Странные вкусы

Клара не понимает. Мисси говорит слишком много — рот у неё, кажется, не затыкается вообще никогда, но из общего потока насмешливых слов и глупых фразочек в стиле в хлам укуренного сутенера целой планеты только одно словосочетание выбивает у Освальд землю из-под ног. Она готова поверить во все, что угодно, но никак не в дружбу Доктора и этой женщины, что больше всего во вселенной любит ловушки, предательства и бессмысленные убийства. Клара почему-то до этого дня всегда считала, что залог хорошей дружбы на века — никак не обоюдное желания уничтожить друг друга. Но теперь она вообще ни в чем не уверена, кроме того, что все происходящее скорее напоминает дешевое американское телешоу, чем реальную жизнь, какой бы та абсурдной сама по себе не была. Освальд хочется ущипнуть себя и проснутся дома в холодном поту, но вместо этого ей удается не сходит с ума раньше времени и неожиданно послушно выполнять все просьбы-приказы Мисси. Эта женщина совершенно безумная, как и все повелители времени, а у Клары на них чертов фетиш. Она не знает, почему не убила Мисси, когда была возможность, но теперь осознает, что сделать это уже и не сможет, что бы та не сотворила. В этой чертовой сумасшедшей есть что-то такое взрывоопасное и притягательное, что Освальд все сложнее отвести взгляд и перестать нервно крутить кольцо на пальце. Клара, наверное, заразилась этим от Доктора. Хотя сейчас она определенно немного сожалеет о том, что не прервала эту регенерацию Мастера, потому что происходящее пугает её немного больше, чем до дрожи в коленках и холодном комке в горле: Мисси тычет ей под бок каким-то очередным смертельным оружием и предлагает свою дружбу. Кларе хочется отказаться, потому что в её жизни и так много опасностей и передряг, но предложение такое заманчивое, что Освальд лишь закусывает губу и согласно кивает. — О, ну я всегда знала, что хорошие девочки вроде тебя всегда мечтают о плохих друзьях, — улыбается Мисси, задумчиво склонив голову набок. Она молчит и явно напряженно о чем-то думает, а после как-то печально шепчет, обжигая словами сильнее раскаленного до красна железа: — Так предсказуемо… — Предсказуемо что? — спрашивает Клара. Пистолет в районе ребер её уже почти что не волнует, разве что её капельку смущает то, что Мастер надавила на курок чуть-чуть сильнее, чем стоит, когда держишь на мушке новоиспеченного друга. — Ты, — с громким и почему-то горьким на вкус смехом отбрасывает Мисси винтажный кольт куда подальше и в два шага сокращает расстояние между ними. От неё пахнет медью и кровью, а еще немного безумием вперемешку с шоколадом и кофе. — Глупая-глупая Клара. Освальд не понимает, куда клонит Мисси, но этот разговор её не нравится совершенно от слова «совсем». Ей неуютно и дискомфортно, она чувствует себя медленно разлагающийся лабораторной крысой под микроскопом ученого, который давно уже потерял здравый рассудок. Наверное, будь у них чуть больше времени, Мисси обязательно сделала ей очень-очень больно, а потом еще с любопытством пятилетнего ребенка поковырялась в едва зажившей ране в душе Клары. Но на все про все у них минут десять от силы, если не меньше. Поэтому Мисси просто целует Клару и до крови закусывает ей нижнюю губу, а после вновь начинает говорить. Мисси говорит слишком много. Клара готова слушать её вечность.