Из души цветут ромашки.

«Когда впервые видишь нужного человека, то неожиданно замечаешь, что в душе распускаются ромашки, пробиваясь сквозь нее, заставляя трещать ее по швам, как старую шелковую ткань. Неважно, что, возможно, эти швы больше не сойдутся, и ромашки завянут под промозглым ледяным ветром недоверия и жестокости, но ведь они не испарятся, а всего лишь завянут, превратившись в гербарий, что дети делают в школах». О милая Дженни, как же ты права. От твоей нежной преданности этому миру и этим людям, что лишь представляют эту жизнь маскарадом, хочется сказать тебе, чтобы ты не теряла ее, как это делают другие. Но моя дорогая Дженни, я прошу тебя, не будь так наивна. Ведь кто-то захочет разрушить твои представления, и обязательно сделает это, если ты не запахнешься сильнее. Ведь на улице такой холодный-холодный мир. Оглянись. Затаи дыхание. Закрой глаза. Слушай. Что ты слышишь, Дженни? «Я бы хотела слышать мелодию, что наполняет сердца людей добром. Тягучим, как сладкий липовый мед с пасеки дедушки, добром». Как же ты доверчива, маленькая Дженни. Это может стать твоей ошибкой. »Даже если я распахну дверь в свою душу, позволив ветру погубить ромашки, цветущие из нее, то я буду рада, что до конца оставалась доброй. Добро не променять в этом мире на миллионы чеканных золотых монет». Сейчас осень на дворе, милая Дженни. Ты знаешь, что это значит? Она подцепит твою душу на леску настолько умело, не успеешь моргнуть. Открыть тебе секрет? Она цепляет всех за живое, а знаешь, что становится с ромашками? Они замерзают и погибают. »Ты лишь демон, что вселяет в меня тонну пустого уныния». Никому не суждено избавиться от части самого себя. Демоны и призраки реальны. Они живут в каждом из нас и временами они побеждают, наивная Дженни. Осень сожрет тебя изнутри очень медленно, но она принесёт столько боли, и швы на твоей душе разойдутся. По твоим венам потечет тоска. »Мой милый призрак, внутривенно я вкалываю лишь янтарный липкий сироп под названием 'счастье'. Ты бы хотел наклеить большой пластырь на мою душу и укутать ее в шерстяной шарф, что связала мне бабушка, лишь бы я не чувствовала холода от этого странного и непонятного мира и его обитателей. Но ты ведь смеешься надо мной, явно пьешь свой черный ром, сверкая такими же глазами. Вот сейчас за окном день, Солнце уже в зените, а я все по-прежнему отчаянно верю в добро, как Алиса из чудной книжки». Дитя мое, когда же ты поймешь, что эта доброта рано или поздно сожмет тебе горло до приступа рвоты? Ты же натянутая струна. Однажды нанеси тебе рану, вырвав ромашки, и ты всю жизнь будешь полумертвой Дженни. Закрой душу на замок, запри плотно дверь и повесь табличку «Закрыто однажды и навсегда». »Ты видишь во всем лишь ржавую медь, а я вижу нечто другое. И пусть ты меня не простишь, мой милый демон, но я сделаю по-своему». Дженни открыла дверь в свою душу, повесив табличку на двери «Продаю ромашки с ароматом счастья». Моя милая Дженни, ты пожалеешь об этом.