Ребенок зари

Звали меня странно, невероятно, Авророй отец нарек при рождении. Богиня зари наложила на меня отпечаток, Да и что там, сама я была зарёй. Вставала на рассвете, ложилась поздно, Стараясь не упустить ни капли неба, И долго небо вело со мной разговоры, Как будто на равных с ним я стояла. И разум, и тело наполнялись эйфорией, Звёзды в холодные руки сыпались виноградом. Я баюкала их, и друг мой небо Широким крылом укрывал меня на закате, Словно мать, которую я не знала. Небосвод сердился время от времени, Сыпал грозами, громом, ронял их во мрак, Словно камни падали на бренную землю, Принося только детям зари непонятную радость. Я тихонько смотрела на грозы, не пытаясь вмешаться. Все же, гнев неба опасен и мне, Но как и каждый закатный ребенок Я ждала эти грозы где-то в душе. Иногда небо плакало. Слезы его Томным осадком падали в душу. И я плед делила напополам, Наслаждаясь этим небесным потоком. Раз уж плакать, так на плече у друга, Верно я говорю, друг мой небо? На рассветах небо горело, Разгорался пожар небесной души. Ну а днем синева, как вода, Пыталась тушить огонь, И лишь к вечеру ей удавалось, Лишь на закате догорал костер. И я видела эту битву огня и воды, Помогала небу гореть сильнее. Все же я ребенок зари, Ребенок костра, моё дело - вне времени. Я не вешала шторы на окна. Просто так, чтобы знать - вот он, мир, За тонким кирпичным слоем дома. Немного глупо, но почему бы и нет? А вот небо пряталось изредка, Уставало от человеческих глаз, Шторы-облака задергивало, Может, на день, может, на два. Но всегда возвращалось, приносило солнце, Как будто извиняясь за порыв отрешенности. На семнадцатилетие я получила необычный подарок, Кулон в яркой серебряной оправе. Пригляделась и замерла - не кулон, а жидкое солнце. Что оправа? Холод луны, оттого и серебряная. Небо глядело в тот день с нескрываемой улыбкой, Как-никак, дитя зари подросло! И не помню, когда я уснула во мраке, Помню лишь, как кулон освещал темноту. Время шло. Моя великая дружба Все разгоралась, год от года прочней. Вот и настал мне восьмой уж десяток, Уже не дети заката, но люди-костры. Люди-костры не боятся уйти из под неба. Почему? Ответ очень прост. Люди заката не умирают, как люди, А возносятся ввысь, ступают на небесный мост. На мост тот и я попаду совсем скоро. Ну так что ж, я давно уже жду. И зарею не среди человечества стану, Но на небе я буду гореть, как костер. Меня звали Авророй, и имя мое Словно символ рассвета, утра. Забирай меня, небо. Настала пора.