Бегущий

      Арик бежал. Размахивая мечом направо и налево, срубая головы громилам и лишая летунов крыльев. Парой метких боковых ударов он разделывался с гигантскими крушителями, которых не спасали их тяжёлые молоты. Побеждать волшебников было сложнее, но он справлялся и с ними. Сколько так продолжалось?       Арик не помнил.       Ему было ясно только одно: бежит он уже очень, очень долго. И вряд ли когда-нибудь завершит свой путь.       Мимо мелькают однообразные пейзажи: деревья, полуразрушенные стены каких-то замков, увитые лианами, поля. И тысячи, тысячи врагов. Одни — уже мертвые, другие — продолжающие размахивать конечностями и противно верещать, третьи — едва живые, отползающие в укрытие, с окровавленными подрагивающими обрубками вместо лап.       Арик не понимает, почему он ещё не устал. Мало того, он находит в себе силы бежать ещё быстрее, быстрее рубить головы, быстрее отбирать добычу у плутоватых грабителей, быстрее оставлять её у входа в какой-нибудь город, проносясь мимо. Быстрее, быстрее. И, хотя торопиться ему, вроде как, некуда, остановиться он не может.       Арика начинают раздражать многие вещи. Его раздражает даже собственное имя. «Арик» — что это значит? Ничего. Это напоминает скорее кличку, подходящую больше для дворовой собаки,которая, высунув язык, радостно спешит выполнить любую команду своего хозяина, чем для храброго рыцаря, который спешит... А, точно.       Кажется, когда-то у этого рыцаря даже была цель. Наверное, она даже была великой. Иначе зачем Арик пустился в это долгое — бесконечное — путешествие?       Взмах — и безголовое тело громилы осело и осталось позади, а клинок окрасился алым. Арик даже не оглядывается — незачем. Он привык, а впереди ещё пять точно таких же монстров тошнотворно-фиолетового цвета.       Хотя, сложись его жизнь по-другому, Арик мог бы даже полюбить этот цвет.       Неожиданно он вспоминает, что когда-то у него был пёс. Демонический пёс почти такого же фиолетового окраса, который всё время бежал чуть позади рыцаря и по свистку приближался настолько, чтобы на него можно было залезть. Но Арик никогда не ездил на нем долго.       Потом он потерял этот свисток, и демон не захотел с ним оставаться.       Прыжок, разворот, удар, ещё один — и крушитель, покачнувшись, заваливается на бок — могучие руки выпускают молот, из раны на животе хлещет кровь, и удивлённо-тупое выражение навсегда застывает на его уродливом одноглазом лице. Хотя, какое это лицо — морда, нисколько не отличающаяся от звериной.       Честно говоря, Арик не знал, что такого сделали эти твари, что от них нужно избавляться. Но на этот вопрос в его голове всегда находились объяснения: они всегда нападают, когда к ним подбегаешь, они глупы, они уродливы, они — другие. Это всегда срабатывало, и Арик с почти чистой совестью продолжал свой кровавый путь.       Но — всему приходит конец. И, казалось бы, вечное путешествие Арика тоже имело своё завершение.       Он споткнулся. Даже не заметил, обо что — ветка ли то была, камень ли, уже не важно. Важно, то, что Арик упал в самую гущу врагов. И был растерзан.       И, крича от боли, слыша хруст собственных вырываемых конечностей и ощущая, как голова постепенно отделяется от тела, он подумал: наверное, с некоторых пор он мечтал о таком конце. Даже если не о таком, то о конце-то уж точно. Но додумать до конца он не успел.       Потому что очнулся уже вновь бегущим по королевству.