Le Tour de France или Большая петля

В каждом, даже самом образцовом классе так или иначе проскользнет один или два ученика, которые не заслуживают называться образцовыми и вообще неизвестно как попали в такой класс. В их классе была одна такая девушка. Звали ее Милисент Чезари. Она дружила с девушками из класса «E», и уже из-за этого стоило бы задуматься, что она вообще тут делает. Роза догадывалась, что дело в родителях, хотя сама она никаких известных Чезари не знала. Так или иначе, Милисент училась в этом классе, хотя училась действительно плохо. Она норовила списать и делала это самым наглейшим способом. Как-то раз Розу поставили с ней в пару по Травологии — это было действительно ужасно. Она совершенно не знала и не понимала, что нужно делать, хотя задание было простейшее, и похожие они уже делали. А она, что сильно удивило Розу, даже нормально совочек не могла держать. Внешность у Милисент была соответствующей. Всегда обильно накрашенная, в юбке короче, чем следует, и с большим вырезом на блузке. Учителя к ней относились плохо, и было совершенно понятно, почему. Однако, видимо, родители у нее были действительно очень влиятельные, возможно, она даже дочь помощника министра. У Милисент в этом классе была одна подруга — Глория Очао. Глория училась неплохо, и было неясно, почему она дружила со во всех смыслах не подходящей в этот класс Милисентой. Но дружба — вещь сложная. Друзей не выбирают по тому, кто как учится. Уж Роза-то это знает — несмотря на ее успехи в учебе, друзей у нее нет. На одном из уроков с Милисент произошел интересный случай. Как узнала Роза позже — раз учителя не могли выгнать ее из класса, они всячески издевались над ней, делая вид, что так произошло случайно. Если бы Роза увидела это в самом начале, как приехала в эту школу, ей было бы жаль девушку. Однако, узнав, кто она такая, ее поведение и успеваемость, Роза не могла относиться к ней хорошо и, когда произошел тот случай, смеялась вместе со всеми. Дело было на уроке Нумерологии. Нумерологию у них вела старая женщина, вероятно, ее возраст уже давненько перемахнул за сотню. Учитель этот был, как их называют, «старой закалки», вероятно, она преподавала еще во времена восстаний гоблинов. Но преподавала она хорошо и интересно, свой предмет очень любила, и ей нравилось рассказывать какие-нибудь истории об известных нумерологах, она даже обещала как-нибудь съездить с ними в музей Эрнольда Хафнера, того человека, благодаря трудам которого Роза получила «Неудовлетворительно» за контрольную работу. Капитолина Гарпе — так звали учительницу — была, несмотря на свой возраст, высокой и стройной, спина у нее всегда была прямой, волосы заплетены в пучок и заколоты вечной коричневой заколкой. Уроки Нумерологии у этой учительницы Розе нравились. Сама учительница тоже неплохо к ней относилась, успев запомнить ее среди других новичков. Обычно уроки проходили так: проверяли домашнюю работу, причем учитель, как правило, спрашивала того, на кого упадет взгляд, и в основном это были одни и те же люди. Роза, к счастью, была не из их числа, хотя она боялась, что рыжая шевелюра будет привлекать к себе внимание. Потом начинали работать на доске. Мадам Гарпе писала какую-нибудь формулу и просила выйти к доске и на оценку решить уравнение. Этого ее вызова боялись больше, чем контрольных, ведь на контрольных можно было хоть как-то спросить у другого ученика совета или на худой конец воспользоваться шпаргалкой. А у доски под четким бдением мадам Гарпе это сделать было невозможно. Доска находилась на достаточном расстоянии от парт, поэтому, даже если кто-то пытался шепотом подсказать, слышно было очень плохо. Роза знала — ей тоже один раз не удалось избежать участи быть вызванной к доске. Пока ты решаешь формулу, учительница, как правило, стоит рядом и внимательно следит, как ты пишешь. Это, на самом деле, напрягает, особенно когда совершаешь ошибку, и учительница настойчиво так говорит: «Подумай еще раз». И ты смотришь на доску и пытаешься понять, где же ошибся. Тогда учитель начинает ругать, с неизменной улыбкой на добродушном морщинистом лице говорить, что мы недавно это вспоминали и начинает, выразительно смотря на класс, проговаривать правило. В этот момент весь класс должен обязательно повторять за ней, а потом все должны смотреть на ученика у доски с выражением лица а-ля «как же ты мог забыть». Хотя сами вспомнили об этом правиле только тогда, когда мадам начала его озвучивать. Так они и учились. После решения уравнения она, как правило, задавала какие-то вопросы. В основном, это были темы, которых она касалась вскользь на одном из уроков много месяцев, а иногда даже лет назад. А ты должен был обязательно это вспомнить, иначе оценка становилась ниже еще на балл. Однако с этой учительницей не соскучишься. В тот раз с Милисент Роза отчетливо это поняла. Был обычный будний день и ничего не предвещающий урок Нумерологии. Они занимались повторением, и на этот раз каждый работал сам, а в конце урока проговаривались ответы. Доска была далеко, и нужно было как следует напрячь зрение, чтобы что-то разглядеть. Место Розы было на четвертой парте рядом с Аланом, с которым они наконец-то решили сидеть вместе. У Нотта, на счастье, было отменное зрение, и Роза переписывала формулы у него. Однако Чезари так не повезло. В тот день она сидела не со своей подружкой, место ее располагалось за последней партой, так что вряд ли она что видела. Роза тогда не смотрела на нее — она была слишком занята заданием. Однако от размышлений о решении уравнения ее отвлек голос преподавателя. — Ну что, закончили? Роза пока и половины не решила, хотя метод решения ей был понятен. — Что же, давайте отвечать будет… мисс Чезари. Все отвлеклись от своих заданий. Они-то знали, что, если спрашивают Чезари, можно ожидать чего-нибудь интересненького. Хотя бы услышать немного глупости в их наполненном мудрости мирке. — Я еще не готова, мадам. — Роза была уверена, что она даже и не начинала. — Почему же? — Я… мне плохо видно, — сказала она первое, что пришло ей в голову. Скорее всего, это было правдой, однако в данном случае задание она не выполнила не из-за этого. — Да? Что же вы раньше не сказали? Садитесь тогда поближе. — Некуда, мадам. Она была права. Все места вплоть до шестого ряда были заняты. — Вы уверены, мисс? Что же, для вас будет специальное место, — сказала профессор и, достав из кармана палочку, направила ее на последний в классе стол. Отлевитировав стол на место прямо напротив доски, которое наверняка закрывает обзор передним партам, мадам Гарпе осталась довольна собой. — Садитесь, мисс. Теперь вам точно должно быть все видно. Милисент, конечно, никуда садиться не собиралась. — Ну что же вы сидите? Может, вам чем-то не понравилась парта? Может, она недостаточно удобна для вас? — и профессор поменяла обычный деревянный школьный стул на мягкое кресло. Милисент все не садилась. — Ну что такое? Может, вам помочь донести вещи? — и мадам Гарпе отлевитировала ее вещи на парту. Теперь Милисент не оставалось ничего, кроме как встать и идти к той парте, но она все еще не двигалась. В классе уже все смеялись. Над лицом профессорши и над лицом самой Милли. Та даже покраснела и не поднимала головы от парты. — Мисс, вы срываете урок. Соизвольте все-таки пересесть. — Не хочу, мне и здесь неплохо видно. — Да? И почему же вы тогда сказали, что не можете выполнять задание из-за плохого зрения? Милисент загнала себя в ловушку. В достаточно простую, да и выход из нее прост, но вряд ли Чезари это понимала. Учитель с девушкой еще какое-то время препирались, и в итоге ученица осталась на своем месте. Мадам Гарпе с напускной досадой отлевитировала стол обратно и отдала Милисент школьные принадлежности. — Очень жаль, мисс, для женщины в моем возрасте сложно передвигать тяжелые предметы. Об этом мы с вами поговорим позже. А теперь, даст решение этой формулы… мисс Браун? Урок был веселым, и какое-то время все обсуждали выходку Милисенты. Учительница попросила ее остаться после урока, и многие начали выбирать себе наряд, в котором пойдут на ее похороны. После того случая интересных историй с Чезари не было. Была только одна небольшая шутка преподавателя истории, и все. Видимо, учителям это уже надоело. Теперь Роза сидела на трибуне рядом со всеми прибывшими учениками Хогвартса и следила за матчем между Шармбатоном и Дурмстрангом. Капитаны только-только пожали друг другу руки, как Роза с удивлением узнала в капитане Шармбатона свою одноклассницу — ту самую Милисент Чезари. Возможно, это и была причина, по которой ее еще держали в классе. Капитаном Дурмстранга был, разумеется, Крам. Он был практически копией отца, однако фигура у него была не такая крепкая. Он быстро пожал руку капитану противоположной команды и взмыл в небо. Небо было ясным и солнечным, шел снег, но это не мешало игрокам. Игроки Дурмстранга родились в стране, где большую часть года идет снег, и для них это совершенно не помеха. Они быстро прилетели к своим местам. Все ждали начала игры. И вот прозвучал свисток. Команда Дурмстранга была в красных мантиях, команда Шармбатона — в синих. Игрок в красной мантии сразу же взял квоффл и направился к кольцам соперников. Никакой громила их не остановит — Дурмстранг забил гол с первой же секунды. Роза пыталась рассмотреть, кто же забивал. По виду это был щуплый мальчик с черными волосами, которые он зачем-то удерживал ободком. Он летал очень быстро, сила и скорость его удара была достаточной, чтобы вратарь Шармбатона не успел. Следующий квоффл тоже был у Дурмстранга, и тот же самый парень снова забил. И пяти минут не прошло, а счет уже 20:0. Дурмстранг играет быстро. Третий мяч успела забрать капитан Шармбатона. Она неслась к противоположным воротам, но все тот же парень с ободком на голове успел выбить из ее рук мяч. Он отдал пас Софии — Роза наконец заметила ее в гуще красных мантий. София подлетела к кольцам и обманным маневром запустила мяч в кольцо. Несколько человек, сидящих на трибуне, предоставленной Дурмстрангу, ликовали. Их команда явно выиграет. А вот Роза не была так рада этому. Раз Дурмстранг такой сильный, то Хогвартс не сможет его победить. Теперь мяч у парня из Шармбатона. Он отдал пас второй девушке в их команде и, что удивительно, ей удалось забить. Скорее всего, вратарь Дурмстранга просто не успел заметить ее. Так что, по крайней мере, в сухую Шармбатон не проиграет. Квоффл у Софии. На нее несутся сразу два бладжера. Но загонщик в красной мантии успевает ударить по одному бладжеру и отбить его так, что он задевает другой, и в итоге оба улетают от Софии. В этом загонщике Роза признала брата девушки. Игра продолжалась. София, не замечая бладжеров, неслась к кольцам. С двух сторон ее окружили игроки соперника, и тут на нее стал нестись их третий игрок. Кто-то рядом с Розой произнес, что этот прием называется Плоскогубцы Паркина.* Роза не знала, как тут нужно поступить, но София совсем не растерялась. Она отдала пас назад, через плечо, и другой охотник в их команде — высокий парень с иссиня-черными волосами и очками, поймал мяч. Расстояние от колец было не таким большим, но все-таки следовало подлететь ближе. Однако этот игрок удивил — он сделал то же самое, что делал Криви — забросил квоффл прямо так. 40:10 Игроки Хогвартса стали кричать, что они украли их прием, но дурмстрангцы их не слышали. Мяч оказался у парня в ободке, и он снова успел забить. 50:10 Казалось, что вратарь в команде Шармбатона ничего не делает, хоть и выглядит очень устрашающе для другой команды. Кажется, и сам вратарь злится, что не может поймать броски этих мелких для него людишек. Квоффл у капитана Шармбатона. Она даже успела долететь до колец и бросить мяч, однако на этот раз их вратарь поймал и кинул мяч ближайшему от него игроку — Софии. Софья отдала длинный пас прямо в руки того скоростного паренька, и он снова забил. Вратарь Шармбатона неистовствовал. 60:10 Тем временем выше по воздуху Крам старательно искал снитч. Прошло не так уж много времени с начала игры, ничего удивительного, что Крам его пока не нашел, хотя его отец уже наверняка справился бы с этим заданием, даже в его возрасте. Игра все продолжалась, Дурмстранг все увеличивали счет. 70:10. 80:10. Если они поймают снитч, то очков у них будет больше, чем у Хогватса. Квоффл снова оказался у ученицы Шармбатона, и она снова забила, даже использовала какую-то обманку, однако вратарь все равно поймал мяч. Счет остался таким же. Кажется, Крам нашел снитч. Он куда-то летел, шармбатонский ловец за ним. Расстояние между ними было небольшое, однако Крам был длиннее, и своей длиной рукой он первым ухватился за снитч. Прозвенел звонок. Счет 230:10, Дурмстранг одержал победу. Шармбатонцы были огорчены. В первом испытании их участник пришел последним, и в этот раз они за две игры в квиддич набрали всего пятьдесят очков. Как бы ни сыграл Дурмстранг с Хогвартсом, они в любом случае не выходят в финал. Розе стало интересно, будет ли отборочная игра через две недели, или же сразу устроят финал? Наверное, это будет зависеть от того, много ли времени осталось до второго испытания, и что им еще нужно будет подготовить. Дурмстранг не особо радовался победе. Только все тот же парень с ободком стал обнимать всех, кто попадался на пути. София уже, оказывается, ушла. Вскоре и вся команда последовала за ней. Большинство трибун молчали. Конечно, ведь их родная школа проиграла матч. Трибуна Хогвартса тоже не радовалась — им предстоит столкнуться с сильным противником. И даже трибуна Дурмстранга не радовалась — они просто спокойно встали и пошли поздравлять свою команду. На следующий день должна быть тренировка у Хогвартса, и Роза представляла, как Лили будет еще усерднее гонять ребят, чтобы они показали себя достойно на игре против Дурмстранга.

***

Из-за квиддича и подготовки к нему Роза совсем не заметила, как пришла середина февраля, а вместе с этим — День Святого Валентина. Шармбатон был украшен сотнями сердечек и облачков, в небе порхали пухленькие купидончики и ангелочки, на каждом шагу росла омела. Роза была не готова к такому празднику. Подарок у нее, конечно, был, но справлять она еще была не готова. За все свои шесть лет в школе для нее четырнадцатое февраля не было праздником, однако на седьмой год, так получилось, у нее появился человек, с которым хотелось провести этот день. Еще неделю назад Алан предложил ей пойти в магический район во Франции, в который они уже ходили перед Рождеством. Тогда Роза не обратила внимание на то, что предложение это Алан сделал смущаясь, может, не привык еще, но теперь Роза поняла — это их первое четырнадцатое февраля. И Нотт об этом помнит, хотя в квиддиче он участвовал поболее Розы. Роза вспомнила, как он играл во время матча. Это было действительно очень красиво, и Уизли даже была горда, что лучший охотник Хогвартса — ее парень. На самом деле, они виделись только на уроках, но на них они больше учились, не желая полностью скатываться в яму из оценок. Розина успеваемость, кстати, поднялась, она влилась в этот буйный учебный ритм. Учителя стали ее замечать и относиться к ней лучше, а Роза в ответ старалась на их уроках так, как никогда прежде. Однако, раза два-три они с Ноттом гуляли. Иногда по парку, иногда прямо в школе. И когда он пригасил ее пройтись по торговой улице Франции, Роза немного удивилась, с чего это такие перемены. Как же так получилось, что учеба настолько занимает ее мысли, что она забыла и о Святочном бале, и о Дне Святого Валентина? Первое время Роза боялась обратного: что из-за ее чувств она забудет про учебу, а в выпускном классе делать такое абсолютно нельзя. Но, слава Мерлину, этого не случилось. Она с удовольствием гуляла с Ноттом и ждала, когда же будет следующая прогулка, однако и про уроки она ни в коем случае не забывала, и их прогулки не длились более двух часов. Четырнадцатого февраля, за час до встречи с Аланом, Роза задавалась типичным женским вопросом — что же надеть? Если бы это было обычное свидание, то Роза бы, как всегда, надела джинсы с кофтой, может, уложила бы волосы. Однако сегодня — день всех влюбленных, их с Ноттом праздник, и она боялась прийти в обычной одежде, ведь могло показаться, что ей не важны такие события. Но ей было это очень важно, действительно важно. Роза стояла перед шкафом с одеждой в надежде, что взгляд зацепится за вещь, которая подойдет для сегодняшнего мероприятия. Но ничего такого пока не было — в шкафу ровным рядом лежала только пара футболок и кофт. Роза разочарованно вздохнула. Даже нормальной рубашки у нее не было. В итоге девушке не оставалось ничего, кроме как надеть белую школьную блузку со светлыми джинсами. Роза подумала и решила еще надеть стильный ремень — вроде так выглядит лучше. С волосами Роза тоже не знала, что делать. Обычно она их заплетала в косу, чтобы выглядеть не такой лохматой, как всегда, но в этот раз было кощунством приходить просто с косичкой. Роза бы пришла с распущенными волосами, но ее кудри, хоть и не такие непослушные, как у матери, все равно выглядели довольно неухоженно. Поэтому Роза, подумав, решила выпрямить волосы. То есть, совсем, не оставляя даже волн. Прямые волосы доходили ей до талии, и Розе было очень непривычно смотреть на себя. Теперь оставался последний вопрос — обувь. У нее была пара зимних ботинок, но Розе начало казаться, что они совсем ей не подходят, и вообще в таком случае лучше идти босиком. Неожиданно на помощь Розе пришла та, от кого Роза бы не ожидала — ее кузина Лили. Лили сначала удивилась такому виду сестры, потом сказала, что с прямыми волосами она выглядит еще хуже, чем обычно. Потом прошлась по ее одежде, раскритиковала все в пух и прах, особое внимание досталось сапогам, которые стояли рядом с Розой, и тому злосчастному ремню. Но, закончив тираду и выслушав аргументы Розы, Лили, что удивило Розу, дала ей пару своих сапог. Кожаных, черных, высоких и красивых. Разумеется, не безвозмездно — Лили упомянула, что Роза ей будет должна, и, по ее меркам, такие красивые сапоги стоят двух просьб. Кажется, Розе удалось договориться на одно полноценное желание и на одну небольшую просьбу, припомнив недавний случай, когда Лили взяла у нее конспект по Истории. Лили пришлось согласиться, иначе Роза бы вспомнила сотню других похожих случаев. Размер ноги у девушек был одинаковый, поэтому с этим проблем не было. Когда Роза уже, наконец, была готова, Лили сказала, что ей лучше оставить волосы такими, какими они были, аргументируя это тем, что «раз ему ты понравилась такой, то зачем что-то изменять». Роза этому совету удивилась, ведь сама Лили постоянно менялась в зависимости от того, какой у нее парень, однако совет сестры приняла, после чего Лили радостно сообщила, что с нее теперь полноценное желание, вместо той полу-просьбы. Розе пришлось согласиться, ведь времени на торг с двоюродной сестрой уже не было. С Алом они договорились встретиться прямо у входа в школу. Как только Роза увидела его, она не удержалась и прыснула со смеху. Так Нотт узнал о ее присутствии и, когда обернулся и увидел ее, понял причину веселья своей девушки. Так получилось, что оделись они практически в одинаковую одежду. На слизеринце тоже была белая рубашка и светлые джинсы, подпоясанные таким же черным ремнем, как и у Розы. Сапоги у него тоже были черные и высокие, однако в остальном они различались. — Интересно, а что, если мы одновременно в одну и ту же секунду делали такой выбор? — спросила Роза, отсмеявшись. — Действительно, интересно бы было. Дурак дурака, как говорится. Роза снова засмеялась. — Нам пора, портал скоро сработает. Роза накинула курточку. Она у нее была одна, поэтому с выбором девушка сильно не мучилась. Как только портал сработал, и они переместились на оживленную улицу магической Франции, Роза вспомнила, что из-за Лили оставила подарок Алану в комнате. Она начала извиняться и сбивчиво говорить, в чем провинилась, но Нотт не расстроился, что не получит подарка. Он сказал, что все, что ему надо, у него есть, он вполне обойдется без подарка. Роза покраснела, но ответила, что обязательно подарит подарок, сразу как они вернуться в школу. Ал пожал плечами. Сначала они решили просто погулять. Какое-то время молчали, потом Роза решила начать разговор. Так уж получалось, что разговоры Роза заводила в основном об учебе, а на философские и прочие интересные темы переходил уже Нотт, прерывая бурный поток Розы насчет нового задания по Зельеварению. Алан хотел работать в министерстве, в отделе Магического правопорядка. Роза его полностью поддерживала — это была хорошая работа, хоть и сложно пробиться в такой работе на высокую должность. Нотт не переживал по этому поводу. Роза пыталась вспомнить, кем же работают его родители, но не смогла. В другой ситуации она бы спросила у него, но сейчас, если она спросит, то и он, скорее всего, в ответ спросит о её, а ее родители как раз недавно развелись. Прямо лгать на такой вопрос Розе не хотелось. Все равно он сам вскоре все узнает. Пока в прессе чудом не оказалось никакой информации об этом, но это пока. У Алана были все шансы поступить в юридический университет и потом найти хорошую работу, так что за него Роза совсем не переживала. Общаясь с ним, она удивлялась, как же раньше не замечала, какой он умный. Видимо, его заслуги, как и заслуги Малфоя, притесняют из-за его фамилии. Хотя сам Алан, конечно, ни в чем не виноват. Но в современном мире детей почему-то часто судят по делам отцов, хотя дети же сами по себе ничего еще не добились. Роза это хорошо знала, но ей повезло куда больше — ее судят положительно, а вот Нотту достается только отрицательное суждение. Во Франции ему хорошо. Никому нет дела до бывшего Пожирателя Смерти Нотта-старшего. Он сам, своими силами поступил в класс «C» и учится наравне с другими учениками. Роза была рада за него. После прогулки они зашли в одно кафе. К ним сразу подошла официантка, вручила движущиеся валентинки, пожелала долгих лет любви и счастья, сказала, какая они милая пара, и только тогда проводила их за свободный столик. Все слова официантки Роза слушала с покрасневшими щеками, однако Нотт был непривычно спокоен. Он ничуть не покраснел, хотя сама Роза была краснее любимого гриффиндорского шарфа. Сидя за столиком и попивая коктейли, они разговаривали. Теперь их темой была современная литература, и их взгляды снова не сошлись. Так бывало часто — Роза говорила свою точку зрения, а Нотт умудрялся ее как-то опровергать. Иногда он был согласен с Розой, но говорил, что их видение неверное и доказывал это примерами. Каждый их разговор был странным, Роза не понимала, как можно придерживаться какой-то точки зрения, но знать, что она неверна. Правда, как-то раз их разговор зашел о магловской (хотя теперь и не только) религии, и кое-что она понять все же смогла. Алан читал практически такую же литературу, как и Роза. Они оба любили жанр «приключение», но Розе больше нравились небольшие романтические произведения с юмором, которые имеют максимум три части. Тут Нотт был с ней совершенно не согласен — ему тоже нравились книги-приключения, но он предпочитал длинные книги, где три части — это самый минимум. Он читал фэнтези и фантастику, любил правдивость и жестокость в своих книгах. Девушка припомнила, что еще ей нравились книги жанра антиутопия, которые тоже были достаточно жестоки, но тут ее парень снова не согласился с ее вкусом. Классика этого жанра ему нравилась, но не те современные книжки для девочек, где главная героиня — глупая и страшная девушка-бунтарка, совершенно нехаризматичная, за которой, однако, идут чуть ли не все парни, которые есть в книге. Девушка совершает ошибку за ошибкой, которые и приводят к краху чуть ли не всей планеты и смерти ее близких, и только потом она с горящими жаждой мести глазами убивает всех плохих и в итоге, под занавес, целуется с тем, кто был тем единственным, который не считал ее героем во время всего повествования. Почти такая же история с героем-парнем, помимо него в команде обязательно будут куча других парней, сильнее и привлекательнее его, и пара девушек, одна из которых уже несколько лет с кем-то встречается, а другая обязательно выберет его. И дальше все в общем-то так же, как и в случае с девушкой-героем. Розе нечего было на это возразить. С кое-какими аспектами она была не согласна, но в остальном же все оказалось верно, поэтому она только вздохнула. Видимо, литературные вкусы у них тоже разные. Как же так получилось, что они встречаются? Коктейли уже были выпиты и небольшая пицца, которую они заказали, была съедена. Расплатившись и отговорив Розу платить за свою часть обеда, Нотт встал. — У меня есть тут еще одно дело. Пойдем. Этим делом оказался недавно открытый океанариум. Роза ничего не слышала о нем, странно, что никто в Шармбатоне не говорил об этом. То, что она не услышала этого из-за того, что была слишком занята уроками, ей в голову не приходило. Этот океанариум был прекрасен. В этот день там было очень много парочек, и Уизли было неловко, однако, увидев красивых рыб, обитающих там, она забыла про неловкость. И Алан, и она бегали от аквариума к аквариуму, рассматривая рыбок и сравнивая, кто из них на каких их преподавателей похож. И Роза вспомнила, почему ей понравился именно этот парень. Уходя из океанариума, Нотт купил небольшой аквариум с рыбкой. Рыбка была небольшая, но такого красивого красного цвета, что Роза позавидовала, что такая красота будет стоять не у нее в комнате. — Это тебе. С праздником. Девушка оторопела. Они уже ушли из океанариума и стояли вдали от людской толпы, вдоль какого-то здания. Роза была запредельно смущена. Эта прекрасная рыбка — ее подарок? Но ведь Нотт уже и так слишком много сделал сегодня, а еще эта рыбка… — Спасибо, — тихо и смущенно произнесла она, — но, правда, не стоило. — Все нормально. Я долго думал, что подарить, и решил, что память о сегодняшнем беззаботном дне — лучшее перед наполненной проблемами взрослой жизнью. Роза широко улыбнулась. Алан был абсолютно прав, он верно угадал ее настроение и подарил подарок лучше любого, о чем Роза могла мечтать. Вспоминая свой подарок, девушке стало стыдно, и она думала, раз пока она рядом с магазинами, может, купить другой подарок? Но уже ничто не будет лучше, чем у Нотта. Сердце девушки билось так сильно, что она почти не слышала последующих слов парня. Она смотрела на рыбку, но в голове проносились их совместные годы, когда они вели себя, как кретины, хотя уже давно питали друг к другу чувства. А ведь их действительно многое связывало, на половине уроков они сидели где-то рядом да около и часто мешали друг другу, думая, кого первым отругает профессор Забини. С Ноттом связано все лучшее в Хогвартсе, и неудивительно, что он скрасил ее жизнь и в Шармбатоне. Окажись они хоть в вигваме на краю африканской деревушки, и там бы лучшие воспоминания забрал себе Алан. И Роза не могла не любить его за это. Погруженная в свои мысли, она не заметила, что Алан встал ближе и наклонился, так что теперь его лицо было лишь немногим выше ее собственного. Она хотела было спросить, почему он так неудобно скрючился, как Алан заговорил первый: — Только не убегай после того, что я сделаю, — и резко подался вперед, накрывая ее губы своими. Положив ладонь на шею и гладя большим пальцем щеку, он углубил поцелуй, практически прижимая девушку к стене стоящего рядом здания. Розу могли бы беспокоить спутавшиеся волосы или испачканная одежда, но ее волновало только то, что она наконец-то чувствует небывалую легкость. С сердцем Розы творилось что-то странное. Ал оторвался от нее, напоследок пройдясь языком по обветренным губам, и посмотрел прямо в глаза, ожидая реакции. Он старался держаться дерзко, будто его не волнует возможный отказ, но руки у него подрагивали. Роза смотрела в свои любимые синие, теперь кажущиеся ярко-синими глаза, которые зацепили ее в первый день их знакомства в коридоре Хогвартса, когда он не посмеялся над ней, а пытался утешить, и сердце начало потихоньку отмирать и снова быстро биться. Роза лукаво улыбнулась и сама первая потянулась к Алану, зарываясь пальцами в чужие отросшие волосы и закрывая глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Так они и стояли позади недавно открытого океанариума и целовались, не обращая внимания, что некоторые все же заметили их. Но кто же будет осуждать два молодых сердца, тем более в такой день? К тому же Франция — страна любви, и впервые поцеловаться именно в этой замечательной стране — самое романтичное, что может приключиться с человеком.