Сладко...

«Ненавижу человеческое тело. Слишком уж оно подвержено всяческим бедам. Насилию, боли, болезням… Если ты человек – ты уязвим. По всем направлениям. Вдоль и поперёк. Если ты человек – ты безвыходно уязвим. Природные инстинкты, таящиеся в самых дальних уголках мозга у животных, которые подскажут, как выйти из ситуации, человеку не присущи. Погоня за комфортом сделала своё дело - постиндустриальное общество не потерпит природных инстинктов. Лишь холодная расчётливость и разум, лишь алчные врачи и сказочные обещания здоровья. Но это лишь сказки, придуманные человеком для человека, автор которых сам запутался в них и верит в собственный бред». Великий Шаман лежит на тёплом, мягком и широком футоне в комнате не совсем великого брата-близнеца. Заботливые приспешники решили, что "всезнающие" родственники, "легко" распознающие любую болезнь, смогут избавить Сильнейшего от недуга. Хотя Хао и догадывался, что всё это лишь ради того, чтобы избавить себя от счастья лицезреть Величайшего, но думать об этом как-то не хотелось, да и головная боль не способствовала какой-либо мозговой активности. Вот и сейчас, еле-еле разлепив опухшие веки, Хао старался различить покрасневшими глазами облик смельчака, который осмелился уничтожить чуткий сон. Это был Йо. Он сумел разбудить шамана, не создавая абсолютно никакого шума, за исключением дыхания. И нет, дело вовсе не в известном всем, кто близко общается с Йо, запахе апельсинов, что источала его кожа – Хао был не в состоянии что-либо унюхать из-за заложенного носа, - дело было в тепле, исходящем от Йо. Волны нежности, проникающие глубоко в клеточки организма, были жарче любого огня Инферно. Эта заботливость, туманом обвивающая слабо соображающий мозг, расслабляла и заставала полностью отдаться во власть мягкого, спокойного голоса. - Зачем ты пришёл? – недовольно прохрипел Хао, отгоняя внезапно возникшее наваждение. - Нии-сан, время пить лекарство. – Довольно промурлыкал Йо. Не каждый же день можно побыть «мамочкой» Хао и требовать от него покорности. Наверное, именно по этой причине все Асакура согласились выхаживать больного. - Я не буду. Не знаю, что там этот твой Маус намешал… - Во-первых, не Маус, а Фауст, - Хао недовольно фыркнул, так как именно «Фауст» он и сказал, да вот заложенный нос… - А во-вторых, он, конечно, замечательный доктор, но не во всех же сферах медицины ему быть гением! Это зелье мне передала мама… И Величайший с негодованием закрыл глаза. Вся эта внезапно проявившаяся забота новоиспечённых родственничков сводила с ума. Вчера Йомей проводил курс иглоукалывания, с нескрываемым садизмом вонзая тонкие холодные иголочки в горячую кожу. Дня три назад Кино проводила сеанс изгнания злых Духов Болезни, хотя Всемогущему показалось, что старушка прогоняла кого и что угодно, но только не заразу. Микихиса втайне от всех таскал больное тело на рассвете в горы, полагая, что именно свежий воздух поспособствует укреплению здоровья. Теперь вот ещё и зелье от Кейко, убеждённой, что лучшая медицина та, что народная… - Хао, открой ротик, - улыбнулся Йо, откупоривая бутылочку. Чего таить – зловонный запах разнёсся мигом по всей комнатке. Хао поплохело. Теперь ещё и отравят. - М-м, - промычал Хао, плотно смыкая губы. Будь его воля, он бы сжёг абсолютно всех Асакура за «заботу», оказанную ему в эту неделю. Хотя… Почему будь? Воля была, да ещё какая (особенно после монотонных заклятий Кино). Не было лишь сил. Они или покинули Хао, или действовали совершенно не таким образом и не в том направлении. Приходилось терпеть и благодарить Создателя за крепкий (в какой-то степени) организм. Иначе как объяснить тот факт, что он ещё… - Жив? Ну что ты как маленький? Открой ротик! - близко. Йо нагнулся к брату. Слишком близко... Два светящихся изнутри шоколадных омута уже нависли над Хао и манили, манили… Лёгкий румянец и нежная кожа. Аккуратный контур бархатистых губ и свежее дыхание с запахом мяты – кажется, он только что чистил зубы. Который день Хао мучили все, кто мимо проходил, но больше всех – Йо. Сам того не подозревая, он будто кочергой перемешивал затухающие угли в сердце Всемогущего, заставляя снова давать тепло. Его доброта и нежность были поленьями, которые начинали полыхать в маленькой печке с левой стороны под ключицами. - Хао, - слишком близко, слишком нежно. Хао нервничал почти всегда, не только когда видел, а даже когда ощущал движения брата на соседнем футоне. Его «печка» распалялась сильнее, когда Йо, по сути невинно, убирал прилипшую ко лбу чёлку и гладил брата по волосам. Слишком приятно. - Нии-сан, - ещё тише. Ещё привлекательней. Ещё прекрасней. - Йо... как ты думаешь, это… - Прошептал Хао, глядя на розоватые губы брата. - Влажно, - улыбнулся Йо одними глазами. Хао закрыл глаза и вытянул губы вперёд, ожидая следующего шага от брата. Кажется, он совсем потерял голову... как… - Вот и молодец, - обрадованно сказал Йо, прислоняя холодное горлышко бутылки к горячим расслабленным губам и вливая содержимое в рот брата. Не ожидавший такого поворота, Хао, удивлённо раскрыв глаза, даже не успел воспротивиться сему действию. Проглотив странное на вкус зелье – не выплёвывать же всё на чистую футболку брата. – Всемогущий грустно посмотрел на Йо. - Ну и как это? – спросил Йо, целуя брата в лоб и взъерошивая его волосы. - Сладко…