"Прости, любимая, так получилось..."

      Портрет мэра был наконец закончен и мирно сох в углу мастерской, но Дэн никуда не спешил уходить. Он достал из папки половину листа ярко-белого торшона, закрепил его на планшете и сел за стол. Надо больше работать. Это позволит наконец отвлечься…       Акварелью он не работал довольно давно, поэтому решил для начала расписаться на чём-нибудь несложном. Картинка сама сложилась у него в голове. Недавний сон, такой осязаемый и реальный, никак не давал покоя. Нужно вынуть его из головы, перенести на бумагу — тогда, возможно, он и останется там?       Несколькими легчайшими, почти невидимыми карандашными линиями он наметил будущую композицию и взялся за кисть. Плотная хлопковая бумага отлично впитывала воду, капли краски прихотливо растекались по мокрому фону, образуя мягкую бархатистую фактуру. Тень в левом углу, холодная синева — всё теплее и теплее — плавный переход через умбру — и наконец светлое, тёплое охристое пятно. Большая часть листа осталась сухой и белоснежной. Аккуратными лессировками Дэн накладывал прихотливые пятна теней, превращая однородную белизну в десятки сложных оттенков.       Наконец, фигура в центре. Упругие волоски колонковой кисти ласково и легко скользили по бумаге. Тот самый розовато-золотистый оттенок кожи, который он запомнил. Изящный изгиб позвоночника. Контраст чётко выступающих лопаток и мягких, округлых форм. Нежные переходы тонов и жемчужно сияющие рефлексы там, где на тело падает отражённый тканью яркий утренний свет. Тонкие завитки рыжих волос, выбившиеся из причёски и лежащие на шее... Девушка на рисунке узнавалась без труда, несмотря на то, что её лица не было видно.       В дверь робко поскреблись, а потом постучали. Сердце художника невольно пропустило удар от мелькнувшей шальной мысли — а вдруг это она?       — Да, входите! Кто там ещё? — нарочито небрежно отозвался он.       В дверь просунулась кудрявая голова Полины.       — Ой, господин Ривенхарт, а я так и думала, что вы здесь! Я к вам попросить... Понимаете, тут такое дело...       — Да говори уже! — облегчение было смешано с разочарованием. Не она.       — Ну... в общем, у меня дядя заболел. Радикулит.       — И что ты предлагаешь? Чтобы я потёр ему спинку?       — Да там вообще есть кому... Но я тут хотела попросить... а можно, я Роджера в гости приглашу?       — Пока Стас лежит, как перевёрнутая черепаха? — Дэн порядком развеселился от этой мысли. — Да тащи к себе хоть двух Роджеров! Дело молодое.       — Двух мне не надо... наверное, — сказала Полли и смущенно покраснела.       — Как хочешь, — пожал плечами великодушный Ривенхарт. — Моё дело — предложить...       — Ой, а что это вы тут нарисовали такое красивое? — девушка сунулась было посмотреть, но Дэн заслонил собой рисунок.       — Иди лучше, звони своему... Роджеру.       Полина радостно воспользовалась предложением и упорхнула.

***

      Макс всё еще не мог до конца поверить в то, что результат его сомнительной авантюры превзошёл самые смелые ожидания. Но факт оставался фактом — «Правосудие» было продано за огромные деньги, и устроители аукциона уже перечислили их на банковский счёт.       Еще раз подумав о полученной сумме, Рыжий расплылся в довольной улыбке и откинулся на спинку офисного кожаного кресла. Однако долго почивать на лаврах он не собирался. Если всё-таки не удастся уговорить Дэна поехать на фестиваль (что весьма вероятно), то деятельный психолог планировал полететь в Нью-Йорк один, прихватив с собой его работы.       Он с наслаждением потянулся, достал телефон и ткнул пальцем в вынесенную на главный экран иконку с надписью «мадемуазель майор».       — Да, я слушаю, — отозвалась суровая блондинка. — Говорите.       — Добрый день, мадемуазель, — похоронным тоном начал Макс, — я хотел бы отдать свой последний долг…       — Если вы о завещании, то вам лучше позвонить нотариусу, — отрезала майор Джеллико и сбросила вызов.       Макс несколько секунд потрясенно слушал тишину, потом спохватился и снова набрал номер.       — Подождите, майор, не бросайте трубку. Дело в том, что Бэтмен совсем плох и просил вам кое-что срочно передать. Я жду вас через час у входа ресторан «Эдем».       — А что с ним…       — Мадемуазель, дело не терпит отлагательств. Напоминаю: в 19:10 у райских врат, — рыжий лис хитро ухмыльнулся и отключился.       Увы, майор его довольной физиономии видеть не могла, поэтому час провела как на иголках, борясь с желанием немедленно прокатиться в особняк. Её останавливало только то, что тогда она уже не успевала к назначенному времени к ресторану. Телефон Бэтмена, как назло, не отвечал, а раз уж ему так худо, то, вполне возможно, что он уже находился в одной из клиник.       А беспечно насвистывающий популярный мотивчик управляющий отправился добывать себе алиби. От Винни он уже успел узнать о том, что начальство, скрученное приступом радикулита, лежит у себя в спальне, поэтому сразу же поспешил туда. Даже не подумав постучаться, Макс широким жестом распахнул дверь, уверенно шагнул внутрь и едва не выскочил обратно.       Сначала ему показалось, что он ворвался в комнату в самый разгар интимного процесса. Только приглядевшись, рыжий заметил, что для бурного сексуального соития парочка как-то чересчур одета. Стас распластался на кровати лицом вниз, и его стоны совсем не выражали удовольствия, а сидящая верхом на его бедрах татуированная дамочка сосредоточенно втирала ему в поясницу нечто резко пахнущее.       — М-да, как хорошо, что в выборе поз я консервативен, вот еще раз убедился — один вред от этой Камасутры, — съехидничал Макс.       Страдальческое выражение на лице Стаса трансформировалось в укоризненно-недовольное. Он охнул и хмуро проворчал:       — Чего тебе надо?       — Бутте люпезны, закройте дверь, Стаасу врееден сквозняк, — строго отчитала управляющего Аайда. — Желательно, с той стороны.       Рыжий кашлянул в кулак, мысленно подивившись такому неприкрытому нахальству, и поинтересовался:       — Бэтмен, ты, случайно, ничего Гусенице не хочешь передать, а то она на свидание со мной рвётся.       — С тобой? Вот дурёха. Ну, привет ей передай, что ли, — буркнул бывший спецназовец и громко взвыл, когда пальцы Аайды нажали на поясницу чуть сильнее.       — Извини, про дурёху — не могу, ибо я человек воспитанный. А вот привет, так и быть, передам.       Станислав не собирался помимо поясничной боли терпеть еще и подколки приятеля, поэтому решил коварно отомстить, и на вопрос Макса:       — А что любит Гусеница? — злорадно ответил:       — Пиво обожает.       Этот напиток майор Джеллико не переносила на дух, и рыжему предстояло в этом убедиться.