"Бьюти энд зе бист, однака"

Павел задумчиво разглядывал кусок породы, только что отколотый им от подозреваемой на рудоносность скалы. Справа от него кряж обрывался почти отвесно, а внизу всё поросло ельником. Дальше к горизонту лес становился смешанным. Грибов в это время года было очень много. Как и ягод. И комаров размером со слона. Лето на Чукотке было коротким, затем наступала осень, красивая, с золотой листвой и великолепным кристальным воздухом. Парень спустился с небольшого уступа, на котором стоял, закрепившись на тросе и шипах горных ботинок. Поскрипывая мелкими камушками под подошвой, он направился по едва заметной тропинке - относительно безопасному спуску - к горному ручейку. Вода в нем была, несомненно, холодной, но кожа так вспотела под снаряжением и рюкзаком, что требовала немедленного очищения. Может быть, раньше Павел и был болезненным ребенком, но пожив с пару лет в тайге он закалился, можно сказать, огрубел, кожа загорела на солнцепеке недавнего лета. Все дни молодой учёный проводил в исследованиях. При обнаружении чего-то ценного, отправлял образцы в Научно-исследовательский Горный институт, от которого и был направлен сюда. Зимой Павел возвращался в Институт и преподавал на кафедре геологии. Ему было двадцать пять лет. Некогда длинные светлые волосы он обрезал до плеч, чтобы не мешали лазать по скалам. В темно-синих глазах, некогда искрящихся веселостью, поселилась уверенность и строгость. Павел опустился на корточки у ручейка и сбросил рюкзак, затем поспешно расшнуровал ботинки, снял носки и, выпрямившись, потянулся, разминая затекшую спину. Босые ступни холодили прибрежные камушки. Парень стянул тонкий свитер через голову и бросил его на рюкзак. Следом отправилась майка. Оставшись в одних штанах защитной расцветки со множеством необычайно полезных карманов, Павел наклонился и закатал брючины до колен, обнажив узкие лодыжки. На правой, прямо под коленкой, белесой полосой виднелся шрам, резко контрастировавший с загорелой кожей. Этот шрам он получил, когда едва не свернул себе шею, сорвавшись с откоса. Пропоров о камни ногу, он удивительным образом не раздробил коленную чашечку. Пашка хмыкнул – до того глупо получилось. Когда он, опираясь на отломанный толстый сук доковылял до поселка, оленевод Бельдыев, считавший себя его другом, погрузил его в упряжку и довез до ближайшего медпункта, то есть до своей жены, как парень ни сопротивлялся. Женщина с черными глазами и парой толстых жестких кос резво взялась тогда за дело и, быстро промыв рану, умело наложила повязку. Она очень красноречиво смотрела юноше в глаза, пока сжимала в мозолистой ладони покрытую тонкими, почти незаметными золотистыми волосками лодыжку. Это был первый год пребывания Пашки в этом загадочном мире под названием Чукотка. Юноша набрал в ладонь ледяной воды и смотрел, как она просачивается меж его пальцами. Затем, насвистывая, принялся умываться и обтирать голый торс и спину. Замер. Ему почудилось, что кто-то смотрит на него. Странное, леденящее чувство. С трудом сглотнув Павел поднял голову и посмотрел на противоположный берег мелкого ручейка, буйно поросший кустарником, надежно прикрывавшим просветы меж деревьев. Кусты колыхались так, словно отступая назад их задело что-то… И… в глубине леса слышался шум, как от продиравшегося сквозь заросли крупного зверя. «Медведь…» - Пашка попятился назад. Он был весьма наслышан историй об этих хозяевах тайги. Медведь мог выйти к ручью напиться и запросто погнаться за человеком. Несмотря на кажущуюся неповоротливость, он легко поймал бы Пашку. Но к счастью, по каким-то своим медвежьим соображениям, животное просто ушло. Не стоило искушать судьбу. Парень натянул майку прямо на мокрую кожу, свитер отправился в рюкзак – становилось всё жарче. Закинув горные ботинки следом, Павел достал им на смену обычные кеды, некогда весьма модно выглядевшие, а теперь ставшие истрепанными до полной неузнаваемости, но не переставшие быть удобными и устойчивыми. Юноша обулся и быстро пошел по изведанной тропинке к поселку. Сквозь стволы деревьев проникали широкие полосы рассеянного света, пели птицы, еще не успевшие сэмигрировать в популярные туристические страны, лимонник оплетал стволы, его темные мелкие плоды гроздьями свисали с жестких ветвей. Обнаружив куст голубики, Пашка не смог устоять и опустился на корточки. Вся голубика в его поле зрения неизменно должна была быть поглощена. Неподражаемый вкус взбодрил юношу, и, возобновив путь «домой», он уже весело насвистывал «In the forest». Вступив в поселок оленеводов, Пашка тут же столкнулся нос к носу с Байкан, женой Бельдыева, неизменно преследовавшей его. Схватив молодого человека за запястье и скороговоркой что-то быстро лепеча, она, обладательница недюжинной силы, поволокла парня за собой. - Байкан, постой! Постой! – Пашка упирался как мог. – Что-нибудь случилось? Женщина хитро посмотрела на пленника: - На пастбище он, однако. Не скоро будет, - и оскалила зубы меж растянувшихся в улыбочке тонких губ. Ловко подставив Пашке подножку, Байкан «уронила» его в приоткрытый полог летней юрты. В холодное время года оленеводы жили в блочных домах, образующих небольшой поселок. А летом все перебирались в юрты, поближе к пастбищам с сочным ягелем. Блочные коробки пустовали; в них вернутся, когда пойдет снег. Здесь никто не боялся оставить жилье без присмотра. Брать у оленеводов было нечего. Пашка тоже жил в юрте, не то чтобы из сильного желания приобщиться к экзотике. Просто здесь было гораздо ближе до гор и любимого им леса. Опираясь ладонями на щетинистое покрытие из оленьих шкур, юноша рывком оттолкнулся ногами, уворачиваясь - как раз во время: женщина спикировала на то самое место, где он только что был. «Глупость какая-то! – взвыл он про себя. – От женщины отбиваюсь!» - Байкан! Это неправильно! Это аморально! Это – адюльтер! При странном слове женщина призадумалась на мгновение. А затем быстро присела рядом с парнем и прижала его ладонями за плечи к полу. - Нравлюсь? – спросила она сурово. Пашка нервно сглотнул. «Да черт с этим Бельдыевым, - пронеслось у парня в голове. – На безрыбье…» Женщина взяла свою косу за кончик и пощекотала им лицо Пашки, а следом его шею и плечо. По телу незамедлительно побежали мурашки. Женщина довольно осмотрела Пашку с ног до головы. Юный геолог почувствовал себя весьма неуютно под этим взглядом. «Вот таращится… Как на товар. Я ей невольник что ли? …опять же Бельдыев так хорошо ко мне относится…» - Байкан, я вынужден отказать в твоих лестных для меня намерениях. Пожалуйста, одумайся и вернись в лоно семьи. …Бай..! Жена почётного оленевода схватили парня за ноги и рывком уложила на лопатки. Рука крепко прижалась к бугорку между ног. «Какой напор… - нервно подумал Павел, пытаясь вывернуться. – Женщин бить нельзя, женщин бить нельзя…» - Байкан… - он испуганно воззрился на полог юрты за спиной «мечты поэта». – Посмотри туда..! Когда колоритная дама отвернулась, следуя шокированному взгляду юноши, Пашка резко поднырнул под ее руку и ломанулся к выходу. Сопровождаемый возмущенными недоуменными воплями брошенной красавицы, парень на одном дыхании добежал до своей юрты, влетел в нее и плюхнулся на шкуру, тяжело дыша. - Фууух, - он утер лоб тыльной стороной руки. – Еле ушел. Черт! – хлопнул себя по лбу. – Мой рюкзак! Пашка вышел на прогретый солнцем воздух, но ему было вовсе не радостно. Возвращаться за пропажей совсем не хотелось. Медленно и печально, как на эшафот, парень направился к юрте Бельдыева. - Геолага! – Пашка вздрогнул. Бельдыев спешил к нему, тащя за лямку рюкзак. Юноша сдержался, чтобы не бросится к своему драгоценному рюкзаку и не начать укачивать его на руках, приговаривая: «Родной мой». Одна мысль о том, что могло бы случиться, если бы не Бельдыев, пробирала до костей ледяным ознобом. - Забыла, однако, - в глазах Бельдыева читалась странная хитреца. – Геолага – друг. Пашка кивнул и крепко пожал оленеводу руку. Вернувшись в юрту, он вытащил образцы пород, миниатюрную кирку, горные ботинки, веревку и прочий инвентарь. Осмотрел, проверил и не нашел изъянов. - Пора раздобыть обед, - потянулся Пашка. Натянув дутую куртку из красного балония – у реки всегда прохладно – и взяв удочку, юноша направился к известному ему относительно спокойному месту реки, где рыбу ловить – одно удовольствие. Павел сидел на берегу. Рядом, придавленная камушками, лежала свежепойманная рыба различных габаритов. После окончания лова вся она будет наколота на острогу и принесены для дальнейшего прохождения чистилища, а затем как минимум одного круга ада. Пригретый солнцем, юноша провалился в дрему. А очнулся он резко, словно кто-то толкнул в бок. Странная тревога заставила его начать озираться: берег, камни, елки, кусты, кусты… КУСТЫ! В кустах, сильно возвышаясь над ними, стояло высокое мохнатое существо, похожее на ставшую прямоходящей гориллу. Солнце и тени боролись за место в серебристой шкуре, свалявшейся местами. Глаза существа были, несомненно, направлены на Пашку. Темно-карие внимательные глаза. Сердце заколотилось так, что вот-вот выскочит из глотки. Пашка понял, что закричать не сможет. А вот наделать в штаны – вполне вероятно. «Не делать резких движений… бог ты мой… не дергайся, только не…» Позабыв напрочь о цели визита на берег злополучной реки, Пашка медленно на полусогнутых, попытался красться к кустам. Он мгновенно вспомнил то основное, что слышал о гориллах из передачи Сенкевича. «Не смотреть в глаза»… И еще кое-что, из какого-то старого комедийного фильма – «собаки динго не нападут на того, кто выше их…» «Не подходит. Выше его я смогу стать, только если надену ходули…» Пашка представил, как убегает от йети на ходулях… Существо, широко размахивая руками, выступило из кустов. Оно было огромным! Около двух с половиной метров в высоту, с мощными мускулами по всему телу, различимыми не взирая на густой волосяной покров. Ветер ворошил шерсть, обнажая тут и там розовую кожу. Пашка не выдержал. Он рванул через кусты напролом, влетел в лес и понесся не разбирая дороги. Пробежав метров пятьсот на одном дыхании, он остановился и осторожно глянул через плечо. Существо спокойно направлялось к нему, широко размахивая руками. Взвыв сквозь зубы, парень побежал вновь. Мысль забраться на дерево была быстро отметена – хоть горилла и здоровая, на дерево за ним она влезет легко. «Боже мой… Снежный человек… Я погиб! Они жрут людей заживо! Я читал! Что он здесь делает! Наверняка не один!.. Ну почему люди не летают?!» На бегу Пашка обернулся. И не заметил резкого обрыва в овражек, в который не замедлил свалиться. Острая боль пронзила левую ногу от самых пальцев до бедра. Пашка взвыл, на глаза навернулись слезы. И сквозь слипшиеся от этих слез ресницы юноша увидел высокое существо, подошедшее к краю овражка и замершее. Сердце остановилось. Парень прекратил дышать. «Не двигаться… Вдруг он видит только движущиеся предметы… Но он же не Хищник какой-нибудь!» «А ты уж точно не Шварцнеггер… - мстительно встряло подсознание. – Кувыркался бы щас с Байкан. Ну и что, что старая. Зато дело знает и до тебя больно охоча, болван. Баба! Когда ты в последний раз трахался?» «Не то, не то...!» - застонал про себя Пашка. Спасенья нет. Даже если он станет кричать, его не услышат здесь. Да если и услышат! Пока доберутся, от него уже кожа да кости останутся. «Какая глупая смерть… даже защититься нечем. Я встать-то не смогу!» - Пашка нащупал рукой нож, прикрепленный к голенищу под брючиной, и закопошился, доставая его. Терять нечего, можно не таиться больше. Существо стало спускаться по склону очень ловко, балансируя руками. Пашка оттолкнулся рукой и поднялся на здоровую ногу, вторая болела, но ощущалась, скорее всего, не перелом. Он стоял на одной стороне дна овражка, с трудом удерживая равновесие и выставив вперед руку с коротким ножом, а огромное мохнатое существо – на другой. Снежный человек потянул носом. Пашка с удивлением заметил, что нос этот не приплюснутый, как у обезьян, скорее курносый с удлиненной переносицей. Глаза смотрели на юношу. И Пашка мог поклясться, что в них было вовсе не злобное выражение. «Да ни фига! Сожрать он тебя хочет!» - встрял инстинкт самосохранения. «Он наверняка обоняет мой страх…» - от этой мысли геолог еще больше испугался. Существо глухо заворчало и сделало шаг вперед. Пашка напрягся. - Не приближайся. Я ударю тебя ножом. Снежный человек остановился, почувствовав угрозу в дрогнувшем голосе двуногого. Коротко рыкнув, он сделал резкий жест лапой в сторону. «Выбросить? Он… он хочет, чтобы я выбросил нож? Он… разумен? В определенной степени, разумеется, но… он же изъясняется со мной жестами!» Парень помотал головой и вцепился в нож второй рукой. От поспешного движения его сбалансированность пошатнулась, а следом пошатнулся и Пашка. Он упал в ворох листвы и зажмурился, поняв, что сейчас клыки разорвут его горло, а когти выпустят на свет потроха. Пара мягких и в то же время очень сильных рук подхватила юношу, щеки коснулась мягкая, специфически, но не противно, пахнущая шерсть. Юноша тут же начал из последних сил вырываться. Коротко размахнувшись, он заехал существу в челюсть. Зачем он это сделал? Должно быть, решил проверить версию своего инстинкта самосохранения. Йети рыкнул и, перебросив Пашку на сгиб одной руки и легко его так удерживая, отвесил ему оплеуху. Должно быть, с точки зрения среднестатистического йети, она была вовсе не сильной, и предназначалась лишь урезонить разбушевавшуюся добычу. Но нет. Добыча поникла и лишилась чувств. Пашка очнулся на ворохе хвои и листвы вперемешку с комьями земли – довольно мягкое ложе. Листья и иголки запутались в светлых волосах. Парень понял, что находится в пещере снежного человека. Попытался проверить на месте ли все конечности, или какую-нибудь жуткое существо уже отъело. Нет, все на месте. Пострадавшая нога болела, но уже куда слабее. Аккуратно задрав штанину, Павел с облегчением обнаружил огромный синяк и никакой торчащей кости. Попробовал встать. Боль тут же напомнила о себе. Юноша сдержал стон и выцедил воздух сквозь зубы. Надо выбираться отсюда. Иначе монстр вернется и сожрет его. Странно. Когда чудовище только гналось за Пашкой, ему казалось, что еще немного – и сердце лопнет от сильных толчков крови. А теперь накатило какое-то странное пофигистическое состояние. Можно сказать, геологу теперь было просто интересно, удастся ли ему сбежать, а если нет – как быстро и насколько ужасно для него закончится эта рыбалка. Голова кружилась, слегка подташнивало. Павел пошел, держась рукой за каменистую стенку пещеры, к самому ее выходу и замер. Вид открывался великолепный. Озеро искрилось под лучами заходящего солнца золотым и красным, вокруг буйствовал лес, вдалеке виднелись силуэты горного кряжа, небо было удивительно, пронзительно чистым. У Пашки захватило дух. Такой красоты он еще не встречал. Казалось, каждый листочек каждого дерева выделан из изумруда или золота искуснейшим мастером. Воздух был пропитан великолепными свежими ароматами, ветер ласково обдувал лицо… Юноша немного сместил угол зрения и… похолодел. Похитивший его йети сидел на большом стволе поваленного дерева, солнце играло в его шкуре, окружая всю массивную фигуру сияющим ореолом. И йети… смотрел туда же, куда мгновение назад был устремлен восхищенный взор самого Пашки. Он… не может быть… но Пашка доверял пока еще своему зрению. И да, вынужден был констатировать, что монстр любовался закатом. Юноша был удивлен, но куда больше он был испуган. Присутствие монстра значительно усложняло побег. Осторожно ступая на вывихнутую ногу, Пашка боком направился к кустам. Там он постарается двигаться бесшумно. Быстро получится вряд ли. Он не слишком рассчитывал на удачу, но в то же время не мог вот так просто сидеть, сложа руки, и дожидаться конца. Когда кусты были уже совсем близко, Павел услышал удивленный рык позади себя. Перепугавшись окончательно, он почти упал в кусты, оттолкнулся руками от тоненьких стволов березок и протолкнул тело дальше. Он падал, поднимался, снова падал, ноги попадали в размякшую подгнившую листву, руки перепачкались в глинистой сырой почве. Рванувшись в последний раз, Пашка упал без сил. Ногу долбила ужасная боль, отдавалась в голову, от чего появлялось желание разодрать череп собственными руками или сдавить его, чтобы он лопнул. Юноша обернулся. Монстр стоял поблизости и смотрел на него. Укоризненно и немного обижено. Поразительно, но в карих глазах чудовища были вполне человеческие эмоции. Возможно, именно из-за этого вот выражения на мохнатом лице и из-за безнадежности ситуации, не возможности изменить ее, собственного бессилия, Пашка упал лицом в ладони и разрыдался. Подняв заплаканное лицо на чудовище, он выкрикнул дрогнувшим голосом: - Чего тебе надо от меня! Почему ты до сих пор меня не убил! Хватит издеваться! И снова спрятал перемазанное в грязи лицо. Его резко подбросило в воздух – он снова оказался на руках у мохнатого существа. Это было так странно, йети обращался с ним, как с игрушкой, а вовсе не как с добычей, которую нужно вскорости съесть. «Игрушки тоже ломают», - подумал про себя Пашка. Через несколько широких шагов юноша понял, что йети несет его вниз к самому берегу озера. И правда, вскоре под широкими лапами зашуршали камушки. Пашку поставили на ноги. Парень тут же рванул бежать. Йети закатил глаза и вытянув лапу поймал незадачливого геолога за шиворот. Когда Пашка со всей силы ударил снежного человека по щиколотке, сделав очень больно, тот коротко рыкнул, схватил парня под мышку и затащив в воду, поставил на ноги и начал окунать за шкирку резко наклоняя. Довольный своей работой, йети набрал в ладонь воды и попытался оттереть парню лицо. Пашка рванулся сильнее обычного и поскользнулся на подводных камнях. Раздался громкий треск. Пашка с удивлением посмотрел на воду, которая немного окрасилась красным. И в ту же секунду почувствовал саднящую боль. «Он разорвет меня…» - холодея подумал юноша. Вместо яростного рычания он услышал за своей спиной нечто невразумительное, похожее на бормотание. И вдруг лапы крепко взяли его за плечи футболки и рванули в стороны. Пашка закричал и дернулся вперед, но йети легко удержал. Затем крепко сжал парня в лапах и, держа спиной вниз, окунул под воду и начал полоскать. Пашка, испуганно таращась сквозь слой воды, то возникавший над ним, то резко исчезающий, боялся нахлебаться, поэтому затаил дыхание и притих. Успокоившись, сквозь безумный страх он ощутил пощипывание в спине. Наконец, экзекуция закончилась. Ничего не понимающего парня вновь оставили спокойно стоять по пояс в воде. Не обращая больше на пленника внимания, йети направился на глубину озера и поплыл. Пашка смотрел на вырывающиеся из-под воды сильные руки, когда странное создание поплыло чем-то похожим на брасс, стремительно увеличивая расстояние между собой и берегом. Геолог постарался посмотреть на свою спину через колышущееся отражение в воде и с трудом разобрал три свежих красных царапины, оставленных когтями йети. «Он пытался убить? Почему же не добил, ведь ему ничего не стоит разорвать меня на куски…» Донесся рев. Пашка вскинул голову: снежный человек радостно плескался, ныряя и снова появляясь на поверхности. В лапе он сжимал огромную рыбину и размахивал ей. «Он что, показывает мне свой трофей?..» - Павел почувствовал себя весьма престранно. «Надо бежать, - намекнул инстинкт самосохранения. – Пока он еще до берега добултыхается…» «Но он плавает стремительно». «А я зато быстро хромаю». И правда, после водной прохлады Павел почувствовал себя необыкновенно бодрым, к тому же смылась вся грязь, которую он нацеплял после скачек по лесу. «Я до сих пор жив… Просто чудо какое-то… Я начинаю думать, что этот йети похитил меня вовсе не для того, чтобы сожрать. Он, судя по поведению, что же, дружить со мной хочет?..» Ошеломленный собственной мыслью, парень замер. «Дружба строится на доверии, а я тебе не доверяю…» - всплыл в голове голос Сергея. Павел мечтал об этом юноше, еще когда они вместе учились в Геологоразведочном. Тогда Сергей говорил о приоритетах, и что они вовсе не на стороне спокойного и тихого Павла. Годом раньше Пашке дорогого стоило подойти к юноше из своей группы и заговорить. Они стали общаться, и Павел даже надеялся на что-то большее, чем просто дружба. Когда Сергей гостил у него, было столько возможностей хотя бы просто намекнуть на свою ориентацию… Пашка не сомневался, что его единственный друг тоже «небесного цвета». Когда они бегали по утрам вместе, и по красивой шее Сергея стекала капелька пота, Пашка едва сдерживался, чтобы не наброситься на него и прижать к себе… И вот он получил отказ, жесткий и решительный. Сергей стал встречаться с красивым высоким парнем, уже заканчивающим институт. Однажды заскучав на вечеринке, проходящей в актовом зале, Пашка зашел в туалет и увидел своего бывшего друга. Сергей сидел на подоконнике. Его лицо было неестественно красным, он кричал. Худые ноги сильно разведены. Руки высокого парня сжимали его ягодицы и подкидывали за них вверх. И даже не Сергей первым заметил вошедшего не вовремя Пашку. Высокий парень глянул на остолбеневшего юношу. - Чего тебе? – рыкнул он, даже не останавливаясь. - Ничего… - прохрипел резко севшим голосом Пашка и вышел вон. Много позже он узнал, что Сергей все же ошибся в своем выборе. Тот парень оказался наркоманом, и через несколько месяцев Сергея нашли избитым до полусмерти. Поговаривали, что его за долги любовника забрали в залог бандиты, наигрались с ним и жестоко избили… «Людям свойственно ошибаться и делать неправильные выводы…» - с грустью от вновь растревоженной раны подумалось Пашке. «Но здесь-то все очевидно!» «Плевать…» Но все же он подчинился голосу разума. Как был в одних брюках и кроссовках, Пашка попытался перемещаться вприскочку по берегу, размахивая руками для скорости. Вот и кусты. Пашка отталкивался от деревьев, придавая телу ускорение, и радовался тому, что двигается довольно быстро. Вдруг его кто-то укусил. Это было похоже на короткий удар в щиколотку с наружной стороны. Пашка отдернул ногу и глянул вниз. Поздно. Ну и где был его инстинкт самосохранения и все те навыки, которые ему внушали перед отправкой в командировку? Раньше он великолепно справлялся со всеми невзгодами и опасностями леса, а сейчас ему словно последние мозги вышибло! Его укусила змея. Пашка подозревал, что болотная гадюка. Со стоном он шарахнулся в сторону. И врезался в мохнатую грудь йети. Это было слишком. Парень громко заорал и начал бить снежного человека по всем местам, до которых смог дотянуться. Бил со всей силой, со всем отчаянием, вымещая на чертовом существе страх и предчувствие скорой смерти, вымещая злость на самого себя, на свою невнимательность, на превратности судьбы, на дурацкое стечение обстоятельств. Йети взял Пашку за лодыжку и рванул вверх, поднося к глазам. Парень охнул и повис вниз головой. Через мгновение его уронили прямо в листву. Снежный человек смотрел на юношу. Его взгляд был… таким проницательным, умоляющим! Йети низко заурчал, почти застонал… Лапа коснулась щиколотки Пашки. Затем существо поймало взгляд человека. Они смотрели друг другу в глаза лишь мгновение. И словно возникший телепатический контакт, что-то скользнуло между ними, словно невидимая пуповина объединила в это мгновение их разумы. Йети подхватил Пашку и помчался сквозь чащу к пещере, уложил его там на ковер из листьев и трав. - Нож… - Пашка дрожащей рукой указал на свое жалкое оружие. Снежный человек с опаской посмотрел на лезвие, быстро коснулся его пальцем с черным когтем, отдернул, и, наконец, решился взять. - Скорее, - выдохнул Пашка. – Вот-вот коченеть начну. Усевшись по-турецки, парень подтянул ногу и увидел две четкие дырочки на коже чуть выше щиколотки. Стиснув зубы и набрав побольше воздуха, Пашка резанул по ранкам, превращая их в длинный порез. Стиснув края пальцами, он изо всех сил стал давить, заставляя кровь вырываться наружу. - Недостаточно, - простонал юноша. – Надо высасывать… Его глаза, заполненные отчаянием, встретились с внимательными глазами йети, сидящего совсем рядом на корточках. Существо жалобно застонало и потянулось лапой к ране, затем карие глаза встретились с голубыми. Пашка уже чувствовал слабость во всем теле, скорее больше от стресса. - Нужно высосать, - выдохнул он. – Вот так, - и изобразил ртом движение. Йети наклонился лицом к ране, вновь вопросительно посмотрел на Пашку. Большая ладонь коснулась тонкой лодыжки и нежно погладила. Юноша ничего уже не понимал, проваливаясь в мягкую вату. Он не видел, как мохнатое существо поднесло к губам, словно величайшую драгоценность, его лодыжку, мягко коснулось пореза, меж желтоватых зубов устремилась в рот кровь. Пашка очнулся. Было раннее утро. Он не знал, было ли это следующее утро за кошмарным днем или позаследующее или много более следующее. Он чувствовал слабость, граничащую с невесомостью. Казалось, что он возлежит на облаке, мягко парящем в воздухе. На лице возникла донельзя глупая улыбка. «Жив…» На лоб ему легло что-то теплое. Кожистая ладонь… Пашка не испытал страха на этот раз. Он лишь поднял глаза на мохнатое лицо йети, в его карие глаза, которые сейчас лучились вполне человеческой радостью. Ладонь стерла холодный пот со лба юноши. Йети протянул другую лапу и раскрыл ладонь. - Голубика! – выдохнул Пашка. Присев на импровизированном ложе из листьев и опершись на него спиной, парень взял крупные ягоды с ладони некогда казавшегося ему страшным существа. Осторожно, он положил ягоду в рот – вкус был восхитительный. Голубика была очень крупной, свежей, такая не росла на опушке леса, такую можно было найти только на полянах в чаще, поближе к болотистым, поросшим мхом местам. «Он собирал ее для меня… Почему он так заботится обо мне? Он похитил меня, чтобы заботиться обо мне? Ему… просто одиноко..?» Оставшиеся несколько ягод Пашка на раскрытой ладони протянул йети. Тот посмотрел своими большими глазами на юношу и аккуратно взял голубику прямо губами с ладони. Теплое дыхание согрело озябшую кожу Пашки. Губы были бархатистыми и, похоже, очень чувствительными. Юноша почувствовал, что смущенно краснеет, и тут же замотал головой. «Да что со мной такое!» Йети потерся мохнатой головой о предплечье юноши и вопросительно рыкнул. - Все хорошо, - улыбнулся Пашка. Он с удивлением понял, как же ему на самом деле хорошо. Это огромное страшное существо заботится о нем, не желает ему зла – это удивительно и… так волнующе… Рядом с йети парень чувствовал себя спокойно. Он сам не понимал себя, но словно все проблемы и заботы были разом отметены этим существом, принявшим волевое решение забрать Пашку из внешнего мира в свой собственный, дикий, тихий и прекрасный… Пашка осторожно погладил снежного человека по шерсти. - Какой ты пушистый. Пафф. Пафф Дэдди, - Пашка звонко и счастливо рассмеялся. Подавшись чувственному порыву, юноша обхватил йети за широченную грудь и прижался к нему, глубоко дыша, чтобы не разреветься от облегчения. Серая шерсть щекотала нос, и очень скоро Павел уже улыбался, гладясь носом о кожу сказочного существа. «Все так странно. Так безумно. Что я делаю. Почему. Ничего не могу понять». Пашка вбежал голышом в воду и прыгнул на глубину. Его голая задница замелькала над поверхностью. - Пафф! – парень развернулся, неспешно работая ногами под водой. – Вода ледяная! – и захохотал. Крепкое тело, все в мокрой шерсти, почти мгновенно оказалось рядом, скорость снежного человека воистину впечатляла. - Пафф, ты просто пропадаешь зря! Ты должен выступать на Олимпийский играх, и мы побьем наконец америкосов в золоте! Йети ни слова не понял, но веселое настроение Пашки передалось и ему. Существо поднырнуло под юношу и медленно всплыло, поднимая парня на своем животе. Юноша улыбнулся, вытянувшись на Паффе. Так они лениво дрейфовали по озерцу, солнце согревало тела, ветерок овевал влажную кожу, осушая ее. Казалось, что лето не ушло, а напротив только началось. Пашка задремал на пушистой груди лесного существа. Проснулся он оттого, что Пафф нес его на руках. Они теперь много путешествовали вместе. Йети нравилось либо нести Пашку на руках, либо усадив себе на плечи. Юноша даже вернулся в стойбище оленеводов и забрал свой рюкзак с консервами, записями, образцами и одеждой. Он переселился в пещеру к Паффу и был там счастлив. Теперь он был гораздо ближе к местам исследования, он был в лесу, удивительном и не таком уж враждебном, с самым волшебным существом на свете. Единственным расстроившимся человеком выглядел Бельдыев. Пафф внес юношу в пещеру. Мокрая кожа окончательно высохла. Йети уложил Пашку на мягкое ложе. Тот сонно зевнул – все тело было погружено в расслабленную истому – и провел запястьем по лбу, убирая песочного цвета челку. Внезапно его шею обожгло горячим дыханием йети. - Пафф?! – Пашка вздрогнул, но лапы удержали его за предплечья, вдавливая в ложе. Язык облизал Пашкину шею, оставляя влажные следы, прошелся по ключицам, зубы прикусили тонкие косточки. - ПАФФ! Боже, ты… - Пашка глянул вниз и чуть не закричал от ужаса. Раньше он редко подмечал хозяйство лесного жителя, в основном, когда тот справлял нужду, а любопытный парень не мог сдержаться, чтобы не закоситься. Да еще раз, когда они шутливо дрались на берегу и йети чрезмерно перевозбудился. Тогда он навалился на парня, и тот отчетливо почувствовал инструмент снежного человека, прижавшийся к щели меж ягодицами и пульсировавший. Тогда Пашка смог отбиться и охладить Паффа ледяной водой. Но сейчас… - ПАФФ, У ТЕБЯ СТОЯК! – отчаянно заголосил парень, озираясь по сторонам в поисках ведра ледяной воды. Спасение ему не светило. Пашка кричал и вырывался, он бил йети ногами и колотил руками. Но Пафф старательно продолжал вылизывать все его тело. Сам собой наступил момент, когда Пашка устал сопротивляться, вынужденно успокоился и расслабился. А вскоре и начал постанывать от удовольствия. Большой влажный чуть шершавый язык облизал его плечи, чувствительную шею и уши. Пашка выдохнул – ему безумно нравилось, когда ласкали его уши, а йети еще и прикусил их, не больно и очень интимно. «Какие у него… инстинкты…» - простонал про себя молодой человек, изгибаясь. Язык сместился на гладкую безволосую грудь, вылизал ее и переключился на соски. Пашка стонал уже громче – шершавый язык касался нежной вершинки соска, затем мягкие губы прижались к одному, затем к другому, причмокивая. Юноша чувствовал, как напряжение в паху усиливается, заставляя его стонать в голос, высвобождая страсть в сердце, опустошая голову от последних беспорядочных мыслей. Йети взял свою добычу на руки и лизал его с ног до головы, бережно прижимая к груди. Пашка ощущал приятное прикосновение мягкой шерсти к своей разгоряченной коже, это его больше не пугало. - Оох… - он потянулся от сладкого ощущения во всем теле и почувствовал, как качнулся вставший член. Его удивительный любовник заметил это и уложил юношу на ложе из листьев. Лапы взяли Павла за ноги и раздвинули их, освобождая доступ к необходимой части тела. Наконец парень испугался и распахнул глаза. - Нет! Ты… такой огромный… - Пашка взглянул себе между ног, где на его маленькую дырочку нацелился весьма внушительный темно-бордовый орган, полностью высунувшийся из густого меха. Парень нервно облизал губы. Странно, никакого отвращения он не испытывал. За проведенные вместе недели он успел очень сильно привязаться к своему Паффу, они стали замечательными друзьями, и хоть йети и не разговаривал, а только порыкивал, они понимали друг друга с полуслова и полужеста. Но сейчас Павел не без основания боялся за свои внутренности. - Нет, пожалуйста, - взмолился он едва не хныча. Йети ткнул головкой члена меж ягодиц своей добычи. Боль не заставила себя ждать. Пашка взвыл – его растягивали нещадно и очень болезненно. Еще и кончик головки толком не вошел, а уже будто разрывало напополам. - Нет… постой… - выдохнул юноша, поняв, что пощады не будет, но есть небольшая возможность смягчить боль. Молодой человек оттолкнул йети, тот недовольно рыкнул. Павел погрузил в рот два пальца и стал сосать их, стараясь как можно сильнее смочить слюной. Затем юноша встал на колени, выставив зад на полное и всестороннее обозрение. Пафф утробно заурчал, выражая удовольствие от открывшегося вида и нетерпение. Павел протолкнул в себя один палец, глухо застонав. Начал двигать им, проталкивая поглубже. Возбуждение охватило его, став нестерпимым, юноша постанывал и раскачивал бедрами прямо перед носом йети, насаживаясь на палец. Добавив второй палец, Павел почувствовал, что они движутся всё свободнее, последовал еще один, третий, причинивший несильную боль, но вскоре и той не осталось. Юноша начал раздвигать в себе пальцы, растягивая ими стенки кишечника. Пафф жалобно поуркивал, и наконец, не в силах терпеть пытку перед своими глазами, он мягко убрал руку юноши от его ануса. Пашка вскрикнул, почувствовав, как, быстро обнюхав его дырочку, снежный человек прижался к ней языком и стал сильно и страстно вылизывать. Кончик шершавого языка проник внутрь и стал щекотать стенки, заполняя собой начало прямой кишки. - Хватит, Пафф… - застонал Павел. – Я сейчас кончу… По тембру голоса йети понял: либо сейчас, либо никогда. Нависая над юношей и удерживая себя на мохнатых руках, снежный человек прижался головкой члена ко входу, истекавшему Пашкиной слюной, смешавшейся со слюной Паффа. Осторожно вдавливаясь, йети удалось проникнуть головкой. Пашка громко застонал от резкой боли, пальцы вцепились в листья, смяли их, юноша вцепился зубами в свое запястье и глухо завыл. Дыхание стало прерывистым и тяжелым. Пафф медленно вынул головку и снова погрузил ее, немного продвинулся внутрь. Юноша удивился таким осторожным действиям казалось бы дикого животного, который мог легко разорвать его, но совершенно не собирался этого делать. Напротив. Пафф действовал как нежный и чуткий любовник, заботящийся об удовлетворении не только своих собственных нужд. Помимо боли Павел стал чувствовать удовольствие, которое накатывало на него волнами, заставляя низ живота сжиматься в тугую пружину. Он чувствовал мягкую шерсть йети, трущуюся по его спине и заду. Движения Паффа стали размашистыми и проникающими, огромный орган чувствовал внутри жертвы все большую свободу. Пашка принимал его в себя, постанывая от удивительного чувства заполненности, болезненного и в значительной мере приятного. Пафф сдавленно взрыкивал, впечатываясь в анус юноши. Пашка подсунул руку себе между ног и стал дрочить, стремясь уничтожить остатки неприятных ощущений. Ему это удалось, и процесс стал вызывать лишь громкие стоны страсти, срывающиеся с его распахнутых, потрескавшихся губ. - Оох… Пафф… Пааафф… - стонал Пашка, подмахивая бедрами. Тела необычных любовников работали как слаженный механизм, в котором деталь одной части в совершенстве подходила к пазам другой. - Я.. я не могу больше..! – закричал Пашка, падая на лесное ложе и содрогаясь в конвульсиях оргазма, накрывшего с головой. Несколько мгновений юноша не видел ничего, а перед его внутренним взором была лишь черная бесконечность. Пафф зарычал и рванул бедра добычи вперед и вверх, приподняв на своем могучем члене все тело Пашки. Юноша сдавленно застонал, все еще охваченный пламенем своего собственного оргазма. Спермы йети было так много, что она сгустками вытекала из покрасневшего ануса Пашки. Юноша свернулся в позу эмбриона в объятиях упавшего на бок подле него йети, очень бережно обхватившего его сзади. Пашка уткнулся носом в мягкую шерсть сильных лап и сладко уснул. Он был очень счастлив в эту минуту. Эпилог. Бельдыев творил в первый раз в жизни. Его лицо ярко пунцовело, а черный мелок крошился под нажимом. Квадратики, квадратики на жесткой поверхности скалы. А в них он рисовал то, что стояло перед его внутренним взором. Не зря, ох не зря решил он проследить, куда уходил его друг. И вот теперь увиденное не давало покоя. Оно рвалось наружу и требовало воспроизведения. - Чукча не писатель, - вздохнул оленевод мечтательно. – Чукча рисователь, однако.