Им это не мешало

Их миссия продолжалась, и между агентами продолжала происходить какая-то hernya. Илья не помнил, чтобы такое случалось раньше. Кто-то мог бы назвать это «химией», но между лучшими агентами двух секретных организаций ни «химии», ни «физики» быть не могло. Это не считалось оправданием. На то они были лучшими – и стояли выше закона. В том числе – закона природы. Но сама природа, кажется, так не считала. «Объект» отвел их в мотель. Там он предложил напарникам располагаться как дома. Их любезно разместили в один номер с двумя кроватями, и какое-то время альфа еще подомогался до американца, но потом наконец-то их оставил, пообещав прислать утром своего помощника с инструкциями. На этом дверь в апартаменты агентов закрылась – и они остались вдвоем. Оказавшись на одной территории, Илья был не в состоянии прекратить рассматривать американца. Это было ненормально, но Соло, сбегав в душ, старательно этого не замечал. Он присел на постель и потер свои мокрые волосы так, что, схватив полотенце, русский скрылся в ванной от греха подальше. К счастью, когда он вернулся, Соло уже выключил свет и лег. Илья тоже лег и накрылся одеялом до кончика носа, но сон все равно к нему не шел. Ему мешало даже тиканье наручных часов! Курякин закатил глаза и перевернулся. Попробовав другую позу с тем же результатом, он повернулся снова. И снова. Ebat’. В комнате настойчиво пахло Соло – сладкий и чуть солоноватый аромат, от которого у Ильи все стягивало внизу живота. - Ты когда-нибудь угомонишься? Я пытаюсь уснуть, - пожаловался ему напарник. Русский затих. Он больше не шевелился, зато отчетливо услышал чужое копошение – кажется, кое-кому тоже не спалось. Илья улыбнулся – кто бы мог подумать, что ему станет настолько приятно страдать в компании американца. За время операции они с ним невероятно сплотились: теперь им удавалось делить на двоих не только пули, но и «взаимное нежелание». От получившегося каламбура Илья прыснул и тут же различил недовольное цыканье. Их молчание длилось еще немного, а потом: - Кхм! Знаешь, мне надо… - Пожалуй, я схожу… «В душ». Русский накрыл лицо ладонью, а Соло нервно, но искренне рассмеялся. Похоже, их мысли текли в одном направлении. И что им теперь делать? Идти по очереди и дрочить? Давненько Курякин не чувствовал себя настолько неловко. Отняв руку от лица, он повернул голову к постели Соло и неожиданно различил его приподнявшийся силуэт. Ничего не говоря, американец приблизился. Он был таким же серьезным, каким был Илья тогда, в Риме, когда получил приказ его убить. - У тебя есть какой-то план? – севшим голосом поинтересовался русский. – Если настаиваешь, можешь идти первым, я подожду… - он надеялся, что все еще обойдется. - Нет, это не выход, - сглотнув, Соло опустил одно колено на его постель, – и ты знаешь об этом. «ЭТО – тоже не выход!» – попытался сообщить ему Илья, громко фыркнув, но Соло мало прислушивался к чужому мнению. Американец выругался, нависнув над русским. Ему будто не верилось, что он действительно ЭТО предлагал. Курякину самому не верилось, что он действительно рассматривал ЭТО как вариант. Они медлили, почему-то наполняясь враждебностью, – их обоих не устраивал тот порядок вещей, когда даже здравый рассудок толкал их разделить одну постель. Курякин шумно втянул воздух ртом и замер, справляясь с собой, как только Наполеон оседлал его бедра. Сейчас их разделяли всего лишь одеяло и два комплекта ночного белья. А еще предрассудки, субординация и принципы. Но почему-то больше всего русского волновали эти чертовы тряпки. - Считаешь, это так необходимо?.. – совсем сипло переспросил Илья, заметив в полумраке, как рука американца скользнула под складки пижамы. – Для задания?.. - Да, черт бы тебя подрал, для чего же еще, - выдохнул Соло в его рот и зажмурился, стискивая свой член. – Боже… Твою мать. Илье смертельно захотелось поцеловать американца, но тот держал дистанцию. Русский задышал чаще, хаотично наблюдая за тем, как Наполеон ласкал себя, сжимая бедра и позволяя «химии» работать, вместо того, чтобы изводить их порознь. Разумное решение, но Курякин не спешил трогать себя, хотя вздрагивал каждый раз, стоило Наполеону двинуть ягодицами. От напарника больше не пахло солью. Только прежняя сладость с зарубежным оттенком. Почему-то это сбивало русского с толку. Он пытался понять, почему отсутствие запаха другого альфы его расстраивало, но тут Соло ускорил движения руки и сдавленно застонал... Все. На этом выдержка русского иссякла, а логика – сломалась. Курякин пошарил одной рукой под одеялом, чтобы сжать свой член, а второй – схватился за шею Соло, чтобы привлечь его в поцелуй. Ему было плевать, как они посмотрят утром друг другу в глаза. Альфа, омега… Сейчас в этой комнате стало слишком душно, чтобы мыслить трезво. Желание заполонило все – оно опьяняло агентов, толкая их совершать абсолютно дикие поступки; заставляя язык Ильи с такой жадностью изучать рот Наполеона; вынуждая американца, отвечая, так сладко тереться промежностью об одеяло между ними. Из-за этих движений напарника Илья очень скоро почувствовал смазку на своих пальцах, которой пропиталась вся ткань. У него никогда не было секса с омегой – он даже не представлял, что это может быть так… мокро. И так возбуждающе. От переполнявших его впечатлений Курякин первым сорвался в оргазм. А потом наступило утро. И ничего необычного не произошло. Напарники активно готовились к визиту посыльного – разве что делали это в гробовой тишине. Русский просто не знал, как ему общаться с партнером после всего, а Соло был из принципа не расположен к беседам. Подумав, Курякин спрятал свой пистолет за пояс: злой омега и заряженный ствол – в такой компании ни одному альфе не будет безопасно. Будто подтверждая его опасения, Наполеон мрачно закинул в себя еще один стакан воды. Кажется, это была третья доза подавителей, которую он проглотил за это утро. - Ты завтраком не наелся? – хмуро спросил Курякин, активируя маячок в подаренном Теллер галстуке. – Этой дрянью ты посадишь себе желудок. - А у тебя с этим какие-то проблемы? – колко отозвался американец, чуть морщась после приема лекарств. – Или ты хочешь стать поскорее отцом? - Эм-м, - вот и приплыли. – По поводу вчерашнего… - проговорил Курякин крайне неуверенно, но Соло избавил его от смущающего разговора одним взмахом руки: «Потом». Видимо, американец снова рассчитывал отмолчаться. Илья, конечно, не вникал во все тонкости омежьей психологии, но если он хоть сколько-нибудь знал своего напарника, то тот был уже на грани срыва. Курякин свел брови, но от попытки вновь заговорить на щекотливую тему агентов отвлек стук в дверь – за ними пришел посыльный. Стоит сказать, новый план их операции русскому не понравился. Добравшись до места, Соло ушел один, а Курякин остался в машине прожигать глазами спинку водительского кресла. С напарником его не пустили – то ли из соображений располагать живым залогом, то ли для того, чтобы задействовать в критической ситуации. Само собой, Илья не собирался ждать «критической ситуации», но выбора у него как такового не было. Его партнеру дали полтора часа, чтобы проникнуть в здание и вытащить из хранилища нужную картину в обход сделки с политиком. Это был крупный аукционный дом, и Илья даже близко не представлял, как Соло удастся провернуть такое в одиночку. Однако через час из рации послышался довольный голос: «Картина у меня, заводите двигатель». От этих слов водитель насмешливо глянул в зеркало заднего вида на Курякина. Но спустя еще полчаса все резко поменялось – и в зеркало поглядывал уже Илья. С американцем оборвалась связь, и это заставило их «друзей» заволноваться. - Отпусти меня, и я выведу его оттуда, - предложил русский, но ответа не получил. Водитель успел связаться с шефом и теперь, игнорируя Курякина, самозабвенно заряжал пистолет. Ну ладно. Раз. Два… Три! Примерившись, Илья сделал замах. «Поцелуй в ушко» работал безотказно: удар по височной доле – и голова беты упала в подставленную ладонь. Курякин осторожно отнял руку, а затем, проверив собственный пистолет, открыл дверь и покинул салон автомобиля. Уже через пару минут он проник в двухэтажное здание аукциона – лучшего места для хранения раритетных вещей придумать было нельзя. Их политик все отлично спланировал. Оказавшись внутри, русский растерялся от обилия снующих туда-сюда сотрудников, гостей и разнорабочих. Ему пришлось надвинуть кепку пониже, чтобы скрыть лицо от вездесущих камер. Лишь теперь Курякин задумался о том, как же ему отыскать партнера в этом муравейнике. Русский не знал, в какую сторону ему свернуть дальше, поэтому топтался на месте возле главного входа. Вокруг буйствовало целое царство запахов, но вдруг, среди всех прочих, его нос уловил тонкий солоноватый аромат. Этот запах почему-то прочно ассоциировался в его подсознании с американцем. Это могла быть зацепка. Заправив руки в карманы и взяв след, Илья отправился вытаскивать задницу Наполеона из очередной передряги.