Машинки

Как же заколебал шум жужжащей радиоуправляемой машинки! Чонгук, даже не слыша его, как таковой, заткнув уши наушниками, чувствует, как противное «ж-ж-ж» раздражает все рецепторы. А Тэхён сидит по-турецки на полу и забавляется, смеясь от души, запрокидывая голову. Аргумент его присутствия крайне прост и наивен: в его комнате мало места, вредный Чимин и ворчливый Хосок. Поэтому он приходит сюда, удивительным образом в отсутствие Намджуна, чтобы доводить Чонгука до белого каления. Он появляется, чтобы доставать его и портить своими игрушками юные нервы. И смотрит иногда совсем не игриво, нагибается, светя оголенными частями тела. Чонгуку приходится отворачиваться к стене и прятать то, что высоко поднимает одеяло. Но он предчувствует, что до мгновения, когда Тэхён не уйдет отсюда просто так – осталось чуть-чуть. ― Б-ж-ж, ― раздается где-то совсем рядом, и Чон понимает: это не машинка, а голосовая имитация Тэхёна. Его рука, ведущая по плечу Чонгука маленькую модельку – предел пределов. ― Хён, ты совсем спятил?! ― выдернув наушники, Гук резко поворачивается и выбивает машинку из рук, та катится к плинтусу. А они оказываются лицом к лицу, так, что соприкасаются кончики носов. Чонгука насквозь пробивает квадратное извинение детской улыбки, немного грустной. ― Извини. Машинка так и не смогла доехать до пункта назначения… Потом улыбка тает, оставляя серьезную линию розоватых губ. Тэ облизывает их, сглатывает слюну. В трех сантиметрах от Чонгука вздрагивают длинные ресницы, нагревается дыхание. И в глазах у Тэхёна стоят слезы, он их смаргивает. Чон поторопился его обидеть, надо что-то срочно сделать. ― Я не хотел, Тэ… Прости. Чонгук притягивает его и впивается в губы, перекраивая карту интересов. Детство из Тэхёна не выветришь, но хотя бы ослабишь. Тэхён тоже слабеет, Чонгуку невозможно сопротивляться. У него уже полчаса мучительный стояк, который Тэхён вызвал открытой разодранной майкой и коротенькими шортами, своими восторженными стонами по поводу игрушек. И это, блядь, переходит все границы, вынуждает хотеть Тэхёна по-взрослому, усаживая к себе на колени, добиваться тепла его рта языком. Медленно стянув с Тэ майку, Чон припадает к его шее и целует за ушком, опускается до заветных ключиц. У Тэхёна пылают щеки и перегорают мысли, он перебирает пальцами пряди волос Чонгука и часто дышит. Всего-навсего хотел поиграть и доиграться. Не ожидал, что так понравится. Гук скидывает Тэ на кровать и одним движением разводит коленки в стороны, упирается членом в пах и прикусывает губы, подаваясь вперед-назад. Сколько раз можно его прощать? Обхватывая Чонгука, Тэ доказывает: ни разу, бери прямо сейчас, поторапливайся. Не то чтобы он мог передумать, попросту боится. И стесняется жутко, закрывает лицо руками, когда Чонгук обсасывает его соски, мокрыми губами ведет по животу и избавляется от шорт. Чон засматривается на приоткрытый рот, почему-то ему хочется его занять – и двух пальцев левой руки будет достаточно. Гук не такой уж и мастер, но знает, что горло лучше расслабить, а рот раскрыть пошире. Тэхён мычит, обсасывая его пальцы и робко поглядывая вниз на то, как собственный член пропадает в глотке Чонгука, он подается бедрами выше, насилует его ладонь и сжимает запястье, он хочет, чтобы ему тоже было так же хорошо. Несмело предлагает. Распаленный Чонгук соглашается и занимает позицию снизу. Сгорая со стыда, Тэхён забирается на него, подставляя округлый зад. Делать минет оказывается во сто раз сложнее, потому что Чонгук обсасывает мошонку и сует язык в промежность, и от одного этого у Тэ цветные всполохи под веками, его трясет. Вымазал щеку в смазке, хрипит, а Чонгук продолжает римминг с пристрастием. Пошляк. У Тэхёна не выдерживает детская психика, он измучился до того, что просит прекратить. Чонгук думал было – совсем, и тогда придется связывать Тэхёна, потому что отпустить его он никак не может. Но конец означал новое начало. Начало в Тэхёне. Он ложится на бок, и Чон обильно смазывает его лубрикантом, ласково целуя в ушко. ― Как стыдно, боже… ― выдыхает Тэ. Чон улыбается и пристраивается сзади, прижимается губами к шее и придерживает Тэ за бедро. А тот извивается и ковыряет пальцами подушку. Чонгук надавливает на колечко, и вибрации от голоса Тэхёна расходятся мурашками. Он внутри еще наполовину, а Тэ уже срывается на полукрик и старается спрятать лицо, оно горит, все вокруг горит и рушится. Кожа плавится. Для таких игр Тэхёна нужно было разбудить. И рука Чонгука останавливается на члене Тэ, он накрывает ее своей, открывается для поцелуя и с каждым толчком Чонгука, просыпается. Вообще-то, они оба знали, чем однажды закончится их близкая дружба. Тэхёну захотелось посмотреть на лицо Чонгука в тот момент, когда они одно целое. Он выбил местечко сверху, вбирая Чонгука в себя и не прерывая распутного взгляда. «Видишь, что ты со мной сделал?». Гук видел, он узнал Тэхёна так близко, как никому не удавалось. Его первый раз принадлежит ему. Тэ двигается очень медленно, приподнимается и опускается, растирая ладонями грудь Чонгука и слушая его шумное дыхание. И наклоняется к его губам, проводит по ним пальцем и торжественно улыбается, сжимая там, внизу, облизывает его язык. Какое-то время попросту ничего нет, кроме звуков поцелуя и хлопков соприкасающихся ляжек. По вискам сыплется испарина. Чонгук обнимает Тэ и заваливает на спину, подминая под себя, двигается плавно, раскачивает его, словно усыпляя, а потом добавляет силы, задвигая Тэ так, что они отъехали вверх к изголовью. Тэхён готов сломать о его лопатки ногти, он его немножко ненавидит за эту дурь, от которой нереально остановиться. Дурь зовется чувством, рвет их обоих в клочья. Без презерватива Чонгука ощущаешь особенно остро, Тэхёну кажется, с этой штукой так бы не вышло. Чон большой для него, от него разрывает виски, в его руках душно, поясницу ломит. Он закидывает ноги Тэхёна на свои плечи и задумывает поломать как игрушку, потому что на такое Тэ никак не способен в обычной жизни. Тем не менее, у него получается. От натуги ноют мышцы, но Чонгук будто бы во сто раз ближе и ощутимее, а Тэ дрожащими пальцами дерет его плечи и ревностно смотрит в глаза. Больно. Растяжка на износе, Гук разрешает коленям Тэ упереться в бока, он раздирает его рот поцелуем, кончая и слыша, как тело под ним задыхается от перегрузки. Чонгук… Чонгук повсюду. Тэхён громко стонет следом, а Гуки кусает его в шею и ненадолго остается внутри, потому что по просьбе «так теплее». И как ребенок Тэхён льнет к Чонгуку, влезая в его объятия и напрашиваясь на поцелуи. ― А куда ехала твоя машинка, кстати…? ― Чонгук вспомнил, с чего все началось. ― Вот куда… ― Тэ скользнул рукой по животу Гуки вниз и ухмыльнулся. Он уже все давно продумал и рассчитал. Пришла пора играть с Чонгуком в другие машинки.