***
Когда пришёл в себя, Кисаме сразу понял: прошло немало времени. И ещё: он в укрытии. Не под давящим мощью куполом Сусано, а в нормальном доме. Это было заключением весьма неожиданным, и Кисаме слегка разлепил веки, чтобы оценить обстановку. Впрочем, тут же глубоко вздохнул и открыл глаза полностью. Итачи, сидевший неподалёку, удовлетворённо кивнул. — Очнулся. — На сколько я отключился? — спросил Кисаме, садясь. В голове тут же словно C3 взорвалась, и он поспешил лечь обратно на сложенный плащ. — Два с половиной часа, — отрапортовал Итачи. — Понятно, — отозвался Кисаме и огляделся по сторонам. Большой зал был старый, заброшенный, заросший плющом и прочими сорняками, неуловимо знакомый. В одной из стен зияла солидная дыра, в которую заглядывал край унылого серого неба. — Где это мы? — Мы были в этом месте в тот раз, когда предлагали Дейдаре вступить в Акацуки. Да-а, теперь Кисаме узнал. И вскинул бровь. — Почему сюда-то? — Как-то само пришло на ум. — Ну-ну, Итачи-сан, — усмехнулся Кисаме и перевёл тему, пока напарник не принялся сверлить его укоризненным взглядом: — А что наши противники из Ивы, Какузу с Хиданом? Что вообще делать будем? — Шиноби Ивагакуре не вспомнят о том, что видели нас, — лаконично пояснил Итачи и продолжил: — Проследив при помощи воронов, я выяснил, что Какузу и Хидан уничтожили напавший на них отряд, однако не думаю, что они теперь направятся прямиком в Иву: бои привлекли внимание, в деревне будут готовы. Нам тоже, полагаю, необходимо немного выждать, вновь воспользоваться ритуалом и найти Хидана и Какузу, после чего переместиться как можно ближе к ним и сразу напасть. План был годный, и Кисаме, кивнув, позволил себе ненадолго расслабиться, восстанавливая силы, — за безопасностью следит напарник, в надёжности убежища можно не сомневаться. Однако просто отдыхать не хотелось; хотелось узнать больше. Он всё-таки сел, на этот раз плавнее — в голове больше ничего не взрывалось, только мимолётно кольнуло, и это радовало, — и, потянувшись, принялся растирать шею. — Что тогда случилось, Итачи-сан? Вы ведь поняли, так, поэтому нарисовали на земле тот символ. Напарник медленно повернул к нему голову. Выглядел он озабоченным. — Тот символ был руной, — начал объяснять Итачи. — У рун существуют разные применения. Как вариант, на их основе можно творить чары самых разных типов, — он взял катану, лежавшую рядом, и кончиком начертил тот же символ, что и во время боя, на полу. — «Хагалл» — руна разрушения. Если усилить её кровью и энергией стихии, можно разорвать практически любой зачарованный круг. После этих слов Кисаме уставился на напарника недоверчиво. — Зачарованный круг? — переспросил он. — То есть, вы имеете в виду реально магию, а не?.. — Магию, — серьёзно кивнул Итачи в ответ. — То, что схватило нас на плато, было волшебством. Кисаме нахмурился. Теперь понятно, что вызвало беспокойство у Учихи. — Ну и какие ваши идеи, кто это мог быть? — Я склонен предположить, — медленно произнёс Итачи, глядя на руну, — что во время одного из открытий портала в наш мир перешёл кто-то из волшебников, и ему или ей случилось попасть в плен к Обито. «И Обито вызнал у пленника всё, что смог, про магию, и теперь экспериментирует с ней, — мысленно закончил Кисаме. — Плохо то, что мы пока не можем определить, насколько далеко он в ней продвинулся… и кого ещё обучил новым трюкам». — Будем готовиться к худшему, — сказал Итачи после пары минут молчанья. — Возьмём за основу предположение, что Обито либо сам овладел волшебной палочкой и некоторыми секретами магии, либо тем или иным способом побудил попавшего в плен волшебника сотрудничать. Кисаме вновь кивнул и уточнил: — Тогда, выходит, вырубило меня тоже каким-то волшебством? — Полагаю, да. Как уже говорил, у рун есть много способов применения. Правильно подобранное и заговорённое их сочетание даже просто попавшись человеку на глаза может вывести его из психического равновесия, заставить потерять сознание или помутить рассудок. В твою сторону была брошена небольшая бомба, сотворившая ту вспышку, и на ней была рунограмма. Она промелькнула перед глазами так быстро, что ты зрительно воспринял информацию, но не осознал этого — а магия сработала. Меня атаковали так же, но Шаринган позволил не попасть под действие чар. — Выходит, Шаринганом можно снимать магические иллюзии… — Кисаме склонил к плечу голову. — А наоборот? — Это очень хороший вопрос, прояснением которого я намерен заняться по возвращении на базу. Напарники замолчали, на сей раз надолго — не было необходимости добавлять ещё что-то. Итачи, похоже, всерьёз задумался о том, способны ли некие чары составить конкуренцию его додзюцу, а Кисаме… ему в голову полезла всякая ерунда. То, к примеру, что нынешняя ситуация несколько необычна: в последние пару лет чаще ему приходилось оберегать восстанавливающегося напарника, чем наоборот. «Это хорошо, что Первый Хокаге смог помочь ему», — подумал Кисаме. Всё же что-то в корне неправильное было в том, чтобы гений Учиха Итачи временами не мог двигаться без посторонней помощи и едва дышал, пожираемый изнутри болезнью. В те часы, когда напарник лежал без сознания, приходя в себя после очередного приступа, Кисаме задумывался: а что, если сейчас Итачи умрёт? Что с ним, Кисаме, тогда будет? И понимал: работать он станет либо с Итачи, либо один. Других напарников после Учихи он бы не принял. Благо, больше думать об этом не было необходимости.***
Ещё пару часов спустя Итачи призвал стаю воронов и выпустил их на разведку, а сам в это время занялся повторением ритуала поиска. Кисаме, уже раз видевший это, предпочёл уделить внимание Самехаде и вычистить из стыков чешуи каменную крошку, оставшуюся после неоднократных столкновений с големом. Птицы вернулись как раз к тому времени, как Итачи закончил. — Шиноби Ивы перегруппировались и прочёсывают тот район, — сказал он, поднимаясь с пола. — Выбора нет, я отправлю клона, чтобы изменить им память и установить отталкивающий барьер: никто не должен приближаться к полю нашего боя. — Тогда отправляемся, Итачи-сан? — Отправляемся. Итачи чарами уничтожил все следы их пребывания в доме, и напарники переместились в ещё более гористую местность — как знал Кисаме из карт, она располагалась ближе к Иве, к востоку от неё. Было тихо, лишь рокотал в отдалении водопад, да эхо разносило по ущелью крик сокола. Самехада зашевелилась, чуя знакомую чакру. Не медля, Кисаме сотворил водяную бомбу и запустил ею в пещеру, напротив входа в которую они оказались. Впрочем, засевшие там среагировали почти мгновенно: водный поток встретила стена огня, две техники, практически равные по силе, столкнулись с грохотом и шипением, взметнулись клубы пара. Под его прикрытием из пещеры выскользнули две тени, и напарники метнулись за ними. Догнав его, Кисаме рубанул мечом — Хидан вовремя развернулся и заблокировал удар косой. Кисаме ударил ногой, но противник увернулся и разорвал дистанцию — только затем, чтобы, оттолкнувшись от отвесной каменной стены, броситься на него, замахнувшись косой. Пропустив удар мимо себя, Кисаме вслед за Хиданом ринулся вниз по скале ко дну узкого ущелья, перепрыгивая с одной его стены на другую, только звенели порой сталкивающиеся меч и коса. Хидан догадался, кажись, что сам себя загоняет в ловушку, и попытался рвануть обратно наверх, но Кисаме предвидел это и, отогнав его опасным ударом Самехады, едва не оторвавшим противнику руку, подбросил клинок. Стремительно сложив печати, вызвал мощный поток воды, обрушившийся на находящегося ниже парня. Громко выругавшись, Хидан глубоко вогнал все три лезвия косы в камень стены, и только это позволило ему удержаться, не быть смытым потоком. Не давая ему передышки, Кисаме поймал рукоять Самехады и нанёс новый удар, но Хидан опять увернулся, скользнув на косу, оттолкнулся от неё и в прыжке метнул в Кисаме металлический кол — мечник без труда отмахнулся от него Самехадой и бросился в погоню, однако когда уже почти настиг, Хидан ловко проскользнул мимо. Вернувшись к косе, парень не без усилия выдернул её из камня и успел-таки принять на неё новый удар Самехады, после чего противники отпрыгнули на противоположные стены каньона и замерли там. Сверху неслись взрывы, но Кисаме не поднимал головы, следя за собственным противником. Какузу — забота Итачи. — Бля-я, мы тут с тобой самое веселье пропускаем, — Хидан ухмыльнулся. — Хотел бы посмотреть, как Какузу жопу этому шаринганистому ублюдку подпалит! — Разве что в мечтах, Хидан, — откликнулся Кисаме, положив левую руку на чешую Самехады; меч стал интенсивней напитывать его накопленной чакрой. — Ты, кстати, помнишь? Я как-то обещал порезать тебя на ленточки… — В косички Учиха-химе вплетать? «Нет, ну он же договорится», — подумал Кисаме и мысленно связался с напарником: «Итачи-сан, а Хидан нам точно живым нужен?» «Желательно, — отозвался напарник сосредоточенно. — Это не должно быть сложно». «А это и не сложно, просто прикончить его хочется больше…» «Живым». — Повезло тебе, — сообщил Кисаме противнику. — Ты нам живым нужен. В ответ Хидан закатил глаза и незамысловато посоветовал, куда Кисаме может отправиться реализовывать свои желания. Они снова сошлись в рукопашной, Самехада и трёхлезвийная коса мелькали и ударялись, высекая искры. При том, что Хидан был почти что полным нулём по части гендзюцу и ниндзюцу, этот засранец был на редкость проворным и юрким. «Так носиться мы можем долго, — понимал Кисаме. — А не хотелось бы позориться и возиться с этим придурком дольше, чем Итачи-сан — с Какузу». Похоже, пришла пора для нового трюка, который он придумал, понаблюдав за техниками ученика напарника. Они были уже в нижней трети ущелья, дно которого заливала созданная ранее вода. Хидан в очередной раз отпрыгнул из-под удара и приземлился на камень — вот только двинуться дальше ему не позволил водяной жгут, стремительно поднявшийся со дна ущелья по стене, вбирая по пути в себя капли, и обвившийся вокруг лодыжки парня. Тот явно такого не ожидал. — Блядь, чё за хуйня?! Он рубанул по жгуту, но в другую его ногу и руку вцепились ещё два, затем ещё, и секунду спустя они сдёрнули Хидана со скалы на дно. Хидан попытался, как делал прежде, удержаться за счёт косы, но Кисаме возник рядом и безжалостно мощным ударом раздробил ему руку, рвя кожу и плоть Самехадой на части. Во все стороны брызнула кровь, воздух прорезала очередная порция брани, а затем Хидан на большой скорости рухнул, подняв столбы брызг, в воду. Кисаме приземлился на её поверхность и сложил печати водяной тюрьмы. Пару секунд спустя водяная сфера поднялась из толщи, заключая в себе Хидана. — Ну вот, а ты сомневался. Судя по выражению лица и активному шевелению губами, Хидан желал ему всех благ. Коротко усмехнувшись, Кисаме поднял голову. Шума больше не было — как видно, напарник тоже закончил. Оставив клона сторожить пленника, мечник быстро поднялся по стене и выпрыгнул на площадку, где оставил сражаться Учиху, — точнее, на то, что от неё осталось. Итачи обнаружился метрах в двухстах посреди полностью уничтоженного ландшафта, без единой царапины, но очень мрачный. Какузу поблизости не было. Зато имелся Обито. — О-о, нам выпала возможность ещё и корень проблемы вырубить, Итачи-сан? — протянул Кисаме, подходя к напарнику, взваливая на плечо Самехаду. Обито скользнул по нему быстрым взглядом и обратился к родственнику: — Подумай о том, что я сказал, Итачи, — произнёс он и исчез в вихре Камуи. Кисаме приподнял бровь. — И что же он сказал? Итачи не ответил, устало покачал головой. — Где Хидан? — Внизу, за ним мой клон присматривает. Они спустились на дно ущелья, где Хидан в водяной сфере уже начал потихоньку задыхаться; ну да, на самом деле, разговаривать под водой — не лучшая мысль, даже если ты очень расстроен поражением. Приблизившись, Кисаме со снисходительным смешком заставил сферу распасться, но часть воды вновь преобразовалась в жгуты, надёжно фиксируя пленника в одном положении. Итачи посмотрел на это заинтересованно, но ничего не сказал. Он вышел вперёд, на ходу извлекая катану. «Зачем бы ему?.. А-а…» Голова Хидана была одним движением отделена от тела прежде, чем парень успел возмутиться. Практично. — Ублюдок, какого хера творишь?! — заорал Хидан, выпучив сумасшедшие глаза. — Да за такое Джашин-сама тебя твоим же мечом вые!.. Напрочь проигнорировав его выпады, Итачи за волосы поднял голову на уровень своего лица. Блеснул Шаринган — и вопли Хидана смолкли. Чертовски практично. — Возвращаемся на базу. — Ага, — откликнулся Кисаме весело. Нет, правда, может ли быть напарник лучше Итачи?***
Возникнув посреди одного из просторных внутренних залов храма Матери, Обито мрачно взглянул на союзника, замершего в тени колонн. — Ну и? — Что именно тебя интересует? — Я свою часть уговора выполнил, Хидан в плену у Акацуки. Теперь объясни, для чего это было. — Терпение, мой друг, ещё немного терпения… — Больше никаких отсрочек, Зеро. Зеро, Нулевое Дитя — это был и титул, и родовое имя, как Обито понял. Так этот человек и просил себя называть: просто Зеро. — Однако же тебе всё-таки придётся подождать, — он говорил так спокойно, словно речь шла о погоде за окном. — Уверяю, ты не будешь разочарован. — А кто сказал, что я тебе верю? — Можешь не верить мне. Но верь Матери и нашей цели. Ради неё, в конечном итоге, всё и происходит. Раздражённо хмыкнув, Обито круто развернулся и зашагал прочь через зал — шаги отдавались гулким эхом от каменных стен. «Спокойно. Всё ради плана». За дверями его ждал Какузу, прислонившийся к стене спиной, скрестив на груди руки, и Зецу. — Они вернулись в Аме, — доложил Чёрный Зецу. — Хидан с ними, — добавил Белый. — Ну, по крайней мере, его часть. — Хорошо, — что хорошего, Обито пока не знал, но рассчитывал всё же в ближайшее время вытрясти ответ на этот вопрос из союзника. Какузу внимательно посмотрел на него. — Как быть с джинчурики? — Пока забудь. Наши действия привлекли внимание, все будут настороже. Безразлично пожав плечами, Какузу отвернулся и индифферентно уставился в пространство. Зецу тем временем вовсе втянулся в пол и исчез из виду. Под маской Обито тихо вздохнул. Союзники у него — как на подбор.