Два мира. Том 2

      Снег валил плотной стеной уже второй день. Хогвартс был словно в снежной осаде — такое сравнение пришло на ум Тобираме, стоявшему у окна в одном из бесчисленных коридоров. По крайней мере, буря эта была природной: Тобирама не чувствовал в ней чакру, как Филиус, с которым он разговаривал чуть ранее, — магию. Сигнальные техники и чары молчали; сейчас поблизости не было врагов, порой наведывавшихся к самым границам территории Хогвартса в целях разведки. «Решили дать нам передышку? Нет, скорее продолжают испытывать наши нервы». И не сказать, что тактика эта не действовала: порой, когда вражеские агенты оказывались совсем близко, Мадару приходилось чуть ли не силой удерживать от боя. Позволить врагам выманить себя из укреплённого замка и рисковать попасться в ловушку защитники не могли.       Глупо было отрицать, что положение бедственное. На сегодняшний день Светлые маги проигрывали войну, и шиноби, сотрудничавшие с Орденом Феникса, не могли с этим ничего сделать. Министерство потеряно, главный госпиталь, как продемонстрировал Кабуто, был проходным двором, в который противники могли вторгнуться, когда захотят. Хогвартс остался последним нетронутым и неопороченным символом власти в этих землях — враг не мог оставить это без внимания. «Возможно, волшебник бы и смог, — поправил себя Тобирама, — но шиноби, ведущий войну на деморализацию, — никогда». Помимо этого он понимал, что если войско Тёмного Лорда нападёт, им Хогвартс не удержать, пусть даже здесь они с Мадарой, и Альбус, и другие далеко не слабые волшебники. «Нас могут попросту задавить числом. Раньше такой проблемы не могло возникнуть, но теперь, когда Мадара ограничен в своих силах, да и я сам…»       — Весёлого Рождества! — бодро произнёс, подходя, Альбус. — Отчего вы здесь, Тобирама, не идёте ко всем в учительскую?       — Я собираюсь обойти границы, — отозвался Тобирама, поворачиваясь к нему. — Я не чувствую чужаков, однако предпочитаю не доверять одним только ощущениям.       Альбус устало вздохнул.       — Да, я понимаю, — сказал он. — Но отложите патруль ненадолго, прошу. Сегодня всё-таки Рождество, и я бы хотел, чтобы защитники Хогвартса хотя бы это утро провели нормально.       Соглашаться не хотелось, но отказать не было веских причин. Тобирама кивнул.       — Что планируется? — уточнил он, когда они двинулись в сторону учительской.       — Ничего обременительного, уверяю вас. Всего лишь позавтракаем всем коллективом и поговорим в спокойной обстановке — мы с коллегами всегда так делаем утром в Рождество.       «Надеюсь, это будет не как вчера», — мрачно подумал Тобирама. Он не имел ровным счётом ничего против традиций и обычаев других культур и народов, однако быть втянутым в них ему не слишком-то нравилось.       Рождество, как он знал, являлось в целом религиозным праздником (ещё прошлой весной Хаширама дал Итачи задание подробно разузнать обо всех торжествах, которые принято отмечать в этих землях, с чем Учиха без затруднений справился и предоставил подробный отчёт), и участвовать в его отмечании для Тобирамы, бывшего, как и большая часть шиноби, не особенно религиозным, было почти неуютно. Впрочем, весь праздник прошлым вечером свёлся к тому, что учителя Хогвартса, а также вынужденно присоединившиеся (опять-таки по просьбе Альбуса) Тобирама и Мадара съели праздничный ужин, старательно приготовленный домовыми эльфами, а затем слушали по магическому радиоприёмнику концерт какой-то певицы. Эта последняя часть была откровенно странной — как можно столь долгое время просто сидеть и слушать пение? — так что шиноби недолго на ней задержались, предпочтя удалиться в Тайную комнату. Как оказалось уже по прибытии туда, Мадара ухитрился вынести из учительской бутылку медовухи — местного алкогольного напитка, который варили в Хогсмиде. Пребывавший в необычном и настораживающем рассеянном настроении Учиха даже соблаговолил разделить с бывшим врагом свой трофей, и остаток вечера они скоротали практически без разговоров.       В учительской уже собралась большая часть преподавательского состава, а ныне — защитников замка. Все неспешно рассаживались вокруг длинного стола, застеленного красной льняной скатертью, где уже были расставлены тарелки, кубки и блюда. В углу, у камина, поблёскивала огнями наряженная ёлка, невысокая, но пышная.       — Альбус, Тобирама, вот и вы! — Помона дружелюбно им улыбнулась и подняла чашку, салютуя. — Мы всех предупреждали, что начнём в десять. Что ж, кто не успел, тот опоздал.       — Вы совершенно правы! — улыбнулся Гораций Слизнорт, новый преподаватель зельеварения и давний друг директора. — Воздадим же должное этому замечательному завтраку!       — Кто о чём, а Гораций о еде, — прошептала Батшеда Бабблинг на ухо Септиме Вектор, и обе несолидно хихикнули.       С самым бесстрастным выражением на лице Тобирама сел слева от Альбуса. С каждой минутой пребывание здесь всё больше казалось Тобираме бесцельной тратой времени. Не понимал он также, как эти люди, зная, что замок в опасности, что атака может начаться не сегодня-завтра, могут вести себя так… беспечно? «Вероятно, мне, как шиноби и воину, проведшему жизнь на поле боя, этого не понять», — сделал допущение Тобирама и без особого интереса и уж точно без цели насытиться (воскрешённым еда вовсе не была нужна), скорее чтобы не сидеть единственному с пустой тарелкой, положил себе кусок пирога с мясом.       За столом тем временем стали завязываться разговоры.       — На мой взгляд, — вещал Гораций, обращаясь сразу ко всем, — Гарри очень способный молодой человек. Видели бы вы, какие чудеса он творит у меня на уроках зельеварения!..       — Будь Северус здесь, он бы с вами поспорил, — заметила Роланда Трюк. — Помню, как в прошлом году они с Сасори дискутировали, кто худший студент по зельеварению на каждом курсе, и на тогдашнем пятом, кажется, в числе номинантов были мистер Поттер, мистер Долгопупс и мистер Узумаки.       — Верно-верно! — закивала Батшеда под удивлённое бормотание Горация, но затем, погрустнев, добавила: — Ах, жалко Сасори. Он был по-своему очень мил.       — И, кажется, собирался жениться, — вздохнула Чарити Бербидж, преподававшая магловедение.       — Вот не уверена: он ведь так и не сказал о своих намерениях в отношении Анко прямо, сколько мы его ни спрашивали…       — На мой взгляд, нужно сделать новый потайной ход с территории замка, — негромко говорил Филиус директору, и Тобирама прислушался к их разговору. — Те семь заблокированы, ведь о них действительно слишком многим известно. Однако если вдруг что, в случае чрезвычайной ситуации, так сказать, из Хогвартса не выбраться!       — Филиус прав, — поддержал Тобирама. — С тех пор, как территория замка была закрыта не только для трансгрессии, но и для порталов, а также отключена от каминной сети, единственными способами перемещения с неё остаются Хирайшин и трансгрессия домовиков. Если придётся проводить эвакуацию, это станет проблемой.       — Понимаю вас, — отозвался Альбус. — Я тоже думал в этом ключе. Когда послезавтра мы будем проводить ритуал укрепления защиты, я постараюсь направить магию замка на то, чтобы создать дополнительный потайной ход.       — В крайнем случае, создадим его вручную, — сказал Тобирама. — С техниками и заклинаниями это не должно занять много времени. Тем более в качестве основы можно использовать сеть тоннелей и труб, расположенную под замком и территорией, удобный вход в которую есть в Тайной комнате.       — Однако эти тоннели не изучены, как следует, — покачал головой Филиус. — Тайная комната была обнаружена всего-то несколько лет назад, и с тех пор у нас не было времени на то, чтобы досконально там всё изучить.       — Наша команда составила подробную карту тех ходов. Я могу предоставить её вам в любое время.       Волшебники, казалось, были поражены.       — В который раз, — произнёс Альбус, — хочу сказать, что я восхищён тем, что вы делаете, как и вашей предусмотрительностью.       Тобирама просто кивнул, не став говорить, что разведка местности, в которой предполагается устроить лагерь, — первое, что должно приходить на ум.       В средней части стола Септима, Чарити и Поппи засмеялись над какой-то историей вошедшей во вкус Роланды. Подальше, ближе к камину, Аргус Филч, школьный смотритель, и библиотекарь Ирма Пинс о чём-то негромко беседовали, сблизив головы.       — Странно это, — вдруг сказала Помона. — Минервы всё нет.       — Как и Мадары, — вставила Батшеда с лёгкой улыбкой.       Это был отличный шанс. Тобирама поднялся с места.       — Я поищу их.       Альбус благодарно кивнул, и Тобирама вышел из учительской.       — Что, праздник не по душе? — проникновенно спросила одна из каменных горгулий, стоявших на страже у дверей.       — Праздник для людей, не для статуй, — протянула другая.       Не обращая внимания на них, Тобирама двинулся по коридору. Сконцентрировавшись, он быстро нашёл чакру Мадары и направился к её источнику. Мог бы переместиться к печати Хирайшина, ближайшей к Учихе, но не хотел торопиться, желал оттянуть момент, когда придётся вернуться в «коллектив».       Пытаться изобразить из себя обычного человека, которого интересуют разговоры ни о чём, ему было непросто. «А Итачи и Сасори справлялись с этими ролями целый год, притом большая часть преподавателей не знала, что они шиноби, — подумал Тобирама, неспешно шагая мимо рыцарских доспехов. — И, кажется, это не было для них слишком сложно. Это ли и есть разница поколений? В наше время шиноби были в первую очередь воинами, а теперь стали шпионами и агентами, ведущими тайные игры».       В их поколении лучшим интриганом и притворцем был Изуна. Словами, харизмой и глазами он зачастую добивался таких результатов, которых можно было добиться разве что в изнурительном бою, потеряв многих товарищей. Как-то раз — Тобирама помнил до сих пор, потому что тогда его это безмерно потрясло, — когда Сенджу теснили Учиха, Изуна в одиночку договорился с кланом Хьюга на оказание помощи. Этот союз не просуществовал долго (Сенджу так и не узнали, отчего он распался, но были этому крайне рады), но сам факт его заключения поражал: Хьюга никогда ни прежде, ни после не встревали в разногласия Сенджу и Учиха.       Под конец своей жизни Тобирама тоже стал неплох в интригах — должность Хокаге обязывала, — однако знал, что в этом с Изуной ему не сравниться. «И всё же, как он это делал? — в очередной раз задал себе вопрос Тобирама. — Он ведь был способен на что угодно уговорить практически любого… И меня самого».       Иногда Тобирама задумывался, что бы случилось, откажи он Изуне в помощи; или раскрой тогда, на плато, его план перед старшими братьями — что бы стало? Смогли бы Учиха и Сенджу заключить союз и построить Коноху? Да, пожалуй, смогли бы. Вдобавок, если бы Изуна остался жив, не было бы стольких проблем с Мадарой и того боя в Долине Завершения; Учиха бы занимали более почётное место в деревне, потому что при таких лидерах их невозможно было бы притеснять; Вторым Хокаге наверняка стал бы Учиха, скорее всего Мадара… но, быть может, и Изуна. «С него бы сталось подчинить Конохе все окрестные, в то время только встававшие на ноги деревни… И я бы даже ему в этом помог». Пожалуй, прав был Хаширама, когда говорил, что в тот момент, когда разошлись после боя, в котором был ранен Изуна, они четверо допустили самую большую ошибку.       Мадара обнаружился в кабинете Минервы, где вместе с его хозяйкой склонился над какой-то ветхой книгой.       — Чего тебе? — не поднимая головы, колюче осведомился он.       — Тобирама? — а вот Минерва посмотрела на вошедшего. — Что-то случилось?       — Альбус и прочие преподаватели в учительской, — ровно ответил он. — Хотели бы видеть там и вас.       — И точно, совсем забыла, — Минерва поднялась, заложила книгу каким-то листком и закрыла.       — Вы продолжаете искать информацию о котах-оборотнях? — спросил Тобирама, когда они двинулись в обратный путь.       Минерва кивнула.       — И о первых анимагах. Как выяснилось, именно от магических существ, способных к преображению, и пошла данная отрасль волшебного знания. Первые чародеи, желавшие стать анимагами, изучали как раз котов-оборотней; трактат одного из таких учёных нам удалось получить из магической библиотеки Женевы.       Тобирама бросил взгляд на Мадару.       — Есть успехи?       — Нет пока, — проговорил он, глядя только вперёд.       «Надеюсь, вскоре появятся, — подумал Тобирама. — Если Мадара не вернёт в скорейшем времени свои прежние силы, у нас будут большие проблемы в следующей битве с Хаширамой…»       В этот момент в окно, мимо которого они проходили, ворвался серебристый сгусток света. Тобирама и Мадара инстинктивно отпрыгнули назад, ближе к повороту коридора — потенциальному укрытию, увлекая за собой опешившую Минерву. Зависнув ненадолго, серебристый сгусток подплыл ближе к ним и оформился в искрящегося кролика.       — Добрый день, Тобирама-сама, Мадара-сан, — вежливо произнёс кролик голосом Хинаты. — Я бы хотела передать вам важную новость. Вчера мы прибыли в Литтл-Хэнглтон с намерением ещё раз обследовать окрестности на предмет наличия крестражей: мы предположили, что на родине родителей Тома Реддла может быть спрятан ещё один помимо кольца. Однако мы сделали совершенно другое открытие… — голос сделал паузу — не то намеренно, не то Хината запнулась. — Сасори-сан жив. Пока ещё мы не знаем, как и почему, но сегодня, надеюсь, он расскажет нам это. После я непременно сообщу вам.       Патронус рассеялся лёгким сверкающим дымом. Тобирама и Мадара обменялись взглядами.       — Сасори жив? — проговорила Минерва удивлённо. — Но… как? Я сама видела, как в том бою его сразила Авада Кедавра, а после вы, Мадара, сожгли его тело…       — Изворотлив, — негромко протянул Учиха со смешком.       «Но зачем ему было изображать собственную смерть? — Тобирама нахмурился: у него были варианты, и все не очень для характеристики кукольника выгодные. — В любом случае, Хината после свяжется с нами, и мы узнаем, что произошло. Сейчас нет смысла угадывать».       — Я рада, — после довольно долгого молчания сказала Минерва; она опёрлась на подоконник обеими руками и смотрела за окно. Метель немного улеглась, и видно было, как Хагрид выходит из Запретного леса. — Это правда хорошая новость.       — Лишних воинов в войне не бывает, — согласился Тобирама.       — Я не об этом, — возразила Минерва. — Хорошо, когда товарищ, которого оплакивал, оказывается жив и здоров.       И вновь Тобирама и Мадара переглянулись. Насколько Второй помнил, Сасори никто не оплакивал, разве что Дейдара, когда узнал, разозлился — они всё-таки были напарниками долгое время. Сантиментов женщины он не понимал, но готов был признать, что Сасори как сильный шиноби и разведчик им нужен.       Минерва отвернулась от окна.       — Идёмте? — предложила она. — Стоит сообщить Альбусу и остальным.       Они продолжили путь и не переговаривались до самой учительской. На её пороге Минерва на миг замерла и, легко улыбнувшись каким-то собственным мыслям, аккуратно открыла дверь.       В следующий миг воздух прорезал её вопль ужаса.       Оттеснив женщину с дороги, Тобирама ступил в комнату, Мадара отставал от него лишь на шаг. Преподаватели Хогвартса, ещё недавно завтракавшие и беспечно разговаривавшие, были мертвы. Остекленевшие глаза пялились в пустоту.       — Господи… — прошептала за спинами шиноби МакГонагалл. — Господи!..       — Выйдите, Минерва, — быстро обшаривая взглядом помещение, ища следы, причины, ровно проговорил Тобирама, — подождите в коридоре.       — Но…       — Выйдите, — более жёстко повторил Мадара.       Минерва попятилась — Тобирама слышал её неуверенные шаги — и, отойдя, сползла по стене коридора. Но у шиноби не было времени на горе. Не было права.       — В замке нет посторонних, — Тобирама приблизился и склонился над Альбусом; белки его глаз покраснели, а по длинной бороде от угла губ медленно скатывалась одинокая струйка крови. — Применение техник мы с тобой бы почуяли. Следов боя я не наблюдаю — никто из учителей даже не успел достать палочку, — значит, это не магия. Остаётся только одно: яд.       — Похоже на то, — Мадара обошёл стол мертвецов и остановился возле рождественской ёлки, из другого конца комнаты глядя на Тобираму. — Лишь два вопроса: кто и как?       Второй задумался. Ещё раз осмотревшись, он приметил рядом с Горацием, лежавшим лицом вниз на столе, бутылку, которую не видел на столе прежде; аккуратно взял её за горлышко и понюхал.       — Медовуха, — констатировал Тобирама. — Судя по бокалам в руках и возле каждого, её пили все, — он ещё раз взглянул на бутылку и приметил висевшую на ленте картонную карточку. — Здесь записка: «Профессору Слизнорту от благодарных учеников», — он перевёл взгляд на Мадару.       Тот хмыкнул и сложил руки на груди.       — Так как вся почта, приходящая в замок, досматривается, он мог её получить только сходив в Хогсмид.       — Он вчера выходил с территории замка, барьеры это засекли.       — Превосходно. А мы ведь надеялись, что наши коллеги достаточно умны для того, чтобы не нести в замок, на который могут напасть, всякую дрянь.       Тобирама вздохнул и устало прикрыл глаза. Он в самом деле не предполагал, что кто-нибудь из профессоров может оказаться настолько невнимателен и глуп.       Мадара продолжал внимательно на него смотреть.       — Это конец, — сказал он серьёзно. — Хогвартс нам не удержать.       — Знаю, — кивнул Тобирама, ставя бутылку обратно на стол. — Необходимо найти всех, кто жив, собрать важные документы и вещи и отступить.       Вдруг что-то в мире изменилось: он как будто дрогнул и застыл. А после зазвучала песнь, но она не была на одном из людских языков — это было словно пение духа природы, или сладкоголосого демона, или вовсе гендзюцу такой силы, что у Тобирамы так и не вышло развеять его, остановив и запустив вновь циркуляцию чакры в организме.       Песнь звучала с каждым мигом лишь громче, всё более, более горестно и проникновенно, раздаваясь уже будто бы внутри самого Тобирамы. Она была прекрасна и так горька, что шиноби вмиг почувствовал на своих плечах груз всего произошедшего: смертей сегодняшнего дня, потери брата, утрат минувшего. Однако затем наваждение отступило — и песнь вместо того, чтобы бередить раны, стала исцелять их сладким бальзамом, оставляя вместо боли и горя тихую печаль.       Тобирама невольно покосился на Мадару. Тот был поражён и захвачен не меньше.       — Что это? — прошептал он растерянным голосом.       — Плач феникса.       Минерва стояла на пороге учительской, опираясь на косяк; ещё не подсохшие дорожки слёз блестели на её щеках, и женщина стёрла их рукавом.       — Фоукс прощается с Альбусом, — тихо сказала она. — Он и правда… и правда мёртв.       Звук песни стал постепенно удаляться — феникс улетал прочь от замка.       — Возможно, у нас мало времени, — сказал Тобирама, нарушая повисшую тишину. — Минерва, вы в состоянии помогать?       — Да, — как можно более твёрдо ответила она, стараясь не смотреть на трупы. Скорбь легла отпечатком на лицо волшебницы, но отдаться ей полностью Минерва себе не позволяла.       — Нам необходимо разыскать тех, кого не было на этой трапезе, — Тобирама внимательно посмотрел на лица мертвецов. — Минерва, найдите Аврору. Я займусь Хагридом, Сивиллой и Флоренцом. Мадара, — он повернулся к Учихе и постарался, чтобы слова не звучали, как приказ, — на тебе Северус.       — Я приведу его, — ответил Мадара. По глазам было видно, он что-то задумал — но теперь Тобирама готов предоставить ему свободу действий.       — Встречаемся в кабинете директора. Не медлите.       Минерва кивнула и быстро, хотя ещё не очень твёрдо, вышла и направилась в сторону Астрономической башни. Тобирама тоже развернулся к выходу, но голос Мадары остановил его:       — Мы не можем позволить им просто остаться лежать здесь.       Тобирама не обернулся.       — Ты знаешь, что делать. Только собери волшебные палочки, они могут понадобиться.       Уже выйдя за дверь и закрыв её, он услышал звук, который ни с чем спутать невозможно: как взметнулось ненасытное чёрное пламя Аматерасу.       Первым делом Тобирама переместился к хижине Хагрида. Мощный ветер мгновенно атаковал и растрепал волосы, но вместе с тем остудил кровь, закипевшую от плача феникса. Точнее, остудил чувства — крови ведь у воскрешённых нет.       Хагрид открыл уже после первого стука; на его лице была написана тревога.       — Что случилось-то? — сразу спросил он. — Я слышал Фоукса, так надрывалась бедная птичка…       — Вам необходимо немедленно собрать вещи и проследовать в кабинет директора, — строго, давая понять, что в данный момент ничего объяснять не намерен, произнёс Тобирама. — Мы покидаем Хогвартс.       — Покидаем?.. — заволновался Хагрид; из-за его ноги высунул морду и тихо завыл Клык. — Что?..       — Вам всё объяснят на месте. Поспешите.       Тобирама не стал дожидаться новых вопросов Хагрида и, отойдя от хижины, переместился к подножию Северной башни. Поднявшись на её вершину, Тобирама через люк в потолке проник в класс прорицания. Тот, как и всегда, был погружён в полумрак; сладковатый дурманящий запах ударил в ноздри, и Тобирама пожалел на миг, что смог добиться определённой чувствительности тела Эдо Тенсей. Громко позвал:       — Сивилла!       Ответили ему не сразу, но наконец из-за небольшой боковой двери, ведущей наверх, в покои прорицательницы, высунулась голова с копной растрёпанных волос.       — Белый волк… — таинственно прошептала Сивилла, глядя на Тобираму через толстые стёкла очков. — Он снился мне и выл на кроваво-алую луну…       — Оставьте это, я не суеверен, — сказал Тобирама мрачно. — Вы должны немедленно собрать вещи и прибыть в кабинет директора.       — Я видела это в хрустальном шаре, — трагично возвестила она. — Собрание, на котором будут дурные вести…       — Вам известно значение слова «немедленно»? — Тобирама начинал всерьёз раздражаться. Что не так с этими магами? Почему в момент, когда нужно быстро действовать, большая часть из них словно нарочно тормозит процесс?       — Конечно, — Сивилла хлопнула глазами, словно только сейчас сообразив, где находится и с кем разговаривает. — Да-да, конечно, я скоро прибуду… Вот только уложу пару вещей…       Ещё раз взглянув на неё и убедившись, что прорицательница в самом деле заторопилась в свои комнаты, Тобирама перенёсся на первый этаж, где находилось обиталище Флоренца — кентавра, нашедшего приют в замке.       — Тобирама, — произнёс он, выступив из тени деревьев, когда Второй вошёл. — Здравствуйте. Вы хотите поделиться со мной горестной причиной плача феникса?       — Альбус Дамблдор мёртв, — сказал он, видя по глазам, что кентавр сам это уже понял, — как и большая часть преподавателей и персонала. Те, кто выжил, собираются в башне директора.       — Это печально, — вздохнул Флоренц, перебрав копытами. — Однако были знамения, что в скором времени страшные бедствия обрушатся на школу.       Тобирама позволил себе скептично вскинуть бровь; он считал себя человеком рациональным и не доверял провидцам.       — Полагаю, взойти по лестницам вам будет трудно. Я могу перенести вас сразу на место.       — Я не пойду с вами, — спокойно и несколько меланхолично возразил Флоренц. — В отличие от волшебников, мне нет применения в эвакуации, более того, я буду лишь вас стеснять.       — И что вы намерены делать?       Флоренц не ответил. Секунды внимательно смотрел на шиноби, а затем произнёс:       — Я хотел бы рассказать вам нечто важное, Тобирама.       — Только если это не займёт много времени.       — Разумеется. Я чувствую в вас необычную для людей силу, — Флоренц склонил голову набок. — Магию природы. Люди её не чувствуют… волшебники и маглы, имею в виду. Но некоторые из вашего рода, кажется, могут: ваш брат и его ученик, Наруто Узумаки, к примеру.       — Вы правы, шиноби в состоянии улавливать эту энергию, которую мы именуем природной чакрой, — сказал Тобирама, всё ещё не понимая, куда клонит собеседник. — Однако использовать её и в нашем мире могут немногие.       — Но в вас я ощущаю её прямо сейчас. Эта энергия составляет основу вашей теперешней силы.       Тобирама промолчал, вовсе не настроенный вдаваться в подробности техники Эдо Тенсей.       — И вместе с тем я чувствую: магия природы, что в вас, стала слабеть и исчезать, — Флоренц вздохнул. — У вас затруднения с её пополнением, я правильно понимаю?       — Да, — кивнул Тобирама, прищурившись. Теперь ему стало действительно интересно.       — Я не могу подсказать вам, как полностью решить эту проблему, — произнёс Флоренц, — даже если бы и знал, не сказал бы — это материи, которые не стоит доверять людям. И всё же один раз я могу вам помочь: мы, кентавры, черпаем силу из природного источника, и я могу передать её вам.       — Почему? — серьёзно спросил Тобирама. Как и в предсказания, он не верил в бескорыстные поступки.       — Все мы можем погибнуть в скором времени, — тихо отозвался Флоренц, приближаясь. — Вы являетесь одним из тех, кто способен помочь мирозданию уцелеть.       Подступив практически вплотную, кентавр возложил руки на плечи шиноби.       — Я дарую, — торжественно провозгласил он, чуть запрокинув голову, — свою магию сему созданию. Пусть же мощь природы наполнит его и сделает сильней.       Тобирама почувствовал, как через руки кентавра в его тело вливается энергия — ощущения были схожи с теми, когда Хаширама делился с ним своей чакрой. Чистая энергия питала его, наполняя практически опустевший внутренний резервуар чакры, пробегаясь по каналам — восхитительные ощущения.       Вспомнив всё, что говорил брат о режиме Отшельника, он поспешил взять под контроль энергию природы. Вместе с тем Тобирама ощущал: по мере того, как он сам наполняется силой природы, Флоренц слабел. Вскоре кентавр уже не смог стоять на ногах и рухнул вначале на колени, а затем повалился на бок, дыша часто и тяжело. Тобирама мгновенно понял всё.       — Не стоило этого делать, Флоренц, — проговорил он, опускаясь на колени рядом с кентавром. — Только не так.       — Это мой выбор, — слабо отозвался тот, с ощутимым трудом держа глаза полуоткрытыми. — Я мог либо поделиться с тобой всем, Тобирама Сенджу, либо не дать ничего… Ради мироздания я… я рад пойти на жертву.       — Благодарю тебя, — Тобирама склонил голову. — Клянусь, я приложу все усилия, чтобы эта жертва не была напрасна.       Слабо улыбнувшись, Флоренц закрыл глаза и испустил последний вздох.       Тобирама поднялся на ноги. Он вновь был силён и полон решимости действовать.       В просторном холле замка, у подножия лестницы, уводившей на верхние этажи, он подождал шедших со стороны подземелий Мадару и Северуса. Последний — раздражённый, с воспалёнными, потерянными глазами — левитировал два чемодана, при этом ненавидяще поглядывая на спутника.       Подойдя ближе, Мадара остановился в паре метров от Тобирамы и недоверчиво прищурился, но тот покачал головой, давая понять, что объяснит всё после.       В кабинете Альбуса уже собрались остальные. Хагрид, Аврора и Сивилла порой поглядывали на Минерву, однако та, стоявшая за спинкой директорского кресла, молчала.       — Вы не привели Флоренца? — устало спросила она, подняв взгляд на вошедших.       — Он предпочёл вернуться в Лес, — ровно солгал Тобирама.       — Дурачок, — сокрушённо покачал головой Хагрид, — его ж там Бейн убьёт…       Минерва тяжело вздохнула и повернулась к коллегам, готовясь начать рассказ. Не теряя времени, Тобирама вышел из кабинета; Мадара последовал за ним, как тень.       — Объяснить мне ничего не хочешь? — бросил он в спину Второму.       — Флоренц подарил мне свою энергию, — ответил Тобирама, не останавливаясь. — Его народ использует в качестве источника своей магии чистую природную чакру, которая подпитала мой Эдо Тенсей.       — Не думал, что от кентавров может быть столько прока, — протянул Мадара, явно задумавшись о перспективах. — Что с Флоренцом?       — Мёртв.       — Хм… — Мадара замолчал на какое-то время. Затем безразлично уточнил: — Где труп?       — В его комнатах на первом этаже.       — Так и быть, Тобирама, уберу оставшийся после тебя беспорядок.       Цинизм Учихи кольнул, но Тобирама сдержался.       — Тогда я в Тайную комнату, соберу вещи.       — Я скоро тебя догоню.       Они разошлись, но и в самом деле вновь встретились скоро: Мадара быстро управился и подоспел как раз в тот момент, когда Тобирама закончил укладывать в магический сундук, который Учиха не так давно раздобыл где-то, книги и документы.       — Остались только броня и оружие, — Тобирама кивнул на угол со снаряжением, оборудованный ими сбоку от беседки.       — Есть ещё один вопрос, — Мадара указал куда-то вверх, на потолок. — Что с этим будем делать? Кожу, что лежала раньше в тоннеле, Сасори вынес давно, но я не помню точно, все ли зубы василиску вырвали наши исследователи.       — Действительно, — Тобирама запрокинул голову, а затем подпрыгнул и приземлился на потолок возле деревянного футляра, в который были заключены останки василиска, некогда обитавшего в Тайной комнате.       Под звон стали — Мадара принялся укладывать свой доспех и оружие в сундук — Тобирама вынул кунай и, окружив его острой чакрой элемента Ветра, сделал разрез футляра в том месте, где находилась пасть змея. Оказалось, беспокоились за то, чтобы клыки с ядом василиска не достались врагу, они напрасно: Сасори в своё время был педантичен и выдернул все до единого зубы, более того, кажется, даже тщательно протёр обе челюсти, чтобы на них случайно не осталось ни капли яда. Удостоверившись, что кроме костей в футляре ничего нет, Тобирама спрыгнул обратно на пол и закончил укладывать своё снаряжение.       — Палочки?       — Вот они, — Мадара продемонстрировал одиннадцать магических инструментов, а затем уложил их в один из отсеков сундука так, чтобы Тобирама видел, где именно они находятся. — Теперь всё.       — Всё, — эхом отозвался Тобирама, неожиданно ловя себя на том, что эту базу в недрах Хогвартса ему жалко покидать и оставлять врагу. Однако Мадара внимательно наблюдал, и Тобирама не позволил ему увидеть свою секундную сентиментальность. Одной рукой взявшись за ручку чемодана, другой коснувшись Мадары, он переместился обратно в директорский кабинет.       Там были стоны и рыдания. Аврора плакала на плече Минервы, Хагрид стенал и потрясал огромными кулаками в бессильной злобе, а Сивилла, забившись в угол, бормотала что-то, её глаза грозили, казалось, вырваться из орбит. Северус нервно мерил шагами комнату и первым повернулся навстречу шиноби.       — Я не пойду с вами, — отрывисто сказал он. — Я должен вернуться к Тёмному Лорду и доложить ему.       — С этим мы и не собирались спорить, — откликнулся Мадара. — Но прежде я поставлю в вашем сознании дополнительные барьеры: хочу быть уверен, что Лорд не узнает лишнего.       Северус раздражённо дёрнул плечом.       — Просто покопаться в моей голове вам было, значит, мало? — процедил он.       — Северус, — остановила его Минерва, взглянув поверх головы уже начавшей успокаиваться Авроры. — Это действительно не повредит.       Недовольно хмыкнув, Северус всё же встретился с Мадарой, активировавшим Шаринган, взглядом.       — Чтой-то теперь будет?.. — бормотал Хагрид; сев прямо на пол, он спрятал лицо в ладонях. — С Хогвартсом, с детишками, со всеми нами?.. Без Дамблдора-то война, считай, всё, проиграна…       — Отказываюсь в это верить, — решительно произнёс Тобирама, привлекая к себе общее внимание. — На место одного генерала приходит другой — главное, чтобы была армия, готовая сражаться.       — Я готова, — решительно сказала Минерва; она совладала с собой окончательно, и теперь вместо боли в её взгляде была жажда действий и мести. — Я хочу расквитаться с убийцами моих друзей и коллег!       — Как и я, — прошипела Аврора, блестя чёрными ведьмовскими глазами. — Дух Хогвартса не будет сломлен до тех пор, пока хоть один из нас жив!       — Вы верно всё говорите, коллеги, — протянул Северус, растирая виски: два гендзюцу Мадары за столь короткое время явно дались ему нелегко. — Однако в Хогвартсе ни один из вас остаться не сможет.       — Но сможете вы, — Минерва с надеждой на него посмотрела. — Северус, когда Тёмный Лорд увидит, что все преподаватели покинули школу, он станет набирать новых… всех детей мы не сможем спрятать, попросту негде… Вы должны добиться того, чтобы Лорд назначил вас новым директором.       — Я уже и сам об этом думал, Минерва. Я сделаю всё, что в моих силах.       — Тогда не будем тянуть, — сказал Тобирама. — Все готовы?       — Один момент, — попросила Минерва. — Добби.       Домовой эльф с хлопком возник пред ними и поклонился присутствующим.       — Профессор МакГонагалл, мэм, Добби так сожалеет… все домовики сожалеют…       — Спасибо, Добби, — кивнула она и серьёзно продолжила: — Скоро в школу придёт новая власть. Я прошу домовиков Хогвартса всеми возможными способами защищать учеников, а также помогать в этом профессору Снеггу.       — Конечно, мэм! — пискнул Добби с новым поклоном. — Домовые эльфы помогут ученикам и профессору Снеггу.       — Очень хорошо, — Минерва вымотанно улыбнулась ему. — А теперь, Добби, ты и другие эльфы не могли бы доставить нас и наши вещи в Лондон, на площадь Гриммо, двенадцать?       — Сию же минуту, мэм! — Добби щёлкнул пальцами, и рядом с ним возникли собратья. Вместе эльфы взялись за чемоданы и протянули руки профессорам — те коснулись их и в тот же миг исчезли.       — Поспешу и я, — нарушил молчание Северус, — мне необходимо как можно скорее быть у Лорда.       — Я могу доставить вас к границе антитрансгрессионной зоны, — предложил Тобирама.       — Буду признателен.       Переправив Северуса за границу территории школы — тот кивнул на прощанье и трансгрессировал, — Тобирама вернулся в бывший кабинет Альбуса. Мадара ещё был там; он сидел на сундуке, обводя медленным взглядом помещение.       — Здесь не тронули ничего, — негромко, задумчиво произнёс он, — хотя я видел, как Минерва призвала к себе чарами какие-то артефакты из своего кабинета и кабинета Филиуса.       — Возможно, здесь нет ничего, что противник мог бы обернуть нам во вред, — предположил Тобирама, хотя сам не верил собственным словам.       Мадара пожал плечами.       — Как считаешь, какова разница между мародёрством и спасением ценностей?       — Но-но, уважаемый! — грубовато окликнул его один из портретов прежних директоров.       — Не смейте ничего выносить из этого помещения! — прикрикнул другой, воинственно потрясая нарисованной палочкой.       — О чём ты говоришь, Мадара? — игнорируя их, уточнил Тобирама, поглядев на часы, стоявшие неподалёку. Время шло, и Северус уже, наверное, делал доклад Тёмному Лорду. Как много его передовым отрядам потребуется времени, чтобы попасть в замок?       Мадара ответил не сразу. Плавно поднявшись, он подошёл к одному из шкафов и, отворив его дверцу, извлёк каменную чашу, испещрённую древними рунами.       — Эту вещь я не хочу оставлять, — сказал он; серебристые отсветы из сосуда падали на его лицо. — Как и воспоминания, которые так долго и кропотливо собирал Альбус.       — Согласен, это необходимо забрать, — кивнул Тобирама. Обойдя стол, он отодвинул верхний ящик и извлёк оттуда испорченный дневник, обугленный медальон и кольцо с треснувшим камнем. — Как и это.       — Тогда возьми ещё меч Гриффиндора, — вернувшись к сундуку, Мадара кивнул на клинок, покоившийся на полке рядом с Распределяющей шляпой. — В уничтожении крестражей от него есть польза.       — Безобразие! — возмутился очередной нарисованный волшебник. — Святотатство!       Шиноби вновь оставили окрик без внимания и уложили предметы в сундук.       — Теперь отправляемся?       Мадара кивнул, и они покинули Хогвартс.