***
Юнги устал бегать безумно. Он ничего не понял, когда увидел любимую макушку на трибуне, которая стремительно пыталась удалиться из спортивного зала во время награждения его баскетбольной команды. Старшему оставалось недоуменно смотреть в сторону кружившихся вокруг него девушек из группы поддержки. Довольные девичьи вопли вперемешку с такими, блять, ненужными бабскими ручонками буквально с головы до пят, наверняка, и заставили младшего быстро встать, и как можно скорее убраться с этого праздника спортивной жизни. Шуге оставалось терпеть окончания сего мероприятия, нервного отбивая баскетбольный мяч, и затем медаль на шею, мужские рукопожатия, многочисленные поздравления с победой, потому что заслужил. Юнги — первоклассный игрок, капитан школьной команды, мечта любой девушки в этом дрянном зале, который он уже ненавидел. Этот глупый ревнивец не мог быть дома — его любимый шахматный кружок никто не отменял, поэтому он точно знал — он все еще здесь. — Наверняка намотал сопли на кулак, и представил, что я трахаю тут каждую, что аж очередь длинною в жизнь, — подумал Мин, слегка улыбнувшись. — Лишь бы его найти.***
— Нет уж, стой. В догонялки я играть не собираюсь, — Юнги резко сократил между ними расстояние до минимума, замкнув младшего в ловушке из рук старшего. — Я тобой очень горжусь, знаешь, — тихо начал Чимин, опустив голову. - Нет, правда. Ты такой молодец. За тобой вся школа, баскетбол, кучу красот… — Прекрати. И Пак прекратил. Потому что правда старшему глаза колит. A что еще остается делать парню-ботанику, чья страсть — это корейская классика, шахматы, и этот популярный блондин. Причём последнее — наиболее важное, что вообще может существовать. — Чимин-а, я… — Юнги, просто послуш.. — Тебя люблю, — тихий шепот ввел младшего в мгновенный ступор, и такую бешеную аритмию, что стало сложно дышать. Ранее, за все эти почти полгода их отношений, он ни разу не слышал этих заветных слов от Мина, хотя множество раз представлял себе как, где, и когда это все-таки произойдет. Вот здесь, в школьном туалете, прижатый в угол. A рядом любимый хён, в спортивной форме черно-синего цвета, и золотая медаль висит ровно между ними, потому что именно сейчас. Сейчас Юнги стал чуть ближе, и ровно через секунду мажет чужие губы своими, ладони на щеках, и если не сдержаться — то и мокрые дорожки от счастливых слёз у Пака, которых не приглашали точно. — Не нужен мне никто кроме тебя, правда. Ты хоть представляешь, как круто твоя задница смотрится, сидя на стуле, и обомозговывая дальнейший ход фигурой? Черт, да я за этот вид тебя ни на кого не променяю, мелкий! — звонкий смех проносится по мужской уборной, на что Чимин лишь смущенно улыбается, констатируя: — Ты невыносим, серьезно! И следом еще один нежный поцелуй — на этот раз инициатива младшего. Руки Пака обхватили шею Юнги, все крепче притягивая к себе. — Мхх, кстати, — разрывает поцелуй Шуга. - Я, вроде как, вспомнил, что за победу мне положено, ммм, вознаграждение? — Ну, х-хорошо. — Все в порядке? — Юнги недоверчиво взглянул, как тот отстранился от него, и пошел защелкивать дверь от уборной на щеколду. — Да, просто протяни мне свои ладони сейчас. Чимин остановился от хёна в паре сантиметрах, взял его конечности в свои, прикрыв глаза. — Что ты дел.. Юнги немного отстраняется, когда почувствовал свои руки на чиминовых ягодицах. Младший засмущавшись, быстро уткнулся в плечо старшего, тихонько посмеявшись, но выпускать его ладони от своей пятой точки не спешил. Наоборот, пытался, чтобы Мин сам держал его … «там»? — Пак Чимин? — хрипло и по-доброму смех Юнги прозвучал в помещении, что заставило младшего раскраснеться еще больше. - Что, эта прекрасная задница больше не принадлежит только стулу в шахматном клубе? — Юнги! — Отпусти свои руки, хочу сам почувствовать. И вновь зардевшийся Чимин послушно, но медленно опускает свои руки на плечи Мина, чувствуя, как столь любимый лaдони трогают его округлые ягодицы, и из-за этого прячется, носом ища место укрытия от столь смущающих действий. — На ощупь … как два хороших spalding-ских меча, думаю, размера седьмого. — Что? — Шучу, шучу! — и вновь заливистый смех старшего заставляет краснеть безумно. — Мне пора идти, мне нельзя опаздывать, ты же знаешь. — Я провожу тебя? Парни шли не торопясь, и молча. Остановившись у двери в класс, Юнги неожиданно спросил. — Могу ли я дома потренироваться на моих, теперь самых любимых, мячах? — Иди уже!