Я и не мечтаю о сне

От совести еще укрой гнетущей, Что в сердце роется, как крот слепой… «К сну» Джон Китс

Уилл не может уснуть. Фактически он не спал уже несколько дней. По ночам он не ложится спать, он просто смотрит в никуда, слушает шелест листьев за окном и дыхание своей собаки. Он прислушивается к копошению насекомых на подоконнике, что звучит так похоже на скрежет ногтей по столу. Он закрывает глаза, но он не спит. Становится так плохо, что его взгляд начинает расплываться, как размытая фотография, которую настолько долго держали в растворе, что все краски полиняли. Все слишком ярко и слишком громко. Уилл ходит на работу будто в тумане. Он как во сне, но это не так. Он приходит домой и заваливается на кровать. Ему кажется, что он засыпает, но в ближайшие два, три, четыре часа он просто смотрит в потолок, словно это единственное, что имеет значение во всем мире. *** Он дремлет в своем кабинете, не совсем бодрствуя, но и не уснув, когда заходит Алана. – Уилл, – говорит она ласково. Он выпрямляется и моргает налитыми кровью глазами. Он знает, как выглядит. Он видит это по ее взгляду и по сочувственно поджатым губам. – Иди домой, – она ставит его на ноги. Он без колебаний сбрасывает с себя ее руки. – Я в порядке, – отсутствие сна сделало его голос хриплым и безэмоциональным. Он снова моргает, когда комната начинает качаться. – Я отвезу тебя, – предлагает Алана. Уилл смотрит на нее. Это предложение кружится в его голове, как парящие части головоломки, которые он пытается вырвать из воздуха. У них есть смысл, но для него они ничего не значат. Его очки сползают с носа, и лицо Аланы расплывается одним сплошным пятном. Хорошо. Уиллу не нравится видеть ее такой грустной. Он оставляет ее, ничего не сказав. *** Уиллу нравится думать, что для его бессонницы есть причина. Например, он видит мертвых людей каждый раз, когда закрывает глаза, или чувствует, как погружается все глубже и глубже под чужую личину каждый раз, когда он позволяет своим мыслям блуждать. Но никаких причин нет. Он ничего не видит. Он ничего не чувствует. Он просто не может заснуть. Он сидит всю ночь на диване, его глаза прикрыты. И он ждет. *** Свет из туманно белого превращается в синий, затем в оттенок желтого золота, прежде чем раздается стук в дверь. Уилл игнорирует его, все еще наблюдая за солнцем, выглядывающим из-за его штор, проскальзывающим лучом в комнату в свое собственное неписаное время в сопровождении птичьего оркестра, о чем он раньше и не думал. Он слышит удары в дверь, но как будто издалека. «Уилл!» Он заставляет себя встать и, сутулясь, открывает с опаской дверь. Джек смотрит на него, и этот взгляд выражает, с одной стороны, облегчение, а с другой - раздражение. Он резко улыбается: – Я думал, ты умер. Уилл демонстративно зевает. Похоже, Джек не покупается на это, но Уиллу все равно. Он не позволяет Джеку пройти и не открывает дверь шире. – Доктор Блум сказала, что ты не спишь, – говорит Джек. Уиллу нужно время на ответ. – Позволь мне это исправить, – говорит он, пытаясь захлопнуть дверь. – Ты слышал, что я сказал? – раздраженно вздыхает Джек. – Ты никуда не пойдешь, Уилл. Я не хочу видеть тебя на работе. Ты идешь и укладываешь себя спать, чтоб, черт тебя дери, поспать, – огрызается он. – Прими какие-нибудь таблетки, если нужно. – Это лишь небольшое расстройство сна, – лжет Уилл. Даже гнев Джека ощущается приглушенно и уныло. – Иди. И. Поспи. И возвращайся только тогда, когда будешь полон энергии и с ясным взглядом, а не сбитым на дороге животным. Я пошлю кого-нибудь, чтобы тебя проведать, – Джек возвращается к своей машине, и Уилл ждет, пока тот не уйдет. Он стоит у двери минут десять, чувствуя утренний холодок и не совсем помня, что он должен был сделать. *** Вода, стекающая по его спине, красная, красная, красная. Он наклоняет голову и позволяет ей течь на лицо и в рот. Она пахнет железом, но абсолютно безвкусная. Уилл впитывает ее каждой клеточкой тела, как печальный цветок в заброшенном саду, жаждущий любого дождя, даже алого. Уилл дрожит. Его кожа давно уже сморщилась. Он чувствует себя старым и ему кажется, что он стоит на этой скользкой плитке в течение многих-многих лет. Он наблюдает, как капля воды свисает с ресниц, видит, как в одном маленьком шарике сжимается мир, а затем снова моргает. Вот и все, мир уничтожен. Чьи-то руки хватают его за плечи и поворачивают. Уилл резко возвращается обратно в реальность, его тело дрожит от шока, и он начинает бороться. Он помнит о пистолете в спальне. – Уилл. Уильям. Уилл смаргивает кровь – воду – и встречается лицом к лицу с Ганнибалом. – Я… э-э... что?.. Ганнибал снял пиджак, галстук и жилет. Рукава закатаны, обнажая бледные руки, что кажется Уиллу странным и сюрреалистическим. Хватка на его плечах крепкая и достаточно сильная, чтобы удержать его на месте. Ганнибал весь промок. И Уилл думает, что это ужасно смешно. – Уилл, ты меня слышишь? – спрашивает Ганнибал. Капли воды, забрызгавшие его лицо, напоминают Уиллу расплавленный пластик на искусственных цветах. – Я не могу уснуть, – обиженно говорит Уилл, – но я не сумасшедший. Ганнибал улыбается. – Конечно, нет. Он недолго сомневается, но, видя, что Уилл не собирается падать, он выходит из душа и берет полотенце, лежащее на раковине. Уилл, немного покачиваясь, остается на том же месте. Вода снова приобретает красный цвет. – У меня кровь идет, – бормочет Уилл. – Не идет, – говорит спокойно Ганнибал. Он просит жестами Уилла выйти. Тот вздыхает и позволяет себе оказаться рядом и дать завернуть себя в полотенце. Ганнибал близко наклоняется и тянется выключить душ. Когда Ганнибал поворачивает вентиль, кран, как обычно, издает странный скрип и неприятный скрежет. Уилл морщится. – Не дергайся, – говорит Ганнибал, его голос звучит нежно, но твердо. Так что Уилл слушается и спокойно стоит, пока Ганнибал сушит его, проводя полотенцем по его спине и рукам. Ткань слегка потерлась от частого использования, поэтому для чувствительной холодной кожи Уилла кажется грубой. Ганнибал наклоняется и вытирает ноги, начиная с лодыжек и поднимаясь к бедрам, двигаясь медленно, будто ждет, пока Уилл снова не почувствует дрожь мышц. Когда он чувствует, как ткань проходится между ног, он, прикрыв глаза, не может сдержать тихий стон. Он подавляет его практически сразу же. Ганнибал продолжает, будто и не слышал. Затем он ведет Уилла в спальню и помогает ему переодеться в мягкие фланелевые штаны и хлопковую футболку. Если бы Уилл так не устал, он бы сопротивлялся. Но он ничего не говорит, пока Ганнибал натягивает на него штаны, его теплые пальцы проходятся по бокам и останавливаются на пояснице. Он подтягивает Уилла ближе, чтобы надеть футболку. Ганнибал немного влажный после душа, и его запах чистый, древесный и такой настоящий. – Когда это началось? – спрашивает Ганнибал, успокаивающе гладя Уилла по спине. – Я не помню, – честно отвечает Уилл. Он чувствует, как глубокая усталость пробирает в каждую его косточку, но его глаза не закрываются. В затылке будто раздаётся глухой стук, молоточек его сознания, не позволяющий ему уснуть. Уилл поворачивает голову на несколько дюймов. Так близко, Ганнибал выглядит как человек, именно как человек, а не живая статуя. Уилл может разглядеть дневную щетину и черты лица, которые делают Ганнибала не старым, а скорее придают ему реалистичности, делают его мягче и ближе. – Джек? – тихо спрашивает Уилл. – Вообще, доктор Блум, – отвечает Ганнибал. – Лжец. Во всем виноват измученный мозг, но Уилл проводит носом вдоль линии челюсти Ганнибала, его рот слегка приоткрыт. Ганнибал позволяет ему прижаться губами к уголку его рта, и это даже не поцелуй. Уилл отстраняется и ждет реакции, но Ганнибал просто смотрит. Так что Уилл прижимает губы к губам Ганнибала, просто прикосновение, не целуя. Но затем Ганнибал скользит рукой по его горлу, удерживая на месте, когда тот наклоняет голову. Уилл с готовностью открывает рот. Он чувствует улыбку Ганнибала сквозь поцелуй, но тот не принимает приглашение, лишь сжимает его горло сильнее. Это посылает дрожь прямо к члену. Когда Ганнибал, наконец, целует его, он не использует зубы и язык, как ожидает Уилл. Он делает это медленно и мучительно сладко, не спеша исследуя рот, толкаясь языком в чужой в чувственном танце, что заставляет пальцы Уилла подгибаться. Уилл не мог вспомнить, когда последний раз его так целовали: многообещающе и искушающе, но не требовательно, не пытаясь возбудить. Он подталкивает Ганнибала, пытаясь превратить это в нечто большее, но тот отстраняется и медленно отводит его к кровати. Он опускает Уилла на матрас и садится рядом с ним. Уилл чувствует, как обволакивает его постель. – Тебе надо выспаться, Уилл. Но он вяло качает головой. – Я не могу. – Не можешь или не хочешь? – Не могу. Ганнибал протягивает ему стакан с тумбочки. – Пей. – Что это? – подозрительно спрашивает Уилл. – Вода. Ганнибал наблюдает, как он жадно пьет, взглядом скользя по горлу. Он убирает стакан подальше, когда тот заканчивает и снова садится рядом. Уилл тянет подушку под голову. – Значит, мы просто будем сидеть здесь. – Да, – говорит Ганнибал. Уилл думает, что это несправедливо, но он больше ничего не говорит. Где-то между тем, как он смотрит на Ганнибала, наблюдающего за ним, Уилл засыпает. *** Когда он просыпается, он слышит Ганнибала на кухне. Он нетвердой походкой проходит в гостиную, чувствуя себя так, будто спал целый день. Его тело одеревенело, но, по крайней мере, голова не наливается свинцом. – Ты проснулся, – говорит Ганнибал удовлетворенным тоном. В руках у него еще один стакан воды. – Как долго я был в отключке? – спрашивает Уилл, дрожащим голосом. Он с благодарностью принимает воду. – Восемнадцать часов. – Черт. Ганнибал посмеивается. – Следи за языком, Уилл. Тот пялится в окно, пытаясь понять, который сейчас час через занавески, прежде чем озадаченно посмотреть на стакан в руке. – Ты дал мне бензодиазепина, не так ли? – с обвинением в голосе спрашивает он. Ганнибал просто улыбается.