Kiss It Better?

Теплый ветерок ласкал нежную кожу Гарри, когда он вышел из дверей школы. Он сделал глубокий вдох, заполняя легкие насколько мог, прежде чем пошел, медленно выдыхая воздух. Воздух на улице свежий и приятно пах. Это смесь грязи, свежескошенной травы, и такой чистый, бодрящий аромат Гарри связал с началом прекрасной весны. Это один из самых приятных дней. Дождь поутих ненадолго, а облака снаружи белые и пушистые на вид, хотя они всегда казались такими четырехлетнему Гарри Стайлсу. Теплое, яркое солнце только выглянуло из-за одного облака, свет от него пробежал по юной коже и грел самым вкусным способом. Школа до сих пор казалось огромной для маленького ученика. Он хотел завести много друзей, а еще он постоянно двигался и ходил с учителем на интересные мероприятия, и поэтому женщина однажды сказала, что Гарри — ее «любимый помощник». Четырехлетний малыш практически светился от гордости. Однако, с самого первого дня в детском саду, Гарри всегда изучал что-то большее. Он частенько бегал, залезал на разные вещи, смотрел на ошибки ребят, чтобы не повторить потом, или делал все, что хотел. Ребенку это нравилось, это делало его более счастливым, и сегодня — не исключение. Крохотные ножки мальчика чесались добежать до качелей — его любимой части детской площадки. С тех пор как Гарри узнал, как пройти туда, то его словно магнитом тянуло к площадке. Не в состоянии сопротивляться больше, Гарри сорвался с места. Его ботинки с липучкой шлепали по мостовой, когда он мчался навстречу, приветствуя грязь и траву на площадке и направляясь прямиком к своему любимому рукоходу. Беззаботный ветерок обдувал кожу во время бега, дул на его мягкие, прямые волосы, обнажая кожу лба. Мальчишка бежал на большой скорости, совсем не замечая перед собой свежую грязь на площадке, поэтому чуть ли не носом упал туда. Он запаниковал, когда летел все ниже, ниже и ниже, ощущая боль и жжение на своих конечностях. И, ой, больно. Гарри поглядел на свои ладони, видя, что мягкая кожа в ссадинах и синяках — она совсем не напоминала ту гладкую, бледную кожу, что была раньше. Его изумрудный взгляд перешел от ладоней к коленочкам, которые сырые и неудобные. Они еще хуже. Кровь красила кожу в красный, а царапина ужасно болела, и это очень плохо. Ауч, думал Гарри. Прежде чем он осознал, что произошло, слезы навернулись на ярко-зеленые глаза. Ладони жгло, правое колено горело, а дети бегали и косились на ребенка, пока он сидел и плакал на асфальте один. Кровь тонкой струйкой текла из раны. Сейчас ему очень больно, и единственное, что помогало справиться с этим — слезы. Гарри много рассказывал взрослым о том, что он «крутой пацан», но он не чувствовал себя «крутым». Он чувствовал себя, как новорожденный ребенок. Мальчик не мог перестать плакать. Рукам очень больно, и каждый раз, когда он пытался вытереть кровь, то она просто размазывалась по всей ноге. Он был разочарован и зол, и ему неприятно, и поплакать — это единственное, что казалось подходящим. Так, Гарри продолжал плакать. Глаза все мокрые, слезы скатывались вниз к подбородку, и мальчик не мог убрать их из-за крови на своих детских ладошках. Разочарование заставляло заплакать сильнее, жидкость с подбородка крапала на только-для-школы шортики, которые мама купила ему недавно. Вдруг Гарри услышал чей-то голос. — Ты в порядке? Малыш медленно фыркнул и поднял глаза от окровавленного колена, чтобы найти человека, который говорил. Он надеялся, что увидит одного из своих одноклассников, или, может быть, учителя, но глаза устремились на мальчика, которого малыш никогда не видел прежде. Мальчик выглядел больше, чем Гарри, постарше и с более длинными волосами. Гарри не смог его разглядеть прибывшего из-за слез в глазах, но он был уверен, что никогда не видел такого парня. — Почему ты истекаешь кровью? — спросил старший мальчик, садясь на асфальт рядом с Гарри и терпеливо смотря. Малыш посмотрел вниз на мгновение, на ободранную кожу, а затем снова на мальчика. — Я у-упал, — ответил он. Еще одна слеза проскользила вниз по его правой щечке, но прежде чем она упала на его шорты, новый мальчик протянул руку и вытер ее. Он также вытер влажность вокруг века Гарри, пока малыш поглядывал оценивающе на него. — Меня зовут Луи. Мне шесть. Мне жаль, что ты упал, — поздоровался Луи. Теперь, когда Гарри избавился от всех слез, он увидел, что у Луи прямые каштановые волосы так же, как и его собственные, но глаза ярко-голубые, а не зеленые. Цвет сделал его, своего рода, счастливым по некоторым причинам. — Привет, Луи, — сказал Гарри. Он стер кровь с ладошек об траву позади, продолжая. — я Гарри Стайлс, и мне, — он тщательно отсчитал один, два, три, четыре пальца и протянул их гордо, чтобы Луи увидел, — четыре года. Я умею считать до двадцати пяти самостоятельно. Луи улыбнулся. — Я умею считать до ста. Гарри почти задохнулся, глаза расширились в восторге. Он никогда не встречал мальчика, который может досчитать до ста. Он только видел, что взрослые или кто-то из больших детей так делали. Может быть, Луи супер-гений. — Вау, ты умный. — Ага, это говорит моя мама, — согласился старший мальчик. Он посмотрел на правое колено нового друга, которое до сих пор было в крови. — У тебя все еще кровоточит. Тебе не больно? Теперь, когда Гарри подумал о ране, колено заболело сильнее. Рана выглядела, и кровь начинала высыхать в тех местах, где ударился мальчик, и Гарри почувствовал слезы, которые обратно наворачивалась на глаза. — Да, — запищал он, пытаясь подуть на ранку, чтобы облегчить боль. — Подожди, нет, не плачь снова, — тихо потребовал Луи, стараясь утешить ребенка и удерживая его за запястье. — Моя мама всегда целует меня в бо-бо, чтобы сделать мне лучше. Мама Гарри делала тоже самое, и он всегда чувствовал себя немного лучше после этого. Луи вопросительно глядел на него, и Гарри слабо принюхался, прежде чем попросить. — Может, поцелуешь? Луи кивнул и посмотрел вниз на травмированное колено. Там засохшая кровь на коже, но для Луи она не показалась грязной. Он наклонился вперед, теплая рука свободно обернулась вокруг лодыжки Гарри, когда он поднес губы к ободранному колену, мягко целуя. Странное, незнакомое чувство наполнило животик младшего мальчика: ему показалось, как будто гусеницы извивались внутри него, но не грубым способом, а мягко, немного щекоча. Гарри очень хотел, чтобы Луи поцеловал его колено снова. Ему понравилось это гусеничное чувство: оно пушистое, от него тепло и радостно; и это заставило Гарри улыбнуться с тех пор как он упал. Мальчик продемонстрировал свои белые молочные зубы ухмыляющемуся товарищу напротив. — Теперь ты чувствуешь себя лучше? — поинтересовался Луи с надеждой. Мальчишка кивнул, улыбка по-прежнему сияла на его лице. — Да. Внезапно, Луи нахмурился и потыкал Гарри в щеку. — Ох, ох, — сказал он. Луи произнес тем же тоном, что и мама Гарри, когда малыш попадает в какую-либо неприятность, и это заставляло улыбаться. — Что случилось, Луи? — спросил обеспокоенно мальчик. О, нет, Луи тоже пострадал? Или, может быть, его вот-вот вырвет. Может быть, он случайно описался, потому что с Гарри иногда такое случается. И, возможно, у нового знакомого такая же проблема. Еще раз нахмурившись, малыш надул губы. — Он исчез, — прошептал он растерянно. Младший мальчик почувствовал, как рука голубоглазого мальчика тыкала и била в лицо, как будто ища кого-то, и Гарри заволновался за Луи, но все равно еле-еле сдерживал улыбку. Новый знакомый открыл рот в небольшое «о», когда Гарри сделал это. Старший мальчик потыкал указательным пальцем слишком сильно в уголок рта Гарри, крича: — Гарри! У тебя дыра в щеке! Ой, нет. Это не хорошо. — Что такое? Где? — спроси он отчаянно, трогая собственное лицо, пока его детские пальчики не наткнулись на отступы в его гладкой щечке. - Ах, ты имеешь в виду мои ямочки, — улыбнулся мальчик, показывая их Луи, который, казалось бы, в восторге. — Моя мама говорит, что мне повезло с ними. Она говорит, что они милые. — А это больно? — поинтересовался старший мальчик, жадно глядя на щечки Гарри. Мальчик отрицательно качнул головой. Луи дуется, скрестив руки на груди. — Я хочу ямочку. По какой-то причине, Гарри захотел, чтобы Луи постоянно прикасался к ним. Мальчишка захотел, чтобы тот заключил его свои объятия и положил руки обратно на лицо так, что теплые ладони ощущались на нежной коже еще раз. На данный момент он снова заулыбался, обнажая ямочки для Луи. Младшему мальчику хочется видеть голубоглазого мальчика счастливым всегда. — Это нормально, — утешал Гарри, поглаживая Луи по ноге. — Я хотел бы дать тебе одну из них, если смог. Луи улыбнулся. — Спасибо, Гарри. Вдруг женщина, стоящая рядом с двумя мальчиками, подошла, любезно смотря на них. Гарри видел ее несколько раз в школе, но он действительно не знал, кто она. Вообще она должна уйти. Гарри тут пытается провести время со своим новым другом. — Лу, пора заходить внутрь, перерыв закончился для нашего класса, — произнесла она мягко. Затем женщина взглянула на Гарри, ее брови тут же устремились вверх, когда она заметила ободранное колено у ребенка. - Ох, милый, ты из класса малышей, не так ли? Почему бы тебе не пойти и не найти своего учителя, чтобы твою ранку почистили? Гарри живо покачал головой. — Мне не нужно. Луи уже целовал его, и мне лучше. — Тебе все еще нужно смыть кровь, Гарри, — теперь уже заговорил Луи. И Гарри понял, что хочет слушаться во всем старшего мальчика: он хочет понравится Луи, поэтому кивнул. Его наградили улыбкой, и старший поднялся, беря мальчика за руку. — Давай, Гарри, я помогу тебе найти ее. Все это время учительница скромно улыбнулась, посматривая на детей. — Как только найдете учителя Гарри, то тут же иди в класс, ладно, Луи? Он согласился. Гарри протянул руку, и Луи помог мальчику встать. Чем больше дети улыбались друг другу, тем крепче они сжимали переплетенные пальцы. И снова животик Гарри наполнился ощущением извивающейся гусеницы, что он чувствовал ранее. Малышу это очень нравилось и он позволял новому другу периодически прикасаться к его ямочкам. — Мой учитель вон там, — сказал Гарри Луи, указывая свободной рукой на леди, стоящую рядом с горкой и смотревшую за несколькими девочками, что играли в классики на баскетбольной площадке. Луи крепче сжал их руки и повел младшего мальчика к учителю, пока прохладный ветерок путал волосы обоих мальчиков. — Здравствуй, Гарри, — сказала учительница, замечая, что Гарри и Луи остановились перед ней. Она смотрела на двух мальчиков, пока Гарри все объяснял. — Я получил бо-бо, — заявил он с гордостью, с помощью Луи балансируя на месте, поднял правое колено и показал рану. — И я только плакал немного, а потом Луи поцеловал и мне стало лучше. Я собираюсь подарить ему свои ямочки на щеках, когда я узнаю, как это сделать. Женщина по-доброму засмеялась, даря второму ребенку благодарную улыбку, прежде чем внимательно посмотрела на колено. — Ну, ты крутой парень, не так ли, — спросила она мальчика, который светился от гордости. — Мы должны промыть ранку, хорошо, Гарри? Радостно кивнув, Гарри повернулся к Луи. — Ты можешь пойти с нами. Старший мальчик грустно покачал головой. — Я не могу, помнишь? Мне нужно идти в классе прямо сейчас. Подожди, нет, подумал Гарри. Он так не хочет, чтобы Луи ушел. Он хочет, чтобы Луи остался с ним и поцеловал его бо-бо, говоря, что все в порядке, и держал за руку. Он очень хочет, чтобы новый друг тыкал в его ямочки и вытирал слезы, заставляя улыбнуться самой большой улыбкой, чтобы Луи мог увидеть молочные зубки. Луи просто не мог оставить его. — Подожди, нет, не уходи, Лу, — надулся малыш. Ведь обычно его мама позволяла Гарри все, что он хочет, если малыш дулся. — Я не могу, — повторил мальчик печально. — Мы можем играть завтра на перемене, если хочешь. Улыбка вновь заиграла на лице ребенка, а в зеленых глазах загорелся детский огонек любопытства и радости от этих слов. — Отлично. Затем Луи потянулся обнять зеленоглазого малыша, отчего тот почувствовал себя растопленной шоколадкой, оборачивая руки вокруг Луи. Он обнял своего нового фаворита — кроме его мамы, конечно. Луи теплый и его объятия заставили Гарри чувствовать, как гусеница вновь защекотала и заерзала глубоко в животике. — Увидимся завтра, — ответил Луи после того, как двое ребят перестали обниматься. — Клянемся. Он протянул мизинец и Гарри соединил их пальцы вместе пару минут. У Луи, голубые, голубые глаза, в которые глядит малыш, когда они отпустили друг друга. Голубой, как небо. Голубой как океан. Ему нравится голубой, и Гарри понимает, что Луи сейчас уйдет. — До свидания, Луи, — прошептал уныло младший мальчик, Луи повернулся и ушел. Гарри наблюдал за мальчиком постарше, который исчез внутри здания, и малыш действительно не мог подождать завтра. *** На следующий день переполненный энергией Гарри помчался на улицу, как только прозвенел звонок с урока. Он не мог дождаться увидеть Луи снова, и руки чесались обнять нового друга еще разок. Думая о мальчике постарше, гусенички в очередной раз зашевелились. Младший мальчик очень волновался. На улице тепло и солнечно, пушистые белые облака растеклись по голубому, голубому, голубому небу. У Луи такие глаза, и Гарри понял, что счастлив. Голубой — это его новый любимый цвет. Осторожнее, чем вчера, убедившись, чтобы не упасть снова, Гарри быстро пошел по тротуару к детской площадке. Был прекрасный день, поэтому мальчик в абсолютно отличном настроении, и перспектива увидеть Луи делала все еще лучше. Не говоря уже о том, что ранку Гарри заклеили пластырем с кошечкой, который являлся его любимым, потому что Гарри любил кошек. — Гарри! — кто-то прокричал, и Гарри огляделся вокруг, пока он не заметил Луи, который стоял у рукохода и энергично махал. Малыш подсознательно улыбнулся и побежал к товарищу так же быстро, как только маленькие ножки могли. Когда Гарри добрался до Луи, малыш остановился, чтобы отдышаться, и вдруг он осознает. Луи… красивый. У него блестящие голубые глаза и мягкая кожа, неухоженные каштановые волосы и безупречная улыбка, когда он смотрел на Гарри. Щечки Гарри накалились, подобно тому, когда взрослые хвалили его. Мама мальчишки объясняла, что он краснеет. — Привет, Луи, — поздоровался мальчик, махая ручкой и даря улыбку с ямочками. Он ожидал, что Луи улыбнется в ответ, то хмуро посмотрел на друга. — О, нет, Гарри, твоя рука в синяках! — воскликнул старший мальчик. Нахмурив брови, он взял руку своего знакомого и осмотрел фиолетовые участки кожи. Он прав: рука Гарри в синяках с вчерашнего вечера, и он громко вскрикнул, когда Луи прижал палец к больному месту. — Прости, я не хотел тебя обидеть! Гарри покачал головой. — Все в порядке. Больно просто, — Луи поглядел на Гарри так же, как и в тот раз, когда увидел больное колено. Четырехлетний мальчик вспоминает о том как Луи поцеловал его раненую коленку, и снова возникло это гусеничное чувство. Мальчик захотел пережить этот момент снова. Смущенно улыбаясь и смотря на Луи, Гарри протянул вперед свою руку. — Ты можешь поцеловать меня, как вчера, чтобы было лучше? Луи застенчиво улыбнулся Гарри, щеки старшего мальчика стали чуть розовее, чем обычно. Этот цвет заинтриговал Гарри. Это слишком мило, потому розовый является одним из любимых цветов Гарри, хотя люди думают, что этот цвет только для девочек. Но мальчика это не волновало. Он думал, что розовый — это мило. — Ладно, — ответил Луи. Он взял ребенка за руку и прижал губы к мягкой коже ладони, задерживаясь на несколько секунд, а затем поцеловал его еще раз. Два поцелуя, подумал Гарри, пока его желудок, кажется, скорчился от счастья. Луи отпустил ручку мальчика, улыбаясь. — Спасибо, — сказал Гарри застенчиво — теперь он чувствует себя лучше. Двое маленьких мальчика провели остаток перемен на площадке, изображая пиратов и гоняясь друг за другом. Гарри понимал, что это самое замечательное, что он когда-либо имел, потому что у Луи отлично получается пиратский голос, и он позволяет младшему товарищу выигрывать в боях на мечах, хотя они оба знают, что Луи сильнее. Мне нравится Луи, размышлял Гарри. Мне нравится Луи сильно. *** Когда мама забрала его из школы, Гарри просто гудел от счастья. Энн кидала на сына странные взгляды в зеркало заднего вида, потому что он постоянно вертелся с глупым выражением лица или с большой улыбкой. Он думал, что никогда не был так счастлив. — Итак, как дела в школе? — поинтересовалась женщина. Она спрашивала это каждый день по пути домой, и малыш всегда приводил весьма подробное описание дня. Сегодня, однако, Гарри ответил на мамин вопрос иначе. — Ты когда-нибудь чувствовала, как будто извивающиеся гусенички сидят в твоем животике? — спросил он с любопытством. Еще он чувствовал какое-то нечеткое ощущение тепла сегодня. В основном, оно было всякий раз, когда он говорил или думал о Луи. Женщина одарила ребенка странным взглядом. — Не особенно. Почему ты спрашиваешь? Гарри не стал утруждать себя вопросом о том, что означало слово «особенно», потому что это большое, взрослое слово, которое означало просто вещь или какую-нибудь лягушку, хотя обычно малыш всегда интересовался чем-то новым для него. Вместо этого он рассказал Энн: — Я встретил мальчика по имени Луи. Ему шесть лет, и он поцеловал меня в бо-бо. И заставило меня чувствовать, как будто гусеницы сидят в моем животе, — мальчик продемонстрировал свой пухлый животик маме, ожидая ответа. Потому что мама всегда знала ответ. Но она только заботливо заулыбалась, а ее глаза искрились радостью. — О, действительно? Расскажи мне про этого мальчика Луи. — Хорошо, — с удовольствием начал Гарри: ему не терпелось рассказать о своем новом знакомом. — Он во втором классе и он любит играть в пиратов. Его глаза голубые, как небо, и у него прямые каштановые волосы, как и мои, но длиннее. Он крупнее меня и очень милый, — внезапно Гарри понял кое-что. Он улыбнулся, продолжая. — Я хочу поцеловать его, мам. Теперь Энн ухмыльнулась. Она взглянула на сынишку через зеркало заднего вида с радостью в глазах. Малышу этот напомнило взгляд, который видел у мамы, когда сказал свое первое слово, или когда шел в первый раз, или когда прочел свое первое слово — котенок. — Звучит здорово, Гарри, — заботливо ответила Энн. Малыш кивнул, соглашаясь всем сердцем, а в остальное время в дороге он провел в задумчивом молчании. *** На перемене, приходя на следующий день, у Гарри назрел план. Довольно гениальный план, как посчитал малыш. Он уверен и взволнован, возможно, даже немного нервничал, пока гулял на площадке, ожидая Луи на рукоходе. И вот появился он. Он шел в сторону Гарри с улыбкой на лице, выглядя так прекрасно, что мальчик еле мог вспомнить, что кто он и что тут забыл. — Привет, Гарри, — поприветствовал Луи, счастливо махая ручкой и давая товарищу немного обнять себя. Как только он отстранился, то радостно продолжил: — Хочешь поиграть в пиратов снова? Я могу быть- Он остановился на середине предложения, когда Гарри хмурился. Он всегда так делал, когда ему больно: надувал губки, морщил лоб, прикрывал глаза, пытаясь не плакать. Он легко это подделывал, потому что плакал много раз и привык делать такое лицо. Луи нахмурился, поднимая подбородок Гарри, чтобы рассмотреть лицо друга получше. — Гарри, что случилось? Ты поранился? — он выглядел заинтересованным, и Гарри старался сдержать улыбку, потому что его план работает. Ребенок печально кивнул. — Я врезался в столб. — О, нет! — заплакал старший мальчик, его брови встревоженно устремились вверх. — Что ты ударил? Глаз? Нос? Лоб? — Нет, — качнул малыш головой. Его лицо накалилось, и он прошептал робко: — Я ударил губы. — Ох, — только и произнес мальчик с голубыми глазами. Он тоже покраснел и выглядел словно пытался что-то придумать. Гарри не мог сдержать улыбки, потому что Луи ему поверил, и остался один пункт в его гениальном плане. Сейчас или никогда. — Ты можешь… Поцеловать меня туда? — поинтересовался ребенок робко, немного застенчиво, и он заулыбался своей лучшей улыбкой для Луи. Мальчик только кивнул. Он взял лицо Гарри в свои теплые руки, большим пальцем нашел ямочку у младшего мальчика, а остальными гладил кожу на щечках. Он выглядел решительно и, надеялся, что Гарри не заметит, как он волнуется. И тогда Луи просто… сделал это. Луи наклонился, Гарри повторил движение, и они поцеловались. Поцелуй был короткий и неуклюжий: Луи прижал свои губы к губкам младшего, стоящего на цыпочках, но Гарри почувствовал, как гусеничка внутри совсем сошла с ума. Это заставило его чувствовать себя теплее, счастливее, и улыбнуться; Гарри не мог поверить, что мягкие губы друга клюют в его губки, потому что он чувствовал себя так хорошо, что не мог ничего поделать. Когда дети, наконец, отстранились, щеки старшего мальчика горели ярко-розовым, а глаза были широко распахнуты, и он улыбался, все еще прижимая пальцы к ямочкам друга. Гарри никогда не видел мальчика таким красивым, и ему все еще было любопытно: есть какие-нибудь похожие чувства у Луи, как и у него. Ну, малыш знал только один способ, как это выяснить. — Лу, ты думаешь, я красивый? — прошептал он робко, нервно покусывая губы — те же губы, что только что целовал Луи. Старший мальчик покраснел еще больше. — Да, я считаю тебя очень красивым, — сказал он стеснительно, и Гарри подумал, что его друг такой прекрасный. — Я думаю, что ты тоже красивый, — произнес малыш, получая улыбку от Луи. — Мне нравятся твои глаза. Они голубые. Луи ухмыльнулся от уха до уха. — Твои глаза зеленые. Гарри наклонился, обхватив рукой вокруг уха товарища, шепча: — Я солгал. Я не ударился об столб. Я просто хотел поцеловать тебя, — отстранился он, довольный самим собой. Щеки Луи накрыл румянец, когда он наклонился в ответ, шепча: — Я солгал тоже, — признался мальчик, его дыхание щекотало детскую кожу Гарри, а гусеницы быстро извивались в животике. — Моя мама не целует мою бо-бо. Я сделал так, чтобы поцеловать тебя, даже если это было только колено. И Гарри ничего не смог сделать, поэтому снова поцеловал Луи, прямо в губы, просто потому что он захотел, а довольный Луи теребил его спутанные кудряшки. Гарри никогда не видел ничего более соблазнительного. А гусенички в животике? Нет, это уже не гусенички. Гарри настолько счастлив, что в его животе порхали огромные прекрасные бабочки, хлопая своими разноцветными крыльями, и Гарри ощущал невероятную легкостью. Ему казалось, что он вот-вот взлетит. Гарри улыбнулся, его мир сузился до прекрасных голубых глаз Луи. — Так что, пираты? — поинтересовался старший мальчик, указывая на площадку вокруг них, улыбаясь Гарри и протягивая руку. — Да, пираты, — согласился Гарри, положив руку на Луи и позволяя мальчику, повести его за собой в удивительный мир мальчишеских фантазий. Засыпая в ту ночь, лунный свет мягко проникнул в комнату, Гарри посмотрел на красный потолок в своей комнате и подумал о поцелуях Луи. Нервы, счастье, мягкое прикосновение губ заставило ребенка чувствовать себя невероятно. На обратном пути Луи сказал, что Гарри был очень милым, и этот блеск в его глазах постоянно заставляет малыша думать, что у его друга океан в глазах. Я должен попросить у мамы перекрасить мои стены в голубой цвет, подумал он, счастливо закрывая глаза. Гарри погружался в сон с улыбкой на лице и красивыми стаей бабочек в животике.