Самое ценное

- Добрый день, рад вас снова видеть, мальчики. Спасибо, что согласились прийти. Двухметровые "мальчики" с ухмылками переглянулись. Как будто Президенту МОГ можно отказать. Тем более, если это приемный отец. Тем более, если это человек, способный надрать им... уши в любой момент. Несмотря на то, что по размерам и в росте они давно уже превзошли его. - Зачем ты собрал нас, старик? - поинтересовался Торико. Ичирью налил каждому по бокалу виски и устроился в кресле напротив дивана, где расположились охотники. - Что вы знаете о Тени? - неожиданно спросил он. - Знаменитая воровка, - отозвался мягко Коко, не притрагиваясь к выпивке, в отличие от тех же Сани и Торико. - Известна тем, что совершенно неуловима, появляется и растворяется, как тень, за что и получила свое прозвище. А еще - скорей всего, обладает Клетками Гурмана, так как поймать ее не смогли даже при помощи новейших систем безопасности. Она попросту обходит их стороной, каким-то образом минует. - Ого! - Ничего себе! Друзья выглядели пораженными. - Все так и есть, - кивнул Ичирью задумчиво. - До сих пор непонятно, по каким принципам она отбирает своих жертв. Но появились слухи, что она нацелилась на одну вещь из моего хранилища. - Какую? - тут же с любопытством спросил Сани. - Особая жемчужница. Мне передал ее на сохранение один из богатейших людей мира. Этот моллюск единственный в своем роде, его жемчуг может быть разного цвета. И в зависимости от цвета меняются свойства. Все они безусловно съедобны, но так как жемчужница приносит жемчуг всего раз в несколько лет, стоят баснословно дорого. Ичирью усмехнулся, глядя, как загорелись глаза Сани, как сглатывает слюну Торико. И как серьезен и собран Коко. - Если ее украдут, это подорвет благосостояние и авторитет ее владельца. Поэтому я хочу, чтобы вы помогли защитить жемчужницу. С вашими способностями вам не составит труда поймать Тень. А в награду - столько вкуснейшей еды, сколько пожелаете. И прелестной, - голос мужчины искушал. Охотники согласились практически без колебаний. - Комацу, привет! - за столик присела сияющая шатенка в розовом костюме, с расстегнутыми верхними пуговичками рубашки. Мужчины оборачивались ей вслед, зачарованные теплой, яркой, живой улыбкой на пухлом маленьком ротике, чувственность которого умело подчеркнула насыщенная помада. Шелковые волосы блестящей волной спадали на плечи. - Привет, Тина, - улыбнулась в ответ ее собеседница. Она являлась полной противоположностью своей подруги. Невыразительная, мелкая брюнетка с длинными волосами, забранными в два хвостика, в мешковатой одежде. Ее лицо могли бы назвать миловидным, но все портил чуть широковатый нос, тем не менее черты выглядели пропорционально. - Значит, ты все-таки решилась? - спросила Тина, после того, как официант поставил заказ на столик и ушел. - Да, - Комацу покручивала соломинку от коктейля. - Это может быть опасно, - обеспокоенно заметила Тина. - Ты всегда мне это говоришь, - засмеялась девушка, только в смехе ее не было веселья. И оно не коснулось ее глаз. - На этот раз все серьезно, - покачала головой Тина. - Жемчужницу передали Президенту МОГ, а тот попросил помочь с ее охраной трех Небесных Царей. - Почему сразу не четырех? - Четвертый, Зебра, в данный момент находится в Медовой тюрьме. Сама понимаешь, вытаскивать его оттуда нерентабельно. - Да-да, - Комацу о чем-то думала, витала где-то в облаках. Тина обреченно покачала головой. И ведь не скажешь, что подруга безрассудна. Наоборот, каждое дело она продумывает до мелочей. Однако видно, как она устала, нечеловечески устала. Слишком много взвалила на свои плечи. Подруга накрыла руку Тины своей ладошкой. - Не волнуйся, - тихо попросила она. - Это последнее дело. Потом я уйду. Тина жалко улыбнулась. - Удачи! - Ты только посмотри! Какие линии, какая форма! - Сани бегал вокруг возвышения с аквариумом, в котором лежала жемчужница. Сиренево-фиолетовая, почти прозрачная. Такая хрупкая и такая ценная. - А как пахнет! - облизнулся Торико. - Интересно, какова она на вкус? - Тебе лишь бы съесть все, дикарь, - сморщил нос Сани. Коко практически не обращал внимания на перепалки товарищей - слишком привык к ним. Наступала ночь. Жемчужнице и охранникам выделили отдельную комнату, с самой чувствительной сигнализацией, какую только смог найти Президент. И закрыли до утра. Никто не знал, когда именно совершится ограбление, но дар подсказывал Коко, что это произойдет сегодня. Тень, талантливая неуловимая воровка. С ней не все так просто. Ее жертвы отличались социальным положением, степенью безопасности и многими другими факторами. Их ни что не объединяло, никаких связей, многие даже не были знакомы. И тем не менее, она выбрала именно их. Почему? Коко не знал, но ему хотелось узнать. Что-то тревожило, на грани восприятия. Все вокруг было обвито волосами Сани, даже погрузившись в восхищение, тот не забывал о работе. Торико принюхивался, а Коко просматривал электромагнитные импульсы всех людей в здании. Ничего. Неожиданно свет погас. Темнота не являлась препятствием для Коко, чего не скажешь об остальных. Он видел, как тонкий силуэт с развевающимися волосами, приблизился к Торико, ускользнул от слепого удара рукой, от взмаха ногой и сунул какую-то тряпку ему под нос. Глаза охотника закатились, и он грузно упал на пол. Она двигалась легко и быстро, от нее исходила потрясающая сила. Никогда еще Коко не видел ничего подобного. Эта аура, эта мягкая волна электромагнитных излучений.... Воровка походила на призрака - чуть светящийся силуэт с нечеловечески острыми чертами лица, острыми, как грань стекла - тронешь кончиком пальца и порежешься. В ней не было ничего человеческого - сияющие глаза без белков и зрачков, только сплошное сияние, развевающиеся волосы, длинное светящееся одеяние. И нож в руке. Волосы Сани не стали для нее преградой, она просто разрезала их своим кухонным ножом. Повар и воровка одновременно. Сани застонал - потеря волос причиняла ему боль, как и их повреждение. Отвлекаясь на боль, он пропустил момент, когда у него под ногами оказалась дымчатая бомбочка. Вскоре второй Царь погрузился в глубокий сон. А силуэт развернулся к нему. Посмотрел своими жуткими и потрясающими глазами. Комацу уже привычно спланировала на крышу здания. Она заранее разузнала, где находится жемчужница, кто ее охраняет и как. Отключила систему безопасности, благо это было не слишком сложно, только не с ее практическим опытом. И погрузила охрану в сладкий сон, пустив по коридорам снотворное газовое вещество. Девушка не переносила крови и лишних жертв, старалась никого не убивать, не калечить. И вообще на глаза не попадаться. Как только погас свет, она активировала Клетки Гурмана. Все ее существо изменилось. Иногда Комацу сожалела, что не может остаться в этом облике навечно - женщина выглядела намного симпатичнее реальности. Прекрасная, демоническая, она чем-то напоминала банши - болотных плакальщиц. Только благодаря Клеткам Гурмана она выжила в детстве. Только благодаря им смогла достичь своего нынешнего положения. Она скользнула внутрь, разрезая по дороге тонкие нити-касания охотника с разноцветными волосами. Глупый мальчик, способность ее Клеток соответствует внешности, остроте граней ее черт - она разрезает все, что видит. Вблизи или вдалеке, но она способна разрезать все, вне зависимости от крепости материала. Восприятие обострилось. Она слышала хриплое дыхание дезориентированных охотников, чувствовала их ароматы. Густой, мускусный - мужчина с синими волосами, наверняка, Торико. Он попытался ударить ее, но Комацу ускользнула. При активации Клеток это давалось легко, непринужденно. Она скользила, пока не вклинилась между атаками мужчины и не сунула ему под нос снотворное. Второй, Сани, попытался ее задержать, парализовать. Напрасный труд. Она зеркало - гладкое, с острыми гранями. И все атаки просто стекают по блестящей поверхности. Царь скривился от боли, поврежденные касания отвлекали разум. Чем и воспользовалась Комацу. Два охотника рухнули на пол, как подкошенные. Оставался еще один. И этот один ее прекрасно видел. Комацу медленно подкрадывалась к нему, следя за каждым движением. Пахло от него резко, но за этой резкостью скрывались молоко и мед. Вкусный, сладкий, превосходный аромат, такой чистый, по-детски невинный. Как за острой скорлупой скрывается нежное нутро. Этот охотник чист помыслами, добр, поэтому его аромат такой... насыщенный, потрясающий. Резкость усилилась, возросло давление силы. Комацу чувствовала это, равно как и понимала, что в прямом противостоянии ей не выстоять. Не против ядовитого Царя, у нее нет и доли антител, которые имеет он. Клетки Гурмана почему-то их не принимали. Поэтому оставалось только одно решение - хитрость. Комацу сосредоточилась и быстрым движением очутилась за спиной Коко. К чести мужчины надо сказать, что он почти повернулся, однако девушка успела точным ударом по болевым точкам вырубить его первым. И связать. Очнулся Коко в полной темноте. Сколько прошло времени, он не знал. Немного, судя по тому, что Тень все еще находилась рядом с ним. Как ей удалось так быстро переместиться к нему за спину? И вырубить? Он же был настороже, был готов.... Какая теперь разница? Охотник не чувствовал пут на руках или ногах, но все равно не мог пошевелить даже пальцем. Тело предало его в самый неподходящий момент. Или эта воровка чем-то его накачала? Тень тем временем взяла жемчужницу, погрузила в специально подготовленный контейнер и спрятала в сумку, которую охотник поначалу даже не заметил. А затем... приблизилась к нему. Глаза Коко расширились. Он не понимал, что происходит. Что она творит? Воровка присела рядом, и чувствительного носа коснулся аромат спелых вишен. Она пахла... волшебно. А ее электромагнитное поле искрило, ровно сияло уверенной, мощной силой пробужденных Клеток Гурмана. Такое он видел и у Торико, и у Сани. Но за ее сиянием... чувствовалось что-то еще, ее подлинные импульсы, ее "родное" поле. Тонкие пальцы коснулись щеки, обвели скулы, крылья носа. Внутри все сжалось от нежных движений. Никто и никогда не касался его так. Близко, еще ближе, прошу! Коко прикрыл глаза от удовольствия. Что угодно, лишь бы она не останавливалась, лишь бы продолжала дотрагиваться. Лишь бы продолжала дарить мучительную и сладкую иллюзию того, что он нормальный человек. Если бы рот и язык повиновались ему, Коко умолял бы ее не прекращать своих движений, никогда и ни за что. Кончики пальцев на обветренных губах, и, наверное, охотник сможет ощутить вкус нежной кожи, если облизнется потом. Сияние становилось все ярче, словно она тоже волновалась. И он уже не видел ничего устрашающего в ее красоте. Хотелось лишь... узнать ее истинную. Касайся, прошу, касайся меня. Еще и еще, не прекращай. И, словно слыша его мысли, она обводила миндалевидные глаза, нажала на кончик острого носа. По коже поплыли фиолетовые пятна - так всегда происходило, когда охотник волновался. И Коко проклинал про себя предавший его второй раз организм. Сейчас она уйдет, ей лучше уйти. Ради собственной же безопасности. Но она продолжала сидеть рядом, обводить сияющими пальцами ставшую целиком фиолетовой кожу. И почему-то яд не действовал на нее. Наверное, потому, что Коко этого не хотел, не желал всем сердцем. Он жаждал ее прикосновений. Она вскинула голову, нахмурилась и на миг прижалась своими губами - к его. В коротком, невесомом поцелуе. Коко с жадностью глотнул ее дыхание, ощутил усилившийся аромат вишен. И все пропало. Она подхватила сумку и вылезла в окно. Как и не было ее. Он мог лишь прикрыть глаза. На коже еще ощущались ее пальцы, так остро, так сладко. Охотник отдался во власть своим воспоминаниям, понимая, что ему мало, очень мало. Хочется больше и больше. Навсегда. Короткое сообщение Тине. До встречи. Подруга поймет, простит и поймет. Тем более, они еще встретятся. Маленький домик на окраине города, затерянный среди холмов и цветущих диких рощ, где никто никогда практически не бывает - нет здесь стоящих и важных ингредиентов. За полкой в подвале - спуск в потайную комнату, вернее, просторную залу, экранированную от чтения электромагнитных импульсов, от звука и ароматов. Она сделала все, чтобы никто никогда не обнаружил ее сокровищницу. Жемчужница опускается в заранее подготовленную воду - в своем успехе Комацу не сомневалась ни минуты. Боялась - да, но не сомневалась. Ее личное убежище, сокровищница, где она хранит то, что утащила за эти долгие, долгие десять лет. Ее трофеи. Память о несбывшемся. Их продавать она не собиралась - пусть остаются напоминанием о человеческой жадности и подлости. Кончики пальцев жгло ощущением нежной кожи, чуть колючей от пробивающейся щетины щеки. Острых скул, изящного, чуточку вздернутого носа, изящных, чувственных губ, нижняя - чуть более пухлая. Она помнила его вкус, помнила запах охотника за деликатесами Коко, одного из Небесных Царей. Ее сущность, ее Клетки Гурмана лучше знали, что требуется хозяйке. И потянули ее к этому охотнику. Комацу пришла в себя уже сидя возле него на корточках. И читая в глазах жажду ласки, прикосновения. Недолюбленный ребенок, не знавший доброго слова и обычной нежности. Теперь сильный мужчина, он истосковался по ней. И сердце разрывалось, когда он прикрывал глаза. Если бы не парализатор, подавался бы навстречу, как породистый кот. Он лежал у ее ног и ничуть не возражал против такого места. Лишь бы она гладила. Лишь бы касалась. Лишь бы он лежал так вечность и оставался таким открытым, доступным. Комацу застонала, закрыла глаза кулаками. Что с ней такое творится? Почему вкус его губ стал так важен? Почему хочется плакать от нерастраченной нежности, которую хочется обрушить на этого взрослого мужчину с глазами обиженного, тоскующего ребенка? Почему по щекам текут слезы? Комацу прерывисто вздохнула, прислонилась к стене, впитывая ее холодную, каменную уверенность. Все закончилось. Все наконец-то закончилось. И она свободна от обязательств. Теперь, после двадцати лет, она наконец-то сможет начать жить. - Нам наконец-то удалось выяснить связь между всеми жертвами Тени, - Ичирью положил папку с бумагами на стол. Охотники сидели по другую сторону. Хозяин жемчужницы закатил жуткий скандал, его удалось остановить лишь прямыми угрозами. Небесные Цари не собирались спускать ему с рук то, что он отсиживался, использовал Сердце Эры гурманов, как обычных наемников. Да и журналистка, вертящаяся неподалеку, помогла своими неудобными для богача вопросами. Торико и Сани все еще переживали ущемление самолюбия и гордости, а Коко подался вперед. - Двадцать лет назад все они спонсировали проведение военных экспериментов и создание биологического оборудования в этой области, - палец ткнулся в местность на карте. - Там же находился сиротский приют, который они якобы взяли под опеку. Но когда дети заболели лихорадкой, ни один не потратился на лекарства для них. По данным, выживших не осталось. - Нет, по-видимому, остался, - Сани покачал головой. - Тень. - Да, - решительно кивнул Ичирью. - Скорей всего, ей помогли Клетки Гурмана, о которых вы упоминали. Как бы то ни было, - он захлопнул папку, - этот богач был последним в списке. Десять лет она подрывала их авторитет, лишала всего самого "сладкого". Думаю, это было последнее ограбление. История закончена. Коко смотрел на черно-белую фотографию приюта, на улыбающиеся лица ребятишек, сгрудившихся вокруг пожилой женщины, и гадал, кто же из них - его Тень. Возможно, эта история и закончилась. Но другая только начинается. Старенькие, полуразрушенные, ветхие дома занесло снегом по самые крыши, превратило в сугробы, сквозь слепящую белизну которых проглядывали темные деревянные остовы. Никто не покупал и не продавал дома в этой местности - испытание биологического оружия сказалось на флоре и фауне не самым благоприятным образом. Комацу помнила то время, когда каждый дом был живым, когда на окнах висели занавески, лаяли собаки. Когда они вместе с Сарой и остальными гуляли по улицам, смеялись и веселились, хотя животы подводило от голода. Она помнила, как вместе они мечтали, что станут самыми лучшими поварами и накормят всех голодающих. Помнила, как варила суп из лягушек и змей, наловленных мальчишками, с водой из местной грязной речки, в старой кастрюле без ручек. И каждому доставалось по ложке, но это была хоть какая-то еда. Она помнила их всех умирающими. Бледными, мокрыми от пота, с дрожащими от слабости руками. Комацу вытирала им пот, давала попить, утешала и читала сказки. А они.... Они бредили и кричали во сне, им мерещились монстры и чудовища. Тогда она закрывала уши, сжималась в комочек в углу, лишь бы не слышать. Лишь бы не слушать. Эти крики до сих пор преследовали ее во сне. Они хоронили своих сами, потому что помощи ждать было неоткуда. И копали могилы под раскидистым деревом в саду. Пока не осталась только она да Сара. Старая женщина, воспитательница, почти мать, не покинула приют, не оставила их. А потом, к зиме, заболела и Комацу. Сара слегла вместе с ней. Комацу помнила только, как угасла женщина, медленно, как свечка. Сжимая в руке письмо, в котором находилось уведомление, что приют, как разносчик заразы сожгут через два дня. Девочка не помнила, как выбралась из здания. Перед глазами стоял лишь белый снег, холодный и колюче-злой. Он швырял в нее горсти льдинок, больно ранил кожу, пока она шла вперед, замотавшись в какие-то тряпки. В какой-то момент сил не осталось, она рухнула на снег. И пробудились Клетки Гурмана. На грани жизни и смерти. Она выжила. Комацу поежилась, поправила меховые наушники на голове, закуталась поплотнее в шарф. Зачем она приезжает сюда каждый год? Только растравливает душу. Но сегодня... сегодня она обязана отдать им последний долг памяти. И попросить прощения, что так задержалась с ним. Сказать, что никогда не забудет, что всегда будет помнить. И что она отомстила. Хоть так. А затем - развернуться и уйти. Эта страница жизни закончена. За спиной захрустел снег. Девушка резко развернулась. Перед ней стоял высоченный мужчина. Небесный Царь, Галантный Коко. Тогда в темноте она не различила его рост, но теперь, при свете дня, на белоснежном фоне, он пугал ее шириной плеч, мускулами, стройной, крепкой фигурой. Особенно, если учитывать, какой Комацу недомерок. Она даже ниже хрупкой Тины! Глаза расширились, дыхание перехватило. Инстинктивно Комацу сделала шаг назад, словно хотела удрать, развернуться и убежать как можно дальше. Коко не дал ей этого сделать. В один длинный шаг сократил расстояние, подхватил ее на руки, прижал к себе, защищая от ветра и колючих снежинок. И пошел по направлению к ближайшему поселению. Комацу закусила губу, не решаясь спорить. Лишь прижалась к груди, слушая ровное, гулкое биение сердца. Она так по нему скучала! Чертова любовь с первого взгляда. Они пришли в местную гостиницу. Даже поднимаясь по лестнице, охотник не спустил свою добычу с рук. Лишь перекинул на одну, чтобы удобнее было открывать и закрывать за собой дверь. Зажег свет, отчего Комацу захлопала глазами. Она и не поняла, что уже так поздно. Его молчание убивало. Как он нашел ее? Да и вообще, знает ли, что она и Тень - одно лицо? Раз пришел именно сюда, значит, знает. Охотник посадил девушку в кресло, снял куртку, шарф и наушники. Осторожно, аккуратно развязал шнуровку на ботинках и стянул их. Сбросил сам верхнюю одежду. Комацу следила за ним, как кролик за удавом. И только после этого опустился на пол перед ней, положил голову на колени. У девушки защемило сердце, на глазах вскипели слезы. Она запустила руки в густые черные волосы, но не выдержала, согнулась. Такое ощущение, что ее кто-то ударил под дых. Легкие сжались и никак не хотели набрать порцию кислорода. Комацу уткнулась носом в его волосы, задышала прерывисто: - Я же преступница. Коко поднял голову, и их губы встретились. - Теперь уже нет, - а голос у него мягкий, певучий. - Ты же больше так не будешь? В карих глазах - надежда и вера. Ну, как она может обмануть его. - Не буду, - прошептала она, облизывая пересохшие от волнения губы. - Не буду. Ты только... не оставляй меня. - Никогда, - клятвенно заверил охотник. И поцеловал ее. Снова. Это сумасшествие, сплошное сумасшествие. Целовать, доверять человеку, которого не знает, с которым видится второй раз в жизни. Но это правильно, как же это правильно. Все гурманские боги и охотники! Никогда еще Комацу не делала ничего более правильного, чем это. Она отдавалась целиком и полностью, снова и снова гладила его скулы, губы, веки, ласкала нежные уши и короткие волосы, целовала мощную шею. И горела, горела в огне. А он не мог надышаться ею, не мог напиться ее прикосновениями. Тянулся, как цветок тянется к солнцу. Ему так мало ласки доставалось в жизни. И Комацу отдавала все, что могла. Даже если это ошибка, даже если они разойдутся завтра утром, она не пожалеет об этой ночи. Никогда. Коко смотрел на спящую рядом с ним женщину. Она приоткрыла рот, обхватила подушку и трогательно посапывала. Умиротворенная, удовлетворенная. А он даже не мог закрыть глаза хоть на секундочку - боялся проснуться и не увидеть ее рядом с собой. Когда и где сошлись так звезды, что весь его мир сосредоточился именно на ней? Мужчина гладил короткие темные локоны, обводил пальцем розовое ушко, такое трогательно беззащитное, милое и маленькое. И понимал, что все изменилось. Нет, мир вокруг остался прежним. Изменился он сам. Изменился его мир. Теперь центром всего была Комацу. Его Тень. Пятнадцать лет спустя. Маленький дом пропах медом и мясным пирогом. На плите исходил паром только что закипевший чайник. Комацу опустилась в кресло, невидящими глазами уставилась в пляшущее в камине мерцающее пламя. Разве могла она, просыпаясь тогда в захудалой гостинице на другом краю света, предположить, что однажды будет так беззаветно счастлива. До сих пор все казалось не более, чем сном. И лишь Коко мог ее разубедить. Скрипнула дверь, донесся шорох снимаемого плаща. Охотник быстрым шагом прошел в комнату, опустился на пол у ног своей маленькой жены, положил голову ей на колени. Любимая поза, Коко готов часами проводить в ней, подставляясь под ласковые прикосновения. Лишь бы знать, что она никуда не делась, что она с ним, рядом. Он тоже до сих пор чуточку не верил. И лишь вдвоем им удавалось убедить себя в реальности происходящего. Комацу улыбнулась и как много лет назад склонилась, уткнулась носом в черные волосы. Ее муж. Ее счастье. Ее любовь. Центр ее маленькой Вселенной.