить в монстров. Они умели только убивать, но делали это в совершенстве. Они успели… Он до сих пор помнит это чувство облегчения. Единственное чувство в жизни Хэдли, которое ему не изменяет. Оно накатывает до сих пор в те моменты, когда умирает девственница. Э! нет, нет, Хэдли не испытывал неприязни к целомудрию! Он же не шовинист, что вы. Это просто правила игры. Девственница умирает последней (или не умирает, но на самом деле Хэдли не помнит, чтобы такое случалось), это не он придумал, просто так положено. Может, это у тех, которые снизу, какой-то патологический комплекс насчет девственности? А Хэдли было все равно. Если однажды правила изменятся и последним станет умирать Шут – прекрасно, будем беречь Шута и убивать Девственниц. Начальник Центра давно не воспринимал их как людей. Он видел цель, и выбранные на заклание – всего лишь способы ее достижения. Не люди. Если начать считать их людьми, то никогда не выйдешь из депрессии. Или, чего доброго, почувствуешь себя убийцей. Нет, спасибо. Уж лучше он будет чувствовать себя спасителем человечества. Хотя, наверное, «спаситель» звучит слишком круто. Окей, он чувствует себя спасАтелем человечества. Он просто бросает круг, чтобы эти шесть миллиардов удержались наплаву. Он всего лишь отгоняет акул, чтобы те не отгрызли болтающиеся в опасной близости от пасти человеческие ноги. Начальник Центра откинулся на кресле и закрыл глаза. Завтра. Завтра – тот самый день. Завтра они опять будут спасать человечество. Говорят, что еще раньше, задолго до Хэдли, не нужны были все эти сложные приспособления, которыми сейчас напичкана хижина в лесу. Можно было просто заманить сюда необходимое количество путников, а дальше простая вера в монстров брала свое. Жертвы не убегали, когда их обвивала громадная змея, они разве что на колени падали, когда появлялись демоны или ведьмы. А вот сейчас… Хэдли устало вздохнул. Сейчас выбранных надо готовить: ввернуть путешествие в хижину так, чтобы ни у кого не закралось сомнения, что это будет отличная поездка, ведь, кроме нечувствительности к виду чудовищ, нынешние люди получили еще и паранойю. Словно вишенка на мороженом. Все постоянно думают о своей безопасности. Если сделать все недостаточно тонко, жертвы могут вызвать заранее полицию или еще что-то в этом роде. Потом придется возиться с отключением у избранных мозгов, а то еще начнут сравнивать происходящее с ними с сотней фильмов, которые видели. А еще повышение либидо, увеличение потенции, препараты, замедляющие свертываемость крови (видел Хэдли, как останавливающаяся кровь чуть все не портила), подмена обуви (на размер меньше), чтобы не бегали так уж активно, особенно Атлет… Море работы, но только так можно в наши дни убить человека с помощью монстра. Может быть, дело в эволюции? Люди эволюционируют, а чудовища сидят по клеткам и не могут ничего. Может быть. Вот только Хэдли не может позволить монстрам эволюционировать. Ему хватает и эволюционирующего человеческого скота, который они загоняют на бойню. Идея с выращиванием собственных – нежных и послушных – агнцев казалась начальнику Центра все более притягательной. - Ну что у нас там? – приоткрыв глаза, спросил он у Лин, докторши из химического отдела, она вся такая тоненькая, хрупкая, как она вообще сюда попала, как не разучилась смеяться… - Как подготовка к завтрашнему дню? - Все отлично, - она улыбнулась. – Химотдел постарался на славу. То, что случится завтра, станет нашим триумфом, вы никогда не видели ничего подобного. Я знаю это точно. «Точно?» – подумал Хэдли. В их деле ничего точного не бывает. Бывают только вероятности – большие или меньшие. Но сегодня – обычный день, так что он не хотел спорить. - Это хорошо, - кивнул начальник Центра. – Это хорошо. Он взглянул на Лин из-под прикрытых век, и ему вдруг показалось, что ее волосы отливают синевой, как и радужки в глазах, внезапно ставшие огромными. «Заработался, - строго сказал себе Хэдли. – Это все стресс. Послезавтра возьму выходные».