"Прости, любимая, так получилось..."

— Простите, я попозже зайду, — жалобно пискнула хозяйка спальни и вознамерилась улизнуть.       Дэн, который уже очнулся от наваждения и клял себя за проявленную слабость, нарочито равнодушно бросил: — Заходи, Полли, не стесняйся, мы уже закончили. — Надо же, как быстро, — с каким-то болезненным удовольствием съехидничала Лия, с вызовом глядя прямо в зелёные глаза, в которых уже не осталось и следа от той самой завораживающей нежности и теплоты.       А вот и не жалко его совсем! Пусть знает! Что за манера: чуть что — сразу голову в песок как страус.       Наказание за дерзость последовало тут же. Дэн не собирался краснеть и оправдываться, а по своему обыкновению жестко ответил: — Судя по всему, вы не расстались с надеждой, что я еще и попку с синяком вам поцелую. Давайте, я согласен, мне уже всё равно. Чего же вы сразу не сказали, а канючили только про царапину?       Перемена в нём произошла мгновенно, словно схлопнулись створки раковины: художник уже стоял, небрежно засунув руки в карманы и состроив пренебрежительно-высокомерное лицо.       Воспользовавшись моментом, Полина тихонько выскользнула за дверь и прижалась к ней ухом с другой стороны. — Канючила? Вы всерьёз полагаете, что в этом есть какой-то смысл? Вы же никого, кроме себя, не слышите! Походя обижаете людей, а потом еще и любуетесь собой. Никто не просил вас меня целовать! — Правда? А зачем же вы тогда открывали свой клювик, как галчонок? К вашему сведению, я абсолютно здоровый мужчина со стандартными инстинктами. — Разумеется. Исключительно они вами и руководят, — выпалила девушка. — Нормальные человеческие чувства в вас полностью отсутствуют. — Всё? Или вы еще что-то хотите мне сказать? — ледяным тоном осведомился художник. — А что мне ещё вам сказать? Кроме того, что вы постоянно ломитесь ко мне в двери, собираете мои туфли по кустам, как заядлый фетишист... — Лия не на шутку разошлась. Теперь ей хотелось получить от него хоть какую-нибудь эмоциональную реакцию, пробудить любое чувство, выцарапать этого труса из его раковины любой ценой. — Фетишист? — на мгновение оторопел Дэн, но быстро опомнился и возразил: — Ну, знаете... Был бы фетишистом, я бы их вам не отдал! — Конечно, фетишист, — не сдавалась Лия. — И собаку специально подослали, чтобы у меня ночную сорочку украсть! — Пф… нет уж, мадемуазель, это вы всеми возможными способами завлекаете всяких кобелей, особенно рыжих. Даже вон пол для него под кроватью тщательно вымыли, чтобы не чихал. — И что?! Хочу вам напомнить, что я свободная девушка и могу их напихать себе под кровать хоть десяток. А вы не имеете никакого права вмешиваться в мою личную жизнь, или это заранее нужно было оговаривать в контракте. И вообще, всё дело в том, что вы меня просто ревнуете!       Это была последняя капля. — Что я?.. — задохнулся Ривенхарт и, не найдя, что ответить, выскочил вон из комнаты.       Финальный жест с громким хлопаньем дверью не удался — в основном потому, что хлопнула она прямо по лбу Полли. Когда Лия выглянула в коридор, подруга сидела на полу, потирая стремительно вздувающуюся шишку. — Эй, куда же вы?! Может, вы теперь и Полину в лобик поцелуете? — крикнула в запале домработница в спину позорно бежавшему Дэну. — Раз уж вам настолько всё равно? И заодно Макса! В задницу, для профилактики, потому что он на неё вечно находит себе неприятности! — Ну во-о-от, а я думала, вы там... — жалобно протянула Полли.

***

      Выволочка, которую хозяин особняка устроил начальнику охраны, неожиданно возымела довольно странный эффект. На Станислава вдруг нашло исключительное профессиональное рвение, граничащее с паранойей.       Сначала он запер все двери, в которые, по его мнению, могли проникнуть злоумышленники, и домочадцам приходилось каждый раз вымаливать у бывшего спецназовца ключи. Особенно такому вопиющему безобразию возмутился Патрик, который лишился свободного доступа в кладовую. И только когда он пригрозил, что уволится, Стас по великому блату выдал ему ключ.       Тед зубоскалил, спрашивая, когда же, наконец, начальству придёт в голову запереть и туалеты, ибо там тоже имеются материальные ценности. В итоге, мстительный Бэтмен закрыл-таки сортир в комнате у гонщика, и тому пришлось долго каяться в своем недостойном поведении, чтобы вновь обрести комфорт.       Когда повар объявил, что обед для реставраторов готов, начальник охраны самолично поднялся на второй этаж, чтобы организованно проводить их в столовую и проследить, чтобы они никуда не разбежались по дороге. Он заглянул в спальню хозяина, ужаснулся тому, какой бардак там устроили заезжие специалисты по восстановлению пострадавших каменных бюстов, и бодро скомандовал: — На выход!       Два мужичка в рабочих комбинезонах, которых Станислав уже окрестил Толстый и Тонкий, синхронно вздрогнули, чуть не выронив кюветы, наполненные чем-то мутным и едко-вонючим. У татуированной девушки нервы оказались покрепче: она сняла респиратор, отложила в сторону щеточку, которой чистила кусочек мрамора, и удивлённо произнесла: — Простите? — Кхм, — Стас уже понял, что слегка переборщил, но начальственный вид сохранил и строго пояснил: — Обед готов. — Спасибо, вы свааботны, — кивнула Айда и поднялась со стула, стягивая резиновые перчатки.       Бывший спецназовец вмиг лишился дара речи и, пылая праведным гневом, уставился на татуированную блондинку. Эта разрисованная странная особа с какой-то хренью в ухе что, принимает его за дворецкого?! Полный беспредел! Понаехали тут! «А вот акцент у неё забавный», — невольно отметил он.