Скелеты в ящике

Nevada Tan – Himmel Hilf

      «Здравствуй, Бастиан!       Ох. Слишком официально.       Привет, Басти! Или лучше сказать «хэллоу»? Ты же теперь в Англии… Все никак не могу привыкнуть. Я сейчас сижу за своим столом в нашем доме. Решил напоследок заглянуть сюда перед отъездом. Тут очень холодно, несмотря на раннюю осень. А все потому, что камины не топлены.       Помнишь, как мы сидели в кресле-качалке перед огнем, и ты постоянно вылезал из-под пледа, чтобы подкинуть поленьев? Жутко раздражало (да-да, не улыбайся!), но я не мог злиться, ведь ты быстро возвращался, и я снова мог обнимать тебя. Ты засыпал на моем плече, а я боялся шевельнуться. Я перебирал твои волосы и смотрел на догорающий огонь. Смотрел, как блики, играющие на твоем лице, медленно тают. Последний всполох сбегал с твоих подрагивающих ресниц. Что тебе снилось, Басти?       Чем ты занимаешься в Манчестере? Я хочу знать все. И как ты себя чувствуешь? Наверное, мерзнешь? Да, ты не любишь холод, и именно поэтому мы спали под двумя одеялами, а ты еще и прижимался ко мне, называя теплым котом. Я смеялся, потому что не каждый день услышишь такое от сурового Швайнштайгера. И не каждый услышит. На самом ли деле нам было так холодно, или мы только искали предлоги?       Мне не хватает тебя, Басти. Я бесконечно счастлив, что смог повидаться с тобой на вызове в сборную. Счастлив, что ты остался тем же Бастианом. Моим Бастианом. Но что стало с твоими глазами, капитан? Они словно задымлены чем-то неприятным и холодным. Зачем ты привез этот серый английский туман из-за моря? Не таким я тебя провожал, Бастиан. Горячий глинтвейн и вечер тет-а-тет привели тебя в чувство. Я снова увидел огонек в твоем взгляде. Ледяная стена растаяла, и снова я обнимал тебя той ночью.       Я скучал по тебе и твоему шраму на ключице. Ты его стеснялся и постоянно прятал от меня. Но я люблю твой шрам, Басти, ведь он – часть тебя. Понимаешь?       "Остановись, мгновенье, ты прекрасно!" – хотел кричать я каждый раз, когда ты был рядом. Почему время оказалось столь жестоко и снова разлучило нас так быстро? Объятия и легкий поцелуй – вот и все, что мы могли себе позволить у трапа твоего самолета. Ты же знаешь, что мне этого чертовски мало, Бастиан. Мне мало тебя, Басти. Одно греет душу – время до следующих вызовов в сборную пролетит так же быстро.       Я буду ждать тебя. И ты жди меня. Все будет хорошо.       До свидания, Бастиан. Пока, Басти. Не мерзни и не хмурься слишком часто, я хочу видеть твое улыбающееся лицо и знать, что ты счастлив. Ты ведь счастлив?       Звони почаще.       Целую и крепко обнимаю. Твой Лукас.»       Подольски откладывает ручку и выпрямляет спину. Письмо готово. Он складывает лист пополам, прячет его в конверт и… убирает в ящик стола. Ящик глубокий, и почти полностью заполнен такими же конвертами. Это скелеты Лукаса – белые прямоугольники с одним только подписанным адресатом.       Лукас гасит свет и покидает дом.