Принцесса в карете

      Солнце било мне прямо в глаза, поэтому я постоянно щурился и шел, не разбирая дороги. Изумрудная трава с поразительной цепкостью хваталась за мои штаны и как будто желала утащить меня в подпочвенное царство. Но сегодня явно не ее день. Все вокруг, даже воздух, сулил мне успех. Однако, чтобы воплотить успех в жизнь требовалась остановка и банальная попытка собрать все свои мысли в кучу. Мне не удавалось остановиться.       Подумайте сами. Я бреду через чащу леса, погожим летним днем. Воздух полон свежести и солнечного зноя одновременно, в небе поют птицы, окружает вас сплошная красота и прочее лиричные объяснения, почему я был не в силах остановить свой шаг. В рюкзаке болталось ручек с десяток и куча пустых листов для записей. Вспомнив о них, я задался вопросом, а не переоцениваю ли я свои возможности? Неужели я настолько уверен в своих силах? Может, хватило бы трех? Ха-ха, нет, конечно. Возможности в порядке, в силах уверен, а ручек можно было и еще взять, на запас. Однако вся моя уверенность отодвигалась на второй план, потому что я до сих пор не мог заставить себя найти себе уютное местечко и остановиться.       Неспешным шагом я добрел до водоема, блещущего тирадами о спасении от уходящего зноя. Водная гладь пела, как серена, зазывающая рыбаков на верную погибель. Только меня – то, на погибель ли? Порядочно под измотавшись и вспотев от суток хождения пешком, я не раздумывая разделся и нырнул.       Я давно не вспоминал этих ощущений. Кажется, это тянется еще из детства, когда от послеобеденного времени мы уставали, изнывали и ужасно хотели чего-то интересного. Все, на что мы были способны это водоемы. Я плыл на спине и смотрел в небо. Солнце уже начинало падать в свой дальний, божественный круг.       Скажи, что это? Что я слышу? Это голос. Голос прямо у меня в голове. Кажется, кто-то звал меня. Сколько времени я уже плыву?       Сколько это могло длиться? Наверное, все время, пребывания меня в воде. Я лежал, плыл, задерживал дыхание и верил, вот сейчас, оно случиться. Сейчас, может быть это самое мгновенье, когда я пойму, зачем я сюда пришел. Но сколько бы я не ждал, оно не приходило. Оно, наверное, решило обойти меня стороной. Я думал, что минута, когда ко мне вернулось что-то из детства, означает приход того самого момента, когда писатель понимает, зачем он пришел, чего он хочет и чем это все должно закончиться.       Я вышел на берег, и тело поймало связь с вечерним прикосновением свежести. Мурашки на руках, дрожь в груди и серебро, капающие с моих волос – вот, мой вечер. Немного постояв, я оделся, растормошил волосы, блещущие богатством, и направился вдоль берега, но куда я шел, я не знал.       Это был момент, который меня надломил. Я всегда истинно верил в силы природы. Но может, это должно было натолкнуть меня на мысль, что человеку стоит больше верить в человека? Может и так, но людей вокруг меня не было. Я же, один здесь.       Двигаясь бесконечно вперед, я смотрел на солнце, умирающее и скорбящее о самом же себе. Костра его ауры хватало на весь лес, все верхушки, каждая иголочка, завершающая дерево, дышала дымом огнева. Синие подушки неба сливались с огнем, языки пламени обнимали эти подушки и спали на них, а сверху накрывались темно синими одеялами. По мере моих шагов, очаг возгорания уходил все дальше. Куда –то далеко, куда мне нельзя было попасть. Вот она, истинная моя боль – я не могу быть там, где на самом деле хочу быть. С самых студенческих годов, я хотел путешествовать. Скажите, да что же мне не дает это делать? Постоянно что-то не так, сначала мы организовываем себе образование, потом работу, чтобы было на что ездить. А потом? Почему ты никуда не едешь?       Освободить себя от этой мысли мне помогали ручка и листы бумаги. Я сам себе путешествие пишу. Только именно сейчас, мне ничего не помогало написать его. Я шел, и ловил малейшие песчинки атмосферы покоя и гармонии. Они летали вокруг меня и касались моих глаз, моих ушей, я чувствовал их запах и уже, потихоньку забывая, о своей задаче, растворялся в них.       Скажи мне, где ты? Куда за тобой идти? Я слышу твой голос у себя в голове и пытаюсь понять, откуда он. Боже, дай же знак, прошу, дай мне знак, куда мне идти к тебе. Ты ждешь меня. Милая, дорогая моя. Я знаю, ты меня ждешь. И я приду, я обязательно приду, слышишь?       Среди вековых стволов деревьев, я заметил огонек, одиноко поющий в отчаянно надвигающейся тьме. Свет теплый, от костра…но он слишком высоко. Костер в воздухе? Интерес и неожиданность увиденного направили меня прямо к нему. Я свернул с береговой тропинки прямо по направлению к огню, который, почему – то парил в воздухе.       По мере приближения к источнику света, я заметил странную картину: огромное дерево, с, наверное, миллионом разветвлений и от него отлетают…маленькие, бумажные фонарики. Вот, что это был за свет. Но, как они взлетают?       Подойдя совсем близко, я увидел то, что заставило меня замереть и стоять неподвижно несколько минут, осознавая, как это может быть. На огромной ветке, прямо от ствола, сидела девочка. Маленькая девочка, спиной ко мне, с распущенными волосами, в зеленых шортах и белой, свободной майке. Она держала в руках фонарик, разворачивала его, но я не уловил момент, как она его подожгла. Из ее светлых, тонких рук, поднятых вверх, вылетело маленькое, горящее чудо. Фонарик летел все выше, опережая ветки так, как будто видел их, как будто знал, куда и как лететь, чтобы не врезаться и не упасть вниз. Преодолев все препятствия, он летел в небо, оставляя за собой те самые частички гармонии, которых здесь, было гораздо больше, чем в других местах леса. И что интересно, он нагнал своих собратьев, которые тоже держали путь все выше. Они теперь колесили по простору вечернего воздуха, плавным хороводом, нежным вихрем или даже горящим, медленным ураганом. Все выше, выше. Они коснулись, казалось самого неба, которое уже было, синим, как сама глубина бесконечного океана. Коснувшись, они остановились и, загоревшись ярким белым светом, замирали на темной глади и больше не двигались. Спустя вспышки три, я понял, что они превращаются в звезды.       Кем нужно было быть мне в эту минуту, чтобы спокойно принять этот факт, факт того, что я вижу прямо сейчас на самом деле. Фонарики, отпущенные в небо девочкой, превращались в звезды…они были украшением на короне ночи.       Мое оцепенение прошло, как только эта девочка, запустив очередной фонарик, вдруг остановилась и медленно повернулась ко мне. Теперь мой взгляд был весь на ней. Не знаю, как описать ту миловидность, которой она обладала. Вроде, ничего необычного в ней не было, (за исключением того, что она одна сидит в лесу на дереве ночью) но что-то в ней заставляло меня думать и видеть, что она крайне мила. На вид ей было лет 14.       Девочка в первую секунду смутилась, ее выдали напуганные глаза и немного сдвинутые брови. В следующее мгновение, выражение ее показывало абсолютный интерес к моей персоне, а точнее к моему странному, обескураженному выражению лица. Я сделал глубокий вдох и попытался понять, что я должен произнести в эту минуту, полную неловкости и непонимания. Она смотрит мне в глаза, и я почему-то думаю о китах, плывущих прямо в небе, среди фонарей. О китах. Почему я вспомнил о китах?       -Здравствуйте. – С ветки послышался голос, полный мысли «я понимаю, что вы не знаете, что сказать».       -Здравствуй.       -Хотите попробовать? – тут я понял, что совсем остолбенел. Я банально не понимал, что она говорит. Стою молча и смотрю на нее и на китов. – Простите?       -Попробовать что? – вылетело из уст. Вроде, я вернулся к осознанию происходящего.       -Звездочку запустить. – Она немного рассмеялась, поняв, что я все еще немного в астрале.       -Звездочку…да как же это? – расскажи мне, что ты делаешь здесь. Я же, все - таки, дошел до тебя.       Она повернулась обратно к стопке неразложенных фонарей и, взяв один, развернула его. Немного подержав его в руках, я увидел, как в нем загорается огонь. Просто из неоткуда! Вот он, настоящий, сверкающий, горячий.       -Это мои звезды. Я их каждую ночь в небо запускаю. Видите, сколько там, на синем одеяле светил? Это я все сегодня запустила. – Она повернулась и сказала это так, как маленький ребенок гордиться своим первым достижением. – Они летят наверх и превращаются в желания. Вы ведь, загадывали желание, когда смотрели на звезды?       -М…может быть однажды, в детстве, я загадывал желание на падающую звезду…но это было давно. – Я что, только что заикался? И опять вспомнил детство. Мама водила меня в поле смотреть на звезды. Я увидел там свою первую падающую звезду. Знаете, зажженная белым огнем карета, летящая из одной глубины неба – в другую. А я стоял, мальчишка, средь травы и хотел ее поймать, поймать карету! Просто верил, что в карете обязательно сидит принцесса.       -Наверное, не сбылось у вас желание. – В голосе ее звучало сочувствие с ноткой едкой шутки. Пожалуй, это все-таки дало мне прийти в себя. Но я все еще видел китов.       -Почему вы так думаете? – ты же даже не знаешь, что я загадывал.       -Не знаю, вид у вас был крайне грустный, когда вы говорили о желании в детстве. И почему то, вы больше не загадывали желаний.       -Просто в карете не оказалось принцессы… - вслух сказал, да? На самом деле, я хотел об этом только подумать. Но сказал.       Девочка рассмеялась, отвернулась от меня окончательно и взялась за очередной фонарик. А я стоял как придурок у дерева, смотрел на нее и не мог понять сразу миллион вещей. Почему она рассмеялась, она же не понимала, что я имел в виду. Или понимала? Почему ее слова, как будто приковывают меня к месту и заставляют чувствовать себя абсолютным кретином, как будто я попал в неловкую ситуацию? И все же, почему ты здесь совсем одна, ночью, на дереве, откуда у тебя фонарики и как ты зажигаешь в них огонь? Прошу, милая, повернись ко мне. Расскажи мне, я же дошел до тебя.       -Почему ты здесь? – вы бы знали, сколько мужества и самообладания я из себя выскреб, чтобы произнести это. Было похоже на момент, когда я совсем еще мелким, встретил девочку, которая очень мне нравилась. Со мной были два моих друга, и они видели, они видели каждую минуту моего, тогда еще позора, как я пытался не заикнувшись, уверенно и гордо поздороваться с ней. Но у меня не получилось. Голос у меня дрожал как струна, натянутая не на гитаре, а на тазу алюминиевом для стирки носков. И они засмеялись.       -А вы почему? – она не повернулась.       -Простите, но я первый спросил.       -Вот вы первым и отвечайте.       Я бы не сказал, что аргумент был крайне силен, но парировать, в силу неконтролируемого волнения, я не мог. Поэтому просто решил ответить на ее вопрос.       -Я писатель. Пришел сюда написать сюжет…о путешествии. Она повернулась, отпустив фонарик в воздух, и уставилась на меня глазами палача.       -Сюжет о путешествии? В лесу недалеко от самого города? Друг мой. О каком путешествии вы пишете?       -Индия, наверное. – я умер, кажется. Как она это делает? Просто уничтожает меня. Она залезла в укромные уголки моего мозга и прожигала его клетки. А в груди что? В груди пожар, откровенный, ядовитый и алый. Бабочки все умерли. Сгорели заживо. В кислоте утопились и расплавились. А по стенкам било молотком, нет! Не просто било, гвозди забивало прямо в плоть. Вот, что она делала.       Вдруг один фонарик, летящий в небо заколыхался и вспыхнул Жар – птицей, как солнце на заре. Это отвлекло меня от лютости размышлений и я вздрогнул. А она, развернувшись в сторону горящего фонаря, смеялась. -Принцесса в карете! Принцесса в карете! – после этих слов она продолжила заливаться радостным смехом и если честно, меня это даже пугало. А может, я просто не понимал ничего, в голове то, плюс один вопрос. Что это значит и почему она так рада? Ответ пришел сам собой. – Правда, здорово? Когда случается подобная вещь, это значит, что кто-то загадал желание, а это теперь его падающая звезда!       И правда. Фонарик стал падающей звездочкой. Прямо как в детстве, серебристая, горящая белым светом и обязательно с принцессой внутри, правда ведь? Сейчас главное не заплакать от восторга.       Я сбросил с плеч свой рюкзак и достал от туда все листы, что у меня были. Белые, чистые, неиспорченные драмами разных людей, их разными болями, историями, смертями. Сложив их в кучку, достав зажигалку, я просто поджег их.       Через несколько лет я буду вспоминать это и радоваться, что тогда, в детстве, не было в карете никакой принцессы. Я буду стоять в горах в Южной Корее и думать о ней.       Листы, пожираемые ненасытным огнем, почти догорели. Они скукоживались, кричали, чернели и умирали. По сути, от их смерти мне грустнее не стало, даже наоборот. Какая-то часть моей собственной пустоты сгорела там же. От маленького костра вверх поднимались горящие кусочки бумаги и пепла. Кружили такой же хоровод, как фонарики, летящие немного выше. Они летели за ними, как птенцы за взрослыми птицами и исчезали. Где – то там, далеко, но теперь я уже знал где.       -Вы загадали желание?       -Загадал.       -Идите уже. Я вижу, у вас получилось. Удачи. – она смотрит на меня и улыбается. Взгляда палача больше нет. Передо мной на ветке сидит принцесса. Фонарики у нее закончились, и девочка спрыгнула с ветки. Я перевел взгляд туда, куда она должна была приземлиться, но там никого не было. Не было даже звука прикосновения ног с землей. Она просто растворилась?       Может я просто с ума сошел, а может, научился видеть духов и говорить сними. Над головой у меня сверкали звезды и говорили со мной. Теперь я слышал и их голоса тоже. Как я могу сам себе объяснить то, что понял? Каждый мой шаг становился тяжелее, я сбрасывал на темно-синюю траву всего себя, и молил ее отнести меня куда-нибудь подальше, стать моим ковром самолетом и взмыть в небо прямо сейчас. Подняться, раствориться там, прямо в звездах, самому начать запускать фонари и сидеть рядом с принцессой. Я так хотел подышать, мне так неумолимо не хватало воздуха, что я побежал.       Выбежал на ночную трассу. Меня продувало насквозь ночной теменью. Она проходила через меня, я ей дышал и ее, как воздуха, мне хватало. Чувство такое, как будто я рыба в огромном океане и пытаюсь найти из него выход. Но у себя в голове я человек, бредущий по дну и ищущий банальную дверь, за которой что-то должно быть. А вокруг меня киты. Они проплывают над моей головой, и звуки их движений создают вокруг невероятный гул. Скажите, когда же я успел потонуть?       Когда я уже ехал в машине я понял, что вовсе я не потонул, я спустился в глубину, туда, где можно найти то, что ты так долго искал. Я попал туда, куда хотел, прямо как в горящий закат, куда уплывал огонь в синих одеялах. Нет, я совсем не потонул. Я нашел дверь и вышел за нее, вот и началось мое путешествие, вот и желание уже совсем забылось, вот, то, ради чего человек что-то ищет в своей жизни.       Я твердо знал, что уже завтра утром я полечу в Индию.