Дыра в голове (акт второй)

Хейке приходит очень довольный и крепко приобнимает Джема за плечи. - Рад видеть тебя в относительно добром здравии и беез медицинских штучек поблизости, - пояснят свои эмоции парень. Джем замечает, что у него из кармана джинс торчат перемазанные в краске перчатки. Наверно, он снова вернулся к своему хобби, которое некоторые люди считают вандализмом. Ван дер Хейден совсем не против помочь с друзьями с уборкой, в очереднй раз оправдывая немнгого издевательское прозвище Кей, которое получил за постоянное согласие. "О, Кей!" - человек уже знает, что ему помогут. Потому что Хейке слишком добр и отзывчив для отказа. Чтобы он не захотел оказать помощь, нужно хорошенько с ним поругаться или посидеть у него на шее. Только тогда он покажет, что вообще-то прекрасно знает, что его добротой пользуются, и что он это вовсе не поощрает. Отказывать Хейке умел и очень даже уверенно. Но чаще, конечно, соглашался. Помощь другим была ему не в тягость. Он никогда не ставил перед собой задачи выслужиться таким образом, стать всеобщим любимцем через одолжения или самоутвердиться за счет чужих просьб. Он просто был тем редким человеком, которому реально нравится помогать другим. Было лишь одно условие, которое Хейке негласно тебовал соблюдать - нужно быть благодарным. Но благодарных людей еще меньше, чем отзывчивых, поэтому репутация у Хейке сложилась несколько противоречивая. Те, мому он помог, всячески его нахваливали, а те, кому он отказал в возможнсти кататься на его шее - ругали. Таков был этот двойственный мир. Да и в конце концов сам Хейке тоже не выглядел благонадежным молодым человеком. Он производил впечатление сурового рокера, который сломает вам челюсть за один лишь кососй взгляд в его сторону, а на деле был добрейшей души человеком. Наученным, к счастью, не отдавать себя другим полностью. Всё это, однако, к его друзьям прямого отношения не имело. Друзья - это просто друзья. Несмотря на то, что он был знаком с Виллемом и Джереми не так уж и долго, он очень прикепел к ним душой. Возможно, у него не всегда находилось время из-за учёбы, но когда оно всё же было, Хейке старался проводить его с ребятами. Даже если это всего часок на холодной набережной или уборка в квартире Джема. Важно не то, где ты проводишь время, а с кем ты это делаешь. Когда уборкой заняты трое - дело идёт гораздо быстрее. Отчасти потому, что Виллем знает, как грамотно организовать процесс. Ошибка многих коллективных затей в том, что нет разделения обязанностей, и каждый по чуть-чуть тыкается в какое-то дело, ничего не доводя до конца, и разные люди по-разному переделывают одно и то же. В уборке это можно было бы выразить как извечный вопрос о правильном хранени чашек - донышком вверх или вниз? Люди ходят и переворрачивают чашки друг за другом, а больше ничего и не делают. Во избежание таких ситуаций каждый должен заниматься определённым фронтом работ и быть на своём участке хозяином. Хейке вот, например, прекрасно ползает по полу с тряпкой, а Джем дотошно и ненапряжно может перевернуть содержимое всех полок. Ну а Виллем прекрасно дотягивается до самых высоких поверхностей и даже до люстры. Хейке убил бы его за замечание, что они взяли работу каждый по своему росту, потому что тайно бесился и переживал, что он низкий. Хотя на взгляд Виллема у Ван дер Хейдена был нормальный, обычный рост. Не всем же биться макушкой о низкие потолки. Да и какая разница какого ты роста, если это не относится к отклонениям с точки зреия медицины? За уборкой Хейке продолжал улыбаться, и это выглядело по меньшей мере странно. Будто ему реально нравилось ползать с тряпкой и он получал неописуемое удовольствие от грязи под шкафом. Джем даже спросил всё ли с Хейке хорошо, но тот отмахнулся, ответив, что потом Джереми сам всё увидит. Фрейзеру, конечно, стало очень любопытно, но он промолчал, продолжая выгребать части будильника с одной из полок. Ну вот зачем он его разобрал и не сложил детали в коробочку, а раскидал их по всей полке? Самым противным было то, что вот он сейчас повозмущается, а потом опять сделает так же. Потому что привык, и потому, что ему так удобней. Этим удобством объяснялись странные вещи в самых разных местах. В ванной комнате срези зубных щёток стояла отвёртка, на кухке вместе с ложками и вилками хранился гаечный ключ. Инструменты были раскиданы по всей квартире, и Джем принципиально не собирал их в одно место, как это дселал бы нормальный, организованный человек. У Фрейзера дома был свой порядок - вот, например, отвёрткой, что хранилась среди зубных щёток, вскрывался палафон в ванной и откручивались крепления шкафчика и полок. То есть вполне логично было хранить её там, а уж то, что среди зубных щёток - так самое удобное место для схожего по форме инструмента. Так Джем мог объяснить абсолютно любой бардак у себя дома. Он-то всегда знал, что и где лежит, и ничего не терял. Виллем в его "порядок" не вмешивался - если Джем ориентируется в этом хаосе лучше, чем в чистоте, то пускай так и остаётся. В конце концов это его квартира. К тому же у Виллема тоже есть свои зоны хаоса, правда, они не на виду - если пошарить у Янсзона под кроватью, то оттуда можно достать вообще что угодно. И ведь Виллем прекрасно знал, что там валяется, и без труда находил все нужные вещи. Так что любой бардак - это порядок, который выглядит не так презентабельно, как пустота. Янсзон сравнивал это с тетрисом - когда на экране много деталей, их все видно, а если аккуратно сложить ряд - всё исчезнет и потеряется. Вот такая бытовая магия. Квартира потепенно становилась чище. Никакого отражения в полах, конечно, разглядеть было нельзя, потому что подобный лоск - верх извращения, но можно было смело ходить в белых носках и не бояться чихнуть рядом со стеллажами. Джем посмеивался, понимая, что у него дома так чисто не было уже несколько лет. Конечно, они с Оливером тоже наводили порядок, но без фанатизма. Сначала Вуд, конечно, пытался поддерживать квартиру в чистоте, ругался, когда находил в постели карманную отвёртку или плоскогубцы, демонстративно раскладывал вещи по шкафам и полкам. Но потом просто забил и стал вместе с Джемом наблюдать, как на полках скапливается пыль, и мыть полы только если что-то на них пролил или начал к ним прилипать. Если дома и так комфортно, то зачем носиться с тряпкой? Вспоминая это, Джем заметил для себя довольно интересную вещь. Изначально они с Оливером не сходились во взглядах на быт. Было видно, что Вуд воспитан в семье, где уборку делают если не каждый день, то минимум несколько раз в неделю, в то время как Джему иногда приходилось просить Лиама, чтобы тот хотя бы раз в пару месяцев протирал лампочки на кухне, потому что становилось темно от пыли. Словом, у Джема не было заложено в голову, что нужно обязательно наводить порядок каждый день, и что пыль - это страшно и неприемлимо в приличном доме. Фрейзер вообще не понимал как можно тратить столько времени и сил на уборку, особенно если она ему не нужна. Парень был аккуратистом только в плане личной гигиены - никогда не забывал принимать душ, менять одежду и стелить свежее постельное бельё. Оливер же весьма флегматично реагировал на смену постельного белья и спокойно мог ходить в одной одежде неделю - не то чтобы она становилась грязной или пахла, но Джем правда не смог бы так же, имея возможность переодеться, потому что любил свежие вещи. Отчасти поэтому его будни в больнице были такими напряжёнными - ему очень не хватало всего этого, но он мог перетерпеть. В конце концов лучше было остаться без душа, чем каждый день ходить в больничный. Там реально страшно и противно. А менять одежду, когда ты толком не моешься, смысла тоже было мало. Однако, из этого наблюдения вытекало то, что кто-то рано или одно мирится с обстоятельствами. Как Джем с отсутствием нормального душа и как Оливер с беспорядком в квартире. Оливер... Оливер много с чем мирился. Джем тряхнул головой, отгоняя эти воспоминания, которые из обычных бытовых грозились перейти в копошение в собственных чувствах. Джем мог хорохориться сколько угодно, но их с Вудом разрыв его всё же задевал. Об Оливере много чего напоминало. Когда парни переместились с уборкой в ту часть комнаты, что считалась гостиной, в глаза прежде всего бросились дешёвые любовные романы, которыми зачитывался Оливер. Джереми их терпеть не мог и вообще не понимал, что интересного может быть в этом чтиве, но если его парню нравилось... Пускай, это его увлечения и Джем не имел никакого права в них лезть. Однако, он действительно находил эти книжки противными. Просто чтобы убедиться в этом, он открывает первую попавшуюся под руку и вслух читает: - Я люблю тебя больше всей своей жизни, и если ты думаешь, что я не готова с нею расстаться ради тебя - пускай! Но я сделаю всё, чтобы ты верил в мою любовь, даже если сама я этого никогда не узнаю, будучи на том свете, куда не доходят письма родных и близких... - Какой ужас, - Янсзон дёрнул плечом и покривил губы. У него был хороший вкус в литературе и вот эта фраза больно резала по ушам. - А по-моему просто глупо, - Хейке был менее притязателен в литературе, но дешёвые любвные романы тоже не читал. - Если бы я не знал из какой это именно книжки, то мог бы даже поспорить, что любая вырванная из общего контекста фраза выглядит абсурдно, пафосно или мерзко. Или вот уж насколько я люблю бросаться громкими и иногда до противного красивыми фразочками, вот такие не выношу. Потому что эта героиня говорит серьёзно, и это якобы выражение её глубоких чувств к человеку. Готовность умереть ради него... Просто так. Он мне рассказывал, о чём эта книга, - Джем захлопнул оную и поставил обратно на полку. - Двое просто встречаются на улице под дождём, влюбляются с первого взгляда и проходят череду его метаний между старой и новой любовью и её преданного скулежа по этому поводу, она пытается доказать свою любовь попыткой суицида, но он ловит её на подоконнике, они целуются и с этого момента счастливо живут вдвоём. Меня в этой ситуации напрягает только то, что ему правда нравилось так читать, и что это не одна настолько возвышенная фраза, а таким языком написана вся книга. - Почему ты не привил ему нормальные вкусы в литературе? - А с чего это я вообще должен был с ним нянчиться? Ну любил он эти противные книжки. Так он и классику читал. Правда, в основном с любовной линией на первом плане. В любом случае, чужие вкусы - не моё дело. - Мудрая позиция. Не люблю, когда пытаются перекроить человека под себя, обесценивая его личные качества - отозвался из-под дивана Хейке. Он лежал плашмя на животе и шарил рукой не глядя, вытирая пыль и выгребая сор. - В конце концов нужно уметь принимать окружающих такими, какие они есть, - Джереми бросил на Янсзона короткий взгляд, но потом отвернулся и продолжил наводить порядок на полке. - Только куда мне теперь девать все эти книжки? Хоть я и считаю их бесполезной тратой бумаги, на помойку нести как-то жалко. А из моих знакомых такое никому не нравится. - Могу спрасить Марет, конечно, но вряд ли она этим заинтересуется. Может, просто отнесёшь в точку обмена книгами или сдашь в комиссионку? - Звучит неплохо, - задумчиво протянул Джем. Несмотря на то, что он хранил вещи родителей, которые ему, в общем-то, нужны не были, вещи Оливера он складировать аналогичным образом не собирался. Сходить их отдать тоже не хотелось, потому что при желании Вуд спокойно мог вынести хоть всю квартиру, но оставил всё здесь. Джем знал почему, и из уважения не собирался лезть в его жизнь ещё раз. Оливер, наверно, хочет его забыть. Все эти вещи покупал Джереми, или это делал Оливер на его деньги, потому как у него не было своих накоплений и доходов. В любом случае вся эта барахолка - куча болезненных воспоминаний. При всей любви Джереми к таким штучкам, он планировал избавиться от всего, что ему самому не понадобится. У него и своего хлама предостаточно, ну зачем хранить чужой? Тем более, что ему эти вещи тоже напоминали о том, что он с кем-то жил, пытался строить отношения и в конце концов поставил фееричную жирную точку на всём, что успел и мог бы выстроить в будущем. Просто из детского каприза со всем покончил. Джереми не чувствовал себя действительно виноватым за это. Ему было немного стыдно перед Оливером и, в чём Джем не хотел даже себе признаваться, он постарался бы не попадаться бывшему любовнику на глаза из-за этого. То, что он тогда отправил его в пекло, всё объяснил потом и накачивал его таблетками вместо того, чтобы отвести к психиатру - паршивенькая благодарность за то, что тот терпел его капризы и выкрутасы и, что удивительно, вполне искренее его любил. Джереми вообще вёл себя отвратительно с ним, а Оливер это проглатывал и прощал. С другой стороны, Фрейзер был человеком вполне ответственным и в какой-то степени заботливым, а потому следил за своим поведением (хоть иногда), и даже старался порадовать своего любовника чем-нибудь, и, что немаловажно в век насилия, никогда ни к чему не принуждал и не распускал руки. Если смотреть на их отношения как на похищение с угнетением и нанесением моральной травмы в итоге, то это выглядит просто ужасно, и Джереми нужно запретить приближаться к людям в принципе. А если оценить отношения по тому, что Джем полностью взял на себя ответственность за другого человека, старался с ним ужиться и даже искал компромиссы в вопросах домашнего быта и их отношений - Фрейзер проделал колоссальную работу. Да, заигрался в итоге. Остыл. Если у человека слишком много власти, он будет пробовать взять ещё больше. Так, если ребёнка не наказывают за дурное поведение, он пробует вести себя ещё хуже. Это не потому, что он злой и плохой, а потому, что ему нужно найти границы дозволенного. Он не успокоится, пока до них не доберётся. Джереми смог найти свои границы только когда показал Оливеру спланированное им шоу-самоубийство с летальным исходом и для зителей. Задумываясь об этом, Джем понимает, что терпение и прощение у Оливера были почти безграничны. Джереми готов поклясться, что тот проглотил бы даже систематическое насилие, как физическое, так и сексуальное, и слова бы против не сказал, если бы Джем запретил возмущения. Удивительная покорность, просто тошнотворная. Такие люди зачастую вызывают желание растоптать их, стереть в порошок. Просто чтобы найти ту самую грань, которую они не выдержат. Что нужно сделать, чтобы в них проснулось самоуважение, чтобы они начали себя любить и защищать? Оливер Вуд полностью вложил свою жизнь в чужие руки, как это сделал Тревор. У них были разные на то причины, но итог один. И просто потому, что Оливер любил Джереми, тот отнёсся к нему с неким снисхождением. В конце концов он мог его убить. Он думал об этом. Правда, никому о том не говорил. Как-то не принято сообщать, что ты всерьёз размышляешь о смерти своего вроде бы любимого человека. Не потому, что он достал тебя и ты его уже возненавидел, а из банального интерса. На самом деле многие люди делают такую прикидку, оценивая своё к ней отношение. Кто-то получает извращённое удовольствие, представляя как разрезает сонную артерию любимого человека. Джем же относился к подобным мыслям весьма флегматично - они не вызывали никаких эмоций. Он просто наблюдал за тем, что происходит в его голове, словно бы не имел к этому отношениия. Как Виллем смотрел на свою жизнь и умудрялся в ней не участвовать. В какой-то момент Джереми нервно дёрнулся, осознавая, что Оливер может его сдать. Однако, занервничал он не потому, что испугался за себя, нет. Вуду никто не поверит, а так и в психбольницу загреметь недолго. Кто же в здравом уме, услышав историю про пианиста, подарившего свою жизнь первому встречному, и двух друзей, вместе соорудивших теракт и оставшихся им довольными, поверит в это всё? Тем более, что это почти бездоказательно - так, лишь чьи-то слова. Оливера бы лечили от этой навязчивой идеи, пичкали бы таблетками и заставляли бы отказаться от правды. Джем лишь понадеялся, что его бывший проглоти правду и соврёт докторам, если всё же у них окажется. Оливер неглупый парень, он знает, что не стоит распространяться о таком. Вроде бы он тогда понял, что ему придётся терпеть это молча, наедине с самим собой. Медленная и мучительная смерть от душевной боли. Фрейзер вздрогнул ещё раз, представив себя на его месте. Это и правда было ужасно. Однако, Джереми был на другом месте, и являлся хозяином всей ситуации. Морально он был куда крепче и уверенней своего бывшего, и мог бы дать отпор ещё на попытке взять его в первую встречу за руку. Мог бы, сделал бы... Этого не случилось. У Джереми Фрейзера совершенно другая жизнь с другими обстоятельтвами. Он уже пропустил момент, когда нужно было отказываться от рокового знакомства. Янсзон может сломать его так же легко, как Джереми сломал Оливера. И Джем может только надеяться, что Виллем его всё ещё любит достаточно сильно, чтобы этого не делать. А может ему просто не интересно таким заниматься. Вилли никогда это не комментировал. Янсзон щёлкнул пальцами перед глазами зависшего Джереми. Тот опять потерялся в своих мыслях, забыв про внешний мир. - О чём задумался? - Оливера вспомнил, - Фрейзер повёл плечом и, немного нахмурившись, продолжил уборку. Голова снова противно загудела. Но воспоминания - вот же дотошные твари - подкинули, что бывало же и хуже, и эта боль более чем терпима. Но тут же и обнаружилось, что прошлой боли Джем толком не помнит, и воспоминания не способны передать то, что он тогда чувствовал. Помнит, что было. Как было - не помнит. - Хочешь отвлеку тебя? - Хейке заулыбался, поднимаясь с пола. В ответ на заинтересованный кивок включил телевизор. - Что интересного в этих мельтешащих картинках? - слишком скпетически отреагироавал Джем. - В самих картинках - ничего, а в том, о чём они - бывает, - Ван дер Хейден, мельком глянув на часы, переключился на местный новостной канал. - Думаю, придётся подождать ещё пару минут, а может и не пару, но оно того стоит. Джереми не стал спорить и, отложив тряпку, сел на диван. Янсзон же искоса поглядывал на экран, продолжая уборку за него. Хейке, конечно же, прекрасно знал, что Джем расстался с Оливером, потому что это было даже логично. Ещё при том знакомстве в клубе парень понял, что перед ним не тот человек, который будет с кем-то долго встречаться, и вообще Джем в его глазах не тянул на доборого и милого парнишку, которого случайно туда занесло. Тем более несовершеннолетнего. Тем более пьяного и хамящего. Они тогда не подрались только потому, что Хейке отчего-то передумал на него замахиваться. Вызвать у Ван дер Хейдена желание махать кулаками трудно, но можно, и Джем тогда справился с этим на ура. Наверно, поэтому Хейке проникся к нему определённой симпатией и продолжил общение. Правда, в итоге он больше сошёлся с Янсзоном, что был поспокоейнее и ближе к нему по возрасту. Но пил-то он по-прежнему с Джереми, и с ним же потом бедокурил в клубах, в том числе ввязываясь в драки. Это было одно из немногих, в чём Хейке реально был похож на свой образ - он, конечно, не валил хамов одной левой, но в пару ударов выбить извинения и дух вполне мог. Общения с плохими компаниями в юности его многому научило, особенно в боях стенка на стенку. Во-первых, добро должно быть с кулаками. Во-вторых, не хочешь ходить избитым-разбитым - умей защищаться. Но больше всего Ван дер Хейдену нравился урок о том, что хочешь драки - дерись. Несмотря на всю свою доброту и вполне искреннее умение сочувствовать, парень любил выяснить отношения в дружеской и не очень потасовке. Редко, но всё же любил. Зубы у него были целыми просто потому, что Хейке хорошо дрался. Но драки - не единственная часть его юности. В то время, когда он бегал по дворам с синими волосами и учился выглядеть крутым, чтобы его уважали ребята, он взялся за баллончики с краской. Что может быть круче вандализма? Ван дер Хейден не оставлял неприличные надписи на заборах, но и особым талантом в рисовании никогда не отличался. Зато он связался с бандой уличных художников, которые рисовать умели, и у них быстро научился вполне сносным творениям, которые можно изображать на стене при помощи баллончика. Они и сейчас встречались, совершая ночные набеги на стены, и Хейке нравился этот азарт, когда нужно успеть дорисовать и не попасться. Вот и вчера он не ночевал дома, а... Джереми присвистнул, увидев граффити, что показывали по телевизору, и даже Янсзон вскинул брови в подобии удивления. Хейке улыбнулся шире. - Я так поздно потому, что с ног валился от усталости. Мы едва управились за ночь, хотя нас было одиннадцать. Репортёр стояла на фоне здания консерватории, на стене которой красовалось изображение взрыва, всполохов огня и крови у самого низа стены, а к крыше уходили нарисованные клубы дыма. Это было чертовски жестоко. - А не ты ли говорил, что я поступил плохо, а, хороший мальчик? - Хорошие мальчики с тобой не дружат, Джем, - Ван дер Хейден довольно улыбнулся. Его друзья явно были впечатлены. - От тебя я такого не ожидал, честное слово, - серьёзно признался Джем. - Да я, честно говоря, тоже не думал, что займусь чем-то подобным. У нас как-то спонтанно назрела эта идея после того, как в суде дело оказалось не о тебе, а о какой-то халатности тех, кто отвечает за коммуникации. Я не собирался тебя закладывать, но не привлечь внимания общественности не мог. Они же не знают, что это ты, да? Они просто знают, что виновных нашли не там, и мы об этом напомнили. Зря, наверно... Но не пропадать же такой идее. Выглядит очень внушительно, мне самому нравится. - Отдаю тебе должное, так ловко спутать карты властям надо уметь, - Янсзон шутливо снял воображаемую шляпу. - Знал, что вам понравится. - А откуда узнал, когда это покажут? - Ну... Мы сами телевидению слили информацию, и мой друг спросил, когда будет сюжет, - Хейке пожал плечами, немного смутившись. - Да вы бесстрашные люди, - Джереми широко улыбнулся. - Это как если бы я настучал, что готовится теракт. - Ну, теперь тебе тоже придётся хранить секрет. Ты же не заложишь меня? - Хейке улыбнулся. - С вас содрали бы огромный штраф за порчу свежеотреставрированной стены. А люди устроили бы самосуд, - прикинул Янсзон. - Да, знаю, как и то, что наша работа не проживёт долго. Не хотите взглянуть живьём, пока не закрасили? Не думаю, что она продержится хотя бы пару дней. - Наверно, уже закрашивают, - разочарованно вздохнул Джем. - Людям важнее чтить память уже убитых, чем смотреть на такую красоту. Оно и понятно. Я бы тоже не порадовался такому упоминанию того, что нанесло мне травму. Не всем дано увидеть в этом красоту. Мораль у многих сильнее чувства прекрасного. - Так что насчёт посмотреть? - Думаю, мне там лучше не появляться, - Джереми цокнул языком. - Если та девушка и правда что-то подозревает и устроила за мной охоту, мне следует воздержаться от открытого восхищения такими вещами. - Что за девушка? - заинтересовался Хейке. - Тебя кто-то вычислил? - Похоже на то, - Джереми чуть нахмурился, поняв, что сейчас поостерёгся какой-то незнакомки. Его просили быть аккуратнее, но такая осторожность была ему не свойственна. - Я не знаю, кто она, и что там себе придумала, но, кажется, она старалась разведать обо мне побольше. Придётся залечь на дно ещё глубже. - Я видел её, - подхватывает Виллем. - Она пыталась пообщаться со мной, но это не так уж просто, если я того не хочу. Правда, наш дорогой Джем планировал водить её за нос, а сейчас боится показать свой из дому, - Виллем, конечно, не мог упустить возможности уколоть лучшего друга. Иначе какой же он лучший друг? - То есть у Джема свой личный сталкер? Круто, - Ван дер Хейден усмехнулся. - Что будешь теперь делать? - Ничего. Просто нужно активно делать вид, что ничего не было. Вряд ли у неё какие-то доказательства, а бегать за мной она может сколько угодно. Но у консерватории мне сейчас лучше не появляться. Если она ищет правду, то конечно же отреагирует на граффити, и если увидит там меня - а что с бинтами, что с капюшоном буду заметным - то свяжет это воедино как деталь моего коварного плана, и это лишь подогреет её интерес, потому что даст косвенные улики. Мне бы этого не хотелось. Чтобы водить её за нос, мне нужно перекрыть ей кормушку. - Умно, - соглашается Хейке. - А ты, Вилли? - А я бы посмотрел. И учитывая то, что вы испортили отремонтированную стену, эта красота долго не проживёт, так что я хотел бы сделать это сейчас. - Валяй, - даёт отмашку Джем. - А ты останешься тут? - Да. Мне там тоже лучше не появляться, а то мало ли что. У меня есть знакомые полицейские, уже ловившие меня за граффити, так что... Залягу-ка я на дно вместе с тобой. - Тогда я пойду, - попрощался Виллем, и парни слышали лишь как хлопнула входная дверь. Янсзону, видимо, и правда очень хотелось посмотреть воочию на этот шедевр. - Ну а мы чем займёмся? - спросил Хейке. - Скоро Кимо придёт, а там придумаем. А пока можно полениться. Я устал от уборки. - Я тоже. Аж мышцы ноют. Телевизор тем временем вещал про субкультуру вандалов и район странных надписей. Джереми, усмехнувшись, выдернул из чужого кармана испачканные перчатки и помахал ими в воздухе. - Забыл выложить. - Оставил, чтобы мы заметили, - покачал головой Фрейзер. - Да. Сработало? - Теперь - сто процентов, - Джем вернул перчатки. Он никогда не видел Хейке в них. Если так подумать, он ни разу не наблюдал, как Хейке рисует. - Возьмёшь как-нибудь с собой? Хочу увидеть вас за работой. - Да. Можем сходить в тот квартальчик, - парень кивнул на телевизор. - Познакомлю тебя с загадочным мастером. - Звучит весьма интересно.