* * *
Он стоял у окна, глядя вниз. За потрескавшимся пыльным стеклом был виден город – ряды домов смотрели на улицы без огней темными провалами окон, вдоль стен тянулась вверх поросль сорняков, на улицах лежали опрокинутые остовы автомобилей. Город выглядел давно заброшенным – много лет назад; стены большинства зданий были облупившимися, некоторые из них когда-то горели. Во всем городе ни одного электрического огонька, ни единого костра – он словно вымер. Сейчас шел дождь. Редкие капли били в стекло и стекали вниз, оставляя за собой длинные дорожки. Небо было пасмурным – его затянули густые грязно-серые облака, из-за чего на город упали сумерки. По улицам ветер носил вороха сухих листьев, обрывы газет и прочий хлам, завывая в пустых комнатах. Где-то наверху на крыше лязгал незакрепленный кусок жести – эхо гулко отдавалось в доме. С потолка сорвалась капля воды и – тик! – упала на лоб. Он потер ее, посмотрел на мокрые пальцы и надвинул на голову капюшон. Ему нравился дождь. Особенно сейчас, когда он стоит у окна и смотрит на город. Не нужно никуда идти, не нужно что-то делать… Одни из немногих минут, которые можно потратить на созерцание. Под такое времяпровождение да чашечку крепкого чая… Кивнув своим мыслям, он отошел от окна. Он стоял в просторной комнате с побеленными стенами, которое когда-то было кухней – вдоль стены протянулись посудные шкафы, посреди комнаты валялись остатки обеденного стола, в одном из углов под вытяжкой стояла плита, напротив нее – раковина. Одна из розеток в стене действовала – конечно, можно было взять котелок, набрать дров и устроить костер, но зачем, когда есть электрочайник? А уродовать комнату кострищем он не хотел. Засучив рукава куртки, он взял с подставки на полу чайник, набрал в него воды из раковины, поставил на подставку и воткнул вилку в розетку. Затем взял с пола грязную кофейную чашку, вымыл ее в раковине и поставив ее на конфорку плиты, достал из шкафа пакетик заварки. Чай можно было получить и другим путем – но эти действия были необходимы ему, чтобы не потерять рассудок. Да и потом, приятнее иметь иллюзию того, что готовишь чай, чем получать кружку с чаем из воздуха – пусть даже итог будет один и тот же. Чайник вскипел. Налив кипятка в чашку, он бросил в него кубики сахара и положил заварку. Отойдя к окну, он подул на чашку, с шумом отхлебнул и продолжил смотреть вниз на город. Время еще есть.* * *
- Добрый день! – девушка в приемной мило улыбнулась Федору. – Вы по записи? - Да, – в ответ улыбнулся журналист. – Меня пригласили. - Как Вас зовут? - Федор. Федор Игнатьевич Соколов. - Одну минуту, – девушка пробежалась пальцами по клавиатуре, вводя имя журналиста в компьютер, и уставилась в прозрачный голомонитор. С места Федора было видно, как по нему побежали строчки текстовых данных. - Да, всё верно, Федор Игнатьевич, вы записаны на сегодня. Посидите, пожалуйста, сейчас к вам выйдут! – девушка за столом послала журналисту еще одну из своих улыбок и застучала по клавиатуре, что-то вводя. Федор оглядел приемную. Небольшое светлое помещение, аккуратные бежевые обои на стенах, кожаные диванчики вдоль стен для посетителей, журнальный столик, стол регистратора, две двери – входная с улицы и ведущая из приемной куда-то еще. Площадь, которую занимает эта контора, явно раньше была квартирой, судя по всему – четырехкомнатной. Сев на диванчик, Федор взял со столика один из журналов и пролистал его. Ничего особенного, выпуск какого-то известного журнала о науке и технике. Федор глянул на остальные журналы – более половины были научно-популярными, с остальных томно улыбались голливудские красотки и показывали накачанные торсы мужики. Открылась дверь, ведущая в соседнюю комнату. В нее вошел молодой парень. Взгляд его остановился на Федоре. - Здравствуйте. Вы Федор? – подойдя к журналисту, он протянул руку. - Да, – встав, Федор пожал ее. - Артем, очень приятно. Идем, – парень кивнул на дверь. Федор вместе с ним прошел в другую комнату. Тут обстановка была более разнообразней, но несмотря на это комната выглядела такой же казенной, как и приемная. Стол с компьютером, голомонитор, вороха электронной бумаги с записями, всякая канцелярская всячина… Вдоль стены – офисные шкафы, заставленные папками с той же бумагой, в углу тихо шуршал охлаждающей смесью голографический сервер. Федор удивленно хмыкнул – машины со спектральным кодом для хранения и обработки информации только начинали внедряться и стоили прорву денег, но маленькая компания откуда-то нашла деньги на его покупку. - Хорошо что вы зашли, – сказал Артем, садясь за компьютер. – Садитесь. - Давайте лучше на «ты», я не настолько стар, – улыбнулся Федор. - Окей. – Артем кивнул. – Будешь писать статью о нашей компании? - Да, собираюсь. Вы меня очень заинтересовали. - Это хорошо, – задумчиво произнес Артем, смотря на экран голомонитора. Руки его делали манипуляции со старомодной мышкой, листая страницы какой-то базы данных. – Нам как раз нужна небольшая реклама. Мы ведь первая компания, занимающаяся подобными услугами, и скоро вслед за нашей появятся другие. Вы проведете сеанс? - Я же сказал, давайте на «ты». – напомнил Федор. – Да, я проведу сеанс, но сначала я бы хотел побеседовать с сотрудниками компании. Это будет частью репортажа. - Прошу прощения, – смутился Артем. – Думаю, это будет несложно. С кем ты хочешь поговорить? - Ну, хотя бы с тобой. – Федор достал из кармашка рубашки диктофон и включил его. – Расскажи о себе, как пришел сюда, чем занимаешься? - Это долгая история, – засмеялся Артем. – Но время у нас есть. Я тут бухгалтерию веду, ну и инструктаж, если нашего инструктора на месте нету. Такое редко, но случается, сегодня такой случай. Леша, наш инструктор, сейчас болеет, народу в офисе нет почти, только я да Лена в приемной. Клиенты впрочем приходят редко, и практически всегда по записи, так что работы немного – в основном бумажная, проводка отчетов по приходящим суммам, отпуск накладных, ну и тому подобное. Иногда приходят внештатные сотрудники – обновить базу данных, но строго расписания прихода-ухода нет, так что вся текучка висит на нас, да на девчонках в приемной. Завтра Лену Вероника сменит, послезавтра Лена опять придет, постоянно тут только я торчу, инструктор да Игорь Вячеславович, но это отдельная тема. - Понятно, а как вы устроились сюда? - Я тут с самого начала. С Игорем Вячеславовичем я знаком уже пять лет. На почве общих увлечений как-то познакомились. – Артем слегка смутился и покраснел. – Впрочем, это здесь у всех так, можно сказать, клуб по интересам. Тогда он только начинал работу над этой системой. Человеком он уже тогда был тяжелым, найти общий язык с ним было непросто, но в конце концов это удалось. Мужик он вот такой, справедливый. Больше всего в людях честность уважает. И обязательный – если слово дал, значит обязательно выполнит, каким бы трудным дело ни было. Правда, дает он его нечасто, поэтому от него просто так фиг чего допросишься. Но если для дела нужно – сделает. - Здорово, – покачал головой Федор. – Мне бы таких друзей… А как ты попал в компанию? - Мне Игорь Вячеславович сам предложил. Сидим мы как-то в «Репортере», это бар-пивная такая, старое довольно заведение… После удачного дела пиво пьем, Игорь радуется что всё удачно обошлось, говорит что его исследование находится на финальной стадии, тесты проходит. Мы тогда его аппаратуру в поле проверяли, на месте где сейчас супермаркет «Зухра» находится. Тесты удачными были, кстати… Потом он задумался о чем-то, сушеных кальмаров из пакета под пиво ест, хмурится. А доев, неожиданно взял и предложил работу. Сказал, что ему знающий человек понадобится, за деньгами смотреть. Что он компанию откроет, и изобретение его будет такой доход приносить, что нам всем до конца жизни хватит. Я тогда подумал, что шутит он, ну и согласился. Три года назад это было. Теперь тут работаю, и не жалею. Бухгалтерия конечно дело скучное и порой муторное, зато при деле интересном. Артем с увлечением рассказывал. Федор подумал о том, что он действительно увлечен своим делом и доволен работой, которой занимается. Вспомнив, на какой почве познакомились Артем и человек, который интересовал его больше всего, он спросил: - А сейчас вы занимаетесь тем хобби, что свело вас вместе? - Ага. – ухмыльнулся Артем. – Помаленьку. Мест интересных много, есть где развернуться. Да и не только я – желающих хватает. Учу понемногу, как это правильно делается, чего делать нельзя, ну и всё такое прочее. Своего рода преемственность поколений – я тоже с этого начинал, многому у Игоря научился, за что ему благодарен. - И как, есть успехи? – поинтересовался журналист. - Еще какие. Находок хватает. Я не говорю про мелочи – всё, что можно взять и что меня интересует, я давно уже нашел и унес. Я сейчас хожу ради самого процесса. И ради самих мест. Ну а если найдется что-то по настоящему ценное – беру аппаратуру, иду на место и делаю скан, или слепок, как его называют, после чего обновляю базу. Помолчав, Артем с грустью добавил: - Жаль только, что таких случаев предоставляется всё реже. Всё течет, всё обновляется, и к сожалению, не в лучшую сторону. Много того, с чего я начинал, уже не существует в природе. Только на слепках…* * *
Он внимательно оглядел пространство впереди. Перед ним в паре шагов кончался пол – дальше шло переплетение арматуры, увешанной обломками стен и пола. Почти весь этот уровень многоэтажного дома был обвалившимся вниз на десятки метров – остались лишь мощные опорные балки, поддерживавшие ржавый каркас осыпавшихся вниз бетонных перекрытий. Ему нужно было пройти через этот смертельно опасный лабиринт на головокружительной высоте – чтобы выйти в точку встречи. Он специально выбрал это место. Отсюда открывался великолепный вид на город. Кроме того, не будет лишним проверить посланника на прочность – далеко не всякий человек сохранит самообладание, стоя на шаткой опоре над бездной. А ведь эта многоэтажка – далеко не самое опасное место. Первая же встреча покажет, стоит ли вообще иметь с ним дело, или его надо прогнать пока не поздно. Ну ладно, пора идти… Затаив дыхание, он ступил на колеблющийся под его ногами клубок металла. Стараясь не смотреть вниз, он сделал шаг, другой, третий, при необходимости помогая себе руками и телом держать равновесие. Скрученные арматуры поскрипывали, но держались. О том, что с ним произойдет, если этот шаткий мостик обвалится вниз, он старался не думать. Для него подобная прогулка была трудной. С детства он боялся высоты – не до истерики или обморока, как некоторые, а нормальным страхом человека, который понимает, что с ним будет в случае если он поскользнется, бродя по крышам домов и возле лестниц без перил. Неприятных эксцессов, связанных с высотой с ним не случалось – не считая заканчивавшихся синяками падений с крутых склонов холмов за городом, куда его возили родители, но опаска перед высотой была. Тем не менее, он упорно шел вперед. Риск манил, а удаль, граничащая с легким сумасшествием, кружила голову. Он остановился на верхней лестничной площадке. Вокруг него закрутились в спираль остатки перил, местами сохранившие остатки причудливого ажурного узора – прихоть железной бабы, которой этот дом старательно разбивали. До его разрушения оставались считанные дни, когда был сделан слепок. Вспомнив, как это было, он усмехнулся. В ту ночь демонтажники сделали перерыв, а перед тем весь день работали с утра до самой ночи с коротким перерывом на обед. Тогда он подумал, что они управятся за день, и своего времени он так и не дождется. Но повезло – когда огромная машина наконец перестала колотить по огрызку здания, и ее водитель ушел на ночь в свой вагончик к остальной бригаде, он поднялся наверх, сгибаясь под тяжестью навьюченного оборудования – тогда еще несовершенного, громоздкого – и начал сьемку, подолгу задерживаясь на каждом этаже тонкой высокой башни, ощетинившейся во все стороны усами арматуры и обломанными балками перекрытий – чудом уцелевшим подъездом жилого дома. Работа заняла всю ночь. Выбравшись к утру на крышу, уставший и измотанный, он решил перекусить, а потом начал снимать панораму города в рассветный час. И пропустил тот момент, когда машина вновь принялась за работу. Вспомнил про время он лишь тогда, когда снизу донесся глухой удар и башня зашаталась, заскрежетав стыками. Опомнившись, он схватил аппаратуру, и сломя голову бросился вниз, по дороге едва не сорвавшись с большой высоты. Успел он лишь за пару секунд до очередного удара, от которого башня сложилась как карточный домик, превратившись в груду серых обломков, едва не похоронивших его под собой… В развалинах засвистел ветер. Под ногой звякнула пустая консервная банка. Нагнувшись, он задумчиво посмотрел на следы своего давнего завтрака. Его лицо тронула улыбка. Неожиданно он распрямился и поддал банку ногой. Та, зазвенев, укатилась к краю площадки и упала вниз. Он весело засмеялся. Теперь этому зданию время не страшно. Банка, звякнув, отскочила от бетонного блока и замерла среди груды щебня у подножия башни. Через несколько часов она опять окажется на ее верхушке, в том же самом месте. Он вздохнул, и усевшись на обломок стены, стал терпеливо ждать. Скоро должен был прийти гость.* * *
- Я должен кое о чем предупредить. – сказал Артем. – Игорь Вячеславович не любит разговоров не по существу, особенно с малознакомыми людьми. Если честно, я до сих пор плохо понимаю, почему он согласился на интервью, как правило он общается только с нами. Да и сами мы стараемся реже иметь дело с журналистами или официальными властями – только по необходимости. Без обид Федор, это я вообще говорю. - Понимаю, – кивнул журналист. – Не волнуйся, мне приходилось беседовать с самыми разными людьми, разного темперамента и социального статуса. Надеюсь, сегодня не возникнет непонимания и сложностей. - Хорошо. – Артем открыл дверь. – Заходи. Первое, что бросилось Федору в глаза – это отсутствие эха. Стены в комнате были обиты мягким материалом, и звук впитывался в него как вода в губку, практически не отражаясь – из-за этого возникло неприятное чувство, словно что-то огромное и невидимое давит на уши. Несколько ламп дневного света освещали с потолка небольшую комнату, в которой полукругом располагались несколько металлических баков, опутанных трубами и проводами. Возле каждого из них располагался пульт контроля телеметрии, но сейчас все они кроме одного были отключены. На крайнем пульте горели несколько огоньков, а мониторы показывали римт сердца, и еще какие-то параметры – подробностей Федор разглядеть не успел. - Сюда, – сказал Артем, подойдя к креслу, напоминавшему стоматологическое. На нем лежал странный комбинезон. Его резиновую ткань густо облепили десятки шарообразных устройств, от которых тянулись проводки. На рукавах и штанинах, а также вдоль спины тянулись приспособления, в которых Федор узнал мышечные усилители. На подголовнике висел шлем – глухая монолитная конструкция, утыканная целым лесом проводов и странного вида антенн. Костюм сверхреальности. Похожие, но менее совершенные костюмы используются в игровых приставках, для создания у игрока чувства реальности игрового мира. Комбинезоны же, подобные этому, используют в более серьезных делах – при подготовке бойцов специального назначения, обучению горных спасателей и пожарных, водолазов-глубоководников, космонавтов – исследователей Луны… Для обучения человека тем вещам, которые представляют собой большую опасность для неподготовленных людей. Отличия от игровой приставки состоят в том, что степень погружения в сверхреальность больше за счет использования камеры сенсорной депривации, в которой «плавает» оператор костюма. Механический экзоскелет усиливает силу мышц человека, позволяя двигаться в растворе камеры, не ощущая погружения в воду. В материал комбинезона встроены многочисленные резиновые жгуты, регулируемые компьютером – это создает нагрузку на тело и скелет человека, не давая его мышцам и костям атрофироваться, и имитировать переносимый вес – по такому принципу строятся нагрузочные комбинезоны для космонавтов орбитальных станций, живущих в условиях невесомости. Системы жизнеобеспечения, кондиционирования и утилизации отходов питают организм оператора полезными веществами, кислородом, и выводит отходы жизнедеятельности организма, позволяя находиться в костюме сверхреальности месяцами без особых неудобств. Главный элемент костюма – шлем. В нем особыми устройствами модулируется сложная инфразвуковая гамма разных тонов, погружающая человеческий мозг в гипнотический транс и делающая его сверхвосприимчивым. После этого шлем начинает проецировать информацию из сверхреальности, воздействуя на чувства человека: наушники транслируют звук, миниатюрные экранчики перед глазами – картинку, кондиционер начинает нагонять в костюм жар пустынь, или вечернюю прохладу, модулятор запахов – аромат травы или нефтяную гарь. Но главная особенность костюма – в датчиках давления, рассыпанных по его поверхности. Любой удар, будь то пуля или ушиб об пол – комбинезон передаст оператору, и чем сильнее был удар в сверхреальности, тем сильнее датчик костюма ударит по телу. Вместе эта сложная система называется проектором сверхреальности… - Да, это именно то о чем ты думаешь. – Артем угадал его мысли. – Надевай. Я тебе помогу. С помощью Артема Федор облачился в непривычный наряд. После того, как затянулись ремни, подстраивавшие комбинезон под своего носителя, парень придирчиво оглядел журналиста и кивнул головой: - Хорошо. Теперь несколько советов. – он взглянул Федору в глаза. – Первое: ты находишься в реальном мире. Пусть и записанном на компьютер. А это значит, что если ты упадешь с высоты, тебе достанется. Не покалечишься, но костюм вдарит по серьезному. Это не балахончик для геймеров – это армейская тренировочная модель, так что тут всё по взрослому, без сюсюканья. - Понял. – хмыкнул журналист, представив, каково будет, если костюм «вдарит по серьезному». - Далее. То, что ты увидишь, может тебя шокировать. Порой наложение реального мира на его сохраненные слепки вызывает странные ассоциации… как если бы ты смотрел голофильм, и в его середине трехмерную картинку заменили древней видеопленкой. Постарайся это воспринимать отстраненно. Как старый исторический фильм. Будет сначала непросто, но потом всё получится. Готов? - Да. – Федор взял в руки шлем и приготовился натянуть его на голову. - И последнее. – Артем положил руку на шлем, останавливая его. – Что бы ни произошло там, тебя в любом случае вытащат и помогут тебе. Ничего не бойся. - Да я и не боюсь. – Федот опустил шлем, стараясь скрыть смущение. Артем закрепил его на голове, затянув ремни и пристегнув его герметичным швом к костюму. - Вот так. Ты меня слышишь? – спросил парень. - Да, но плохо. И ничего не вижу. - Держись за мою руку. Пошли. Артем подвел Федора к одной из камер и включил пульт. Мигнули лампочки на панели, загорелся монитор. Затем камера плавно распахнула люк. Из нее остро запахло солью. - Встань сюда. – Артем завел за руку журналиста в центр полости камеры, где тот встал, вытянувшись во весь рост. После этого парень спустил на него подвесную систему, от которой тянулись к пульту провода, и начал соединять их с костюмом, втыкая их в гнезда и герметизируя отверстия от попадания раствора. Закончив с этим, он опустил подвесную систему, закрепив ее так, чтобы Федор как бы висел в ней, едва касаясь ногами пола. - Как, всё нормально? – спросил Артем. - Да. Только не по себе немного. – Федор немного нервничал, оказавшись в темноте. - Приготовься, я включаю раствор, – подсоединив шланги подачи воздуха и медицинский катетер, Артем хлопнул его по плечу в знак ободрения. Закрыв бак, парень повернул рукояти у его основания. Внутри зашипела подаваемая по шлангам соленая водная смесь, разогретая до температуры человеческого тела и достигающая такой же плотности. Внутри Федор с замиранием сердца ощущал, как вода с плеском поднимается сначала до колен, потом до пояса, по шею… Шипение стихло – бак заполнился полностью. Артем сел за пульт контроля камеры. Взглянув на скачущую по монитору линию кардиограммы, он хмыкнул и набрал на клавиатуре команду. Мигнули лампочки. «Запустить процедуру погружения? Да/Нет» «Да»* * *
В лицо ударил поток воздуха. Федор зажмурился, но тут же открыл глаза, почувствовав что стоит на шаткой опоре. Оглянувшись, он почувствовал, как к горлу подступает комок. Он стоял узком пятачке бетонной площадки, находясь на огромной высоте. В сумерках внизу проступали очертания заброшенного города, смутные из-за отсутствия огней. Здесь, наверху, дул сильный ветер, заставляя жмуриться и отводить взгляд. Чувствуя нарастающую слабость в ногах из-за нахождения в шаге от бездны, Федор сел на корточки. И с удивлением посмотрел на свои руки. Он был одет в простую темную куртку с капюшоном, штаны камуфляжной расцветки с набойками на коленях и высокие берцы. За спиной ощущался небольшой рюкзак. Карманы оттягивала какая-то мелочь, правый рукав куртки был разорван. На руках были перчатки. Федор ощутил странное чувство. С одной стороны он знал, что мир вокруг является цифровым отображением реальности. С другой – то, что он ощущал, невозможно было назвать компьютерной имитацией. Ему приходилось играть в нынешние компьютерные игры с приставкой виртуальной реальности, и Федор был вынужден признать, что то, что он видел до этого, в сравнении с этим миром курит в сторонке. Но, черт побери, сама задумка! С виду ничего особенного, постапокалиптический пейзаж, но от здешней атмосферы стынет кровь в жилах… С каждой минутой темень становилась всё более густой. Пошарив в кармане, Федор извлек оттуда небольшой фонарь. Уже ничему не удивляясь, он нажал кнопку – в бетонный пол под ним ударил мощный луч света. Посветив вокруг, журналист увидел неподалеку лестницу – ее от Федора отделяло метров пять перекрученной арматурной решетки, протянувшейся от площадки своеобразным мостом. Под ней далеко внизу смутно прорисовывались очертания развалин. Федор глубоко вдохнул, собираясь с духом. Чтобы покинуть площадку и добраться до лестницы, ему придется пройти по этому хлипкому и ненадежному на вид мосту. Сама мысль о том, что этого не избежать, приводила в дрожь – Федор боялся высоты. Можно было конечно остаться на площадке и подождать, но чего именно?.. Федор осторожно ступил на арматуру. После первого же шага решетка так закачалась, что он был вынужден отступить. Проведя рукой в перчатке по лицу, Федор протер выступивший на лбу холодный пот, затем опустился на четвереньки и медленно пополз по мосту, стараясь не шатать его и не смотреть вниз. Медленно расстояние до лестничного пролета сокращалось. Наконец Федор вышел на лестницу и перевел дух, глядя на ступени. - Хорошо. Я рад, что вы справились. Оглядевшись, Федор увидел подходящего к нему человека. Он был одет в такую же темную куртку, как и на нем. В руке у него был фонарь, которым он светил перед собой. Очевидно, он сидел в тени, не показываясь и ждал, пока журналист преодолеет препятствие. Видимо, так он проверял выдержку Федора. - Прощу прощения, что не встретил вас сразу. Но я хотел убедиться, что вы сами сможете дойти досюда, – человек с фонарем подтвердил его догадку. – Добрый вечер. Меня зовут Игорь Вячеславович, но лучше будет если вы будете меня звать Игорь. Пожав человеку руку, Федор с интересом посмотрел на него. С виду обычный мужчина средних лет, каких много. Но что-то его отличало от тех обитателей мегаполиса, которых журналист видел каждый день, когда ехал до работы на монорельсе. Взглянув ему в глаза, Федор понял, что именно. Хотя Игорь выглядел за сорок, глаза его были молодыми. В его взгляде не было опустошенности, которая сквозила в почти каждом взгляде того, кто прожил полжизни в городе, среди тесноты квартир и высоких технологий, каждый день ехал на работу рядом с такими же неудачниками, разочаровавшись в жизни. Нет, это были другие глаза, сверкающие радостью жизни, интересом к ней и легким сумасбродством, какая бывает лишь в юности. Впечатление было настолько неожиданным, что Федор в первый миг не поверил тому, что прочел в этом взгляде. Игорь с легкой иронией в глазах наблюдал за ним. - Ну, думаю, вы на меня достаточно насмотрелись. Давайте пойдем, уже темнеет. - Куда? – спросил Федор. - Ко мне домой, конечно. Это недалеко. Игорь не спеша пошел вниз по лестнице, один раз оглянувшись на Федора. Журналист удивленно покачал головой и пошел следом, осмысливая то, что с ним происходило. Он был готов ко всему, но это погружение в сверхреальность было самым необычным происшествием в его жизни.* * *
- Где мы сейчас находимся? - Это перекресток Гоголя-Дзержинского. Мы вышли из того дома, – необычный провожатый указал рукой на возвышающуюся тонкую башню из бетона и арматуры. – Вроде бы там планировалась гостиница, но я уже не уверен в этом. Сейчас на этом месте стоит многоэтажный жилой дом-новостройка. - Понятно, – кивнул Федор, глядя по сторонам. Улицы выглядели чистыми, мусора не было. Такое впечатление, что люди ушли совсем недавно. Лишь разбитый автомобиль у стены дома напротив нарушал картину, но и он выглядел удивительно свежим, будто врезался пару часов назад. Когда он спросил об этом у Игоря, тот пожал плечами. - Здесь многое так. Поначалу это режет глаз, но многим нравится – теснее контакт с реальностью. Подождите, вот доберемся до дома – там поговорим. А пока погодите с вопросами, ждать осталось недолго. У Федора на языке вертелся уже с десяток вопросов, но он решил подчиниться. Своё огорчение он выдал лишь тяжелым вздохом. Игорь про себя улыбнулся. Они шли по улице. Царила полная тишина – и это было непривычно. Ни привычного гула машин, ни карканья ворон, ни голосов людей или шума работающей техники. Стук обуви по асфальту громыхал так, что отдавалось в ушах. Поразмыслив, Федор понял, что на самом деле берцы топают почти неслышно, но отсутствие других звуков превращает удары подошв по тротуару в раскаты грома. Он поежился – непривычная обстановка напрягала. Игорь сказал, что у него есть здесь дом. Как он живет тут? В мертвом городе, где ни людей, ни птиц, ни животных… Как здесь вообще можно жить? - Мы пришли. – Федор услышал голос Игоря. Двухэтажное здание. Массивные колонны на фасаде. Постройка напоминала Дом Культуры, каким-то чудом оказавшийся здесь из советских времен. Над входом висел красный флаг и транспарант, на котором было написано белыми буквами: «Мы придем к победе коммунистического труда!» Игорь открыл старую деревянную дверь. Они вошли внутрь. Федор увидел вестибюль – обстановка выглядела старой, но ухоженной. Дощатый деревянный пол, окошко кассы, гардеробная с висящей на вешалках одеждой, хрустальная люстра под потолком, на стенах – разноцветные воздушные шарики, букеты сухих цветов, украшенные лентами портреты каких-то людей. Щелкнул выключатель – спутник журналиста включил свет. Зал преобразился, став светлей и уютней. - Когда-то это место было советским Домом Культуры района. В начале девяностых, когда СССР распался, его переоборудовали под склады. Фирма, арендовавшая это здание, разорилась через полгода, после этого оно пустовало еще лет пять, пока местная тусовка не решила устроить здесь клуб неформалов, назвав его «7 небо». Всё поначалу шло хорошо, но в 2003 году здание наполовину сгорело во время пожара, после чего было заброшено еще лет на одиннадцать. В 2014-м его решила восстановить администрация спортивного стадиона, рядом с которым стоял этот дом. ДК восстановили в его родном советском стиле, он проработал еще лет восемь, после чего был заброшен на десятилетие. Пару лет назад стадион и дом культуры захапала себе строительная фирма, после чего пустила их под снос. Я успел зайти в нетронутое здание, слегка оформить его под свой вкус и сделать слепок, прежде чем его разрушили. Скрипя половицами, Игорь вышел на середину. - Добро пожаловать ко мне домой. Они сидели на первом этаже в большом светлом кабинете, освещенном электрической лампочкой в плафоне под потолком. Вдоль стены тянулось зеркало, в результате чего и без того большая комната казалась больше в два раза. Посреди комнаты стояло старое фортепиано, у окна – два составленных вместе стола, уставленных посудой, в углу – шкаф с книгами и кровать. Федор пил из чашки кофе. На вкус он был как растворимый. Журналист с удивлением подумал, как удается копировать вкус напитка, ведь сейчас он висит в камере в соляном растворе. Когда он спросил об этом хозяина дома, тот улыбнулся. - Пока вы находитесь в камере, в ваш рот через патрубок по капле подается именно растворимый кофе. Совсем немного, но этого хватает, чтобы создать стойкую иллюзию. А по вашим венам подается биораствор, содержащий полезные вещества. Так что это не имитация, а полноценное питание, хоть и несколько необычное. - А это не опасно? – спросил Федор. – Ведь так и захлебнуться можно… - Ничуть. Вы ведь не захлебываетесь слюной во время сна, – покачал головой его собеседник. – Подаваемая в рот смесь попросту сглатывается. - Понятно, – кивнул журналист. – Может быть, перейдем к делу. - Да, конечно. – Игорь встал и начал ходить у окна. – Спрашивайте. - Одну минуту. – Федор шарил в кармане. – Черт. Диктофон исчез. - Увы. – Игорь развел руками. – Это сверхреальность, транслируемая компьютером. Здесь съемка и запись невозможна. Вам придется запомнить то, что я скажу. - Постараюсь. – Федор закусил губу, сосредотачиваясь. – Игорь Вячеславович, расскажите пожалуйста, с чего начался ваш проект «Нейромир»? - Он начался давно. – Игорь встал, глядя в окно. – Три года назад я создал компанию «Нейромир», которая стала основой для задуманного мной эксперимента. Но началось это гораздо раньше. Я расскажу с самого начала, чтобы вы поняли, как всё это началось.* * *
Очень давно, Игорь (тогда его звали иначе) был студентом технологического университета. За годы учебы он сумел стать блестящим кибернетиком, окончив университет на отлично, получив диплом, который по старой традиции именовался «красным». В будущем он планировал пойти в науку, совершенствовать системы управления экономикой – многие страны уже переходили на компьютерную модель управления производством и распределения продуктов труда как более перспективную. Но его главной мечтой было создание виртуальной реальности, которую было бы невозможно отличить от действительности. В те времена уже существовали прототипы проекторов виртуальной реальности, но миры, которые они показывали, были неубедительны, и больше походили на хорошо отрисованный мультфильм, чем на действительность. Проанализировав опыт своих предшественников в этой области, Игорь пришел к выводу, что реальность стоит не создавать, а копировать ее с реальных мест. Также у молодого ученого была одна страсть, оставшаяся еще со школьных времен. Он любил созерцать техногенные пейзажи мест, покинутых людьми, либо не предназначенных для нахождения на них людей. Душа пела, когда он рассматривал с крыш высотных домов рассвет, встающий над голодом, панораму заброшенного завода, устремившиеся в небо бездымные трубы ТЭЦ, или огромные машины в машинном зале законсервированной ГЭС, замершие навеки. В своем увлечении он был не один. В городе существовало сообщество людей, разделявших его взгляды. Они ходили по городу, находя места, где они могли видеть обратную сторону человеческой цивилизации. Техногенные пейзажи будили в них странную тоску и в то же время радость. Деятельность их была на грани закона. Риск был их стихией. Техногенные пустоши были для них музеями – в них они находили красоту, которую окружавший социум игнорировал либо презирал, предпочитая гламурные тусовки суровой эстетике изнанки города. Они были сталкерами. Среди них Игорь нашел друзей. В обычной жизни у него не было тех, кому он мог бы доверить свои переживания. В их маленькой группе исследователей техногена он почувствовал себя своим, и впервые понял, что не одинок. …Этот раз они снова шли вдвоем. Старый больничный корпус рассыпался с каждым годом всё сильнее, и их двойке приходилось всё чаще огибать опасные места. Пол крошился под ногами, на головы падали капли воды идущего снаружи дождя, подошвы скользили по обросшему мхом скользкому бетону. И в одном месте случилось непоправимое. Когда его спутник шагнул на исщербленую временем бетонную плиту, та бесшумно накренилась и с грохотом уткнулась в стену этажом ниже. Поскользнувшись, он поехал на спине к краю плиты, за которой виднелось небо и верхушки деревьев. Игорь с криком бросился за ним, когда край его плаща исчез за краем плиты. Скатившись к обрыву, он уцепился одной рукой за торчащую арматуру, а вторую протянул своему другу – как раз в тот момент, когда он сорвался вниз. Его вопль резко оборвался, усиленный эхом. Не помня себя, Игорь встал и помчался по лестницам вниз, не разбирая дороги, в одном месте едва не разбившись. Еще не понимая произошедшего. Выскочив из корпуса, он увидел своего друга, неподвижно лежащего на асфальте в расплывающейся темной луже. Подбежав к нему, Игорь понял, что навсегда опоздал. Полный муки и ярости крик поплыл между домами… Это был несчастный случай. Но Игорь всё равно чувствовал, что он виновен в трагедии. После произошедшего он замкнулся и отошел от своего хобби. Решив отвлечь себя работой, он с головой погрузился в науку, пытаясь забыть о случившемся. Его пытались успокоить, но Игорь был непреклонен. В конце концов, его друзья решили, что ему нужно время, чтобы придти в себя после произошедшего. Игоря это вполне устраивало – он чувствовал, что он еще не скоро сможет с прежним бесстрашием продолжить вылазки. …Незадолго до этого он беседовал с другом о кибернетике. Разговор зашел о создании виртуальной реальности. Задумавшись над способом ее возможного применения, они начали спорить, и кто-то из них двоих предложил использовать ее для создания слепков. - Но зачем? - Я объясню. Мы живем в меняющемся мире. Сегодня в мире сложилась одноразовая культура. Люди, голофильмы, пепсикола, тусовки, увлечения... Все одинаково доступно. Абсолютно все. Наше общество забывает о своем прошлом. Старательно стирает его, уничтожая из своей памяти. Что было двести лет назад? Невозможно даже вообразить. Сто лет назад? Двадцать? Фильм, снятый лишь десять лет назад считается стариной. Телевизионные сериалы, слепленные пять лет назад, – классикой. Книги, издаваемые сегодня, имеют трехмесячный срок использования. Здания используются по пять лет – потом их сносят, чтобы построить еще более высокие, более современные – и еще более уродливые. Наша культура настолько одержима новизной, что мы старательно уничтожаем прошлое и пытаемся делать вид, будто его никогда не было. Взять хотя бы наши объекты – ты можешь вспомнить хоть пять из тех, с которых мы с тобой начинали? А, брат? Их попросту сносят, взрывают, перемалывают и строят на их месте эти уродливые новостройки, которые через пять лет сгниют и после чего их тоже снесут. А ведь это наша история, понимаешь? Зато виртуальная реальность позволит их сохранить для потомков, хотя бы в цифровом варианте – и те, кто будет после нас, увидят то, что было в наше время. Разговор этот вспомнился Игорю. Он решил, что теперь он обязан реализовать эту идею – хотя бы для памяти о своем погибшем друге. Он был действительно хорошим кибернетиком. И хорошим программистом. На создание прибора, способного сканировать пространство и создавать его цифровую копию, ушло пять лет, еще столько же – на отработку технологии проектора сверхреальности. Игорь истратил почти все свои деньги, создавая технику, которая исполнила бы его замысел. Его знакомые считали, что он сошел с ума, и одержим навязчивой идеей – но всё же он сумел довести дело до конца и создать опытный прототип. Те, кому он его показал, были поражены – сверхреальность, которая бралась с существующих объектов, была так же отлична от существовавших тогда виртуальных миров, как современный голофильм отличается от примитивной записи на пленке начала века. В 2029 году Игорь запатентовал своё изобретение как проектор сверхреальности. Появилось множество применений для этого устройства. Подумав, Игорь продал своё изобретение военным – и тогда у него появились деньги на реализацию своего желания: съемки слепков тех мест, в которых он был, занимаясь своим хобби. Клуб сталкеров, в котором он когда-то состоял, поддержал его идею. Некоторые из его прежних друзей помогли в его начинании. Так появилась компания «Нейромир»…* * *
- В целом моя роль в работе компании минимальна, – хмыкнул Игорь, заканчивая свой рассказ. – Ребята со всем управляются сами. Кто-то работает в технической лаборатории, кто-то делает сканирование новых мест, кто-то принимает посетителей. Я лишь сортирую то, что поступает на сервер, и наношу материал на карту. Моя работа – это редактирование сверхреальности, это одна из причин, почему я нахожусь в капсуле постоянно. - А вы никогда не хотели вернуться? - Нет. После случая в больничном корпусе у меня развилась фобия, которую невозможно было излечить. Все десять лет, пока я строил проектор, любой выход куда-либо кроме моего дома пугал меня до жути – мне приходилось силком заставлять себя идти. За эти годы я измотался настолько, что был на грани срыва, и последующего лечения в дурдоме пожизненно. Компенсировать мой страх смогла лишь сверхреальность. Ну а сейчас я привык к ней настолько, что не хочу выходить наружу кроме тех случаев, когда без этого не обойтись. - Вы не боитесь за своё здоровье? - Нет. – лаконично ответил Игорь. - Ваши друзья помогают вам в вашей работе? - Да. Но я стараюсь не вмешивать их в бизнес. Там, где начинается бизнес, дружба кончается, по моему мнению. Те, кто решил пополнять базу данных «Нейромира», делают это бесплатно, и имеют полный доступ к загружаемой сверхреальности. Нас это полностью устраивает. - Каким вы видите будущее вашей компании? - Сверхреальность будет всё более востребована. Ее можно будет использовать в виртуальном туризме, в военных целях, в обучении, и даже в играх. Полный перечень применений моего изобретения я и сам не могу перечислить. А это значит, что наши услуги будут востребованы, и компания будет процветать. Кроме того, я преследую еще одну цель – рассказать людям об истории их родного края, и пытаюсь заинтересовать их нашим хобби. Сегодня сталкеры, в большинстве своем, порицаются обществом и находятся вне закона. Я надеюсь переломить эту тенденцию. Возможно, люди, попутешествовав в капсуле и почувствовав себя в облике киберсталкера, захотят делать это в реальном мире – а опыт, приобретенный ими в сверхреальности, поможет избежать ошибок и добавит уверенности в себе. - Чего бы вы хотели пожелать нашим читателям? - Не бойтесь своих желаний. Будьте решительны, честны и справедливы. В современном мире мало таких людей, и от этого все наши беды. Наше сообщество невелико, но в нем собираются лучшие из представителей людского общества. Мы не бандиты и не мародеры. Мы такие же люди как вы, имеющие свой кодекс чести и свои законы. Если вы решите присоединиться к нам – мы будем счастливы. Удачи вам!* * *
Он стоял у окна, глядя вниз. За потрескавшимся пыльным стеклом был виден город – дома смотрели на улицу пустыми глазницами окон, земля и асфальт обросли травой и редкими кустами, кое-где на улице стояли разбитые автомобили. Город выглядел давно заброшенным – много лет назад, но в то же время он выглядел поразительно новым. Картина старых развалин и относительно новых опустевших домов смешивалась в сюрреалистичное полотно. Вылив чай из чашки на пол, он запустил ее в окно. Стекло разлетелось в мелкие осколки, чашка улетела куда-то вниз – не страшно, через пару часов изменения в обстановке откатятся на исходную позицию. Ухмыльнувшись, он встал у разбитого окна, вдыхая сырой от дождя, с легким запахом дыма воздух. В интервью, данному ушедшему журналисту, он намеренно не упомянул одну вещь. Находясь в абсолютно статичном мире, он бы давно сошел с ума. Но каким-то образом в базу вкрался небольшой баг, который с его легкой руки был доработан и превратился в особенность здешней сверхреальности. Несколько раз в полгода, в любой день в любое время сверхреальность начинала меняться. Ошибка в программном коде приводила к сбою в проекции, в результате чего приемное устройство, считывая из подсознания мнимые и действительные страхи оператора, начинало в зависимости от них перекраивать сверхреальность – причем нельзя было предугадать, когда это произойдет, и что будет на сей раз. Сумеречный город превращался в безумный паноптикум, наполненный разнообразными ужасами, контакт с которыми мог стоить оператору гибели в реальном мире. Фикс бага заключался в том, что за полминуты до начала изменений звучала сирена тревоги. После этого наступала темнота – система сверхреальности перезагружалась, принимая новые данные. Затем мир преображался – и начиналось безумие, от которого надо было либо бежать, либо сражаться с ним. Принудительный выход из сверхреальности был невозможен в это время – при выходе мозг оператора получал сильнейший шок, после чего его носитель с большой вероятностью погибал. Всё это были теоретические выводы – он был достаточно благоразумен, чтобы не проверять их на себе. Когда звучала сирена – он прерывал погружение в сверхреальность, выжидал время (порой, по несколько часов, пока система не откатится), затем погружался вновь. И всё шло по старому. Что происходит, если не успеть до конца тревожного сигнала, он толком не знал – единственный раз, когда это произошло, он провел, обколовшись транквилизаторами, чтобы спасти свой разум от разрушения. Простым людям об этом знать не надо. Достаточно одного полусумасшедшего. Военные чины, которым он продал своё изобретение, были осведомлены о проблеме, и работали над ее разрешением. Он надеялся, что они найдут выход, который позволит не дрожать от ужаса, сидя в сверхреальности, и в то же время оставит эту возможность разнообразить ее статичность. Хотя этот мир был восхитителен в своей мрачной красоте, но без изменений и происшествий он был таким скучным… Внезапно его пробила дрожь и он оторвался от своих мыслей. Он заметил, что обстановка вокруг стремительно темнеет. Вдали затихали отзвуки сирены. Какого черта? Глаза его широко раскрылись. О, дьявол…