Заговор молчания

— Поттер, вы поразительно самоуверенны и слишком много знаете для своего возраста, особенно, если учесть ваши заверения о бессистемном изучении ритуалистики, — Снейп хмуро разглядывал мальчишку.  — А, это тоже результат одного темного кровного ритуала, которые так возмущают директора — «Круга преемника». Четыре года субъективного времени моего восприятия — чуть не помер! В кабинете повисло ошарашенное молчание. «Круг преемника» — один из древнейших кровных ритуалов, он был отнесен к темным условно, из-за слишком высокой статистики смертности его участников, потому, что всегда умирал либо кто-то один, либо оба. На ритуал мало кто решался, он служил для передачи знаний от Мастера к ученику, вот только сам процесс… Два сознания объединялись в субъективном времени, то есть, пока в реальности проходило мгновение, в общем сознании магов могло пройти времени сколько угодно. Знания не передавались напрямую, знания передавались, как и положено, от учителя к ученику, через обучение, и это стоило жизни обучающему. Всегда. Ритуал длился, пока Мастер не посчитает, что закончил обучать и, если ученик оказывался недостаточно усердным или учитель старался передать слишком много и это занимало слишком много времени, то в реальность выходило уже два мертвых тела. А иногда — одно мертвое, а второе — безумное, как повезет. Поттеру, вот, повезло.  — Все свои знания Вольф мне, конечно, не передал, но вот в ритуалистике и рунах серьезно поднатаскал. Плюс немного логики и, — Герой довольно прищурился. — всякое-разное, по мелочам. Например, я включаю во все мои ритуалы несколько рун открытия откровенных чувств, которые активируются, когда противник стоит передо мной на коленях и я тогда могу почувствовать, какие эмоции он испытывает, откровенен ли. Я предпочитаю видеть своих врагов в такой позе вовсе не для унижения, а для оценки их намерений. Во всяком случае, моих знаний хватило, чтобы отшить слизеринцев, которые любезно оставили меня в покое на целые сутки после распределения и позволили разместить по стенам, полу и потолку подземелья всякие сюрпризы в виде рунных кругов короткодействующего «несопротивления», поиска нанесшего чары по ауре, обездвиживания и всего такого. Оставалось только все просчитать, чтобы стычки происходили именно в тех местах, где это выгодно мне. И хватило, чтобы провести целый ряд защитных ритуалов, например, «Эйайлайя-алейма-син», чтобы защититься от насильника и, ха-ха, мой любимый, без которого ваши драгоценные слизеринцы, профессор Снейп, раскатали бы меня по всему подземелью — «Равноценное замещение». Мастер Вольф его сам разработал и мне оно пригодилось, как никогда! Проводишь ритуал, указывая в нем, что бы хотел получить и чем за это готов заплатить и, если магия считает замену равноценной, ритуал срабатывает. Я пожертвовал возможностью говорить, а взамен получил что-то вроде индульгенции, на меня не обижаются, если я выигрываю конфликт, особенно если он спровоцирован не мной. Без этого меня бы уже угробили оскорбленные мстители. Стопроцентной гарантии защищенности, конечно, нет, мозги-то слизеринцам никто не отменял, если кто-то все же решится мстить… — Гарри печально вздохнул. — Теперь я заговорил и нарушил условие, придется проводить ритуал заново, а ведь для этого надо до каникул дотянуть. А, опять отвлекся, я же не дорассказывал. Мастер, когда понял, что Волдеморт баловался созданием Крестражей, посмеялся и сказал, что «не любит тех, кто считает себя самым хитрожопым». Мы сходили в Годрикову впадину, на место последнего упокоения Темного Лорда, которое до сих пор несет отпечаток его ауры и Вольф провел специальный ритуальчик, указанный, кстати, во всех книгах про Крестражи, и это тоже причина того, что больше их никто не создает. Мастер притянул и уничтожил осколки. Потому я и говорю, что их точно было два. А без своих якорей тот ошметок души, что остался от Волдеморта, не способен ни воплотиться, ни исчезнуть, ни как-то повлиять на окружающий мир. Бедняге остается только надеяться попасть под руку какому-нибудь экзорцисту и упокоиться наконец. Я, кстати, помогал ритуал проводить — держал свечку, так что можно сказать, что я приложил руку к победе над Темным Лордом и спасению мира. Снейп задумался, можно ли считать это исполнением пророчества? Дамблдор устало откинулся на кресле:  — Гарри, ты с такой легкостью говоришь о запрещенных темных ритуалах, за их проведение следует наказание!  — Наказание? Ну, давайте кого-нибудь накажем. Меня не накажем — мне одиннадцать лет и я еще «не ведаю, что творю», Вольфа не накажем, потому что он мертв и похоронен на кладбище под именем Волли Фитца… Предлагаю наказать того, кто запихнул меня к магглам и изолировал от любой информации, которая могла бы мне поведать, что темные ритуалы — это плохо! — Дамблдор поперхнулся чаем, который как раз собирался отпить. — А вообще-то, я все темные ритуалы, которые меня интересовали, уже провел, а остальные или разрешены, или не запрещены.  — Гарри, мальчик мой…  — Что, директор? Я напоминаю вам незабвенного Тома Риддла? Ничем не могу помочь, я, конечно, не собираюсь составлять коварные планы захвата мирового господства, но доказательств или клятв предоставить не могу. Хорошо еще, что Министерством не приняты законы душить тех, кто не нравится господину директору или тех, кого он заподозрит в какой-нибудь гадости, так что у меня есть надежда дожить до совершеннолетия и свалить из страны, — Поттер ухмыльнулся. — Знаете почему Мастер решился на «Круг», когда понял, что умирает? «Угроза немножко ускорить мою смерть меркнет перед возможностью нагадить скотине Дамблдору на голову» — не обижайтесь, директор, это опять цитата. Чем-то вы ему не нравились, знакомы были? Так что учитывайте, я, по возможности, постараюсь делать вам гадости в соответствии с заветами моего учителя. Например, дам интервью некой Рите Скиттер, которая меня домогается своими письмами с самого первого сентября, расскажу о моем нелегком бытии, полном угнетения, в маггловской семье, при живых-то родственниках-магах, и что неплохо бы расследовать, почему именно мои выбросы и аппарации никто не засек и не пресек, я ведь из-за этого чуть не умер. Да и вообще… Я понимаю, директор, что вы не хотели мне ничего плохого и просто не учли, что Дурсли окажутся такими тварями, ненавидящими все, что связано с любыми магическими проявлениями и пытающимися выбить из меня всю «магическую дурь» и просто хотели получить одиннадцатилетнего ребенка, который поверит в любую сказку, но… — Поттер вдруг скривился и схватился за горло, потом печально улыбнулся и пожал плечами, взяв в руки свой драгоценный блокнот. Действие его обезболивающего зелья закончилось. Мальчик быстро написал: «Засим прощаюсь, у меня сегодня еще куча дел — надо переписать конспекты занятий, которые я пропустил, и выполнить домашнее задание». Северус Снейп, Люциус Малфой и мальчишка Поттер шли по коридору от директорского кабинета. Снейп вдруг дернул Гарри за руку, вынуждая его остановиться, и буквально зашипел:  — Поттер, вы идиот, какого Мордреда вы выложили все свои карты, да еще и угрожали Дамблдору? Вы будто и не слизеринец, а проклятый гриффиндорец, который так обожает бросаться грудью на амбразуру! Вы хоть понимаете, что вы для Альбуса не противник? Он резко замолчал, потому что Гарри беззвучно смеялся, а потом быстро написал и отдал ему страницу: «Меня еще не оскорбляли, называя гриффиндорцем! Но, профессор, намекаю еще, уж не знаю который, раз, ритуалистика — медленная, но по-своему могущественная магия, я ею весьма неплохо владею, у меня было достаточно времени на раздумья и подготовку, я бывал в кабинете директора, когда он меня вызывал для пространных разговоров о жизни…» Снейп молчал, только губы кривил. Еще одна страница: «Мои секреты останутся при мне, потому что в кабинете Дамблдора я создал рунный круг с подобием Непреложного обета, так что вы сможете рассказать о сути произошедшего разговора только, если я разрешу. Например, я был бы совсем не против, если вы расскажете вашим коллегам-Пожирателям, что Лорд погиб не из-за того, что послал в меня Аваду, а по собственной глупости и что мстить мне совершенно не за что. А что касается «угроз» директору, то откровенно лгать я не собираюсь, так, может, чуток выделить акценты. А вы как раз и будете свидетелями, которых не заткнешь, на случай, если я вдруг споткнусь на ровном месте и шею сломаю. Я, правда, считаю, что до этого дело не дойдет, но чем Мордред не шутит, пока Мерлин отвлекся? Я, может, и наплевал бы на неэтичное поведение директора, если бы дело не касалось меня лично, но оно касается, а еще и негласная просьба Мастера, который для меня многое сделал. А у меня от него даже на память ничего не осталось, потому что рюкзак, который он мне подарил, разорвал придурок Роджис Кулл. Дамблдор причинил мне вред, когда вышвырнул из магического мира, а я только отвечаю. Рассчитываю на маленькую честную битву на страницах газет. Мне пора». Когда Северус поднял глаза от написанного текста, Поттер уже ушел и только Люциус читал ту же записку, просматривая ее из-за спины зельевара. Дочитав, Малфой хмыкнул:  — Что ж, пока рано судить, что именно вырастет из Мальчика-который-выжил, но то, что это будет непростая личность, сказать можно уже сейчас. Не удивлюсь, если он все-таки решит, что карьера Темного Лорда ему все же подходит. Вот будет сюрприз для Дамблдора — третий Темный Лорд на его веку, в чьем становлении он напрямую поучаствовал. Даже и не знаю, что лучше — оказать Поттеру поддержку и посмотреть на его взросление или поинтриговать и сделать так, чтобы он не пережил школу, потому что такие, как он, всегда несут большие перемены в жизни одним своим существованием.  — Знаешь, Люц, когда-то мальчишка, после того, как наголову разгромил нынешнего лидера факультета, сказал ему, в смысле написал, что никогда не нападает первым, но о превентивных мерах не забывает. Так что я намереваюсь только, как ты сказал, понаблюдать за его взрослением, потому что мне как-то не хочется узнать, какие именно превентивные меры он предпринял против меня. Если ты не заметил, то Поттер придерживается идеи, что наказание должно соответствовать преступлению и, если слизеринцев он осаживал, как деток, то род Хитта будет зависеть от его настроения до конца своего существования.  — Северус, да не собираюсь я ему вредить. Вот Мордред, все мое существо настаивает, чтобы я не воспринимал ребенка слишком серьезно, но весь мой опыт кричит, чтобы, наоборот, воспринимал и не пытался с ним ссориться. Хотя у меня преимущество, он дружит с Драко и даже есть надежда, что он снимет с меня родовое проклятье, когда войдет в силу его дар.  — А, этот его легендарный дар. Как же, наслышан. Вот только я Лили с детства знал и что-то не замечал за ней никаких родовых даров!  — Ну, так он же дремлин. Этот дар передается через поколение, так что искать его следовало бы не у Лили, а у ее матери. Но если она была сквибом или магом настолько слабеньким, чтобы магическое ядро не давало выбросов, то могли бы и не найти. Дар дремлина активен, только если его носитель куда сильнее среднестатистического волшебника. Тебе, кстати, я бы тоже рекомендовал подкатить к мальчишке на предмет поправки своего здоровья после принятия им дара, может подлечит твои перекореженные изгнанием из рода Принцев магические потоки, которые не смогло исправить даже то, что я принял тебя в свой род… Ты же еще не успел непоправимо испортить с ним отношения из-за своей ненависти к его отцу?  — Не успел. Хм-м, может, ты и прав. Возможность излечения — дорогого стоит. Драко же говорил тебе, что Поттер признает, что между ними есть родственная связь? Это значит, что ты и, в некотором роде, я тоже, приходимся ему родственниками… Так что, дорогой Люциус, советую поднапрячь мускулатуру лица, отвечающую за искреннюю улыбку и постараться сблизиться с дорогим родственничком. В конце концов, что бы из него ни выросло — Темный Лорд, дремлин, Мастер Ритуалистики и Рун или хладнокровная сволочь, способная зажать в своем кулаке целый род не из слабых… нам, Малфоям, все пойдет на пользу. Конец.