Дождь смывает все следы

       Артисты оказались в длинном и узком коридоре с дощатым полом, нещадно скрипевшим под их стопами. На стенах, щеголявших потрескавшейся зеленой краской с пятнами плесени, висели картины, многие из которых потемнели от времени, но лица, бледные, вытянутые, аристократичные, было возможно различить.    Слева и справа были расположены двери, большинство из которых было основательно попорчено мышами, но, тем не менее, они оставались закрытыми.    С потолка свисали редкие лампочки без абажуров, которые давали скупой и рассеянный свет, не особо облегчая положение гостей. – Ребята, помните, мы как-то смотрели фильм ужасов, где волки сожрали скалолазов? – нарушил молчание БэкХён. – Так вот, мне кажется, сейчас мы снимаемся в нем в главных ролях. Не волков, если быть точным. – Не брюзжи, – примирительно проговорил ЧонИн, потрепав товарища по голове. – У управляющей просто не хватает сил, чтобы содержать всё это в порядке. – К тому же, – ЧунМён снял пальто и огляделся. – Мы тут ненадолго.    Крис, не проронив ни слова, указал друзьям на вешалку для верхней одежды, которая, примостившись в тупичке коридора, выглядела тут не совсем к месту.    Где-то с несколько секунд все молча разоблачались. – Будем надеяться, плесень не переползет на наши куртки, – пошутил ЧонДэ, сматывая шарф и пряча его в рукав. – Говорят, эта дрянь провоцирует астму. – Ничего она не провоцирует, – вставил СеХун, пригладив волосы. – А если сомневаешься, то не дыши. – Какая же ты прелесть! – Чен, хитровато улыбнувшись, ущипнул самого младшего из присутствовавших за щеку. – Постараюсь последовать твоему совету!    И именно так, перебрасываясь шутками и беззаботно хохоча, двенадцать друзей двинулись по коридору. ***     ЧонИн всегда отличался ровным характером и спокойным темпераментом, что не соответствовало его эмоциональной внешности и страстной манере танцев. Несмотря на это, юноша всегда был в полной гармонии с самим собой.    Это неожиданное приключение он воспринял довольно флегматично, отметив про себя, что было бы любопытно изучить этот необычный гостевой домик.    Как и любой творческий человек, Кай уважал искусство, именно потому портреты на стенах привлекли его внимание.    Он подошел к одной из картин. Она была выполнена в довольно мрачной манере, характерной для англосаксонских портретистов, и на холсте красовалось бледное лицо какого-то аристократа. Напудренный парик, вычурный мундир, впалые щеки и скорбное выражение лица...    Скорее всего, это был какой-то вельможа при дворе королевы Елизаветы I. К сожалению, на фронтальной поверхности массивной рамы отсутствовала табличка с именем создателя и названием полотна.    ЧонИн склонил голову набок и всмотрелся в глаза нарисованного придворного. Чёрные, блестящие, они были единственной живой частью этого творения. Эти омуты словно завораживали, манили к себе...    Танцор наклонился чуть вперед. Взгляд нарисованных глаз вдруг сосредоточился на нём.    Кай отшатнулся и потряс головой. Снова посмотрев на картину, он усмехнулся: портрет был именно тем, чем казался: просто холстом.    Видимо, недостаточная освещенность коридора и дала такой жуткий эффект.    Юноша кивнул своим мыслям и повернулся, намереваясь пойти следом за своими товарищами.    Только их в коридоре уже не было.    ЧонИн медленно выдохнул. – Эй! – позвал он. – Ребята! Вы далеко?!    Никакого ответа. Коридор, в дальней части которого темнота сгущалась, подобно угольной пыли, поражал своей мёртвой тишиной. – Эй! – повторил молодой человек, делая два шага вперед.    И лишь молчание ответило ему.    Кай не был склонен к панике, и этот раз не стал исключением. Юноша решил самостоятельно исследовать эту часть домика и в процессе нагнать своих друзей.    Он уверенно пошел вперед, глядя по сторонам, но все двери были прикрыты, и маловероятно, что его товарищи куда-либо свернули.    Танцор быстрым шагом преодолел весь коридор и с изумлением провел смуглой ладонью по стене.    Тупик.    Молодой человек тщательно осмотрел стену, но не обнаружил в обоях ни единой трещинки.    Что ж, это всего лишь означало, что его коллеги где-то свернули. Ничего страшного; нужно просто проверить все двери.    ЧонИн развернулся и, насвистывая мелодию их последнего хита, подошел к одному из проемов. Он приготовился уже дернуть за ручку, как тут до его ушей донесся скрип. – Ребята, это вы? – встрепенулся Кай.    Он побежал в ту сторону, откуда раздался звук, и вскоре остановился перед приоткрытой дверью.    Оттуда никто не выходил, и ничего не было слышно.    Танцор усмехнулся. Так-так-так, значит, товарищи решили его разыграть...    Он приблизился, и тут вдруг тонкая рука протянулась из чернильной тьмы боковой комнаты. Она взялась за ручку и плотно захлопнула дверь.    От неожиданности юноша подскочил. Переведя дыхание, он засмеялся. – Не знаю, кто это придумал, но вам удалось меня напугать, – проговорил он, дергая дверь на себя и смело проходя внутрь. – Чья это была идея? КёнСу, твоя?    Он замер на пороге и огляделся. Темнота стояла кромешная, и скупой свет, что падал из главного коридора, не особо выручал. Этому тусклому лучу удалось выхватить лишь серую плитку на полу. «Как в больнице, – подумал ЧонИн, смотря вниз. – Только там покрытие явно почище».    Кай сделал ещё один шаг вперёд и четко промолвил: – Ребята, признаюсь, вы своего добились: мне страшно. А теперь достаточно; покажитесь уже!    Ответа не было, и юноша нахмурился, скрестив руки на груди: в будущем придется хорошенько поговорить с этими шутниками.    Он уже прокручивал в сознании примерный сценарий выговора, который сделает друзьям, и потому не сразу обратил внимание на то, что полоска сероватого света на полу становится всё уже.    Звук захлопнувшейся двери заставил молодого человека подпрыгнуть на месте и резко развернуться. Он ринулся к проёму и нашарив на ощупь ручку, нажал на неё, толкая дверь от себя. Та никак не поддавалась. – Эй, это уже чересчур! – ЧонИн постучал по деревянной поверхности. – Кто её держит? Выпустите меня!    Его слова оставались безответными, и молодой человек, спустя пару минут успокоился и перестал стучать.    Происходило что-то странное.    Такие розыгрыши были совершенно не в духе его коллег, отличавшихся крайне нежным и трепетным отношением друг к другу. Кроме того, одиннадцать человек уж никак не могли незаметно выскользнуть из комнаты у него за спиной, а потом держать дверь, не издав ни звука.    Значит, его друзья ту ни при чем; скорее всего, дело в свете, упавшем не под тем углом, или же просто старый дом показывает свой характер: проржавелые петли не могут держать дверь открытой достаточно долго, разбухшее дерево, которое и дает шумовые эффекты...    В любом случае, нужно выбираться отсюда.    Кай налег на дверь, но та никак не поддавалась. После нескольких минут упорного труда юноша отошел на несколько шагов и попытался высадить её плечом, первый же удар болезненно отозвался где-то в области травмированной спины, и танцор, тяжело дыша, решил отказаться от этой затеи. – Ребятам всё равно придется пройти мимо этой двери, – пробормотал он, усаживаясь на пол. – Я просто подожду здесь.    Молодой человек не боялся темноты; он не видел ничего угрожающего в том, что единственным источником света для него осталась узкая полоска между дверью и полом.    Включать мобильный телефон ему пока не хотелось: батарея была почти полностью разряжена, и ЧонИн хотел поберечь её до лучших времен.    Танцор начал делать дыхательную гимнастику, как его учил ЧунМён; закрыв глаза, Кай старательно нагнетал воздух под диафрагму, ощущая, как тупая боль, которая, казалось, навечно поселилась у него в позвоночнике, уходит.    Услышав шаги, юноша улыбнулся, но потом, резко посерьёзнев, с удивлением посмотрел на дверь.    Судя по звуку, шел только один человек, и он не был обут. Ступни с каким-то шаркающе-хлюпающим звуком приземлялись на видавшие виды доски, исторгая из них истошные скрипы.    Это никак не мог быть один из товарищей танцора.    ЧонИн лег на пол и внимательно всмотрелся в щель.    И вскоре таинственный путник поравнялся с комнатой, в которой, волею судеб, оказался заперт молодой человек.    Каю были видны лишь стопы, которые вряд ли могли принадлежать кому-либо из его друзей. Кожа на них была какой-то серой, покрытой мелкими царапинами и язвами, а ногти отсутствовали.    Желудок юноши скрутило от омерзения, и он с трудом сдержал рвотный позыв.    Обладатель жутких ног остановился напротив двери и замер.    Танцор смотрел на ступни расширившимися от ужаса глазами. Он старался не издавать ни малейшего звука и даже не дышать, и, похоже, это сработало: незнакомец продолжил свой путь, и вскоре звук шагов растаял в тишине главного коридора.    ЧонИн резво вскочил на ноги, стараясь не думать, кто только что прошел в опасной от него близости. Молодой человек решил добраться до противоположной стены комнаты, где сидел; кто знает, может, там есть дверь, которая ведет куда-то...    Он смело сделал три шага, а затем его нога провалилась в пустоту, и он кубарем полетел вниз. ***     В свою бытность в Канаде Крис был бойскаутом.    Этому человеку было весьма важно становиться лучшим во всем, за что бы он ни принимался, поэтому он собрал все значки в рекордное время и стал легендой в отряде Горных Орлов.    Благодаря навыкам, приобретенным в отряде, высокий китаец прекрасно ориентировался на местности. Он мог выбраться из любого леса, и это весьма нужное умение распространялось и на закрытые помещения.    Как раз поэтому именно Крис первым почувствовал, что что-то не так.    Лидер китайской подгруппы резко остановился и огляделся, хмуря свои широкие брови. – Ой! – БэкХён, от неожиданности уткнувшийся в спину китайца, отошел назад и наступил на ногу СеХуну. – Извините, ребята. – Ничего страшного, – бросил самый младший из присутствующих. – Крис, в чем дело?    Глава ЕХО-М повернулся к своим товарищам. – С планировкой этого здания что-то не то, – ответил он. – В смысле? – приподнял брови ЧонДэ, аккуратно снимая со спины ЧанЁля паутину.    Высокий китаец обвел рукой коридор, проговорив: – Он слишком длинный. Снаружи домик выглядел довольно компактно, а этот ход всё продолжается и продолжается. Даже самый выдающийся архитектор на смог бы запроектировать такое. – Может быть, пол уходит вниз под небольшим углом? – предположил ЧунМён, облокачиваясь плечом на статую Диониса.    Крис отрицательно помотал головой. – Даже в этом случае протяженность получается намного больше, чем должна быть, – проговорил он. – И мне это не нравится. – Почему? – поинтересовался МинСок, с опаской глядя на лежавший на полу предмет, который до боли напоминал мышиный труп. – Может, ты просто не успел рассмотреть это ужасное место?    Лидер китайской подгруппы пожал плечами. – Мне кажется, нам пора возвращаться, – постановил он. – И немедленно.    Он первым пошел по коридору в том направлении, откуда они пришли, и весь коллектив безропотно последовал за ним.    Хотя, нет.    Не весь.    Не хватало троих, но Крис, погруженный в свои думы, этого не заметил. Его острый глаз и чутьё изменили ему, возможно, в первый раз в жизни. ***     ЧунМён потряс головой и потёр висок.    Последнее, что он помнил, – это мраморная статуя греческого бога-виночерпия с бородой и гроздьями винограда. Он оперся об неё плечом, а потом...    А потом – темнота.    Как и та, что его сейчас окружала.    Лидер группы неловко поднялся на ноги и поморщился: голова гудела так, будто его с силой ударили.    Он сделал несколько глубоких вдохов и попытался понять, где находится. Выставив руки вперед, СуХо сделал несколько шагов, и его пальцы коснулись стены.    Поверхность была холодной и бетонной, а коридор, по которому они шли, щеголял обоями. Это означало, что певец оказался в совсем другом помещении.    Но где именно? И как он сюда попал?    ЧунМён начал медленно двигаться по стене, стараясь нащупать дверь, если таковая была.    Так прошло шестьдесят мучительных секунд, и тут произошло чудо: в противоположной от юноши стороне комнаты раздался скрип.    СуХо резко обернулся и чуть не рассмеялся от облегчения: этот звук издавали петли, на которых держалась дверь. Сейчас оная была приоткрыта и пропускала в помещение, где находился артист, толику света.    С улыбкой на лице лидер группы пошел в сторону проёма и, смело толкнув дверь, шагнул внутрь.    Тут же перед ним оказалось искаженное судорогой синюшное лицо повешенного, и ЧунМён вскрикнул от неожиданности, но потом резко выдохнул: это был всего лишь манекен. – Не самая удачная шутка, – пробормотал молодой человек, пытаясь успокоить своё расшалившееся сердце. – Неужели, управляющая всё это придумала? Никогда бы не подумал...    СуХо несколько минут постоял на одном месте. Когда сердцебиение пришло в норму, молодой человек осмотрелся.    Он оказался не в комнате, а, скорее, в ещё одном коридоре, на перекрёстке. Пол, выложенный сероватой плиткой, несколько настораживал слоем пыли, скопившейся на нём, а бетонные стены были до половины окрашены в зелёный цвет.    Этот антураж больше приличествовал больнице, но никак не гостевому домику. На всем царил отпечаток запустения; даже лицо манекена, так напугавшего юношу, было при ближайшем рассмотрении основательно попорчено мышами.    ЧунМён, отряхнув со своего тонкого черного свитера пыль, решительно пошел по левой дорожке.    «Если я свернул не туда, то всегда смогу вернуться, – подумал он, быстрым шагом двигаясь вперед. – Интересно, как там ребята?».