Язык Тьмы

      Холод просачивался под одежду. От него не спасал даже подбитый лисьим мехом плащ, плотно обернутый вокруг бесконтрольно дрожащего тела. Так неправильно... неестественно. Холод страшен смертным, они чувствительнее к нему. Но что же тогда, если не холод, острыми иглами впивается в мышцы; что же, если не этот проклятый холод, сковывает льдом измождённое, обезвоженное тело?       Кто-то следовал за ним. Медленно, но стараясь не отстать, шёл за его спиной. Незнакомец держался в тени. Сколько раз усталый путник оборачивался назад, чуть заслыша тихое дыхание, но обнаруживал лишь деревья и ветер. Как будто сама Смерть, притаившись в ветвях дубов и клёнов, ждала своего часа. Он поджал губы, огромным усилием воли ускоряя шаги. Уж нет, изволь, господин Мандос, жизнь куда приятнее твоих пустых Чертогов!       Ещё шаг — и трясущиеся ноги подкосились. С тихим, едва различимым даже в ночной тишине стоном он рухнул на присыпанную снегом землю. Тонкие бледные пальцы вцепились в пучок пожелтевшей травы. Как долго он шёл? Час, сутки, а может, месяцы? Он не помнил. Лишь отчаянное желание толкало его вперёд, мешая малодушно плюнуть на всё и сдаться жестоким обстоятельствам. Желание жить.       Удушливый кашель вырвался из груди вместе с отчаянным смешком. Жить! Бесконечные часы он мечтал о том, чтобы кто-нибудь милосердно подарил ему смерть. А смерть казалась такой близкой и одновременно недостижимой. Протяни руку — и она прозрачным мотыльком сядет на неё. И тут же предательски вспорхнёт, растворяясь в чёрных тенях. О, как часто он грезил о спасительном серебряном лезвии, проходящемся по бледной шее и оставляющем за собой тонкий кроваво-алый след!.. Никто не пришёл, никто не избавил его от мучений. Он звал, он кричал, он молил. Но стены глухи...       Никто не искал. Яростно сжав в кулаке несчастную траву, он сплюнул кровь. Никто не искал его. О нём забыли, бросили в огне, как старый ненужный хлам. Трусливо поджав хвост, знаменитые воины бежали с поля боя по одному слову. Слову его бывшего командира. Бывшего друга. Его вина...       Он содрогнулся от собственных мыслей. Нет! Если бы выпал шанс — хоть самый маленький шанс! — его друг бы вернулся за ним. И он наверняка искал его, искал каждую минуту, каждый час. Он бы не остановился, пока надежда не покинула бы его сердце окончательно. Пока сам, лично, не увидел бы его закостенелый труп, пока не закрыл бы невидящие глаза.       Он с трудом поднялся на ноги. Нужно идти, двигаться дальше. Осталось немного.       ...Он стоял, тяжело привалившись к старому дубу, и, как завороженный, всматривался в знакомую с детства площадь. Вот мраморный фонтан, у которого так любили сидеть одинокие романтики и стеснительные влюблённые; вот большой балкон — обожаемое место дворцовой знати, желающей укрыться от всевидящих глаз короля; вот беседка, тропинка, ведущая в лабиринт королевы.       Когда он уже хотел покинуть своё укрытие, по лестнице торопливо сбежали двое: юноша и девушка. Оба светловолосые, в лёгких одеждах. Они, улыбаясь, оглядывались назад, словно зная, что за ними кто-то последует.       — Аранен, разве сегодняшняя встреча не требует твоего присутствия? — раздался с лестницы весёлый голос. — Ты ее виновник.       — Мы выиграли маленькое сражение, а не войну, — возразил юноша. Он узнал бы его из тысяч, своего командира. Бывшего командира.       — Ежели старый Лис устраивает такие щедрые пиршества из-за маленьких побед, я хочу присутствовать в Эрин Гален в день окончательного поражения Некроманта! — с той же весёлостью заявил давешний крикун.       Молодые эльфы рассмеялись. Они ещё долго обменивались шутками, не замечая невольного свидетеля их веселья.       Он, неподвижный, по-прежнему стоял у дуба, глядя на счастливые лица тех, кого некогда звал друзьями. Он мог бы стоять рядом с ними, если бы не... Гнев накатил обжигающей волной.       Почти невесомая рука опустилась ему на плечо, слуха коснулся мягкий шёпот:       — Видишь, они счастливы. Без тебя. Они не искали, они бросили. Предали. Радуются победе после стольких поражений. Он предал тебя. Оставил умирать, хотя знал, что ты жив. Его вина...       Шёпот растворился в темноте, оставив его одного. Но теперь он знал имя виновного. Имя предателя.        Леголас.