Le Tour de France или Большая петля

Нора, как всегда, представляла из себя шумный муравейник, который, казалось, может лопнуть в любой момент. С трудом вмещая раньше девять человек, теперь несчастному строению приходилось удерживать в три раза больше народу. С этой на первый взгляд непосильной задачей Нора справляется каждый год, когда приглашает к себе все огромное семейство Уизли-Поттер отпраздновать Рождество. Альбус не горел желанием приходить. Как и в прошлом году, и год до этого он собирался провести Рождество в тихой компании Малфоев, обсудить с Драко последние политические и экономические новости, отведать фирменную фаршированную индейку Астории и, прогулявшись по обширному саду, лечь спать в приготовленной для него большой комнате, в тишине и покое. Но Поттер сдуру не дождался, пока Рождество пройдет, и прямо сообщил отцу, что после выпуска собирается съехать (будто до этого он регулярно появлялся). Родители будто только проснулись и осознали, что их младший сын собирается провести всю жизнь без них, потому настояли на его присутствии на празднике, последний раз. Альбус понимал, что нехорошо игнорировать семейное застолье три года подряд, к тому же, отец сильно помог ему в организации места для тренировки, так что Ал никак не мог отказаться. Но он не был бы слизеринцем, если бы не поставил ультиматум  — либо он приходит со Скорпиусом, либо не приходит совсем. Родители, посовещавшись, все же разрешили юному Малфою присутствовать на празднике. Дальше Альбусу предстояло самое сложное: уговорить самого Скорпиуса пойти на празднование Рождества в круг Уизли. Малфой, как и его отец, не очень хорошо относился к этому семейству, а особенно к старшему поколению. К Розе, правда, у Скорпиуса никогда не было особых претензий, а после первого тура они даже немного сблизились, что удивляло и не очень радовало Альбуса. Но главная проблема состояла в том, что Малфои — род древний и чтящий традиции, так что вряд ли Драко отпустит своего единственного наследника праздновать такое важное событие, как Рождество, в круг «осквернителей крови». Но Альбус не унывал. С Драко ему пришлось говорить отдельно, в его кабинете. Спустя несколько часов торгов, просьб, обещаний и умасливаний Малфой согласился отпустить своего сына в Нору, при условии, что на следующий день утром они прибудут в Малфой-мэнор. Альбус согласился — именно так он и собирался поступить, проводить в кругу семьи больше положенного времени ему не хотелось. Так что двадцать четвертого декабря Альбус вместе со Скорпиусом аппарировали в уже гудящую Нору. Сегодня там собрались абсолютно все родственники, чего не случалось на памяти Альбуса лет десять точно. Так как их было очень много, тем более это были Уизли, которые редко могли тихо переговариваться, у Поттера с непривычки начала кружиться голова. Скорпиусу весь этот шум тоже не очень нравился, но он держался очень хорошо, даже не скривился, лишь вежливо молчал — годы воспитания не проходили даром. У камина их встречал сам Гарри Поттер. Он поприветствовал своего сына, потом юного мистера Малфоя и сказал, что до начала застолья у них есть час времени. Альбус собирался пойти в свою комнату, но Скорпиус сделал шаг в противоположное направление. Некоторые из тех, кто был сейчас в комнате, с интересом смотрели на них. — Прошу меня извинить, я слишком поздно получил приглашение, так что не смог обзавестись подарками для каждого в этом доме. Но я не мог позволить себе прийти с пустыми руками, так что примите от меня сей подарок на Рождество. Я знаю, что у вас принято дарить подарки в двенадцать ночи, но этот лучше открыть прямо сейчас и подать на стол. Билл и Чарли Уизли, не привыкшие к таким вежливым оборотам, с интересом смотрели на Скорпиуса. Из своего рюкзака парень вытащил довольно большую коробку и протянул ее Гарри. — Там праздничный торт. Я не знал точного количества гостей, но, как меня заверили, для тридцати точно должно хватить. Гарри Поттер радушно поблагодарил Малфоя и отнес торт на кухню, где готовила Молли Уизли с остальными женщинами. Альбус со Скорпиусом уже начали подниматься по лестнице, как из кухни раздался восхищенный визг. — Радуйся, твой торт понравился. — Конечно, торт из самой дорогой кондитерской Франции не мог не понравиться, — торт представлял из себя бисквитную елку со светящимися шарами из мармелада на ней, и при прыжке карамельных белочек, грызущих настоящие орехи, припорошенные пудрой будто снегом ветки колыхались и разносили чудный аромат по всему помещению. Поднявшись по хлипкой лестнице, оба парня зашли в комнату. Там было три кровати, и на одной уже были свалены книги и тетради. — Я надеюсь, мы спим не в одной комнате с Гермионой Уизли? — на всякий случай уточнил Скорпиус. — Уж лучше бы. С нами ночует Джеймс. Джеймс Поттер — самый молодой писатель, вошедший в ТОП-50 лучших авторов магической Британии. За год он успел сильно прославиться в магловском и волшебном мирах, его стали звать в различные передачи, назначали его судьей на литературных конкурсах. И если вначале его читали только потому, что он сын Гарри Поттера, то теперь его читают и за несомненный талант в области литературы. Джеймс с самого начала взял псевдоним, но люди быстро поняли, под каким именем пишет сын знаменитого героя. Он написал уже четыре книги и сейчас хочет взяться за написание длинной, состоящей из трех или более частей фантастической истории. Альбус читал одну из его книг, и, никому не признаваясь, нашел ее очень даже неплохой. — Но в комнате он вряд ли появится. Родственники не отстанут от него, пока он все не расскажет. А рассказать ему нужно многое. Скорпиусу, в общем-то, было все равно. Он понимал, что, приезжая в дом Уизли, он не то что не получит отдельную комнату, а вероятно будет спать на улице вместе с половиной семейства и какой-нибудь живностью. По сравнению с этим соседство с привычным Альбусом и по памяти не такого уж и плохого Джеймса было практически роскошно. Поттер тем временем положил рюкзак на свою кровать и стал вытаскивать оттуда подарки. Каждый уже был упакован и подписан. Альбус, несмотря на то, что с семьей общался редко и неохотно, исправно дарил подарки на каждый праздник, и это Рождество не стало исключением. Для родственников типа дяди Чарли или племянницы Люси он покупал небольшие, но приятные подарки. А для ближайших родственников приходилось раскошеливаться. Скорпиусу такого не понять — ему нужно покупать подарки только отцу, матери и больной бабушке. Леди Нарцисса заболела пять лет назад после смерти лорда Люциуса Малфоя. Так что, даже даря дорогие подарки, Скорпиус тратит намного меньше денег, чем Альбус. Хотя за наличие у Альбуса этих самых денег следует благодарить опять же Малфоев. Поттеры, конечно, иногда снабжали его средствами, но в основном Ал зарабатывал сам, помогая в министерстве лорду Малфою. Скорпиус тоже работал с ним, ведь им обоим нужна была практика перед работой в Отделе Тайн. Так что после лета работы в министерстве они могли со спокойной душой внести в резюме «опыт работы имеется». Как только все подарки были вытащены, Альбус стал думать, как бы их дотащить до елки, которая стоит в обеденном зале. Еще раз уменьшать их не хотелось. — Давай помогу, — решил загадку Скорпиус и начал собирать в кучу часть подарков. Альбус присоединился к нему. Собрав все подарки, которые возвышались над головами мальчишек, они вышли из комнаты и стали аккуратно спускаться по лестнице. Мимо пробежал Хьюго и чуть не уронил Скорпиуса вместе с подарками. — О, и Малфой здесь? — удивился Хьюго, но больше никак не отреагировал и продолжил бежать по лестнице вверх. Почти спустившись с лестницы, на них налетела Роза, и некоторые подарки все же упали. — Ой, простите, — начала Роза, быстро собрала упавшие подарки, положила на самый верх неустойчивой горы и побежала дальше. — Тут хоть кто-то спокойно ходит? — спросил сам у себя Скорпиус. Но Альбус ответил. — Только мы с тобой. Но, поверь, для этого дома и этого много. — По-моему, для этого дома уже нет такого понятия, как много. Наконец-то спустившись, они зашли в нужную комнату, надеясь, что никто их больше не сшибет. В обеденной комнате тем временем делали последние приготовления. Стол уже был поставлен, стулья пододвинуты, большая часть блюд расставлена. Мужчины, а именно Билл, Чарли и Джордж, развешивали украшения. Они были достаточно высокими, чтобы дотянуться до потолка, не применяя лестницы или чар. Рядом стоял Перси и думал, переставлять подушки на диване, или и так уже все идеально. Около елки стояла маленькая Люси и незаметно от отца убирала скучные, как ей казалось, рождественские игрушки и вешала игрушки, сделанные своими руками. Альбус со Скорпиусом вошли в комнату, поздоровались, и стали складывать подарки в огромную кучу под елкой. Скорпиус действительно удивился такому огромному количеству подарков. — Это тебе не малфоевское Рождество, Скорп. Привыкай, — сказал Альбус и сразу прикусил язык. Скорпиус то ли не расслышал его, то ли сделал вид, что он не сказал ничего странного, и продолжил раскладывать подарки. Как только к огромной общей куче присоединилась кучка аккуратно упакованных подарков, Альбус поднялся с колен. — Сколько еще времени до начала? — Минут двадцать, — ответил Билл. — Альбус, а почему юный Малфой сейчас справляет Рождество с нами, в нашем узком семейном кругу? Перси, который оставил в покое подушки и стал переставлять стулья, поперхнулся. Да уж, их семейный круг никак нельзя было назвать «узким». — Его пригласили, — не желая ничего объяснять, ответил Альбус, и пошел к дверному проему. — Да не обижайся ты! Просто это первый Малфой за всю историю, который побывал в доме Уизли на Рождество. Альбус пожал плечами. Мнение старших Уизли его не очень интересовало. — Да забей, Ал, этим Уизли каждый баян — смешная шутка. — Да уж, — вздохнул Альбус. — Тебе надо переодеваться? — У меня, конечно, есть с собой праздничная мантия, но не думаю, что хоть кто-то из твоих будет сидеть в мантиях. — Если только дядя Перси, замминистра магии. — Не хочу быть приравнен к этому человеку. Альбус был с ним согласен. — Рубашки и штанов будет достаточно? — Этого будет даже чересчур. Я, как ты видишь, в футболке и джинсах. — Смею напомнить, что я — наследник древнего богатого рода, приглашенный на званный ужин. И выглядеть я должен соответствующе. Парни уже дошли до комнаты. — Хватит выпендриваться, Скорп. В какой бы одежде ты не пришел, на тебя все равно будут таращиться. — И все же, я не могу показать свою невоспитанность, как, к примеру, ты. — Я? И чем же я показываю невоспитанность? — Ты весь в черном, хотя это последнее Рождество с семьей. — Ты прав. По этому случаю стоило нацепить что-нибудь яркое, показать, как я рад, что это последний семейный праздник. Скорпиус закатил глаза. — Как же мне повезло, что я не член твоей семьи. У Альбуса было несколько иное мнение на этот счет — ему Скорпиус в качестве брата нравился больше, чем Джеймс. Оставалось еще двадцать минут. Они уже дошли до комнаты, так что сейчас просто лежали каждый на своей кровати. Альбус думал, что, наверное, зря он притащил Скорпиуса в дурдом под названием «Праздник у Уизли». С другой стороны, одному ему в такой обстановке было бы скучно. И вообще, такое важное событие, как Рождество принято справлять с теми, кто дорог. Явно не через двадцать минут в комнату постучал Хьюго и сказал, что пора на праздник. Альбус со Скорпиусом поднялись и не спеша направились к обеденной комнате. Стол был просто огромным, но все же Альбусу почему-то показалось, что все сюда не вместятся. К тому же, Поттер не знал, где он должен сидеть. На последнем его Рождестве он был еще маленьким для того, чтобы сидеть со взрослыми. Но теперь ему семнадцать лет, к тому же с ним гость, поэтому ему явно надо будет сидеть вместе со взрослыми и слушать их глупые разговоры, сдерживаясь от того, чтобы не перебить говорившего и не рассказать какую-нибудь статью, опровергающую его слова. Джинни подошла к ним и сказала садиться около Джеймса. Джеймс уже общался с Джорджем, рассказывая про идеи для своей новой книги. Они тихонько сели, надеясь, что никто не будет задавать им вопросов. Разумеется, зря надеялись. Сначала Гермиона поблагодарила Малфоя за прекрасный торт и спросила, где тот его купил. К вопросам присоединилась Одри, жена Перси, и спросила, продаются ли там только торты или еще какие сладости. Пока Скорпиус рассказывал о том, что продается в том магазине, Альбус стал рассматривать членов своей семьи. За столом сидели почти все. Не было только тети Флер, которая, скорее всего, занята в Шармбатоне и если и приедет на Рождество, то сильно опоздает. Также не было бабушки Молли. Она явно делала последние приготовления, ей помогала Джинни. Остальные дамы уже сидели за столом. Из мужчин не хватало дяди Рона. Странно, ведь Гарри Поттер был на месте, а значит, экстренных дел не было. Закончив обсуждение сладостей, женщины стали спрашивать про Турнир. Это их явно очень интересовало, но они сдерживались, чтобы не задать Малфою слишком много вопросов. К расспросам о Турнире присоединились и некоторые мужчины. Скорпиус отвечал на все вопросы прямо, но по возможности коротко. Альбус гордился им — его школа. Вся семья ненавидела, или в крайнем случае, очень неодобрительно относилась к семейству Малфоев, но Скорпиус им, видимо, понравился. Они давали ему и Луи советы по поводу Турнира, Билл с ностальгией вспоминал, как познакомился там с Флер. Молчал только Гарри Поттер, потому что все, что мог, он уже давно сказал как Альбусу, так и самому Скорпиусу. Потом тема перешла на экзамены. За стол к тому времени уже села Молли, а Джинни расставляла последние блюда. Как только приготовления полностью закончились, решили начать праздник. — А где малыш Ронни? — спросил Джордж. — Он опоздает, — ответил Гарри. При этом лицо его было хмурым и он скосил взгляд на сидящую рядом Гермиону. — Флер тоже, у нее дела во Франции, — добавил Билл. Было понятно, какие дела у Флер, но было совершенно непонятно, почему опаздывает дядя Рон. Но об этом Альбус решил не думать. Хоть некоторых членов семьи не было, за столом все равно было шумно. Все разделились на небольшие группы и обсуждали какие-то темы. Перебивая рассказы Джеймса о его недавнем интервью, Джинни и Гермиона спрашивали Скорпиуса с Альбусом о предстоящих экзаменах. Альбус рассказал о том, что они собираются работать в Министерстве, и что с учебой и подготовкой у них все нормально. Рядом сидела Роза, так что ее тоже спрашивали насчет экзаменов, и у нее тоже все, конечно, было подготовлено. Потом тема сама собой зашла про Шармбатон, и Роза начала объяснять, что там хорошего и плохого. Альбус со Скорпиусом уже в этот разговор не вникали. От нечего делать он решил рассмотреть тех, кого не видел уже много лет, и проверить, сильно ли они изменились. Дольше всех Альбус не видел Билла, но именно он остался таким же, каким и был. Даже огненно-рыжие волосы, сцепленные в хвост, оставались такой же длины. Возможно, изменились серьги в ушах, но Альбус не мог сказать с уверенностью. И если волосы остались такими же, то лицо постарело. Билл был самым старшим из братьев, и поэтому старость добралась до него первой. Возможно, он был даже с сединой, но подкрашенные волосы скрывали это. Чарли был ненамного младше Билла, так что и он уже выглядел немного старым. У него тоже были длинные волосы, но, в отличие от брата, он не заплетал их, а позволял струиться по плечам. Руки от долгой работы с драконами были все в мозолях и ожогах, но Альбус знал, Чарли все равно нравилась его работа. Следующим по старшинству шел Перси. Из-за сидячей работы он набрал в весе, стал сутулиться и немного прихрамывал. На нем были очки, но, насколько знал Альбус, они у него были с детства. Рядом со своим мужем сидела Одри, которая непонятно за что полюбила такого человека, как Перси. Вообще, Перси был неплохим человеком, но ничего особенного и притягательного Альбус в нем не видел. Дальше шел Джордж. Все такой же рыжий и веселый, но видно, что он до сих пор скучает по брату-близнецу. У него есть жена, его бывшая одноклассница и подруга. С ней хорошо, но Джорджу не хватает своего Фреда, шуток, которые бы понял только он. Хоть у Джорджа и был прекрасный сын Фред второй, который стал работать вместе с отцом в магазине приколов и параллельно работать магловским программистом, приносил хороший доход и помогал отцу всем чем мог, он не мог заменить того, другого Фреда. И сам младший Фред это прекрасно понимал. Ему было больно от этого, ведь он чуть ли не жизнь посвятил, помогая отцу, а тот так и не взглянул на него так, как смотрел когда-то на брата-близнеца. Сам Фред сейчас сидел с другой стороны от Джеймса. Фред был самым неформальным из всех собравшихся. Волосы он перекрасил в зеленый цвет, но, так как это было давно, корни у его волос сейчас были рыжие, и смотрелось все это комично. На ключицах была татуировка крыльев неизвестной птицы, а в одном из ушей была проделана такая ужасная для Альбуса штука как «туннель». Он был не очень большим, Альбус видел и пострашнее, но все-таки не мог представить, зачем делать в ушах такие странные дырки. Фред объяснял это тем, что туда удобно засовывать ручки и перья. Одежда, несмотря на такую внешность, была более-менее обычной. Рваные джинсы и разноцветные майки. Джордж поддерживал такой стиль сына, однако Анджелина чуть не грохнулась в обморок, когда в первый раз увидела сына в таком виде. Но потом привыкла. А в магазине приколов такая внешность — самое то. Почти с такой же неформальной внешностью была Молли, старшая дочь Перси и Одри. Кончики ее волос были перекрашены в розовый, ногти она красила в ярко-малиновый, а в носу был пирсинг, напоминавший Альбусу кольцо в носу у испанского быка. Перси, ясное дело, такую внешность не одобрил, но Одри вступилась за дочь, и Перси не оставалось ничего, кроме как смириться. Он вместе с Анджелиной мог пойти в отдельную комнатку и от души пореветь, рассказывая, насколько у них ужасные дети, зная, что другой его поймет. Рядом с Фредом сидели все трое детей Билла: Доминик, Луи и Мари-Виктуар. Мари, разумеется, была вместе со своим мужем Тедди Люпином, волосы которого на этот раз приняли фиолетовый цвет, хотя обычно были голубые. Вместе с ними была их годовалая дочка, которую назвали Дорой. Как будто и без того не хватало шума, девочка заходилась громким плачем, прося не то еды, не то сна, не то, возможно, тишины. Во главе стола сидели Артур и Молли Уизли. Им уже было лет сто, у Артура болели ноги, так что он передвигался на коляске. Однако в остальном они были такими же веселыми и жизнерадостными, как все Уизли. Скоро уже должно было быть двенадцать часов. Первое уже было съедено, так что сейчас женщины приносили второе. Лично Альбус бы не отказался от мороженого или чего-нибудь легкого. А вот Скорпиус спокойно ел все то, что клали ему на тарелку, хотя особым аппетитом тот никогда не отличался. Осталось всего полчаса. Альбусу было все равно, а остальные явно ожидали открытия подарков, но строили из себя взрослых, поддерживали имидж и украдкой поглядывали на часы. Скорпиусу иногда задавали вопросы, он вежливо отвечал, не показывая никакого недовольства. С Чарли у них даже начался какой-то спор по анимагии. Альбус уже хотел предупредить, чтобы тот не проболтался, но Скорпиус и сам хорошо справлялся. Он не скрывал, что читал книги по анимагии, но нагло врал, говоря, что не пробовал и не собирается этого делать. Альбус знал, как Скорпиус не любит врать, однако, когда ему приходилось это делать, он делал это настолько легко и профессионально, что даже Альбус верил. В споре в итоге победил Скорпиус. Альбус и не сомневался — больше Скорпа в анимагии разбирался разве что сам создатель такой науки. Хотя Скорпиус может составить ему серьезную конкуренцию. Хорек. Это прекрасное белоснежное существо. Хорек Альбуса сейчас был у Скорпиуса дома, как и большинство его вещей. А вот другой его хорек сидел рядом с ним. За то немногое время с того раза, как у Скорпиуса получилось полностью обратиться, он научился многим новым вещам. Он мог становиться хорьком, при этом накладывая любую иллюзию, чтобы было не заметно, что он обратился. Во время первого испытания он именно такой фокус и провернул. Правда, Альбус не знал, что тот научился делать собственную иллюзию, причем так, что даже судьи не поняли. А ведь они — профессионалы. Скорпиусу жутко повезло, что его не поймали. После испытания Альбус долго кричал на него, перечислял сроки в Азкабане за сокрытие анимагической формы и обмана судей, а главное, называя последствия такой сильной затраты энергии, из которой магическое истощение — лишь вершина айсберга, но друг оставался глух. Поттер был уверен, что они будут ругаться вплоть до второго испытания, но Альбус остыл практически сразу же. Долго злиться на Скорпиуса, такого бледного и уставшего, не получалось. Малфой признал, что не рассчитал силы, и действительно чуть не впал в кому из-за такой сильной затраты энергии. А ведь они с ним готовились к каждому из животных в «Волшебных тварях и где их найти», Скорпиус выучил, какое заклинание какому животному подходит лучше. Вот только отчего-то они не сработали на громамонте, да и такого огромного количества пауков они не ожидали, поэтому Малфой растерялся. Если бы Скорпиус еще до испытания, как предлагал Альбус, открылся, то за владение анимагией ему бы дали больше баллов и он с легкостью одолел бы Симонову. Но Малфой уверял, что ничуть не жалеет о сделанном и будет держать свой секрет так долго, как сможет. До двенадцати часов, официального начала Рождества и распаковки подарков, оставалось буквально десять минут. Еда постепенно забывалась, разговоры замолкали, и все ждали, когда настенные часы пробьют двенадцать раз. Фоном играла музыка из проигрывателя Джорджа, и сейчас она слышалась особенно отчетливо. Музыка была легкой, заводной, и можно было потанцевать под нее, если бы все не были заняты другим. Вот осталось четыре… три… две… одна. Все радостно зааплодировали, начали чокаться бокалами, поздравлять друг друга. Скорпиус, зараженный всеобщим счастьем, тоже радовался, хоть он и не был членом семьи. Все повскакивали с мест, Скорпиус встал вместе с ними, и Альбусу пришлось сделать то же самое. Мимо сновали люди. Неожиданно Альбус почувствовал, как его обнимают — это Чарли, выпивший явно больше положенного, говорил что-то про готовность выслушать, и потом отправившийся к горе подарков. Он сказал что-то и Малфою, но тот, кажется, не расслышал его. Кто-то уже успел чокнуться с ним бокалами. Кажется, часть вина пролилась на стол. Скорпиус наливал себе шампанское, но руки его немного дрожали. Альбус поставил свой бокал и аккуратно взял бутыль с шампанским, задевая руку Скорпиуса. Та дернулась, но не отпустила бутылку. Альбус помог другу налить напиток и, убрав бутылку подальше, будто никто ее и не трогал, протянул свой бокал. — С Рождеством. Скорпиус улыбнулся и стукнулся своим бокалом об его. — С Рождеством, — улыбнулся он. Альбус не мог не ответить на эту улыбку. Наконец все — и дети, и взрослые — бросились открывать подарки. Все были счастливы, у всех был праздник. — Иди, забери свои подарки, а то их там затопчут, — улыбался Скорпиус. На него так действовал алкоголь — он никогда пьяно не хохотал, только улыбался, так нежно, что у Альбуса сердце замирало. — Как будто они мне так нужны. — Все-таки сходи. Хотя бы призови их заклинанием, а то в ту толпу ты не сможешь пробиться еще минут тридцать. — Да я утром заберу. — Утром мы уезжаем, помнишь? — Помню. Шло Рождество, все открывали свои подарки и радовались. Альбус чувствовал себя не очень комфортно, но почему-то не мог пошевелиться. Так они и стояли, слушая радостные восклицания. Вдруг дверь резко распахнулась. На пороге стоял Рон Уизли — в мятой кофте, с какими-то следами на лице, и от него так разило спиртным, что Альбус еле сдержался, чтоб не зажать себе нос. Гарри подошел к нему, но Рон что-то невнятно проговорил и пошел в какую-то комнату. Гермиона сразу пошла за ним, Гарри, извиняясь, пошел за своими друзьями. — Опять, — тихо произнесла Джинни, но Альбус стоял рядом и услышал. Он знал, что отношения Рона и Гермионы испортились. Вот только в чем дело, не догадывался и не особо хотел думать. Возможно, дядя Рон стал алкоголиком. А возможно, алкоголь — лишь результат чего-то. Чего-то, о чем не очень приятно говорить. В зале стало тише, но обстановка быстро разрядилась. Все стали еще более активно и громко обсуждать подарки. Видимо, чтобы дети не услышали криков из комнаты. Но это было бесполезно — Альбус слышал каждую интонацию, а если бы подошел ближе, услышал бы и голоса. — Знаешь, Ал, ты мне надоел, — скучающе произнес Скорпиус и сам призвал подарки для Альбуса. Даже Скорпиус пытался отвлечь Альбуса от семейного скандала. И Альбус решил, что подумает о нем позже. Подарки по одному вылетали из общей кучи. Разумеется, подарков было много, все они были разного размера и некоторые из них было тяжело ловить. Но Альбус, которому помогал Скорпиус, справился довольно быстро. Собрав кучу подарков, они пошли в свою комнату. Джеймса там не было. Альбус свалил все подарки на свою кровать и сел с краю, чтобы начать их разбирать. Скорпиус отошел к своей кровати и стал рыться в рюкзаке. — Не будешь разбирать подарки со мной? — Это же твои подарки, Ал, неправильно, если кто-то будет смотреть. Там наверняка что-то личное, что нельзя смотреть другим. — Тебе-то уж можно. Садись. — А если, — неуверенно начал Скорпиус, — там будет что-то против меня? Я этого не боюсь, но… — Такое они перестали отправлять уже года четыре, — отшутился Альбус. Он уже давно сказал, что никакие письма, говорящие, что Малфои плохие, на него не подействуют. Он лично знаком с тремя Малфоями, и они — прекрасные люди. — Садись. Я не буду разбирать подарки без тебя. Скорпиус был польщен и рад. Спасибо алкоголю, а то бы он никогда не показал свою радость. Скорпиус сел рядом с Альбусом и стал смотреть, как тот разворачивает первый подарок. Это можно было бы сделать и заклинанием, но с детства осталась привычка медленно, растягивая каждую секунду, открывать подарок и угадывать, что же там. На упаковке было написано, что подарок от отца. Гарри Поттер, как казалось Альбусу, сделал уже достаточно, и Альбус прямо сказал, что подарок ему не нужен. Но отец все-таки решил что-то подарить. Сверток был небольшим, поэтому Альбус понял, что подарок — чисто символический, что-то типа нового набора перьев или ручек. — Открывай пока другие подарки. Скорпиус кивнул, но все же оставался при своем мнении, поэтому открывал только такие подарки, в которых вряд ли было что-то секретное. Первым он открыл подарок от Люси. Ничего необычного, просто колбы для зелий, но Скорпиус знал, что Альбусу они пригодятся. Альбус еще открывал подарок отца, как снизу снова закричали. Точнее, кричали из комнаты прямо под ними. Даже не прислушиваясь, можно было все понять. Рон и Гермиона ругались. Сильно. Гермиона даже плакала. Рон был пьян, он только что вернулся из бара и ругался, что ему обломался перепих с какой-то симпатичной ведьмочкой. Гермиону это не особо удивляло, видимо, она уже привыкла, но кричала она из-за того, что Рон сорвал всем праздник. Потом с темы праздника плавно перешли на то, что Рон сорвал еще и жизнь Гермионе. Рону было плевать, он сказал, что если ее все так бесит, то пусть подает на развод. Из разговора стало понятно, что эта тема уже обсуждалась, но Гермиона не могла из-за детей. Рон логично для такого состояния утверждал, что какие дети, если Роза выпускается в этом году, а Хью — в следующем. Гермиона еще поспорила на эту тему, но потом ей это явно надоело. Она согласилась подать на развод, тем более бумаги она уже давно приготовила. Потом в разговор встрял Гарри. Альбус уже и забыл, что он был там. Поттер пытался примирить своих друзей, но ему удалось это только частично. Они успокоились, но отказываться от расторжения брака не стали. Гарри пытался их вразумить, но они оба были удивительно спокойны. Правда, вскоре Рон вырубился из-за переизбытка алкоголя, а Гермиона никак на это не отреагировала. Гарри пытался говорить с самым разумным человеком в этой комнате, но Гермиона сказала, что все уже давно было решено. Чувства остыли, а терпеть эту «пьяную рожу» больше не хотелось. Гарри спрашивал про детей, но Гермиона и это предусмотрела. Роза после школы идет в академию, и там будет жить в общежитии. Хьюго же останется с ней, с правом видится с отцом, но другое дело, что Рон вряд ли будет использовать это право. Конечно, Гермионе было жаль своих детей, и она готова была терпеть Рона, если бы он общался с детьми — но он этого не делал. Он не знает, сколько лет Хьюго и чем он увлекается. Он не знает, ест ли Роза фисташковое мороженое. Он не знает, что у Розы сильная аллергия на тополиный пух. Рон больше не интересуется своими детьми, и Гермионе было больно смотреть в глаза детям, когда они спрашивали, где папа. А их папа в это время шатался по клубам, пил, курил, развратничал, но Гермиона не могла этого сказать. Однако дети, казалось, чувствовали, и, кивая, уходили. Остальная часть разговора была неслышна. Альбус на время забыл про подарок. Скорпиус тем временем начал что-то искать в куче подарков и, не найдя, выразительно посмотрел на Альбуса. Альбус понял — подарка от Рона там нет. — Ты извини за это, обычно у нас все гладко, — извинился Альбус. Ему действительно было неприятно, что Скорпиус все это слышал. — Да ничего, от Уизли я как-то другого и не ожидал, — пожал плечами Скорпиус и стал распаковывать следующий подарок. Альбус тоже взял новую коробку и стал распаковывать. Подарок от Джорджа был небольшим, но Альбус на всякий случай стал открывать подарок над полом. Мало ли — это все-таки подарок от Джорджа, а он редко дарил что-то безобидное. Как оказалось, подарок был безобидным. Но Альбуса он порядком удивил, и, будь он поэмоциональнее, он бы явно покраснел. На пол из коробки выпали несколько пачек презервативов и тюбик лубриканта. Скорпиус как-то странно крякнул. — Знают твои дяди толк в подарках. Мою маму бы инфаркт хватил, если бы мне такое подарили. — Моя мама бы не удивилась, а вот кто-нибудь типа Перси… . Интересно, Джордж ему тоже такие подарки делает? — А как он с размером угадывает? — усмехнулся Скорпиус. Альбус взял в руки одну из пачек. — Они же магические. Так сказать, на любой размер. — А что, удобно. Хоть никто не показывал смущения, Альбус решил убрать подарок Джорджа подальше в сумку. Следующим подарком был подарок Джеймса — одна из его книг, как раз та, которую Альбус не читал, с его автографом, и другая книга, магловская. Название Альбуса привлекло, но просмотреть книгу он решил потом. Дальше шел подарок Розы. К одному был прикреплен второй, на котором было написано, что он для Скорпиуса. Альбус удивился, но никак этого не показал. — Скорп, это тебе. Скорпиус с удивлением взял подарок. Он был небольшой и тонкий, как будто там лежала ручка. Открыв, Малфой увидел маленькую волшебную палочку. Она наверняка полностью помещалась в карман. К палочке была маленькая записка: «Может понадобиться для испытания, если настоящая потеряется. Удачи! Извиняюсь за бал еще раз. Роза» — Полезный подарок, — прокомментировал Альбус. Скорпиус с ним согласился. Альбусу же Роза подарила какую-то книгу по Зельеварению. Весьма интересную, такой у Альбуса еще не было. Дальше шли практически одинаковые подарки: различные наборы, книги по Зельеварению, всякие игрушки и чесалки для хорька. Отличался только подарок Хьюго — это был коллаж из старых фотографий Альбуса. На них ему было от девяти до тринадцати. Маленький зеленоглазый улыбающийся мальчик. — Знаешь, когда ты улыбаешься, у тебя как будто глаза зеленеют. Становятся яркими — такими же, как на фотографиях. Скорпиус задумчиво смотрел ему прямо в глаза. Альбус чуть не выронил коллаж. О таком свойстве своих глаз он не знал, и не мог — такое могут знать только люди из его окружения, которые хоть иногда видят его улыбку. — Ты, конечно, и так красив, но ты даже не представляешь, как улыбка тебя красит. Скорпиус, казалось, засыпал, пока говорил это. Потом он несколько раз моргнул и продолжил как ни в чем не бывало распаковывать очередной набор по уходу за хорьком. Альбус тоже стал делать вид, что занят разбором подарков. От Гермионы ему достались сборники хороших мест для работы. Нужная вещь, если вдруг в Отделе Тайн не понравится. Мама подарила ему красивую серебристо-зеленую мантию. Альбус не был особым патриотом своего факультета, но эта ему понравилась. Завтра на Рождество к Малфою можно будет надеть. Скорпиус закончил распаковывать подарки, которые, как ему казалось, не содержали ничего такого. У Альбуса осталось еще несколько подарков, поэтому часть он передал Скорпиусу. — Можешь просмотреть их. Там вряд ли что страшно-секретное. Скорпиус кивнул. Первый подарок оказался набором сладостей, но вот следующим попался тот самый подарок Гарри Поттера, который Альбус еще не распаковал. — Мне его нельзя смотреть, — твердо произнес Скорпиус и дал его Альбусу. Альбус спорить не стал — мало ли что мог подарить отец. Скорпиус даже отвернулся, пытаясь разорвать очередную обертку. Альбус тем временем с удивлением смотрел на подарок. — И что это? Скорп, посмотри. Скорпиус обернулся. Подарок Гарри Поттера выглядел странно — это было что-то типа поделки. Потрогав, Альбус понял, что она была сделана из обычного магловского пластилина — они часто с Лили лепили что-нибудь далеких десять лет назад. Вся композиция выглядела так: сначала зеленая толстая полоска, рядом поменьше синяя, на которую был прилеплен коричневый кривой овал, усеянный черными точечками. Возможно, Гарри пытался сделать круг. На этом круге было что-то из оранжевого пластилина, поднимающееся вверх. Больше похоже на чьи-то щупальца. А внутри этого кокона из щупалец был маленький розовый шарик. — Вот отец весельчак, — тихо сказал Альбус. Но все-таки что-то во всем этом было. Скорпиус не отвечал. Он внимательно смотрел на все это, потом покачал головой. — Твой отец — гений, Альбус. Альбус не понял. — Не узнаешь? — сделал подсказку Скорпиус. — Ты должен был быстрее понять. Из-за алкоголя Альбус думал неважно. А вот Скорпиусу, видимо, алкоголь нисколько не мешал думать. — Даю подсказку. Ты только не обижайся, но этот подарок мне. Альбус снова стал думать. Видимо, раз подарок для Скорпиуса, значит, это связано с Турниром. Вот только все остальное понять было сложно. Может, это какая карта? — Ну, Альбус, ну что ты! Все же просто! Хотя… понять сможет только тот, кто был там. И Альбус наконец прозрел. Вся эта неумелая конструкция — план местности во время первого испытания. Зеленая полоска — трава, синяя — озеро. Круг на озере — это тот остров с пауками, черные точки, кстати, скорее всего и являлись пауками. Розовый кружок — это жемчужина, вот только щупальца остаются непонятными. Очевидно, отец пытался сделать подсказку, избежав все магические барьеры. Альбусу вдруг стало интересно, сколько времени и как отец придумывал сделать этот шедевр. — А что значат эти оранжевые щупальца? — А с остальным ты догадался? — Первое испытание? — Умница. А то я уж думал, что потерял своего Альбуса. — А что за щупальца? — Огонь, полагаю. Думаю, твой отец намекал на то, что жемчужину надо как-то нагреть. Сомневаюсь, что нужно бросать прямо в огонь — сама подсказка может растечься. — Какой ты все-таки умный, — сонно произнес Альбус. — От умника слы… хей, ты что, засыпаешь? Альбусу правда хотелось спать, но пока нужно было подождать. — Нет еще. Ну так как, когда будем жемчужину греть? — В Малфой-мэноре и попробуем. Если подсказка будет орать на весь мэнор, то хотя бы Дурмстранг и Шармбатон не услышат. Альбус был согласен. Подсказку решили спрятать обратно в коробку. Эту коробку Альбус отдал Скорпиусу. Больше интересных подарков-подсказок не было. Время уже было почти второй час ночи, но Альбусу почему-то сильно хотелось спать. Скорпиусу тоже. Он начал как-то подозрительно заваливаться. — Подожди, Скорп. Это еще не все подарки. Скорпиус с ужасом посмотрел на него. Он явно представлял, как из-под кровати Альбус станет вытаскивать вторую гору подарков. Альбус усмехнулся. Порывшись в рюкзаке, он достал легкий сверток и передал Скорпиусу. — С Рождеством. Скорпиус сразу пошире раскрыл глаза, чтобы они от сна невзначай не закрылись. — Ал, давай лучше утром — просто мой подарок в мэноре, я хотел подарить его именно там… — Все нормально. Будет лучше, если ты посмотришь здесь. Скорпиус кивнул. Быстро разорвав обертку, он вытащил пакет, а оттуда две серебряные цепочки. На обеих цепочках были подвески, и обе в форме хорька. Скорпиус, заметив это, улыбнулся. Когда он заметил, что глаза одного — серебряные, а у другого изумрудные, его улыбка стала такой широкой, какой Альбус, казалось, никогда не видел. — Спасибо огромное, Альбус. — Это еще не все. Эти цепочки — порталы. Когда ты нажмешь на свою, то моя автоматически нагреется, и я смогу переместиться к тебе. Поэтому, не снимай ее и не показывай никому — кто-то может догадаться, что это необычная цепочка. — Ты все-таки думаешь, что она пригодится? — серьезно спросил Скорпиус. — Мало ли что. Держи ее у себя. Скорпиус кивнул. — Альбус, ты самый-самый-самый лучший… Неизвестно, хотел ли Скорпиус что-то добавить, но узнать это уже невозможно — он заснул. Напоследок зевнув, Скорпиус начал падать вбок, в итоге облокотившись об Альбуса и положив голову ему на плечо. Скорпиус уже успел надеть цепочку, так что Альбус был спокоен. Но потом он заметил, что на нем цепочка с зеленоглазым хорьком. Сначала он хотел поменять их, но потом подумал, что так действительно будет лучше. Какое-то время Альбус так и просидел: со спящим Малфоем под боком и в куче подарков и оберточной бумаги. Потом он все же очистил кровать заклинанием и осторожно уложил на нее Скорпиуса. Поттер собирался уйти на другую кровать, но сил не было, да и Малфой вдруг протянул руку и притянул Альбуса. Он не удержался и упал, а Скорпиус удобно закинул на него ногу. Теперь было точно невозможно уйти, и Альбус побурчал бы, но он был слишком уставшим, и ему было слишком уютно, поэтому он, поставив будильные чары на шесть утра, заснул.