Рабское воспитание

Рабское воспитание Джеймс любит эту игру: когда он приходит домой, то звонит в дверь, а потом принимается сам открывать её ключом. К моменту, когда дверь будет открыта, Стив должен ждать его в коридоре у двери. Стоя на коленях. Голый целиком или от пояса и ниже, чтобы хозяин мог сразу воспользоваться своим рабом. Для этого в коридоре стоит специальная тумба светлого дерева, чуть наклонная, на которую раб может опираться, когда его имеют или порют. Второе случается нередко, ведь от звонка до открытия двери проходит всего пара минут, а Джеймс не всегда приходит в одно и то же время, так что поджидать его Стиву трудно. Хотя, скорее всего, Стив и не слишком старается. Он возбуждается от смачных шлепков ремнём по его заднице не меньше, чем Джеймс, и знает, что за такую мелкую провинность его не накажут чем-то по-настоящему болезненным. Во всяком случае, так случалось до сих пор. Черноволосый раб не принадлежит Джеймсу и трёх месяцев, они только начали разрабатывать свои ритуалы. Разумеется, Джеймс не каждый день настроен на секс сразу по приходу домой. Достаточно часто он отпускает Стива, чтобы тот занялся другими своими обязанностями: подавал ужин, убирал вещи, наполнял ванную для уставшего господина. Впрочем, обычно, если Стив опоздал, до секса всё-таки доходит. Джеймса возбуждает власть над чужим телом, приглушенные вскрики и стоны раба, когда ремень касается его округлой задницы, и мгновенно появляющиеся на ней розоватые следы. Впрочем, если у Джеймса испорчено настроение, он бьет пряжкой, следы тогда красные, и вскрики Стива погромче, но член раба всё так же поднимается от первых же ударов. Джеймс не нежничает; быстро очистив раба заклинанием, он расстегивает брюки и входит на всю длину, без подготовки, замирает на секунду, ощущая этот кайф, а потом вцепляется в бедра раба до синяков и резко насаживает его на свой член, упиваясь тем, что заботится только о собственном удовольствии. Со свободными так не получается, ни с мужчинами, ни с женщинами. Но раб — это раб, низший, с которым не нужно нежничать. Однако Стив, тем не менее, тоже кончает. Джеймс каждый раз вяло удивляется: неужели рабы правда другие, существа другой породы, изначально созданные для того, чтобы их унижали, избивали и жестоко трахали? Но обычно ему не до того, есть дела поважнее, чем душевное состояние раба. Однако сегодня у Джеймса свободный вечер перед выходными, он не голоден, так как успел перекусить с коллегами в баре, куда они пошли выпить по пинте пива. Они говорили о рабах, хвастаясь их возможностями. Келли, рыжая тихоня, черный раб которой выше неё на полметра и шире в два раза, хвастала, что порет его кнутом, а он от этого только возбуждается. По женщинам не так видно, нравится ли им порка, они куда преснее, Джеймс всегда это знал. Поэтому у него раб, а не рабыня. Сегодня он порол Стива с пряжкой, хлесткими болезненными ударами, доказывая отсутствующей Келли, что и его раб чего-то стоит. Он насиловал задницу, подлеченную ещё утром и благодаря этому снова ставшую приятно узкой, выбивая всхлипывания и жалобные стоны. Но стоило ему положить руку на член Стива чтобы проверить, как тот реагирует — и раб излился, кончая. У Джеймса темнеет в глазах, он делает еще несколько движений и вытаскивает член, чтобы залить своей спермой задницу раба, покрывая белым красное, и в этот миг чувствует себя художником. Этот белый на этом красном выглядит лучше всего. Полюбовавшись своим произведением, Джеймс наклоняется и берет Стива за яйца, они сразу поджимаются: Стив испугался, ведь это что-то новое, так Джеймс ещё не делал, и неизвестно, чего ждать от него дальше. Джеймс хмыкает и чуть ослабляет хватку, а в голову закрадывается мысль о порке яиц. Это должно быть строгое наказание, после которого Стива будет особенно приятно взять. Не сегодня, так как под действием алкоголя Джеймс может не рассчитать сил и перестараться. Да и Стив ни в чем не провинился… пока. За опоздание к двери он уже получил причитающееся, и продолжать будет нечестно. Джеймс отгоняет фантазию, но замечает при этом, что у него снова почти стоит. Что ж, заднице Стива придется ещё поработать сегодня. Но сейчас время вопросов. Джеймс наваливается на Стива, наверняка испачкав брюки в собственной сперме, но ему плевать. Он наклоняется к уху раба, чтобы спросить: — Ты от рождения такой? — К-какой? — испуганно переспрашивает раб. — У тебя встает с первой же порки? — Нет, господин, нас этому учат. — Как? Ответы приходится тянуть один за другим, и Джеймс утомляется. Он приказывает рабу вымыть его и вымыться самому. По пути в ванную он продолжает допрос, и ему постепенно раскрывается новый для него мир обучения подростков мазохизму. С детства им запрещено мастурбировать. На ночь юных рабов привязывают руками к кровати, а за нарушение запрета наказывают очень жестоко. Зато им дрочат во время порок. Так удовольствие объединяется с болью. Скорее всего, эта связь закрепляется магически, Стив ничего про это не знает. Он не маг, иначе не был бы рабом. — Ремень, стек, плеть, я еще понимаю, а если кнут? Это же слишком больно? — Кнут — это на щите, — втягивая голову в плечи, отвечает Стив. Щит — специальное приспособление, на котором жертву закрепляют за руки и за ноги спиной к палачу, зато в нем прорезаны дырки для головы и половых органов. Пока раба наказывают, другой раб делает ему минет и очень старается доставить удовольствие, иначе сам попадет на щит. Джеймс сглатывает, воображая эту картину, он крайне возбужден, и ему почему-то представляется, как он отсасывает избиваемому Стиву, что не лезет ни в какие рамки. Он заставляет раба взять его член в рот, потом дергает за волосы и сообщает: — Ну нет, сегодня мне этого мало. Изволь проследовать на козлы и прихвати алую плеть. — За что? Джеймс отвешивает рабу оплеуху. — Не за что, а почему! Имеет право твой хозяин получить толику удовольствия от того, что у него есть раб? Имеет – ну так иди и не выступай, а то будет за что добавить! Стив быстро кивает и выбегает из ванной. Джеймс стонет. Ему мало плети, в его душе проснулся хищник, желающий увидеть, как Стив обливается кровью и умоляет выпороть его ещё, мечтающий узнать, до какого края можно довести Стива, не сломив его желания. Ну что ж, сегодня он начнёт.