Если Церкви взрывают, значит, это кому-нибудь нужно

«Порой перед лицом опасности верх отваги — отступить и свято верить, что Создатель позаботится о торжестве справедливости». Себастьян Вель

      Все помнят конец Dragon Age II. Взорванная Церковь, гора трупов, Себастьян с вошедшим в историю «MAKER NOOOOO!» и Андерс, с готовностью подтверждающий свою вину и готовый погибнуть за «правое дело». Казалось бы, все очевидно: конфликт магов и храмовников зашел слишком далеко, и одна случайно брошенная спичка (т.е. добровольно одержимый Андерс) спровоцировала пожар небывалой силы. А если нет?       В запутанном и изобилующем нестыковками и притянутыми за уши выводами сюжете игры на первый взгляд нет очевидного главзлодея, каким был архидемон/Мор в первой части или Корифей в третьей. Вроде как у всех своя правда, все пытаются выжить как могут, и только цепь случайностей приводит к тому, что произошло в 9.37 Века Дракона. Однако на самом деле, если присмотреться, очевидное зло присутствует и здесь — только вот на первый взгляд его почти никто не опознает. Ибо кто поверит, что за цепью случайностей просматривается почерк одной и той же личности?       Но обо всем по порядку.       Орден Храмовников на первый взгляд кажется сплоченным, строгим и не допускающим никаких просчетов. На самых высоких постах находятся рыцарь-командор Мередит Станнард (пример «агрессивного начальника») и рыцарь-капитан Каллен Резерфорд (пример «строгого, но справедливого начальника»), и уж они-то не только никакому магу, но и никакому рекруту спуску не дадут. Дело свое они знают и неукоснительно следят за дисциплиной. Мередит в начале 3 акта практически в лицо помнит каждого отступника и готова строго наказать даже за малейшую провинность, но при этом отказывает фанатику Алрику в его плане всеобщего Усмирения. Каллен оказывается один на один с одержимым Уилмодом, верно подозревая нехорошее, и выступает против Мередит в финальном сражении, хотя в обоих случаях он рискует собственной шкурой. В общем, с таким-то начальством у них должен быть полный порядок. Однако в 1 акте мы узнаем, что храмовники почем зря бегают в бордель (и ладно бы этим дело закончилось, но никто не заподозрил одержимых); во 2 акте — что через подземный ход в Казематах убегают маги, и явно не по человеку в год; наконец, в 3 акте — что под носом у начальства вполне реально похитить и увезти из города рекрута-храмовника или мага Круга (если у Хоук(а) похищают брата/сестру). И самое интересное, что ни Каллен, ни Мередит не в курсе происходящего, а если даже и в курсе — делают вид, что так и надо. И каким-то совсем уж непостижимым образом подозрительная рыцарь-командор не смогла перехватить любопытную переписку Орсино и Квентина — вряд ли Первый Чародей был настолько изобретателен, чтобы столь самоотверженно прикидываться дурачком (в конце 2 акта он себя несколько дискредитирует гибелью (почти) всех своих учеников). С трудоголизмом Мередит в ее неосведомленность верится слабо, значит, кое на какие вещи она сознательно закрывала глаза — даже ценой репутации ордена.       Далее. Храмовники старательно игнорируют Хоуков-магов (сам(у)ого Хоук(а) или Бетани), когда те, весело размахивая посохом, бродят по Казематам. Вряд ли это игровая условность — магический дар хотя бы старш(ей)его Хоук(а) персонажи обычно распознают. Скорее уж кому-то было нужно, чтобы какая-нибудь заметная личность оказалась в нужное время в нужном месте и влезла в конфликт храмовников с магами. В отличие от «Начала», игра не дает нам возможности уладить дело миром — приходится начать резню. К этому Хоук(а) разве что не подталкивают. Выходит, кому-то нужен был яростный братоубийственный конфликт в Киркволле…       Наконец, есть еще Андерс. Я не буду сейчас доказывать с пеной у рта, хороший он или плохой, просто напомню то, что он добровольно согласился стать вместилищем для духа Справедливости и под его влиянием практически сошел с ума, перестав различать друзей и врагов. Он выглядит на редкость непоколебимым революционером, но на деле, как мне кажется, вполне может поддаваться влиянию — умелому влиянию, конечно, и тщательно завуалированному. Вряд ли Андерсу, как мне кажется, пришла бы в голову идея сровнять с землей Церковь. Вряд ли он смог бы узнать, как изготовить взрывчатку (мы же помним, что это прерогатива кунари и, может быть, некоторых гномов?). И уж тем более вряд ли он смог бы незаметно пронести ее в Церковь и разместить там с таким расчетом, чтобы от здания ничего не осталось. Его непременно заметил бы Себастьян, у которого на такие вещи глаз наметан, многочисленный церковный персонал или, на худой конец, сама Эльтина — на конспиратора Андерс не очень-то тянет. Однако он как-то ухитрился принести взрывчатку, разместить ее и — вот тут внимание — в нужный момент красиво взорвать, как будто у него в руках был детонатор. Не слишком ли гладко? Не говоря уж о том, что он тут же признает свою вину и соглашается умереть, исключая дальнейшие расспросы: в состоянии аффекта вряд ли кто заподозрит неладное, а вот немного погодя те же Искатели могли бы из него что-то вытрясти. Вывод: кому-то было нужно не только уничтожить Эльтину, но и снести само здание Церкви, и желательно при этом свалить всю вину на горе-революционера и его «патрона» Хоук(а). И этот расчет сработал идеально.       Те, кто в 3 акте общался с Себастьяном, наверняка повидались с «сестрой Соловей». Она недвусмысленно советует Владычице Церкви Киркволла покинуть город и отправиться на каникулы в Вал Руайо. Однако Эльтина упирается рогом, даже если намекнуть ей на заговор отступников (даже в присутствии Андерса!), и остается на верную погибель, хотя всем уже ясно, что ничего хорошего ее не ждет. Глупостью это назвать сложно. Отвагой, впрочем, тоже — Эльтина ничего не предпринимает в тех случаях, когда ее мнение могло бы спасти не одну жизнь. Выходит, она руководствуется тонким, как троллинг Варрика, расчетом. Ей просто необходимо погибнуть самой что ни на есть геройской смертью, да еще под обломками Церкви. Ибо, сорвись ее планы, с Владычицы Церкви было бы что спрашивать.       Итак, что мы имеем? В стенах Церкви имел место целый деловой (хочется сказать «преступный», но я воздержусь) синдикат. Чем он занимался, доподлинно сказать трудно: могу лишь предположить, что одним из направлений его деятельности была контрабанда лириума — со слов Алистера в «Начале» мы помним, что это весьма неплохой способ управлять людьми. Состоял он, конечно, из большой группы церковников, но нас будут интересовать трое, находящихся на более высоких «должностях». Это сестра Петрис, принц Себастьян и сама Эльтина.       Петрис, попортившая кровь всем игрокам — одна из мелких «менеджеров» низшего звена. Ее задача — отвлечь всех от происходящего в деловых кругах и сосредоточить внимание на больших, злых и еретически настроенных кунари. Кунари — общий враг, да и вообще, что-то они тут засиделись. «Ловко» подстраивая убийство сына наместника (и заодно избавляясь от самого наместника, который, впрочем, и так никому не сдался), Петрис, однако, лишается жизни/должности — но все же развязывает долгожданную войну, которую предсказуемо завершает Хоук. Сложно представить, что о деятельности Петрис не знал никто в Церкви — сложно убить кунари и затем Шеймуса, красиво все обставить и привести на место внушительную толпу, дабы спровоцировать Хоук(а) на драку. И Эльтина с Себастьяном вовсе не выглядят удивленными во время «раскрытия правды». Реакция Эльтины на хладнокровное убийство преподобной матери вообще замечательна: Владычица Церкви и бровью не поведет. Петрис должна была погибнуть или выйти из игры — хотя, вероятно, к гибели ее не готовили. В любом случае, «виновный» оказывается наказан, а Эльтина — ни при чем. План работает идеально.       Следующее звено цепи — Себастьян. Его насквозь неубедительная биография, изобилующая всяческими нестыковками, смущает не только Варрика, но и меня. Вот выдержка из википедии: «Себастьян говорит, что ему было тринадцать лет, когда его дед дал обещание подарить ему лук Старкхевена, но вскоре его отдали в Церковь, до того, как он успел показать деду свое мастерство лучника». А до того, как его отдали в Церковь, он успел заработать себе славу женолюба и пьяницы — и это будучи незрелым подростком? Да и его благообразие кажется наносным и неестественным. Это даже не Лелиана №2 — у той при всем благообразии имелся добрый десяток скелетов в шкафу, да и маску смирной церковницы она изредка, но снимала. А Себастьян весьма умело притворяется церковным братом, у которого одна проблема — «тяжелая необходимость» принять трон Старкхевена. Как бы вы ни уговаривали принца в игре остаться в Церкви — к 9.41 он станет принцем Старкхевена. Без вариантов. И это уже сводит на нет все его попытки казаться незаинтересованным в королевских обязанностях. Менее серьезный аргумент — в невинность Себастьяна не верит только Варрик, но ведь Варрик очень редко ошибается, верно?..       А вот в своем стремлении во всем следовать за Эльтиной принц искренен. Она возглавляет всю эту группировку — да и, честно говоря, весь Киркволл. Она — единственный непререкаемый авторитет в городе, Мередит и Орсино безраздельно преданы ей и готовы подчиниться любому ее слову. Преданность Мередит, помимо веры в Создателя, может подкрепляться переданной ей властью над аристократией и лириумным идолом. Да, возможно, Бартранд продал идола лично Мередит, однако не могла ли Эльтина дать ей наводку, чтобы иметь отличную возможность контролировать храмовницу? Запросто. Преданность Орсино обеспечена невмешательством в его переписку с Квентином — это внесет свою лепту в конфликт магов и храмовников. А конфликт Эльтине очень нужен по двум причинам. Во-первых, сама она погибнет героической смертью, и под обломками Церкви будут погребены все тайны синдиката — а, может, и вещественные доказательства. Во-вторых, начавшийся хаос не позволит Верховной Жрице проконтролировать Киркволл и (приятный бонус) позволит Себастьяну легко и изящно вернуть старкхевенский трон. Не исключено, что это было одной из целей синдиката: Старкхевен и Киркволл издавна связывают узы торгового партнерства, так что взять под опеку страдающий город в нужный момент будет достаточно просто. Таким образом, тайны остаются тайнами, Тедас — в хаосе, а группировка — в выигрыше.       Что могло сподвигнуть Эльтину на взрыв Церкви? Возможно, неудача в деловых махинациях. Не дожидаясь визита кредиторов, Владычица Церкви решила уничтожить все доказательства сделок, да и себя заодно, обеспечивая себе идеальное алиби. Еще одна возможная причина — подозрения Джустинии V. Верховная Жрица также могла заподозрить, что в Киркволле что-то неладно (или что кто-то искусственно разжигает конфликт между магами и храмовниками), и вызвать Эльтину «на ковер». Однако Владычица Церкви наотрез отказалась отправляться пред ее очи и предпочла пасть жертвой «безумного» отступника. Андерса во все эти махинации, конечно, не посвящали, да и вряд ли он имел дело лично с Себастьяном или Эльтиной. Однако он до того удачно подвернулся им под руку, что не использовать его было просто невозможно. Вторым кандидатом на роль козла отпущения оказал(ась)ся Хоук — добрые киркволльцы вряд ли могли простить ферелденскому беженцу столь быстрое достижение славы, и наверняка хотя бы часть их считала Хоук(а) виновни(цей)ком всех бед. А что Церковь? А Церковь ничего. Пока Орлей разберется в этом хаосе, пока у Джустинии дойдут руки до того, чтобы разобраться в произошедшем, пройдет много времени. Доказательства благополучно сгорят, Себастьян получит контроль над Киркволлом и Старкхевеном, и все неудобства окупятся.       Просто в нужный момент иногда надо уметь отступить.