Elastic Heart

      -Какая лиса, о чем ты говоришь, Стайлз? Ногицунэ? Мы ведь изгнали из тебя ее уже давно. Все хорошо, чувак? А Стайлз что-то невнятно мычит, захлебываясь в накатывающих чернильных пучинах слов, сжимая судорожно напряженными пальцами виски. Он не понимает, не знает, как объяснить лучшему другу, какая лисица вновь охватила его пылающий разум. Сидит перед лучшим другом, как вымокшая под холодным дождем дворовая собака, жаждущая ласки и любви. Нет, он просто не поймет. Стилински до крови сжимает острые уголки ее записки, написанной таким знакомым, витиеватым, наклоненным в левую сторону почерком: «Лисицы не любят собак, Стайлз. Они остаются верными своему роду. Чертовы лисицы. Стайлза тянет на них, или же Лисиц тянет на него. Рыжих стервозных бестий. Ему бы стоило ее выкурить, как пачку сыро-влажных сигарет морозным снежным утром. Вложить вместо табака клок ее рыже-огненных волос и поджечь таким же пламенем. Возможно, это бы принесло ему небольшое облегчение. Но зачем, если боль все равно возвращается? Он бы хотел собственноручно накрасить ей ногти синим, под цвет своей души, что бы она сказала: -Ты знаешь, мне ненравится сочетание синего и рыжего. Он бы хотел оцарапать свои ладони от прикосновение к ее лицу, но оно, как назло, гладкое и не оставляет напоминаний о том, что он к ней даже прикасался. Он бы хотел утопиться в топком болоте ее глаз. Но синий с оранжевым-не самое лучшее сочетание.