***
На следующий день дети, разрываемые от переполнявшей их энергии, хоть и провели большую часть дня в школе, взбудоражено переодевались. Лорна выбрала белое платье с черной повязкой на голову, попросив Эрика закрепить ту на ее волосах. Чарльз присматривал за Пьетро, в то время как Ванда все еще выбирала свой наряд. Необузданные волосы Пьетро отказывались быть усмиренными, так что Чарльз, сдавшись, вместо этого принялся приглаживать воротник рубашки поло мальчика. - Папа, я все, - объявила Ванда. - Хорошо, - сказал Чарльз, и затем Эрик услышал, как тот рассмеялся. - Что? – спросил Эрик, поворачиваясь к ним. - Посмотри-ка, - Чарльз отошел в сторону, а Ванда осталась стоять около своей кровати, на которой разложила красное платье, красный кардиган и ее любимый красный бант. Эрик тоже расхохотался. - А почему нет? Пусть носит то, что хочет. - Прямо точь-в-точь мои мысли. Ванда, смотрится чудесно. - Спасибо, - сказала та, - мне нравится красное. Пока он наблюдал, как одевается Ванда, его охватила мысль, как же на самом деле повзрослели его дети. Он помнил смены подгузников и подогревание бутылочек, а сейчас ему даже не нужно было зашнуровывать им обувь. Он глянул на часы, отметив, что, выйди они в ближайшие десять минут, приедут с приличным запасом времени, и, отойдя, спустился вниз по лестнице в их спальню за своим темно-бордовым галстуком, но, выдвинув ящик, обнаружил тот пустым. - Чарльз! – крикнул он, - Где мой галстук? - Что? – крикнул в ответ тот. - Мой галстук! – попробовал он снова, на этот раз погромче. - Тот темно-бардовый? –откликнулся мужчина, - Стой, где стоишь! Мгновение спустя в дверном проеме появился Чарльз и, направившись прямо к комоду, выдвинул второй ящик, продемонстрировав три аккуратно сложенных галстука, и поднял один темно-бардовый: - Прямо тут. - Ты поменял ящик для галстуков, - нахмурился Эрик, - Теперь весь день кувырком из-за путаницы. Чарльз фыркнул. - Устраивать путаницу с твоим ОКР, конечно, забавно, но я поменял их только потому что этот ящик легче открывается, а остальные мы используем реже. - Логика непогрешима, как и всегда, - он протянул руку за галстуком, но Чарльз, подойдя к нему, сам набросил тот на шею мужчины и аккуратно завязал, чуть задевая кожу Эрика руками. Тот наблюдал за его работой, запоминая это зрелище. Он планировал рассказать все Чарльзу вечером, и, что бы ни произошло, не ожидал ничего особо хорошего. Нет, не время цепляться за ложную надежду. Это никак не может пройти хорошо, но, возможно, если он сможет все толком объяснить… Он любил Чарльза, и Чарльз любил его. Они любили друг друга, так что есть шанс, что это сможет каким-то образом сработать. Это все еще ощущалось чем-то невероятным. Он осознал, что, вполне возможно, это последний раз, когда Чарльз вообще подпускает его к себе так близко, и какой-то полный боли момент старался запомнить его лицо. Глаза его проследили морщинку на лбу Чарльза, его нереально синие глаза, чуть крупноватый нос и две большие веснушки на нем и остановились на губах, рассматривая лукообразную форму верхней и изгиб пухловатой нижней. Чарльз, должно быть, заметил, потому что эти неотразимые губы весело изогнулись. - Увидел что-то, что приглянулось? - Все, - честно ответил Эрик и был рад, увидев, как зарделся Чарльз. Мужчина притянул Эрика за галстук, вовлекая в поцелуй. Он, счастливый, вылизывал рот Эрика, и тот позволил этому происходить: его руки, как обычно, нашли бедра мужчины, обхватывая те несколько излишне крепко. «Я не хочу это терять» - подумал он с отчаянием, - «Я не могу это потерять» Чарльз был первым, кто, в конце концов, отстранился, губы его были влажными. - Мы опоздаем. - Точно, - сказал Эрик, желая унять свою эрекцию. В эти дни хватало и слабого аромата Чарльза, чтобы у него наполовину встало, - Тогда пошли. Они вместе вывели ребят на улицу на слегка прохладный воздух осеннего дня. Быстрая мысленная проверка показала, что в суматохе сборов Эрик как-то забыл телефон. - Я за телефоном. Сейчас вернусь, - и бросил Чарльзу ключи, - Посадишь их? И, взбежал обратно и, своей силой с легкостью найдя телефон, призвал тот себе в руку. Он толкнул входную дверь как раз вовремя, чтобы увидеть подъезжающий черный автомобиль, на который в явном замешательстве уставились Чарльз с детьми. Окна его были тонированными, а марка – дорогостоящей, один из тех шикарных автомобилей, которые Эрик видел лишь издалека или в кино. Не было никаких причин такому подъезжать к его дому. Его взгляд зацепился за Чарльза. Нет, причина была. И только одна. И с неотвратимостью, которая заставила его сердце ухнуть вниз, он понял: все кончено.***
Чарльз смотрел на машину с легким беспокойством, гадая, кто же мог приехать в настолько наводящем страх автомобиле во второй половине понедельника. Открылась черная дверца, и вышла синекожая женщина с ярко-рыжими волосами и желтыми глазами. Она была прекрасна – от такого рода мутации у Чарльза захватывало дух. - Вау, - тихо произнес стоящий рядом с ним Пьетро. - Чарльз, - сказала женщина, и лицо ее сморщилось, - Боже мой, Чарльз, это ты! Чарльз в замешательстве посмотрел на мужчину. - Кто? – произнес он одними губами, но Эрик не ответил, казалось, застыв на своем месте в ярде от него. Она приблизилась, смотря на него так, словно собиралась притянуть обнять, так что Чарльз предупреждающе поднял руку, и та остановилась. - Чарльз, ты в порядке? - Ты… - он указал жестом между нею и собой, - знаешь меня? Мы встречались? - Что? Ну конечно же, я тебя знаю! – у нее выступили слезы, - Как я могу не знать собственного брата? - Брата? – тупо повторил Чарльз. Но Эрик говорил, что его семья мертва. Он ошибался? - Дети, идите в дом, - велел Эрик, и те обратили взгляды за указаниями на Чарльза. - Слушайтесь своего отца, - сказал тот автоматически, полностью сосредоточившись мыслями на стоящей перед ним женщине. Дети, не понимая, что происходит, но чувствуя напряженную атмосферу, беспрекословно подчинились, по пути оглядываясь на синекожую женщину, пока не оказались внутри. - Чарльз, кто они? – спросила она и указала на Эрика, - А он кто? – Это не имело никакого смысла. Как она может не знать Эрика? – Чарльз с тобой что-то случилось? - Моя память, - сказал он, - Я потерял память. Моя семья мертва. - Твоя память? – ее глаза расширились, в них стояли слезы, - Мы не умерли. Я здесь и Шерон тоже. - Эрик, это моя сестра? – спросил Чарльз, полагая, что Эрик верно направит его, как делал всегда с того момента, как он проснулся с памятью чистой, словно белый лист. - Не знаю, - до странного невыразительно ответил Эрик, - Может быть. - Что?.. – начал Чарльз. - Ну конечно же я твоя сестра! – сделала та еще шаг к Чарльзу, – Меня зовут Рэйвен Ксавьер, и я твоя сестра. Тебя зовут Чарльз Ксавьер. - Ксавьер, - повторил Чарльз, и это всколыхнуло его. Это чувствовалось знакомым, более знакомым, чем многие вещи на протяжении последних месяцев. - И ты мой брат, ты без вести пропал четыре месяца назад. - Э-эрик? – Чарльз, чувствуя себя все более и более потерянным, хотел, чтобы его пара была рядом, но Эрик, бледный и с руками, безвольно повисшими по бокам, по-прежнему не двигался. - Чарльз, если не веришь, прочти мои мысли, - Рэйвен взяла его руку и медленно поднесла ее к своему виску, - Я даю тебе свое разрешение. - Что? Я не могу… Я человек, - он обратил испуганный взгляд на Эрика, - Я человек. - Чарльз, попробуй, прошу, - умоляла женщина, - Все обретет смысл. Руки его дрожали. Почему Эрик не подходит к нему? Дыхание его начало учащаться. - Пожалуйста, - попросила Рэйвен снова, сжав руку Чарльза, упираясь его пальцами себе в кожу. - Я не… - пробормотал он и запнулся. Он вперил пристальный взгляд в ее лоб, стараясь думать о том, каково это – заглянуть внутри, узнать ее мысли. Это было невозможно… В мгновение ока мир словно изменился с черно-белого на цветной, вдруг ожив. Он мог слышать все, не только ее мысли, но и бессчетное множество других. Он упал на колени, сжимая голову руками и стиснув зубы, под напором ошеломительной силы мыслей. Они одолевали его, сводили с ума, бросая сквозь себя. Рыбак в море, дети, играющие в парке, вяжущая шарф пожилая женщина … - Чарльз… Чарльз! – кто-то звал его, и да, Чарльз, это был он. Он тотчас вернулся в собственное сознание, словно зритель в собственной же голове, наблюдая, как то старается собрать себя воедино. Здесь был его отец, которого никогда не было рядом, его мать-алкоголичка, его агрессивный отчим, а затем Рэйвен. Рэйвен, Рэйвен, Рэйвен – то единственное хорошее, что у него было, то единственное, что он должен был защитить любой ценой. И затем, как темная, подкравшаяся тайком тень, навис Себастьян Шоу. Он должен был защитить Рэйвен, не смотря ни на что. Поэтому была свадьба, а потом скрепление связи, во время которого он был настолько пьян, что едва помнил это, а с тех пор алкоголь, все больше алкоголя. Здесь было лицо убитой горем Рэйвен и одобрительная усмешка Шерон. А потом лишь расплывшееся неясной кляксой время, годы, проведенные в ненависти ко всему тому, кем он был, и всему, что делал. Годы, которые он потратил, стараясь сторониться Себастьяна. Годы, которые он провел рыдая в подушку, независимо то того, было ли это в пентхаусе Себастьяна или на его дурацкой яхте. Яхта. Эрик и их стычка. И та ночь после: Себастьян, толкающий его за борт, пытающийся убить его, и Чарльз, тонущий в черноте. Он каким-то чудом очнулся на пляже и лежал там, уткнувшись головой в песок, и все, о чем он мог думать, было «Только не больше, нет, больше я не выдержу». Там и тогда он и запечатал собственные воспоминания, пряча все прочь, туда, где не сможет найти даже он. «Кто-то другой», - думал он каждой фиброй своего существа, - «Хочу быть кем-то другим». Он, очнувшись, дернулся, хватая ртом воздух. Он был в чьих-то руках… руках Эрика, и Рэйвен тоже была здесь, сидя возле него на коленях. - Чарльз, ты в порядке? Ты помнишь? – спросила она, ее беспокойство, просачиваясь, заполняло все вокруг. - Да, - выдавил он, горло его стягивало, а в голове пульсировало, - Да, помню. Руки Эрика вокруг него напряглись. Чарльз посмотрел в его знакомое, любимое лицо и понял, что совсем его не знает. Прикосновение Эрика внезапно стало невыносимо. - Пусти, - выдавил Чарльз, изо всех сил стараясь высвободиться. Выражение лица Эрика изменилось, болезненно исказившись, но он повиновался Чарльзу, позволив ему сидеть с помощью одной лишь Рэйвен, хотя его руки и беспокойно подрагивали, очевидно, зудя желанием помочь. Чарльзу удалось встать на дрожащих ногах, хоть и с чувством, словно мир вокруг вращается. Впервые он смог почувствовать разум Эрика: темную трясину запутанных сложных чувств - ничего, чего Чарльзу хотелось бы касаться. - Ты… ты… - слезы защипали глаза Чарльза, - Ты солгал мне. - Чарльз… - попытался Эрик, но мужчина оборвал его. - Не… Мне не нужны оправдания. Я хочу правды. Рэйвен наблюдала, ее взгляд нервно метался между ними. - Ты не моя пара, - произнес Чарльз, и эти слова разбили ему сердце. - Нет, - ответил Эрик. - Те дети не мои? - Нет. Чарльз едва смог сделать глоток воздуха, дыхание его стало коротким и быстрым, когда весь мир вокруг него обрушился. - Как ты вообще мог… - Чарльз вдруг почувствовал себя больным, но проглотил подступившую желчь, - Зачем ты это сделал? - Чарльз, я… - Знаешь что? – отрезал Чарльз, когда гнев пересилил его боль, - Нет никаких причин мне тут стоять, выслушивая от тебя еще больше вранья. Без толики тактичности и ухищрений он вторгся в разум Эрика своей вибрирующей силой, погружаясь прямо в мутную черноту и роясь в ней в поисках ответов. Там было что-то о Себастьяне и том, как сильно ненавидит того Эрик, но Чарльз скользнул над этим, сделав скачок вперед, и нашел тот день, когда они встретились на яхте. Он чувствовал похоть и отвращение Эрика и его презрение к Чарльзу… или, как он, очевидно, думал о нем: к испорченной сучке омеге. А потом была больница, где Эрик нашел Чарльза, отчаявшегося и сбитого с толку, и подумал, что небольшая месть хорошо окупит потерянные им инструменты. Это сопроводила быстрая вспышка: мужчина, посмеивающийся вместе с Азазелем над тем, сколько от Чарльза пользы. Это было большее, что мог увидеть Чарльз, но затем всплыло еще одно воспоминание: они с Эриком в коридоре их жалкого домишки, взгляд Эрика падает на глаза Чарльза со стоящими в тех слезами, и он думает «Да иди все к черту, я никогда не буду успокаивать игрушку Шоу для траха». Чарльз вырвался из разума Эрика, отшатнувшись, точно обжегся, и все его тело охватила дрожь, которую он не мог унять. Эрик держался руками за голову, по-видимому, то, неосторожное использование Чарльзом своих сил причинило ему боль, но тот не мог заставить себя обеспокоиться этим. Впервые в своей жизни он знал, каково это, когда в тебе пылает холодный гнев, и тот заставил его почувствовать такое оцепенение, словно его выпотрошили. - Месть? – спросил он, голос его дрогнул. Желчь снова поднималась в его горле, - Мелочная месть моему идиотскому мужу и за инструменты? Эрик, пораженный, посмотрел на него. - Это больше, чем месть, Чарльз, я сожале… - Хватит! – выкрикнул тот, и горячие тяжелые слезы покатились по его щекам, - Ты меня использовал! - Чарльз, прошу, позволь мне объяснить… - Объяснить что? Как ты хорошо повеселился за мой счет? - Нет, это не… - Знаешь что? Ты и этот человек, которого ты ненавидишь, Себастьян Шоу, - он ткнул дрожащим пальцем мужчине в лицо, - Вы с ним абсолютно одинаковые, Эрик. Я просто игрушка для траха для вас обоих. Эрик отшатнулся, будто его ударили, лицо стало мертвенно бледным. - Рэйвен, - повернулся к той Чарльз, - Я хочу домой. - Да, - сказала она, положив руку ему на поясницу, ведя его к машине, - Давай отвезем тебя домой. Эрик, не двигаясь, стоял, как вкопанный, там, где мужчина оставил его. Чарльз мог чувствовать кружащие в замешательстве разумы наблюдавших из окна детей, и это было еще одним ударом – Эрик втянул в это еще и своих детей. - Чарльз, - окликнул его Эрик нерешительно, и тому пришлось заставить себя сдержать рвотный позыв при звуке собственного имени, произнесенного устами мужчины, - Чарльз, твое обещание… то, что ты пообещал мне, пожалуйста, не забывай. - Любишь? – выплюнул Чарльз, оборачиваясь, чтобы взглянуть на Эрика сквозь слезы, - Не смотря ни на что, ты меня любишь? – он фыркнул, горько рассмеявшись, - Да тебе неведомо значение этого слова. Он забрался в машину и дернул дверь, закрывая ее, и та захлопнулась, ставя окончательную точку. Рэйвен села с другой стороны. Он чувствовал ее любопытство, миллион вопросов, бурлящих в ее разуме, но, к ее чести, она молча держала их при себе, вместо расспросов велев водителю увести их отсюда. - Я так рада, что нашла тебя, - сказала она, когда автомобиль выехал на шоссе, и мрачный разум Эрика начал блекнуть в отдалении, - Себастьян сказал мне, что ты мертв, а я просто не могла поверить… - Рэйвен, - перебил ее Чарльз, внезапно исчерпав все свои лимиты, в голове у него стучало, а сердце едва билось в груди. Он жаждал блаженства забытья, - Спасибо, что нашла и пришла за мной. Мы можем… поговорить об этом попозже, прошу? Я просто… - Ну конечно, - согласилась та, - конечно, можем. Слава Богу, ты жив, Чарльз, - она потянулась и впервые за годы взяла его за руку. Он позволил ей это и, погрузившись в собственное сознание, утянул себя в сон.