***
Потеряться среди цветов на родной солнечной поляне — это пожалуйста, это Сокджин может. Выглядеть неимоверно глупо на собственной коронации — конечно, запросто. Запороть самый ответственный момент в своей жизни — пфф, естественно! Ким Сокджин приземляется на нежный лепесток цветка мальвы и горестно вздыхает. Это растение символизирует любовные муки и наверняка очень хорошо понимает его сейчас. Корона на его голове съехала, волосы растрепались, одежда помялась, макияж, наложенный лучшими придворными эльфами-стилистами, поплыл. А всё из-за той девчонки, шестой в первом ряду, сидящей на хризантеме. Зачем он позвал её? Почему хотел сделать своей фавориткой? Парень в который раз убедился, что, чем ближе подпускаешь человека, тем сильнее боль от его потери. Милая Лилия! Почему ты так жестока? Я верил тебе, любил тебя! Отчего ты предпочла мне другого? И отчего именно сейчас? Джин — очень влюбчивый наследник престола. И в тоже время глубоко несчастный, потому что девушки, хоть и встречаются с ним, но только из-за его положения и статуса. Им не интересен сам Сокджин, странноватый малый даже для цветочного эльфа, им интересен денежный мешок и видный мужчина. Сокджин на «мужчину» не походил от слова «совсем». Ким был женственным, немного шебутным, дико смущающимся и неловким. Ким любил готовить, розовый цвет и праздники. Ким всего себя отдавал девушкам, а они взамен бросали его, словно засохший цветок. — Ваше высочество! — раздаётся грозный рык в цветнике. — Ваше высочество! Ким Намджун, начальник королевской стражи, воодушевленно продирается сквозь чертополох, умело облетая все колючки. И как ему это удаётся? Сокджин критически оглядывает себя: весь в ссадинах, пыли и пыльце — сказывалось столкновение с рабочим шмелём. Шмель, конечно, рассыпался в извинениях, заметив королевскую особу, но расстроенному наследнику было не до него. Как и сейчас. Принц украдкой промакивает слёзы, рассматривая своего верного подданного, который последние три года, словно нянька для него: в любом месте найдет, сопли утрёт, подзатыльника даст и отправит к папеньке. Ким Намджун. За каких-то полгода поднявшийся от простого стражника до начальника, но не остановившийся на этом. Намджун упорно лезет во все королевские дела. Слушает все заседания Совета Эльфов Долины, проводит с Главой Совета долгие беседы по поводу грунтовых вод, ценообразовании и упавшей рождаемости на их поляне, сопровождает Короля на все светские мероприятия, держит уши востро и мотает на ус. За несколько лет он приобретает определенный политический вес в обществе. Теперь с его мнением считаются, к нему прислушиваются, ему безоговорочно верят. А то, что он периодически вытаскивает наследника из бочки уныния на солнечный свет, вообще делает его практически святым. — Как ты меня нашёл? — обиженно шипит Сокджин, отползая, чтобы дать возможность начальнику стражи тоже присесть рядом. Намджун приветливо кивает, устраиваясь рядом. — Ты бы видел какой погром устроил в Одуванчиковом квартале, ваше высочество. Мне местный муравей все уши про тебя прожужжал. И шмель тебя видел. — А-а-а, — разочарованно тянет Сокджин, укладывая растрепанную макушку на волевое плечо военного. — Ты всегда меня находишь! — А ты что хотел услышать? Что я чувствую тебя, у нас с тобой особая связь, и я найду тебя везде, где бы ты ни скрылся? Прости, ваше высочество, но давай включим логику, хорошо? Заметать следы ты никогда не умел, — Намджун говорит правду: он, естественно, в поисках руководствуется здравым смыслом и дедукцией, но за последний год, Ким успел настолько хорошо изучить Сокджина, что попроси его в ночи с завязанными глазами найти принца — отыщет, просто положившись на чутьё. — А я не одна из твоих сахарных девочек. Мне такие разговоры под луной не понятны. Я мужик вообще-то. И тебе рекомендую им стать, если всё-таки планируешь вернуться и закончить собственную коронацию. Отца, вон, опять довёл. — Она седьмая, — вдруг тихо говорит Сокджин, сжимая кулаки. Намджун тактично молчит, мысленно закатывая глаза и обзывая наследника придурком. Вообще-то, она — тринадцатая, но Сокджин чёртов оптимист. Оптимист, который от одного жизненного щелбана валится с ног. Идиот! — Стать мужиком, да? — принц любуется на каплю росы, пытаясь разглядеть в ней собственное отражение. - Ты, наверное, прав. Лови! — корона, так же как и небрежно стянутая с тела блуза, летят прямиком в руки начальника стражи, а сам начальник летит следом за Сокджином, возомнившим себя камикадзе и исполняющим неподвластные ему фигуры высшего пилотажа. Принц приземляется возле ручейка и сбрасывает с себя ещё и брюки с бельём, окунаясь под воду с головой. Как дома, ей богу! Намджун сжимает руками золотой металл, грозясь переломить его пополам, и подбирает штаны с туфлями. Если увидят — засмеют. Начальник стражи, а за наследником, словно слуга личный, бегает. Мужчина садится на камушек возле ручья и в голове решает сказать ли наследнику, что надо за собой самостоятельно убирать, или ещё полюбоваться прекрасным нежным телом? Намджун с трудом сглатывает, восхищаясь искрящимися на солнце капельками на спине наследника. Намджун искренне не понимает этих девиц, которым вечно чего-то не хватает в Сокджине. Мужественности, видать. Да, принц не самый брутальный эльф в Долине, но точно самый прекрасный, по мнению Намджуна. Начальник стражи закрывает глаза, припоминая былые времена, когда сам исступленно дрочил на наследника: вот вчера, например. Будущий Король стоял и разговаривал с отцом, облокотившись на стол, отчего Намджуну открывался чудесный вид на туго обтянутые штанами ягодицы. Сегодняшнюю ночь военный провёл с очередной девицей, короткие волосы и комплекция которой весьма напоминали внешность Сокджина. Принц совершенно не смущается своей наготы. Он великолепен в лучах полуденного солнца. Он плещется в воде, приводит себя в порядок, смеется, живёт. Отчего-то его положение уже не кажется таким удручающим и печальным. Принц спихивает все свои проблемы на Намджуна, и дышать сразу становится легче, груз забот спадает с его плеч. Намджун волевой, сильный, Намджун выдержит всё и даже не поморщится. Рядом с Намджуном спокойно и уютно. И можно забыть обо всём. Сокджин играет с лучами, играет с капельками, взлетает к цветам, утопает в ароматном цветочном желе. Намджун чувствует, что у него внутри начинает что-то закипать. Одно дело видеть изнеженного ребёнка, который боится душевных травм, другое наблюдать за бесстыдно прекрасным молодым мужчиной и чувствовать, что робкая Тунья с соседнего цветка сегодня точно в пролёте. Цветочный аромат вплетается в мысли, заставляя сердце трепетать при одной лишь мысли о нём. Его хочется ласкать, любить, боготворить. Намджун гонит подобные мысли прочь, отворачивается, но приставучий запах витает в воздухе, повисает капельками на одежде, дурманит голову. Сокджин, хохоча, падает в ручеёк спиной — дурачится, конечно, но инстинкты телохранителя срабатывают мгновенно — и вот уже начальник стражи держит юношу на руках, словно принцессу. — Ваше высочество, и что же ты так неосторожно?! — шипит в негодовании с ног до головы мокрый Намджун, чувствуя как нежное тело наследника недвусмысленно прижимается к нему, а слегка приоткрытые губы непозволительно прекрасны. — Намджун-а! — тянет наследник, пряча лицо у него на груди. — Что я делаю не так? На глазах, спрятанные за каплями воды, слёзы. Сокджин льнёт к мужчине, открывает ему своё сердце, душу. Доверяет. Намджун не знает почему, но чувствует, что постарается никогда это хрупкое доверие не предать. — Я всегда буду рядом. И поддержу. Правда, Намджун не знает, что ещё ответить принцу. Он не специалист по отношениям. Он бы развернулся и ушёл, но долг не позволяет оставить будущего Короля Долины без защиты. Намджун отпускает Сокджина переодеваться, а сам плещет в лицо водой и очень вовремя оглядывается. Обычный шёпот поляны вдруг становится зловещим. Сокджин, успокоившись, по-прежнему заливисто смеётся, обуваясь и запуская в воздух небольшие фонтанчики, а Намджун тонким слухом разбирает эльфийскую речь. И это отнюдь не его ребята, спешащие им на помощь. — Куда полетело это чудовище? — Быстрее его положим, быстрее закончим! — С Королём, вон, по-быстрому же вышло. Почему с наследником так долго? — Пчелу мне в бок! Хозяин за такое нас по голове не погладит! — Ищем быстрее! Он не мог далеко улететь! Намджун с ужасом смотрит на колышущиеся вдалеке подсолнухи. Заговор. Это был заговор. И судя по обрывкам фраз, прошёл он весьма успешно. Осталось лишь убрать наследника. Ничего себе, радикально настроенная группировка у него под носом. Узнать бы, кто главный у них! Ким оборачивается. Сокджин явно ничего не слышит и ни о чём не подозревает. Он только что успокоился и отошёл от расставания с девушкой. Как же теперь ему сообщить о смерти отца и о явном покушении на него самого? Намджун лихорадочно соображает. Сейчас главное, увести принца в безопасное место. Во дворец — нельзя, там наверняка куча шпионов, в жилые кварталы тоже — там ещё не утихла шумиха от побега наследника. Остаётся только лес. И пусть это запретная для цветочного эльфа зона, но в данный момент это идеальное решение. Намджун на всех парах несется к Сокджину и, практически без объяснений, утаскивает его вглубь поля, стараясь не шуметь. Сокджин упирается, вырывается и не понимает. У Намджуна не хватает смелости сообщить принцу о заговоре, поэтому он врёт что-то про кучку дезертиров, которые пьяные шатаются где-то поблизости. Сокджин не верит, но покорно дает себя увести. Добираются они к убежищу практически без происшествий: вывих крыла Его Высочества в данный ситуации как происшествие вообще не рассматривается. Сокджин морщится, старается крылом не двигать и опирается рукой на Намджуна, который держит его за талию. Начальник стражи дивится такому искреннему доверию и в конце пути с явной неохотой отпускает руку, на мгновение задерживая её на шикарной королевской заднице. Сокджин вспыхивает и прячет глаза, лихорадочно покусывая губы. Сажая наследника в норку к знакомой чете ежей, начальник стражи убеждает себя, что всё будет хорошо. Он раскроет заговор и вернется за принцем. А уже после разберется со своими чувствами. Набросав такой приблизительный план, Намджун наказывает Джину никуда без него не уходить и улетает обратно во Дворец. Рассекаемый закатными лучами небосвод поёт колыбельную, успокаивая природу, даря покой и чувство умиротворения и гармонии. Намджун знает, что это чувство ложное. Намджун знает, что эта тишина коварная. В долине должно быть безвластие, сумбур, хаос, а тут лёгкое марево, лениво покрывшее Долину, и покой. Легко выходя из Одуванчикового квартала и подходя к страже у ворот, он говорит лишь одну фразу: — Я знаю, где наследник Сокджин. Глаза стражников вспыхивают жадностью: и этих ребят перетянули. Стремясь выслужиться, они тащат несопротивляющегося Намджуна по коридорам дворца и толкают в Тронный Зал. — Так-так-так! Кто это тут у нас? Бывший Начальник Стражи Ким Намджун? — на месте Короля теперь стоит Глава Совета и играет со скипетром. — Здравствуйте, — сдержанно кивает Намджун, оценивая обстановку. Оружие у него забрали при входе, но никто не связывал и не удерживал. Непростительная ошибка. — С чем пожаловал? Кажется, ты ушёл искать юного Короля. — Я знаю, где он. И я вам это скажу. Но у меня есть условие.***
Спустя пару дней Намджун не может поверить в то, что у него действительно получилось. Заинтригованный Глава Совета ведётся и попадает в смертельную ловушку, устроенную Намджуном и той немногочисленной кучкой преданных ему людей: по пути обратно Намджун успевает связаться со своими ребятами из отряда. Совместными усилиями они за полдня придумывают план и всю оставшуюся ночь создают условия и антураж. Ким не выделывается: ещё одно убежище, ещё один принц, ещё одна чета ежей. То есть, он практически не врёт Главе Совета. «Сокджин в безопасном месте», — говорит он. «Я вас отведу», — говорит он. «Мы пришли», — говорит он. То, что они в ловушке, Глава понимает не сразу. Эльф, весьма похожий на Сокджина, очень натурально пугается и убегает. Солдаты Главы Совета стараются его догнать. Отряд Намджуна действует умело, убирая врагов поодиночке. Сам Ким в это же время, убирает Главу. Без лидера заговор мгновенно теряет силу и затихает. Предавшие Короля эльфы аккуратно укомплектовывают пустующие камеры в тюрьме и начинают там обживаться: никто не знает, как поведет себя наследник, какие приговоры выдвинет. За будущим Королём Сокджином Намджун возвращается лично. — Намджун-а! Я всё знаю! Слава Матушке Природе, ты живой! Всё расставлено с такой помпезностью и величием, что Начальник Стражи совершенно теряется, когда обрадованный его возвращением принц бросается к нему на шею, неистово целуя всё до чего может дотянуться. Когда, спустя пару минут, Сокджин понимает, что он делает и при ком он это делает, то юноша тушуется. Ошеломленная процессия останавливается, раскрыв рты, а у смущенного Сокджина вновь слёзы в глазах и крылья дрожат. Намджун понимает, что до сих пор в своих чувствах не разобрался, но не готов делить принца ни с кем. Новый поцелуй, инициированный уже Намджуном, удивляет публику ещё больше, но та молчит, стараясь не спугнуть мгновение.***
— Мальва? — на груди у начальника стражи выколот именно этот цветок. Намджун кивает, чувствуя как длинные кривые пальцы аккуратно очерчивают рисунок. — Ты правда «истерзан любовью»? — нежно спрашивает Сокджин, протягивая руки и заглядывая в бездонные глаза любимого. — Просто часто предавали в жизни. Хочешь меня излечить? — хмыкает Намджун, проводя языком по выступающим ключицам и до боли стискивая бёдра наследника. — Я не против, — смеётся Джин, подаваясь вперёд. — Стать твоим лекарством, твоим спасением. — Каков нахал! Только вот, — хмыкает начальник стражи, оставляя засос на нежной коже шеи, — ты уже излечил! — Правда?! Как? — Своей любовью. — Так ты ещё и амбициозен! — наигранно удивляется принц, бесстыдно проводя руками по голой спине партнёра. — Из начальника королевской стражи прямиком в любовники наследника престола, без пяти минут Короля. — Ты думаешь, я буду согласен на любовника? — глаза Намджуна в миг вспыхивают яростью. Он хватает старшего за руки, стискивая их до синяков, с силой вдавливает в матрас, грубо раздвигает ноги. Сокджин часто-часто дышит, упиваясь своей беспомощностью и чужой властью. — Чёрт возьми! Я — твоя пара! На веки вечные! И не думай, что можешь так легко от меня отделаться! Будешь упрямиться, я захвачу Королевство силой и заставлю тебя стать моим. Уже делал это однажды, думаю и ещё раз смогу, — несмотря на грозный тон и суровый взгляд Намджуна, Сокджин плавится, потому что это самое романтичное признание в любви, какое только было у него в жизни. О чём начальнику стражи тут же и сообщает. Неторопливые утренние ласки становятся всё более искушающими, исступляющими. Мужчины доводят друг друга до агонии, горят и пылают вместе, пытаясь насытится друг другом на несколько столетий вперёд. Век цветочных эльфов недолог и, когда каждый день словно новая жизнь, хочется взять всего по максимуму. И они берут. Берут любовь, берут эмоции, проблемы, боль друг друга, отдавая взамен так же много и даже больше. Они дарят друг другу себя. Сейчас им плевать на проблемы внешние, они трепетно лечат проблемы внутренние, латая израненные сердца и собирая чувства по кусочкам. Их любовь — это цветок, цветок мальвы. Лепестковое сердце Сокджина трепещет, покачиваясь на ветру. Такое хрупкое и ранимое, но в тоже время со стойким непоколебимым стеблем, означающим сердце Намджуна. Цветочные значения и характеры юношей надежно переплелись друг с другом, вросли в тела и мысли, захватили душу, рождая что-то новое, что-то хрупкое, что-то вечное. Кажется, обоим в этот раз повезло.