Карточный домик

Высокая каменная башня с красным каркасом, совсем как сказочная, возвышалась над всем особняком. Она была величественной, неприступной и отчуждённой от остального, внешнего мира. Почти никто не знал, кто там живёт, лишь изредка ночью оттуда, стараясь не разбудить прикорнувших от усталости часовых, проворно выскальзывала чья-то тень и тут же скрывалась в пышных зарослях роскошного хозяйского сада. Днём же, если прислушаться, можно было уловить причудливую мелодию, какую обычно играют старинные музыкальные шкатулки. Казалось, каждая её нота плавно вытекала из того чуть приоткрытого оконца, что находилось почти под самой крышей, и неторопливо спускалась, огибая даже самую незначительную щёлочку каменной кладки. Время замирало, терпеливо ожидая, когда все они, наконец, спустятся вниз, и состояние подвластности их чарам постепенно развеется. Алиса, время от времени обеспокоенно поглядывая на часы, играла со своим чёрным котёнком, шёрстка которого блестела и лоснилась на дневном свету. Чешир увлечённо трогал лапкой атласный бантик, привязанный к тоненькой верёвочке, иногда пробуя его на вкус и пытаясь прожевать своими маленькими прорезавшимися зубками. Но вскоре девочка, заскучав, растянулась на шахматном полу, уставившись в потолок. Комната напоминала ей кукольный домик, где она была единственной хозяйкой среди множества молчаливых плюшевых игрушек, которые с любопытством наблюдали за каждым её действием своими миниатюрными глазами-пуговками. Едва слышно хлопнула дверь её комнаты, чего Алиса, глубоко задумавшись, не заметила. Вот на неё пала чья-то знакомая тень и она, увидев, что это был Джек, тут же вскочила и радостно бросилась ему на шею. Тот, расплывшись в тёплой, доброжелательной улыбке, ласково потрепал её волосы. - Джек, почему ты так долго не заходил ко мне в гости? Я уж было подумала, что ты забыл обо мне…,- девочка отпустила его и внимательно изучала каждую чёрточку его лица, будто сравнивая и размышляя, изменилось ли в нём что-то. Джек рассеянно повёл плечами и в ответ удивлённо произнёс: - Ну что ты, Лейси…я даже и не думал забывать о тебе. С чего ты взяла? Но Алиса не успокоилась, что-то определённо волновало её. Она отошла к окну, положила тёплую ладонь на холодную поверхность стекла, отчего то запотело, и продолжила: - А может, ты, как и другие, начинаешь сторониться меня? Он попробовал возразить ей: -Вовсе нет… Но из уст девочки тут же последовал следующий вопрос: -Ну что во мне такого, отчего все избегают меня? Почему моя семья держит меня взаперти, а люди считают меня прокаженной?! Не получив достойного ответа, она резко обернулась, обошла свою комнату, гневно и с недовольством отшвырнув игрушечного белого кролика, попавшегося ей на пути, в сторону. Чешир испуганно забился в угол, а затем, жалобно мяукнув, шмыгнул под прикроватный столик. Джек тут же схватил девочку за плечи и, пытаясь привести в нормальное состояние, немного встряхнул. Она наклонила голову на бок, длинная чёлка закрывала половину лица. Её тело било дрожью, дыхание было прерывистым, и юноша не на шутку испугался. Алиса подняла свои глаза, поправила волосы и попробовала изобразить на лице улыбку. Фальшивую, саркастичную, горькую, совсем не как у ребёнка. Стало заметно, что её будто подменили. Побледнела, цвет глаз стал более холодным, а подборок острее. - Братишка сердится на Лейси…? Джек отпрянул от маленькой хозяйки комнаты и не смог проговорить ни слова. -Может, забудем все обиды и… Джек начал аккуратно двигаться по направлению к выходу. -…поиграем? Улыбка перестала быть таковой и сиюминутно обернулась хитроватой ухмылкой. *** Огонь…всюду огонь… Сначала вспыхнули дома, словно рождественские свечи, которые потом заговорщически сплотились воедино и отобрали тысячи безвинных душ. Одна из них была и твоей, малышка… Помнишь тёмную мрачную комнату?... Распахнутое настежь окно, трепыхающаяся занавесь. Единственным источником света было пламя, нещадно пожирающее сначала холл, затем гостиную…оно коварно подбирается к тебе, не торопясь, смакуя каждый момент, и в то же время необузданно беснуясь… Ты лежишь с широко распахнутыми глазами, тебя мучают нестерпимые боли в груди. Ты обречённо отнимаешь от раны руку, чувствуя, как, несколько мгновений назад горячая, фонтанировавшая кровь стала вытекать всё быстрее и быстрее, разбегаясь длинными струями по ледяному полу. Тыльная сторона ладони прикоснулась к плитке. Бессильно разжав кулак, ты выпустила золотые часы на цепочке. Их подарил тебе он…неожиданно, медальон-часы открылся, и заиграла музыка. В глазах помутнело и выступили слёзы. Слёзы сожаления о том, что не успела сказать. Говорят, перед глазами у тех, за кем явилась старуха с косой, проносится их жизнь, полная невзгод и счастья, любви и ненависти, взлётов и падений. Но тебе этой возможности не выпало. Всё, чего ты была удостоена – слушать его подарок, ощущая, как что-то кажущееся лишним отделяется от тебя – это необходимая составляющая каждого из нас – воспоминания, которым суждено быть забытыми. Тебя словно подхватили за руку, и ты проваливаешься в пропасть, бездну – глубокую, как кроличья нора. Такие ты видела только в саду, по которому тайком прогуливалась и любовалась его незыблемой, величественной, безграничной красотой. Очутившись в этом жутком месте, понимаешь: никто уже не постоит за тебя, отныне ты совсем взрослая, пора забыть об игрушках – на этот раз всё серьёзно. Они теперь – твои враги. *** Алиса сидела за маленьким столиком, на краю которого была оставлена стопка, напоминающей кукольную, посуды. Но не она интересовала девочку, а колода потрёпанных, старых карт, с которых на неё невозмутимо поглядывали дамы и немного надменно смотрели валеты. Умело перетасовав товарищей на сегодняшний вечер, она стала складывать домик, размышляя о кем-то предательски стёртом былом, мечтая предаться мучительной и сладкой ностальгии. Было ли у неё прошлое? И если да, то почему так нестерпимо болит голова, когда пытаешься вспомнить хоть что-то? Будто наносят клеймо, обжигающее лоб и, причиняя боль, которую ты не забудешь никогда, равно унижение от его прикосновения. Алиса ставит карту за картой. Медленно, спокойно, даже в какой-то степени хладнокровно. «Представим, что этот червонный валет – моя былая жизнерадостность и мой былой оптимизм. А эта бубновая дама – нежность, с которой я относилась к близким людям. У меня же были близкие? А эта шестёрка крестовой масти – капризность, разве девчонки в моём возрасте могут быть не капризными?» Так проходит час, другой, третий…остаётся последняя, джокер – шут в бордовом колпаке с колокольчиками, который нахально смотрит на игрока. Простой, но в то же время хитрый! Светает. Откуда-то слышится грустная, мягкая мелодия. Может она ей только снится? Под нарастающую хрупкую трель незримой, иллюзорной шкатулки, внутри у девочки затрепетало …неужели это то, что называется душой? Вот, оказывается, чем она отличается от окружающих её убожеств!...и всегда, получается, отличалась? Вот почему они безмерно завидуют ей, ненавидят… Последняя карта. Алиса уверенно опустила её на верхушку карточного домика. Она всё обязательно вспомнит. И наконец-то станет свободной!