Атлантида

— Приветствуем вас в нашем центре кибернетики «Атлантида», мистер Стивенсон. Не желаете ли чашку эспрессо?       Она словно сошла с обложки глянцевого журнала: высокая, длинноногая. Стройную безупречную фигуру плотно обхватывает деловой костюм, состоящий из юбки-карандаша и блузки с глубоким декольте. Длинные волосы цвета платины забраны в высокий пышный хвост. Плавные движения белых рук, приветливая мимика лица. И тихое, еле улавливаемое ухом жужжание процессора. «Совсем как настоящая» — подумалось Кристоферу. Впервые за всё это время он поднял взгляд, и по его телу тут же пробежала дрожь, стоило ему посмотреть в её глаза. Холодные, безжизненные. Сверкающие, но не от внутреннего огня, а стеклянно, лакированно, как бампер нового авто… … — Крис, друг! .. — Невысокий, плотный мужчина средних лет слишком стремительно для своей комплекции выбежал из-за стола. Стивенсон переступил с ноги на ногу, неприязненно оглядывая огромный кабинет. «Аквариум» — подумал про себя он: практически все вещи, стоящие здесь, были выполнены из стекла. Огромный футуристичный стол, стеллажи, торшеры, кольцо окон от пола до потолка. Всё дышало безукоризненностью и дороговизной, но Крису было враждебно и неуютно. Несмотря на свой высокий рост, он ощущал духоту и тесноту.       Бывшие одноклассники обнялись, дружески похлопав друг друга по спине. Стивенсон угрюмо сел в предложенное кресло, не утруждая себя улыбкой. Он не имел в своём лексиконе слова «лицемерие», да и тема визита не обещала быть лучезарной. — Как ты, наверное, знаешь, недавно нами была запущена программа в благотворительных и экспериментальных целях, — невысокий встал к окну, поглядывая вдаль и сразу приступив к делу, — мы отобрали около десятка претендентов, которым совсем скоро выпадет честь стать участниками знаменательных событий. Среди них, о чудо, оказался ты, Крис. Мы знаем, какое горе недавно постигло твою семью, потому… — Прости, Боб, но мне кажется, что моя семья и моё горе никоим образом не причастны к вашей… эээ… индустрии. — «Ваше счастье — залог будущего!», или ты забыл наш девиз? — Боб говорил нарочито возвышенно, выписывая в воздухе красивые жесты руками, — Посему ты имеешь к нам самое прямое отношение, друг мой!       Крис покачал головой, плотно сжав губы. Он давно знал, что Боб обязательно пробьётся в жизни. С юношества он умел с умом подбирать маски и отовсюду извлекать выгоду. Но теперь, когда ко всему выше упомянутому прибавился искусственный лоск и чётко отработанное дружелюбие, а также полнейшее равнодушие к людям, Стивенсон не смог сдержать себя в руках. — Да катись ты к чёрту вместе со своими искусственными шлюхами, болван! – Пол, покрытый роскошной плиткой, завизжал от резко сдвинутого в сторону кресла. Путаясь в ногах, со сжатыми в кулаки ладонями, Крис вышел из комнаты.       … Дома его ждала коробка. Большая коробка. На удивление, кажущаяся довольно дешёвой, всего лишь с парой голографических наклеек. Сдвинув брови, Стивенсон не глядя прошагал мимо неё в гостиную.       Шёл 2090 год. Он подкрался незаметно, медленно пуская щупальца в каждого человека. Весь земной шар постигла информационная революция. Были изобретены лекарства от старения, многих смертельных болезней. Мировая сеть вскорости обещала стать частью разума человека посредством вживления электронного чипа в подкорки головного мозга. Человечество предотвратило конец света в лице экологических катастроф, но окончательно погибло изнутри, посвятив себя искусственному интеллекту.       Крис долго мерил шагами комнату, боясь взглянуть в коридор, где угрожающе темнела ненавистная коробка. Бобу не нужно было разрешения, Бобу нужен был только фарс. «Это неизбежно» — вздохнул про себя Стивенсон и решительно шагнул в темноту. «А теперь, господа, чёрный ящик». … — Крис-то-фер, — голос постепенно набирал силу — разогревался процессор — приобретал естественные ноты эмоций. Она сидела в коробке, припорошенная пенопластом внутренней упаковки, сгибая и разгибая суставы, пробуя ладони на свет и трогая свои пальцы. Точно такая же, как на последней фотографии, стоящей у Стивенсона на полке, сделанной 30 лет назад. Вечная, неизменная. Те же мимические морщинки у глаз, те же пышные густые ресницы. То же самое платье, купленное им в поездке в Индию. Она открыла глаза и посмотрела на него, подняв голову и робко улыбнувшись. Их взгляды встретились. Крис рухнул на колени и заплакал. … — Кто это? — Это мои… наши дети. Саманта и Роджер. Они погибли при падении самолёта. — А почему ты плачешь? — Люди плачут, когда им очень больно.       Это были глаза Энни. Глаза Энни смотрели на него. Засранец не поскупился и получил биогенные частицы из Всеобщего банка, сделав их максимально похожими на её. Да что говорить, каждый миллиметр её облика казался настоящим, истинным. Стоило лишь забыться. Но Энни давно нет. Несмотря на сыворотку молодости, тогда ещё бывшую в новинку, как и лекарства от ВИЧ и прочих болезней, рак резко мутировал. Она просто таяла на его глазах, с каждым днём становясь для него всё дальше и безмолвнее. Смерть настигла её в постели, прямо в объятьях Криса.       … Насмешка Боба была куда более жестокой, чем предполагал Стивенсон. Это существо умело не только говорить, есть, спать. С ним можно было бы заниматься любовью, если бы только машина умела любить. Потому медленно сходящий с ума Крис называл это «трахать мою металлическую малышку». Один за другим шли годы. Когда ты не стареешь, ты перестаёшь ощущать время как нечто драгоценное и непостоянное. В доме Стивенсона всё чаще стал появляться алкоголь. Гости, и так столь редкие в силу замкнутости Криса, пропали совсем. Лишь раз в год приезжал улыбающийся работник киберцентра, человек, и проверял состояние операционных жизненных систем киборга. Та была физической копией Энни, но, как оказалось, была лишена памяти своего прототипа. Это было полбеды — человеческие эмоции были ей совершенно чужды. Потому Крис регулярно бил её огромной железной балкой, каждый раз выводя из строя на несколько суток. Хрупкие дорогие механизмы каждый раз приходили в негодность, становясь вызовом Стивенсона Бобу, но тот ничего не мог поделать и ожидал окончания эксперимента… … — Где мой ужин, ты… — Стивенсон грубо выругался. Сегодняшний день был довольно плодотворным — он выпил целых две бутылки вина. Дешёвая жидкость отвратительно пахла, и весь дом тонул в запахах отчаяния и внутренней опустошённости. — К-кристоф-фер, т-ты не просил… — Она заикалась, речевой аппарат был давным-давно повреждён. — Молчать, паршивая сука! — Привычным движением руки он схватил свою верную дубину, но тут же поставил на место, в изумлении глядя в глаза существа. — Какого… Ты плачешь? — Хрипло проговорил Крис. Ноги ослабели, и он соскользнул по стене на пол. Киборг ничего не ответила. Перегорел центральный модуль от излишней нагрузки системы. Она застыла с широко открытыми глазами, полными слёз.       Некоторое время Стивенсон не двигался. Обхватив голову руками, он слегка качался из стороны в сторону. Спустя пару часов он встал. Лицо было лишено той грубости, той жестокости, что не покидала его все эти годы после визита к Бобу. Он молча дотащил существо до спальни, уложил её на кровать. Открыл ящик комода и с улыбкой достал большой револьвер с резной ручкой. Лёг на постель. Пустая до того голова его выдала одну единственную мысль: «Жди меня, Энни. Люблю тебя». Раздался выстрел.       «Дело № 45901 по Кристоферу Стивенсону закрыто. Результат эксперимента — успешно».