Интимно

Интимно. Между ними абсолютно все было интимно, никто бы даже и не подумал назвать их отношения иначе. Переглядки, едва заметные улыбки одними уголками губ, двусмысленные фразочки, брошенные как бы невзначай… Когда их видели рядом, вместе, то любой поклялся бы собственной душой, что они — одно целое. Они сами были чем-то интимным в такие моменты, чем-то только между ними. Напряжение между молодыми сильными телами было столь осязаемым, что казалось, будто в нем можно утонуть, завязнуть по самую макушку, словно в зыбучих песках. Они и сами утопали во всем этом, тонули, но не предпринимали ни малейшей попытки выбраться из сладкого плена, забивающего легкие раскаленным воздухом, грозящим расплавить все внутренности. Когда с обветренных, до крови искусанных губ Айзека слетело надломленное: «Скотт» — то в горле пересохло у всех, кто был рядом, ведь в этом простом обращении скрывалось столько подавляемых эмоций… Страсть, преданность, какой-то загнанный, щенячий восторг, обожание, привязанность… Желание. Вся эта гремучая смесь, загнанная в одно единственное тело, усиленная обостренным волчьим восприятием, очень напоминала ядерную бомбу, готовую рвануть в любую секунду, разорвать все в радиусе пары десятков миль на мелкие клочки. «Скотт», — эхом разносится в воздухе снова, ударяя под дых взрывной волной, будто бы ломая пару совершенно ненужных ребер. «Айзек», — хочется выть. Хочется наброситься на это тело тут же, сминая губы в поцелуе, царапая выросшими когтями и до крови впиваясь в нежную плоть. Это странно, страшно, неправильно… Для Скотта, не более того. Никого вокруг давно уже нет, все разбежались, повинуюсь зову поджавших уши скулящих внутренних волков. Им тут не место, они задыхаются в духоте, нагнанной этими двоими. Душно. В маленькой комнате и впрямь стало безмерно душно… А это, как известно, предвещает бурю. Никого и не нужно, не сейчас. Это хорошо. Это интимно. Тет-а-тет друг с другом, наедине со своими чувствами, выходящими из берегов, вдвоем, вместе со своими тайными желаниями, загнанными в самые отдаленные уголки сознания. «Скотт», — легкая улыбка и чуть более низкий, утробный голос, голова склоняется в сторону, а руки тянутся к верхним пуговицам, не дающим сделать ни одного вздоха. «Чего тебе, Лейхи?», — глаза неотрывно следят за тонкими пальцами с выступающими суставами, с любопытством, загнанно-жадно поглощая каждое движение. Невольное касание светлой кожи. Загорелая смуглая кожа Маккола на нежной, будто бы прозрачной Айзека… Темное на светлом. Инь и янь. Одно целое. Буря надвигается. Буря уже на пороге. «Просто сделай уже то, что хочется. Чего каждый из нас боится» Тяжелое дыхание, неминуемое приближение чужого лица к собственному. Раскатистый удар грома, электричество, вмиг заполнившее все свободное пространство, первые капли, жадно впитываемые изголодавшейся по влаге землей… Буря началась. И никто уже не в силах ее остановить.